Последний шанс

========== Глава 1. Гимн СССР. ==========

Рано утром Василий Трошкин вышел на улицу и осмотрелся вокруг. Старая, одна и та же улица. Здесь прошло всё его детство, здесь он жил теперь. Жизнь идёт.
        Выходной день, воскресенье. Решил сходить в магазин, за квасом. Квас он любил, да и магазин был недалеко.
     Пришёл в магазин, тут его хорошо знали, он работал здесь грузчиком уже больше года. Взял бутылку и пошёл домой, бутылка стоила пятьдесят рублей. Василий шёл домой, в его голове закружились воспоминания.

     Он — мальчик одиннадцати лет, вот так же идёт из магазина домой. В руке сумка с продуктами. Приходит домой, его ждут мать и родной дед, Владимир Иванович.

          — Что Вася, продуктов купил? — спрашивает он добродушно.
          — Да. — отвечает он.
          — Ну, и по чём там квас?
          — пятьдесят рублей.
          — Нет! Ну ты только подумай! Пятьдесят рублей за два литра кваса! Это же до чего мы докатились?!
           — И не говори. — отвечает Василий.
           — Вот, в моё время стакан кваса стоил 6 копеек! 6 копеек! Разницу чувствуешь?
            — Чувствую. — отвечал Василий.

     Тут Владимир Иванович обычно пускался в воспоминания и начинался длинный рассказ о том, как жили в те годы.

             — За копейку можно было пачку спичек купить, три копейки пирожок стоял, да и мало ли ещё чего? Квартиру тебе давали бесплатно, высшее образование — бесплатно! У нас бомжей не было!

         Слушая эти истории, Василий любил мечтать о том, как когда-нибудь он заживёт в такой вот стране, как СССР. Он верил, там было лучше, ведь дед называл ему то, что видел сам.
              Родители его только улыбались. Они в душе не были не за коммунистов, не против их. Они спокойно относились к идеям, которые поддерживал Владимир Иванович.

                Воспоминания пропали, он подходил к дому, вдруг он увидел вдалеке своего друга, Игоря Власова, он шёл ему навстречу.

                 — Привет! — поздоровался Игорь.
                 — Здравствуй. — ответил Василий.
                 — В магазин ходил? — спросил его снова друг.
                 — Ага. Квасу хочешь? — спросил Трошкин.
                 — Давай.

        Они сели на лавочку, около дома. Открыли бутылку, Василий принёс стаканы.

                 — За что выпьем? — спросил он друга.
                 — За победу! — провозгласил тост Власов.
                 — За нашу победу! — ответил ему Трошкин.
                 — Слушай, я всё хочу тебя спросить, почему ты сразу в магазин работать не шёл? — спросил Игорь.
                 — Мать не позволяла, — ответил Василий — а потом они уехали, а я остался, мне уже никто не мешал.

       В голове снова закружились воспоминания.
            Он, уже повзрослевший юноша двадцати двух лет. Они с его отцом, Михаилом Трошкиным сидят в его комнате, лицо отца задумчиво и печально.

             — Ты уже взрослый, — говорит ему отец — всё должен решать сам, я не буду мешать твоему решению, но для себя я твёрдо решил, мы с твоей матерью уезжаем.
              — Отец, ты прекрасно знаешь, что и я для себя тоже всё решил, я дал слово деду, что не оставлю этого дома и я сдержу это слово.
               — Ну, прощай, раз так. — Отец и сын обнялись, пожали друг другу руки и Михаил молча вышел.

                Василий подошёл к письменному столу и в который раз посмотрел на фотографию деда. Удивительно! Прошло уже три года, а умер он как будто только вчера. До сих пор Василию верилось в это с трудом. Как живая всплыла перед ним сцена их разговора, года два назад. Вечер. Они вдвоём на улице, свежий воздух, хорошо.

