Философические письма. 6

- В этом и заключается гений Генриха Ягоды! Ягода лучше любого советского писателя знал, что человек, а Семён Фирин и был собственно человеком... Он "мог называться сегодня Абрам Роттенберг, мог называться Ковалев, мог называться Волков. Но у человека была воля, была неукротимая жажда лучшего, большого, не похожего на пережитое. И был еще 1917 год, поднявший из низин сотни и тысячи безымянных. В мутном приливе Февральской революции он не сразу нашел свой фарватер. При вести о революции, купив на последние деньги билет, он примчался в Питер. Столица звенела музыкой в честь «великой, бескровной». Свобода ударила в юношескую голову, как непривычное вино, невзирая на сомнительную марку. Первого марта восемнадцатилетний дезертир вынырнул на декретированной новым правительством добровольной явке дезертиров..." И поплыл ... И не тонул... нырял и выныривал... а когда Семён Фирин вынырнул в 1932 году на Беломорстрое, чекисты, ожидавшие его (вопреки логике) на вокзале, подняли руки к козырькам!!! - удовольствуясь за человека, отвечал Тынянов - И в этот час мы стали невольными свидетелями чуда! Мифы Древней Греции потускнели в глазах Семена Фирина и герои соцреализма... "тридцатипятники" (уголовники, осужденные по статье 35 УК) Водораздельного канала ответили на речь Фирина организацией бригадных ТРОЕК по БОРЬБЕ С ТУФТОЙ и выделением лучших ударников в качестве контролеров на неблагополучные участки. Старый антагонизм между урками, считавшими себя не без гордости «пролетарским элементом» лагерей, и прочими «непролетарскими» элементами, попавшими в лагеря по 58-й статье и сокращенно именуемыми «каэрами», разгорелся после слета ударников Водораздельного канала с новой, стихийной силой.
И в напряженный доноябрьский период и в расхлябанный посленоябрьский бывали вспышки здорового отпора туфте снизу на том или ином лагпункте. Но бывали случаи, когда их гасила атмосфера примиренчества. Это действовало демобилизующее на лучшие КАДРЫ. Лозунг «туфтач – классовый враг» – лозунг, не проводящий различия между туфтачом активным и пассивным, призывающий искать классового врага и под нейтральной маской примиренца, – впервые организовал эти вспышки в массовое воинствующее движение низовой лагерной общественности против туфты. Кличка «туфтач» стала равнозначной кличке «каэр», т. е. позорной для уважающего себя тридцатипятника. Перед лицом этой обвиняющей низовой общественности лагерников, откликнувшейся на адресованный ей призыв помнача ГУЛАГа, заключенные и освобожденные инженеры еще раз почувствовали себя в роли обвиняемых..." Невероятно, но факт! В мае 1933 года Ягода Г. Г. докладывал И. В. Сталину о готовности Беломорканала!!! И все ничтожество капитализма стало явным! Даже если строительство было тайным... «Мы отстали от передовых стран Европы примерно на 100 лет. Если мы не догоним в 10 лет, то нас сомнут», говорил Сталин! У Сталина был ПЛАН! И 25 тысяч коммунистов и рабочих было послано в деревню. И, как в сказке, 60 миллионов новых колхозников появилось в стране. У многих еще, конечно, были старые навыки.
Они привыкли видеть путь к счастливой жизни в укреплении своего двора, своей избы. Они сомневались... Однако им быстро все объяснили... У Фирина была ВОЛЯ! И тридцатипятники...
У Ягоды был крепкий ГУЛАГ в кожаной перчатке... И в то время как Панамский канал (длина 80 км) строился 28 лет, Суэцкий канал (длина 160 км) — 10 лет, а Беломорканал длиной 227 километров был пробит в скальных породах за год и девять месяцев! При всём при этом основными орудиями труда были тачка, кувалда, топор. Наиболее современным механизмом был деревянный журавль для перемещения камней-валунов...

