Два дня на Фабрике Ангелов

Два дня на Фабрике Ангелов
(Прямиком из ателье «Тень Сурка»)
из книги сюрреальных рассказов и зарисовок абсурда "Гротески и Сюрреали")

„Мир — это больница для ангелов, которые разучились летать и позабыли дорогу на небо, свалившись с лестницы.“
Илья Кормильцев

По-моему, мне очень повезло! Ведь мой отец был тем самым Николя Козинелли, легендарным владельцем фабрики по производству ангелов. Я, Жан-Жак Козинелли, старший из его сыновей, владел в городе (не)скромным ателье по пошиву сюртуков на заказ «Тень сурка». Именно поэтому моя работа съедала все мое свободное время. И именно поэтому я был безмерно счастлив, когда мне удавалось выкроить 2 свободных выходных дня, чтобы навестить Отца и его Фабрику.
И вот, одним июльским ноябрем, я вышел из дома с рюкзаком. И тронулся в путь. Я приехал на вокзал. И он показался мне каким-то мармеладно-пряничным. Будто все застыло в ожидании счастья. Моя Меланхолия превратилась в Праздник, когда я отхлебнул из фляги пивного сока со вкусом вишни. Птицы, сидевшие на проводах, воспевали мои выходные. Поезд отправился в славные дали, близкие нашим сердцам.
Я не видел своего отца- Николя Козинелли уже с лета. Деловые встречи, личные переговоры, вечные согласования отсрачивали наше воссоединение. Мои мечтательные глаза смотрели на пейзажи городов и деревень, сменявших друг друга будто картинки в проекторе старого кинотеатра.
Прошло каких-то 47 минут, а моя душа Жан-Жака уже стояла на перроне станции «Тридцатые небеса». Мой Отец Николя приказал подать карету к его Поместью-Фабрике, ибо поэтому моим ботинкам не пришлось вбирать пыль сельских дорог и березовых рощ на этот раз!
День выдался по истине славным. Я смотрел в окно кареты, и мне казалось будто я попал в какую-то иную эпоху. Возможно, от переизбытка нахлынувших чувств мое воображение разыгралось будто одноглазое лихо. А может быть, все было взаправду таким. Я отпил 3 вишневых глотка из фляги. Мой разум расслабился и перестал задавать вопросы.
Ровно через 16 минут мы прибыли к Большим зеленым воротам, минуя поле, где азиатские работницы подобно муравьям ползали по плантациям, возделывая богатые угодья моего отца. Этот год нынче выдался урожайным- на поле были видны колосья ржи, пшеницы, кукурузы и других посевов (которые я не мог разобрать ввиду недостатка зрения и знания).
Я поправил цветастые манжеты своего Sюртука с довольной ухмылкой. Я был счастлив тем, что семья моего отца Николаса Козинелли больше никогда не будет голодать. Семейные дела пошли в гору как и наша карета, омытая Солнцем Июльского Ноября.
Прошло еще 7 минут. Мы миновали березы, шелестящие нам листьями на есенинском диалекте, и вот уже специально обученная толпа карликов и карлиц (нанятые из семейства Шлагбаум), переодетые в шкуры волчат, медвежат, заек и лисичек, открывали нам шлагбаум.
Я почувствовал себя Королем, возвратившимся с охоты со своей свитой. Еще бы! Ведь мой великий Отец, Николас Козинелли, любил меня. Как и всю свою родню. Недаром в поселке, на въезде, висел наш Семейный Герб – огромный Селезень-Самец, этакий Гоголь-Моголь, которого окружают ангелы в облаках. Итак, я въехал во Владения своего Великого Отца! Я не был здесь давно, но каждый раз при приближении каждая деталь пейзажа оказывалась в моем сердце.
На дворе стоял Июльский Ноябрь. Под ногами лежали желто-рыжие листья. А в воздухе летал Апрельский Ангел Апреля, метая в нас стрелы ласки и тепла. И этого ангела звали Стефан. Мой отец любил нас всей своей нежной сутью, но тщательно скрывал это за своей Мужской Харизмой и броней Рыцаря-Отца-Кормильца! На самом деле, я восхищался своим отцом- Николасом Козинелли! И я знал, что все мы- его дети-отпрыски-предки созданы его умом Великого Инженера.
И вот мы въехали в Зеленые Врата фамильного поместья Козинелли. Его дети, светловолосые ангелочки-купидончики, летали в воздухе, разбрызгивая золотую пыльцу любви и ласки. Казалось, весь мир, с его цинизмом и проблемами, остался где-то не здесь, позади.