               — Я так думаю, Вася, — говорит Владимир Иванович — те, кто развалил ту страну — предатели. Хотел бы я, ещё раз вернуться в ту страну, но видно мне уже не судьба. А вот ты, ты ещё может заживёшь в лучшей стране. Я верю, что будешь жить. Нас, коммунистов много, наших сторонников тоже. Думаю, скоро всё изменится.
            — Да, надеюсь что да. — отвечает Василий деду.

       Он снова вернулся к реальности, устало осмотрелся вокруг. Воспоминания ещё атаковали его и больно били в самое сердце. Вспомнив деда, он уже больше не мог здесь оставаться. Он поднялся, Игорь понял его без слов. Они пожали руки и Трошкин молча направился домой.

                Дома, решил отойти немного от нахлынувших воспоминаний, включил телевизор. Вот, правду говорят, там жизнь ещё хуже. Какая ерунда. Кто только это смотрит? Как же могло такое случится? За каких-то лет пятнадцать лет разрушить всё, что было хорошего в той стране, променять это всё на запад, продать родину за доллары! Нет, он не был фанатиков СССР, человеком который верит, что там всё было только хорошо. Он понимал, что и там были свои недостатки, куда без них? Но, если вспомнить те «плюсы» СССР, о которых он слышал от деда Владимира, их было вполне достаточно, чтобы СССР стал той страной, в которой он хотел бы жить.
             Телевизор быстро наскучил. Выключив его, Василий повернулся к столу и включил старый радиоприёмник и тут… он не поверил своим ушам, из приёмника донёсся знакомый мотив и слова:

      Союз нерушимый республик свободных,
      Сплотила навеки великая Русь!

      Он был не просто удивлён, шокирован. Что это? Откуда? Он не знал. По привычке он поднялся встал, как в старые, добрые времена. Гимн играл полностью. Когда он кончился, Василий уже всё решил, время пришло! Хватит молчать! Он будет действовать! Завтра же! Завтра он начнёт новую жизнь! Завтра всё начнёт меняться!
           Он уже спал, а в ушах его ещё отдавались слова великого гимна.

========== Глава 2. Агитация.  ==========

На другой день Трошкин вышел на работу. Снова одно и то же: ящики, мешки, коробки. Грузчик. Простой грузчик. Ну и хорошо, другого ему и не надо. Ему эта работа нравилась. Да и магазин этот он любит, сюда он всю жизнь ходил за продуктами, здесь его уже очень хорошо знали, если придет, здоровается со всеми продавцами, как со старыми знакомыми. Хотел он всегда тут работать, люди хорошие, добрые, директор тоже. Он ещё в детстве маме так и сказал: «Буду тут работать, когда выросту.» Тогда мама сразу запротестовала, она очень надеялась, что её сын будет иметь лучшую работу. Многие верили в это, особенно после распада СССР, тогда людям многое обещали. Только вот годы шли, всё менялось, но менялось только в худшую сторону. Это отразилось и на нём. Он закончил десять классов, а дальше всё. Оценок хороших не хватило, две двойки и всё. Образования нет, работы нет. Ну и всё, без работы. Сначала, первые пять лет был вообще без работы.
           Родители его давно присмотрели себе новый дом, в Петербурге. Этот дом в Пензе уже был достаточно стар, пока был жив Владимир Иванович, они не уезжали, как только он умер, сразу уехали. А он остался, это была его родина. Он дал слово деду, что будет жить здесь всю свою жизнь. Родители не были против. они, хотя и жалели о разлуке с сыном, но понимали, он уже взрослый, должен всё решать сам, так они и расстались. Он сразу же устроился на работу, грузчиком, в тот самый магазин. Он не забывал родителей, всегда писал им письма, ему без них было даже немного плохо, он бы уехал к ним в Ленинград, но обещание, которое он дал деду было ему дороже, он уже был взрослым человеком, который не на секунду не раскаивался в принятом решении.
Родители, это главные люди на земле, до того, как человек станет взрослым, вот и он стал взрослым. Родители его не баловали, он рос добрым, послушным, хорошо учился, был вежлив. Эти качества оставались в нём и до сих пор. Если бы кто-нибудь увидел его впервые и поговорил бы с ним немного он бы сделал о нём вывод: вежливый, добрый, достаточно умный человек, интересный собеседник. Это всё, те положительные качества которые были в нём, заслуга родителей. И на работе он тоже был одним из лучших работников, его уважали и начальники, и коллеги. Работой его особо не загружали. Он переносил коробки с продуктами в магазин, сегодня привезли новую партию продуктов.
Он отнёс в магазин уже четвертый ящик. Очень спешил, нужно ещё было успеть зайти к директору, поговорить об отпуске. Выходя из магазина он столкнулся с девушкой, от неожиданности она выронила из рук сумочку, Василий поднял и подал ей сумочку, быстро извинился, она в ответ только улыбнулась и вошла в магазин. Василий остановился, просто чтобы отдохнуть, прислонился к стене, закинул голову, закрыл глаза. Вскоре из магазина вышла та девушка, которую он встретил. Она тоже увидела его, улыбнулась, он улыбнулся в ответ, она подошла к нему. Девушка была лет двадцати, среднего роста, с голубыми глазами и золотистыми волосами.