- Кажется, наконец-то всё становится на свои места! - входя в полудрем, заметил Чаадаев. - Вот теперь пусть первым бросит в меня камень-валун тот из либералов, кто не только живет в национал-большевиковской голове, но и говорит Национал-Большевику Захару Приленину, что ПОБЕДА состоялась вопреки Сталину!

Тынянов взял пульт и сделал звук погромче! Начиналась торжественная часть! в которой не было место сатире...
«Дело не в том, что я видел грандиозные сооружения — плотины, шлюзы, дамбы и новый водный путь. - Говорил Михаил Зощенко. - Меня больше всего поразили люди, которые там работали и которые организовали эту работу.
Мне не приходилось раньше видеть ГПУ в роли воспитателя — и то, что я увидел, было для меня чрезвычайно радостным».

"Преступник перекован в человека!" - вторит Михаилу Александр Авдеенко! И...

Поет хор каналоармейцев:

В скалах диабазовых вырубим проход.
Эй, страна, заказывай с грузом пароход!

(И вражескому империалисту не было возможности догадаться, что замечательный "Каналоармейский оркестр состоит из тридцатипятников — осужденных по 35;й статье уркаганов. Где было трудно, где угрожал прорыв, туда сразу бросали оркестр. Играл. Воодушевлял. А когда надо, оркестранты брались за кирку и лопату".) И увидел Пётр Чаадаев иное знамение на небе, великое и чудное: семь Ангелов, имеющих семь последних язв, которыми оканчивалась ярость Божия. И видел Петр как бы стеклянное море, смешанное с огнем; и победившие зверя и образ его, и начертание его и число имени его, стоят на этом стеклянном море, держа гусли Божии, и поют песнь Моисея, раба Божия, и песнь Агнца, говоря: велики и чудны дела Твои, Господи Боже Вседержитель праведны и истинны пути Твои, Царь святых!

А на экране... "Анохин" резал воды Беломорского канала. У нового канала еще не было своего флота, и на помощь пришла пристань Вознесенье. В те дни на палубе «Анохина» стояли Сталин, Ворошилов, Киров. С ними несколько чекистов вместе с тов. Ягода.
«Анохин» двинулся к Тунгуде... Пароход, слегка покачиваясь, шлюзовался.
181-й канал. От второго лагпункта бежали люди, (и 36 писателей) размахивая шапками и что-то крича. Развертывались, вздымались багровые знамена ударных бригад. Где-то вдалеке трескуче и запоздало ударил марш оркестра.
Трасса все еще удивляется пароходному гудку и дыму.
Толпы (и 36 писателей) бегут навстречу каждому пароходу. Они радуются матовым перилам, железным мостикам, матросам, капитану с толстым биноклем, они замечают и весело обсуждают весь «состав» парохода, все, что они никогда бы не заметили раньше. Пароход такой опрятный и чистый, такая опрятная и чистая жизнь – прекрасно! И вдруг они видят нечто поразительное. Поразительное и в то же время простое, видят того, кого они и ждали, кто должен быть именно сейчас здесь. Видят Сталина.
Этот человек олицетворяет для них тот новый мир, в который они только что вошли, великолепный и широкий мир!

Искрились радостью глаза скромных чекистов! И торжественность была в глазах литературного десанта! Только видел Пётр Чаадаев печаль в умных и добрых глазах Сталина! Но откуда взялась печаль? Сталин в глубинах своей души ещё надеялся, что "В истории строительства Беломорско-балтийского канала" его Имени
не содержится государственной тайны... как её не содержалось даже в "Истории одной перековки"... крайне серьезно рассказаной Михаилом Зощенко! Социалистический реализм, как и любая сказка всегда должен заканчиваться на мажоре! И "Осенью 1933 года бывший вор (и жулик, продававший камни за бриллианты...) Роттенберг был награжден почетным значком строителя Беломорстроя. И свободным гражданином выехал на строительство Волга – Москва!". Но даже это не развеселило Сталина. Он пристально смотрел на пристань! и дальше... В будущее! Сталин надеялся на благодарных потомков... Будучи "эффективным менеджером" он мог бы посоветовать главе Роскосмоса, назначенить своим советником Ивана Сафронова! Это с позиции госкорпорации был бы отличный ход с точки зрения антикризисного PR... Потому как в отличие от Навального... И даже Екатерины Згировской: "Иван — это такая «отрезвляющая голова» для Дмитрия Олеговича — понимающая, где что негативное может вылезти, а играя на стороне Роскосмоса, он мог бы помочь им заблаговременно продумывать, как «с красивым лицом» выйти из потенциальных кризисных информационных историй".