Отец вышел на крыльцо в своей любимой расписной рубашке из изумрудного бархата. Его строгое круглое мужское лицо, обычно каменное при проявлении эмоции, расплылось в нежной улыбке в отношении меня- его старшего сына- Жан-Жака Козинелли. Его большой длинный массивный мясистый нос, волевой подбородок, покрытый черно-седой бородой будто скала-лесами, пронзительные карие глаза, блестящая лысина и золотая серьга в правом ухе- все говорило в нем о какой-то благородности и породистости. Еще бы! Ведь наши предки и были итальянскими цыганами, эмигрировавшими сюда еще в 1783 году, чтобы пустить корни в землю и постепенно орусеть.
Отец расплылся в улыбке, подал мне свою великановую руку и сказал:
- Ну, проходи в Дом, дорогой! Все уже готово и ждет тебя на столе…
Я зашел в горницу, обнявшую меня теплом. Снял свои красные сапоги, повесил сюртук с цветастыми манжетами, который сам же и смастерил в своем ателье Жан-Жака Козинелли. Так и оказалась моя Тень Сурка и прошел внутрь Субботнего Дома. На столе стояла румяная жареная индоутка, окруженная печеными яблоками и картофелем. Рядом стоял графин с холодной водкой, различные соленья и разносолы, и самое главное- мои любимые маринованные помидорчики в 3-литровой банке.
Жена моего отца- Роксана Лозарева- была эльфийской женщиной по отцу и украинской панночкой по матери. Ибо поэтому она и рожала детей-ангелов. Пять лет назад она с моим отцом создали машину по производству ангелов, запатентовали ее и построили небольшую Фабрику Ангелов в дальнем конце участка, меж старой яблоней и 3-им кустом крыжовника. Николас Козинелли и его жена Роксана начали продавать детей-ангелов бездетным семьям, создав специальный сайт и даже Ангельскую соцсеть. Их дела пошли в гору, и вот по прошествии всех этих лет- мой отец, Николас Козинелли стал успешным предпринимателем. И даже успел открыть магазин у железнодорожного переезда «Райские кущи», где продавал домашнюю утварь и принадлежности для ангелов-детей. Так постепенно они стали одними из самых успешных людей в своем поселке, а их семейный бизнес расцвел как вишневое дерево рядом с придорожным рекламным щитом.
И вот я сажусь за стол. И мы чокаемся с моим дорогим отцом. Его ангелы-дети крылышкуют над нами, разбрасывая лепестки роз, а иногда соленья, которые мы хватаем в воздухе ртами и закусываем ими нашу Водку Выходного Дня. Роксана, стройная и красивая Эльфийская Украинка-НимФея, что-то колдует над огромной платиновой кастрюлей для воскресного званого ужина. Игрушки, разбросанные по полу, фотографии и картины, висящие на стене, приветствуют нас, улыбаясь лукаво.      
И вроде бы на дворе канун зимы, ноябрый холод в полях июля, но мы смотрим в окно- «а там Вечнозеленый Летний Сад, и банный пряничный домик, рахат-лукумно дымящий трубой, и птицы щебечут на ветках, и сочны будто губы цветы…»
Я, Жан-Жак Козинелли, владелец ателье по пошиву сюртуков «Тень сурка», беру рюмку и тост срывается с моих губ будто соловей с ветки:
- Давай же выпьем с тобой, Мой Отец, за Вечноюное лето где-то в предсердии зимы…»
И мы снова чокаемся. И смеемся. И счастье наполняет наш дом. И радуга расцветает под потолком. А потом Николас Козинелли, его дети-ангелы, и я, его старший сын и страшный гость, покидаем Субботний Дом и выходим за околицу. А там «над рощей в поле щеки неба уже румянятся закатом...»
Мы стоим толпой, большие и маленькие, цветочно-аленькие, и смотрим в Глаза Природы будто ее внебрачные дети. И хотя в календаре дней на улице- ноябрь, и кое-где виднеются курганы снега- там, где стоим мы- тепло и зеленая трава. Будто наша семейная идиллия нарисовала нам Вечное Лето в самом сердце зимы.
Над нами неспешно проплывает Свинцовый дирижабль, откуда нам машут женщины в ожерельно-атласных платьях и солидные господа в маркизных фраках и котелках. «Мир рисует нашему воображению странные картины. А может быть, все наоборот». Мы не знаем. Здесь не важны законы логики. Мы отключаем рациональность будто батареи в августе и включаем Любовь. А потом мы уходим в Субботний Дом и расходимся по комнатам- в гости ко сну. С блаженным «Спокойной ночи» на устах.