                 — Лиза. — она протянула Трошкину руку.
                 — Василий. — он пожал ей руку.
                 — Вы здесь работаете?
                 — Да.

           — Трошкин! Ты где? — послышался крик его товарища.

      Он молча повернулся к Лизе показывая глазами, что ему пора. Она молча кивнула и быстро ушла. Василий ещё секунд пятнадцать смотрел ей вслед, затем снова вернулся к работе.
           Всё время, пока он работал его не покидали мысли о том, что произошло этой ночью. Нет, он ничего не забыл, всё отлично помнил. В его голове уже почти созрел готовый план дальнейших действий, он надеялся, что сможет начать действовать уже сегодня.
       Рабочий день кончался в шесть вечера, вот и этот день подошёл к концу, Василий ушёл домой, тут только он вспомнил, что забыл поговорить с директором о предоставлении ему отпуска. Однако подумав решил, что вообщем-то это даже лишнее.
      Зашёл домой, скинул верхнюю одежду, подошёл к письменному столу, достал оттуда пачку чистых, белых листов, начал писать агитационные плакаты. Да, вот он — шанс поднять наконец людей на борьбу. Он был уверен, это сработает. «Мы хотим быть уверенными в завтрашнем дне, мы хотим уважения к себе, мы хотим вернуть ту страну, в которой мы были людьми! Народ, вступай в партию социалистов!»

========== Глава 3. Старое фото. ==========

Раннее июльское утро, солнце только что взошло. Василий не спал всю ночь, писал агитационные плакаты. Их было готово уже достаточно много. Было четыре утра. Он вышел на улицу, запер дверь и ушёл. Город ещё спал, в кармане у него лежал клей, он случайно нашёл его в столе, в своей комнате. Он шёл, на каждый встречный столб он наклеивал листок с написанным текстом. Это заняло у него около двух часов. Город просыпался, люди выходили на улицы, кто-то шёл на работу, кто-то просто гулял по улице. Трошкин видел, они останавливались и с интересом вчитывались в текст на плакате. Видно было, что люди заинтересовались, это его обрадовало.