Однако, вопреки товарищу Сталину, Тынянов переключил канал... И Чаадаев понял: "Кучи мусора на могиле Сталина, как он сам предсказывал, уже не осталось..." Практически весь мусор теперь был на телевидении... И это не мешало Геннадию Андреевичу Зюганову пообщаться с прессой чуть в стороне от входа в мавзолей! Его слова уносил ветер, а фоном, откуда-то со стороны Спасской башни, непривычно тихо звучала «Священная война». Зюганов, аккуратный, чистый, модный, в кепочке, прямо ладненький, рассказывал какой Сталин был молодец. И про преодоление разрухи сказал, и про Победу, и про атомную бомбу. Но главное, сказал главный коммунист, нам сейчас нужен пятый Сталин.
- Первым Сталиным был Владимир Креститель, который, молясь, взял заповеди Иисуса Христа и положил их в основу идейного соединения многих народов, - сказал Зюганов.
Потом, по его словам, эту традицию продолжил Иван Грозный. «Почему вся сволочь ненавидит Ивана Грозного? Потому что он заложил основы великого, могучего русского государства». Третьим Сталиным был Петр Первый. Четвертым Сталиным — Сталин. А сейчас «У Путина есть выбор: или продолжать последовательно проводить разрушительную ельцинскую политику, или идти по пути государственников-патриотов». Поэтому стране давно нужен пятый Сталин!

Из-за ветра слезились глаза и не понять было Петру Чаадаеву, Юрию Тынянову, и даже московскому комсомольцу Дмитрию Попову в COVID-ную весну 2020 года — вот это красное у подножия бюста Сталину, это цветы или может быть кровь? (Может быть... не случайно говорил в 2012 году известный троянский Национал-Большевик Захар Прилепин: "Сталин - это бог мщения!"