II. Второй день.
Следующий день- воскресенье.
Мой второй и последний день пребывания в гостях у моего отца- Николаса Козинелли. Я лежу на кровати на втором этаже. Это детская комната. Игровая. Она сплошь завалена сказками, приключенческими романами и различными энциклопедиями. На полу разбросаны игрушки. Игровая приставка стоит под плазмой, прикрепленной к стене.  По сути- моя кровать застелена на огромных плюшевых медведях, крокодилах и черепахах. Моя кровать как символ сотворения мира. Внутри здорового крепкого сна.
Я стелю кровать, убираю белье в ящики, моюсь и спускаюсь в гостиную. Роксана уже готовит нам завтрак- намазывает на белый хлеб желтую икру из красных осетров, специально выращенных отцом в его Садовом пруду. По случаю моего приезда, разумеется.
Отец сидит на диване в шелковом халате, по плазменному окну, прорубленному в стене, показывают очередной сериал про бандитов и ментов, 153 серия 9 сезона. Его название то ли «Бандитский Петергоф», то ли «Амбидекстер-3». Мой отец любил подобную теле-жвачку, особенно под пиво из карамельных томатов, заботливо принесенное его соседом и другом детства- Майклом Гренкиным. Иначе бы его мозги просто закипели и вылились из ушей от переизбытка дум. Еще бы! Ведь так непросто быть Владельцем Фабрики Ангелов, да еще и главой большого семейства!
Позавтракав, мы идем в баню. Мы сидим в сауне по 15 минут 3 раза- ожидая, когда колба часов, коварная Клепсидра перевернет свой песок времен. И все начинается по-новой! Наши ноздри вдыхают ароматы эфирных масел эвкалипта, апельсина и чего-то еще! Ибо нам кажется, что в парилку заползают русалки и ласкают нас березовыми вениками. А Фавны раздувают угли своими ноздрями. Вот так вот!
Позже мы едим черную воблу, разложенную на завтрашних газетах, и пьем светло-темное пиво настоящего! Нам хорошо. Мы спокойны как сатиры, получившие любовь лесных нимф. Мы смотрим путешествия о путешествиях в никуда.
Уже ближе к вечеру отец жарит на вертеле ногу гигантского кабана, а слуги-карлики Шлагбаумы приносят нам ее на тарелочках с разными подливками, напевая Песни Запределья. Мы снова чокаемся и пьем.
Я, Жан-Жак Козинелли, осознаю, что каждый мой приезд к отцу похож на Крестовый поход. Ведь там, в городе- я жесткий и логичный со своими подчиненными, ибо мне нужно держать руку на пульсе своего производства, управлять своим Ателье «Тень Сурка» по пошиву сюртуков, а здесь, на Фабрике Ангелов моего отца жизнь журчит подобно ручью на волшебной поляне. И мы застываем в истоме. И не думаем вообще ни о чем. А вокруг июльский ноябрь. И все…
Итак, на часах 19:23. Мне пора покидать Дом Отца. Мои чемоданы уже стоят у входа. Дети-ангелы кружат над воротами, осыпая дорогу лепестками благих намерений. Карета подана и ждет отправления. Слуги-карлики смиренно держат шлагбаум в поле на своих плечах. Все мои сестры-братья вышли проститься со мной. И даже сама прекрасная Роксана вышла в свет. Мой отец, лысый и статный, легендарный Николас Козинелли курит сигару. С легкой печалью в глазах ввиду нашего расставанья.
- Прощай, мой Сын. По-моему, мы шикарно провели эти выходные.
- Да, Отец. Благодарю тебя за все.
- Приезжай еще. Ты знаешь, мы всегда тебе рады здесь.
Мы жмем друг другу руки, слова прощания ходят по нашим устам. И я уезжаю в карете в свои края. По пути, озираясь назад на русский шелест поля, я осознаю следующее: «А ведь выходит, что и я сам от части ангел, как мои сестры и братья. А значит, мои синие глаза хранят в себе небеса…» И от этой мысли становится как-то свежо на душе. И я возвращаюсь к себе. И в этом июльском ноябре сам мир кажется теплее и ближе.

14: 17 часов 18 июля 2018 года
(Семейная дата Бесценного циферблата)

Иван Николаевич Козин 
(приехавший в Замок Отца, чтобы обрести Тепло Вечного Лета в состоянии ноября)