               Пришёл домой, было уже семь часов, через сорок минут пора выходить на работу, но магазин был близко, Василий не беспокоился. Спать не хотелось. Он поднялся, решил осмотреть свои старые вещи: тетрадки, письма, документы.
           В первом ящике он нашёл старую тетрадку, старую, потрёпанную, открыл.
        На первой странице была надпись: «Дневник, 1995 год.» Слёзы, печальные слёзы ностальгии брызнули из его глаз. Жил он один и этих слёз он не стыдился. Стал читать.
       «1 мая, понедельник. Праздник, день весны и труда. Собираемся с Дедушкой, Владимиром Ивановичем идти на праздничную демонстрацию, родители остаются дома.»
       Он почти рыдал, десять лет! Прошло уже десять лет! Нет в живых Владимира Ивановича, родители уехали, а годы идут! Вскоре он успокоился, продолжил читать дневник.
      3 сентября, воскресенье. Мой день рождения, мне сегодня исполнилось пятнадцать лет, дедушка подарил мне новый костюм, родители — новую тетрадь, обязательно сделаю записи и в ней.»
       Интересно, где же теперь эта новая тетрадь? При слове «новая» Трошкин улыбнулся, не новая, совсем уже не новая, десять лет! Решил не отвлекаться на воспоминания. Заглянул в ящичек и отыскивая тетрадь случайно наткнулся на ещё более старый блокнот, его он хорошо помнил, этот блокнот он купил сам, в 1993 году. Значит, за два года до того, как ему подарили его первый дневник. Решил глянуть. На первых пяти страницах были различные зарисовки, природа, люди, чертежи и т.д. На шестой странице была сделана довольно длинная запись, он начал её читать и ему стало очень не по себе.
        «1993 год, 1 мая. Первомайская демонстрация трудящихся состоялась в Москве.  Они по пытались силой добиться смены власти, были избиты сотрудниками ОМОНа. Весь день смотрим новости, есть жертвы. Что-то будет."
          Как давно это было! Да, он отлично помнил тот день, помнил всё, и очень хорошо смог всё это записать в блокнот, так хорошо, что кажется и слов уже не надо, просто прочитай эту запись и всё.
           Больше в блокноте записей не было, он пролистал его полностью, но ничего больше не увидел, не рисунков, ни записей. Он отложил его в сторону и снова принялся искать нужную ему тетрадь, нашёл.
       Она лежала в глубине ящичка, понятно почему он не сразу её заметил. Вытащил, посмотрел на обложку, а он так ни разу её в руки не брал! Забыл за неё. Открыл, из неё сразу выпала какая-то фотокарточка. Странно, раньше он её никогда не видел. Поднял, стал рассматривать. На фото был изображён молодой красноармеец, с погонами сержанта, в руке он держал красное, советское знамя. С обратной стороны была подпись: «Трошкин, Владимир Иванович 1922 г.р. Он читал и не верил глазам, это был его дедушка! Владимир Иванович! Это его фото! Почему он ничего не знает о нём? Почему дед никогда не рассказывал ему о этой фотографии? Он думал и не мог придумать ответа на этот вопрос. То, что его дед служил в армии он знал, это была для него не новость. Знамя. Знамя. Это знамя не выходило из его головы. Он перевернул фотографию и увидел коротенькую приписку карандашом: «Знамя ищи на чердаке, Владимир. И дата: «2002.» Уже тогда, когда он понял, что на фото его дед, эмоции начали переполнять его, но когда он узнал, что дед хранил знамя на чердаке, ни разу о нём не рассказал, но перед смертью оставил приписку карандашом, ему стало очень грустно. Он снова вспомнил деда, но эмоции быстро прошли, в его голове созрел новый план. Сказав только: «Спасибо тебе, дедушка!» Он быстрыми шагами вышел из дома и поднялся на чердак.
                Там было темно, Трошкин посветил карманным фонариком, стало светлее. Он огляделся: деревянные ящики, картонные коробки, книги, старые игрушки, он испугался, что сейчас снова на него нахлынет ностальгия, сейчас было не до того, он осмотрелся внимательнее и в дальнем углу увидел то, что искал — красное знамя. Оно стояло у стены в свёрнутом виде. Подойдя, Василий развернул его, оно было как новое. Трошкин решил укрепить его на крыше дома. Поднялся наверх и с помощью палки, к которой оно было привязано, довольно быстро укрепил знамя на крыше. Теперь знамя было видно на всей улице.
     Василий быстро спустился вниз и посмотрел на часы, до выхода на работу десять минут, подумать только! Все эти события: чтение и поиск дневников, воспоминания, установка знамени, всё это случилось за каких-то полчаса! Он быстро собрался и побежал на работу, нужно успеть, оставалось пять минут! Выйдя на улицу он взглянул вверх. Красиво! Ну очень красиво! Это знамя так живо напомнило ему о его десяти годах жизни в СССР, что он улыбнулся и отдал знамени честь.