- Бог в помощь, товарищу Зюганову! - в торжественности увиденного, сказал Юрий Тынянов и добавил, - "Я верю в Божье провиденье,
Когда врагам всем вопреки,
Мы сбросим ложь, как наважденье,
С элитой разберёмся за грехи..."
    - Сочиняете оды? - удивился Пётр Чаадаев.
- Нет! Эти замечательные строки принадлежат партизану поэзии XXI века Михаилу Крамольнику!
- Да, конечно, совковый извращённый  неокапитализм нуждается в Сталине Пятом! - согласился с недоразумением Чаадаев! - И бывший кандидат в губернаторы Приморья Андрей Ищенко, едва не победивший во втором туре выборов в сентябре 2018 года, исключенный из КПРФ, должен был смириться с волей бога... и обратиться к Люциферу сострадания... Прежде чем бог мщения обрушится на клубнично-кулацкого троцкиста Павла Грудинина, развернувшего свою нэпманскую деятельность на совхозных полях имени Ленина!
   - Мне не понятен ваш уклон, Пётр. - в который раз занервничал Тынянов. - Ваш мозг болен недостаточностью оптимизма! Предлагаю вам вспомнить вместе с Николаем Стариковым, а лучше даже без него... сталинского министра финансов СССР Арсения Зверева! С двенадцати лет Арсений работал на текстильной фабрике... Но самое важное, что кроме работы у Арсения была мечта!
- Как у 12 летнего продавца конфет, орехов и газет на железной дороге?... Эдисона?
- Конечно, нет! Вся эта буржуйственность была чужда Арсению: "Выполняй долг коммуниста и шагай в ногу со всей страной. Как поется в песне чекистов: «Не сдать, не сдать, не сдать, а победить!»" Вот основная заповедь Арсения,  которую он унаследовал от старшего брата! Чекиста... Второй заповедью Арсения стали чеканные слова:
«Веди аккуратно и добросовестно счет денег, хозяйничай экономно…»
- Чеканные слова из знаменитой работы В. И. Ленина «Очередные задачи Советской власти»? - удивился Чаадаев.
- Совершенно верно! -  деловито бросил Тынянов. - Налоговая политика Советской власти в годы гражданской войны находила выражение во введении чрезвычайных обложений. Она была острым орудием экономической и политической борьбы с буржуазией и способствовала мобилизации материальных ресурсов для нужд «военного коммунизма». Основную роль играли тогда не планомерные денежные налоги, а методы прямой ЭКСПРОПРИАЦИИ. Значение же налогов постепенно сводилось к минимуму. В 1918 году их удельный вес в государственных доходах составлял 76 процентов, в 1919 году — 18, а в 1920 году — лишь 0,3 процента. Практически налоги не взимались. (И поэтому Арсений, прежде чем стать настоящим финансистом не взимал налоги...)  Отказ от политики «военного коммунизма», переход к мирному строительству и введение НЭПа потребовали установления иных форм экономических отношений в стране в целом, между городом и деревней в частности. Возрождались товарно-денежные отношения, а вместе с ними возрождались и налоги. XI съезд РКП(б) в резолюции «О финансовой политике» указал: «Налоговая политика должна иметь задачей регулирование процессов накопления путем прямого обложения имущества, доходов и т. п. В этом отношении налоговая политика является главным орудием революционной политики пролетариата в переходную эпоху».
  - Значит, "военный коммунизм (как и дикий капитализм 90-х) представлял собой опрометчивый и драматический пересмотр политики первого периода режима, бросок в непроверенные и утопические эксперименты, ни в коей мере не оправданные объективными условиями!?!" - моргнув глубокомысленно вопросительным глазом, Чаадаев, словно читая  "Историю Советской России", написанную британским историком, дипломатом и исследователем международных отношений Эдуардом Халлетт «Тэд»ом Карром (1892-1982) и ещё неразоблаченную, как фальсификация
Николаем Стариковым...
 погрузился в предположительность... из которой следовало - Когда  броневичек Ленина забуксовал в размытой дождями объективной действительности, Ленин, глядя на свои ботинки быстро сообразил своим великим умом, кто должен ему помочь!
«Только соглашение с крестьянством может спасти социалистическую революцию в России, пока не наступила революция в других странах»– заявил Ленин на X съезде; и Рязанов искусно напомнил съезду о более раннем содержании того же самого аргумента, когда назвал НЭП «крестьянским Брестом». Основой НЭПа было поддерживать существование «смычки» между крестьянством и пролетариатом, с помощью которой была одержана победа в гражданской войне. «Пролетариат руководит крестьянством, – заявил Ленин на партийной конференции в мае 1921 г., – но этот класс нельзя так изгнать, как изгнали и уничтожили помещиков и капиталистов. Надо долго и с большим трудом и большими лишениями его переделывать». Два месяца спустя он изложил эту же точку зрения на одном из заседаний III конгресса Коминтерна. Помимо класса эксплуататоров, почти во всех капиталистических странах имелись свои мелкие производители и мелкие земледельцы; в России они составляли большинство. «Главный вопрос революции заключается теперь в борьбе против этих двух последних классов». С ними нельзя было разделаться простыми мерами экспроприации и вытеснения, которые применялись к эксплуататорам; необходимы были другие методы...

    - Но прежде должны были созреть условия! -  кивнул Тынянов. - Сталин умел ждать! И бог мщения не торопился... Он ждал обнуления!!!