               На работе всё было как обычно, он снова принялся за работу. Переносил ящики, мешки т прочее. Во время одного из перерывов он увидел, что к нему идёт Игорь.

                 — Привет! — поздоровался он.
                 — Здравствуй! — Отозвался Трошкин.
                 — Не помешаю?
                 — Нет.
                 — Можно вопрос?
                 — Пожалуйста.
                 — Это твоя работа? — он улыбнулся.
                 — Ты о чём? — сделал вид, что не понял Василий.
                 — Флаг, ты повесил? — снова спросил он.
                 — Ну, а кто же ещё?
                 — Зачем?
                 — Это моя страна.
                 — СССР?
                 — Да.
                 — Понятно.
                 — Ты чего пришёл-то?
                 — Ах, да! Тебя просил зайти вечером Семён Кириллович.
                 — Хорошо, передай, что зайду обязательно.

        Игорь кивнул, они пожали руки и он ушёл. Хороший он, Игорь. Он, как и родители Василия не был ни за СССР, ни против него, он просто жил своей жизнью, за это Василий уважал его, очень уважал.

========== Глава 4. Семён Кириллович Смирнов. ==========

Семён Кириллович Смирнов был уже очень старым человеком, восемьдесят пять лет, срок большой. Но если бы кто-нибудь заговорил бы с ним, он бы не поверил, что он так стар. Выглядел он лет на семьдесят, не больше.
          Родился и вырос он здесь — в Пензе. В детстве он сначала помогал отцу в поле, много было работы, домой приходил всегда усталый. В 1938 году его отец был арестован, больше отец домой не вернулся, через три года началась война, по-видимому он пропал без вести. Он с матерью всю войну жил в Пензе. Тут его характер кардинально изменился, если раньше это был просто весёлый, добрый человек, то после войны это был человек грустный, замкнутый и неразговорчивый. Лет до десяти ему казалось, что всё это: трудности жизни и прочее, это то, что должно быть. После потери отца, когда Семёну было уже восемнадцать лет, он стал печальным и грустным. Потом война, самое тяжёлое время в жизни каждого человека в стране. В это время он работал на заводе, на станке. Бессонные ночи, усталость, здесь он пристрастился к курению. После победы, работал в шахте, как и многие в то время. работал подрывником.
          Нет, на власть он особого зла не держал. Да, он потерял отца, ему было трудно но, он получил неплохое образование, он закончил девять классов, даже успел поступить учиться, но началась война, его отец погиб на войне, на власть обижаться не было и здесь повода. Война прервала его обучение, поэтому он вскоре оказался на шахте.
        Тут судьба свела его с Людмилой Грачёвой, его будущей женой. Они познакомились в 1954 году, через год поженились. Жили счастливо, любили друг друга. Иногда, бывало что и ругались, когда он позволял себе выпить, была у него такая слабость. Однажды она прямо попросила его бросить эту, как она говорила «Вредную привычку.» Сначала он хотел сопротивляться, но уж очень он её любил, не выдержал, сдался, бросил. Потом она, тем же способом заставила его бросить курить, он и тут сдался. Вот так она влияла на него. Вскоре умер Сталин, во главе страны стал Хрущёв, началась «оттепель,» жить стало намного легче. Вообщем, жили они счастливо. Одно огорчало — у них долго не было детей. Наконец, в 1960 году у них родился сын, его они назвали Алексеем.
             Он рос добрым, хорошим, весёлым. Во многом он был похож на отца. Родители радовались глядя на него. Когда ему было десять лет, рядом с их домом стал жить Владимир Иванович Трошкин.
        Они быстро стали друзьями, судьба Трошкина во многом была похожа на судьбу Смирнова, это их сблизило. Они встречались и просто разговаривали каждый вечер. Разговаривали о хозяйстве, о политике, вообщем обо всём на свете, это была прочная дружба. Часто они вспоминали прошлое, репрессии, войну, это были печальные воспоминания, но они понимали, что без печальных моментов не может быть счастливых. Зла на власть они не держали, просто жили и работали.
            В 1975 году, когда Алексею было пятнадцать лет, он впервые увидел в кино американский фильм — подарок русским от американцев, с этого момента в нём всё изменилось. Если раньше он так же был доволен властью или во всяком случае на неё не жаловался, после просмотра фильма, он поменял мнение и о власти, и о стране. С работала старая поговорка: «хорошо там, где нас нет.» Увидев представленную в фильме жизнь в США, он сам захотел туда уехать. Тогда это ещё это было не возможно, это обстоятельство ещё более разожгло в нём желание уехать из страны. Тот факт, что в СССР за границу не пускали, а так же то, что здесь, по его выражению «хуже чем там,» этого было достаточно для него, чтобы он в душе возненавидел эту страну. Для Семёна это было очень больно, его сын фактически был против него. Он не принимал не доводов своего сына, не разделял его желания уехать за границу.
                В 1978 умерла его жена, сильно заболела. Большое это было для него горе. Казалось, что его жизнь на этом кончена, однажды он рассказал об этих мыслях Трошкину.

                 — Ну, ты вот что, — Сказал ему друг. — ты об этом и думать брось! От судьбы не уйдёшь, а жить всё равно нужно! Вот сын у тебя, ты подумай.
                 — Да, о чём думать? Разочаровал меня Алёшка, Америку ему подавай, ! Европу! Ему и без меня будет хорошо.
                 — Ну тогда подумай о будущем! Вот Алёшка твой женится, внуки будут, а как будут, как им без деда?
                 — Я постараюсь справится, ты не беспокойся. — ответил Семён.

            Этот разговор вновь вернул его к жизни. Он стал работать, лучше прежнего, надежда на будущее мотивировала его на работу.

            В 1980 году в семье его соседа и друга, Владимира Трошкина родился мальчик, его назвали Василием. Семён радовался за друга.
      Год спустя, в 1983 году Алексей Семёнович Смирнов женился Марие Белкиной. Деду Семёну не нравилась не невестка, не её родители. Мало того, что они представляли собой людей хоть и вежливых, но высокомерных, такое впечатление, что они были дворяне, вскоре это подтвердилось.
           Действительно, они были разорившимися дворянами. Почему они так хорошо жили в Советском союзе, Семён Кириллович не знал, он их игнорировал и не любил. В прочем, скоро стало известно, что они вступили в КПСС и всегда отрицали своё дворянство, строили из себя честных трудящихся, хотя не вооружённым глазом было видно, что они «благородных» кровей. Вскоре они уехали в Ленинград, это было небольшое облегчение для души, но боль оставалась. Ему было больно рядом с обманувшим его надежды сыном и его женой-дворянкой. СССР она просто ненавидела, хотя и скрывала это, боялась.
       Если у Трошкина его сын и невестка относились к СССР нейтрально, просто жили и всё, то у Смирнова, в личных разговорах Алексей и его жена отзывались о коммунистах очень нелестно, зачастую их доводы были необоснованны, а порой просто лживы. В таких условиях Семёну было тяжело.
        Он бы уехал из этого дома и вообще, но через два года и у него было счастье, у него родилась внучка, её назвали Лизой. Это было счастьем для Семёна, но оно длилось недолго, в 1990 году СССР фактически прекратил своё существование, вот тут началось! Как обрадовался тогда Алексей и его жена! Словно снова пережили девятое мая 1945 года! Семён Кириллович только печально улыбнулся и вполголоса сказал: «Ох, дураки! Все вы ещё вернётесь в КПСС!»
    Сразу же Алексей и его жена получили письмо из Ленинграда, от родителей Марии, они звали их переезжать в теперь уже Петербург. Они с радостью согласились,
        Лизу они тоже взяли с собой, девочке тогда было всего пять лет. Как не было больно Семёну Кирилловичу с ней расстаться, он понимал, так будет лучше для неё. Она стала его утешением, читая ей сказки, глядя на то, как она красиво пела, рисовала он снова стал тем самым Семёном Кирилловичем Смирновым, добрым и весёлым человеком. Они уехали, он остался один. Он продолжал встречаться с Трошкиным, а вскоре к нему стал приходить его внук — десятилетний Василий.
              Мальчик для своих лет был на редкость умным, много читал, интересовался политикой, в этом на него повлиял его дед, Владимир Иванович. Он был не менее интересным собеседником, чем сам дед Владимир, Семён и с ним проводил время с удовольствием. Так пролетели десять лет, Василию исполнилось двадцать. Он стал совсем умным, разговоры с ним были очень интересны Семёну Кирилловичу.
       Все эти десять лет он также писал письма в Ленинград, сыну. На его письма всегда отвечали. И как живут, и что делают, и как дела у Лизы, по ней он тоже скучал, ну, а какой дед не будет скучать за внуками? И он скучал. В 1999 году ему в письме сообщили, что скончались старики, родители Марии, жены Алексея. Он искренне сочувствовал Марии, он был незлопамятным, и простил старикам даже то, что они так яро ненавидели СССР и всё, что с ним связано.
         В 2002 случилось ещё одно горе, умер Владимир — его близкий друг. После этого, ему стало совсем грустно: любимой жены давно нет, внучка — далеко, друг — умер. Теперь его больше не мотивировала память о старом разговоре с Владимиром, снова пропало желание жить. Тут его поддержкой и стал Василий. Когда он поделился с ним этими мыслями он сказал следующее:

                 — Вы человек умный, меня многому научили. Значит должны понимать, кроме личной жизни есть ещё одна жизнь — жизнь для других. Вы жили в СССР почти всё его существование. Вы можете подтвердить, там было лучше, лучше для народа. Сейчас всё по другому. Безработных в России всё больше, мы медленно катимся в пропасть. Нужно будет что-то менять. Мы — левые, это сделаем. Рано или поздно, но мы снова придем к власти, тогда нам будут нужны такие умные, как вы.

            Удивительно! Он снова уступил! Он вспомнил всю свою жизнь, вся она прошла там, в СССР. Да, вот она, новая цель его жизни, он вернёт СССР, он поможет людям этого добиться!
            Прошло ещё три года. Он работал, как и прежде. Разговаривал с Василием каждый день. Он верил, когда-нибудь всё изменится.
      В один из дней, он снова захотел жить, полноценной жизнью.

             29 июля 2005 года, он как обычно работал в огороде. Рано утром он уже успел поговорить с Василием, тот сказал, что не сможет зайти к нему сегодня и завтра, много работы. Становилось всё жарче, он зашёл домой и включил новости. Спустя пятнадцать минут, раздался звонок в дверь. Когда он открыл, увидел молодую, красивую девушку лет двадцати, голубые, грустные глаза, золотистые волосы, он узнал её.

                 — Лиза? — ещё не уверенно спросил он.
                 — Да. — ответила она. — Здравствуй, дедушка.

          Они обнялись, прошли в дом. Он не мог наглядеться на свою внучку. Они не виделись десять лет. Многое, понятно в ней изменилось, но этот добрый, искренний взгляд, он бы узнал её и через двадцать лет. После расспросов о здоровье родителей, о жизни в Петербурге и прочем, они вместе сели обедать, за обедом разговор продолжился.
          Лиза рассказала, что успешно закончила одиннадцать классов, сдала все необходимые экзамены, теперь учится в университете.

                 — На кого? — спросил Семён Кириллович.
                 — На учителя русского и литературы. — ответила она.
                 — На каникулы приехала?
                 — Да.
                 — Когда домой?
                 — В сентябре.
                 — А что мама с папой, так же ругают коммунистов? — спросил он отчасти в шутку, от части серьёзно.
                 — Да, — ответила она — они и меня учили.
                 — Как это? — не понял дед.
                 — Рассказывали, как там жилось, что делали, ну и прочее.
                 — А, понятно, ну и как там жили по их мнению? — спросил он сдерживая улыбку.

     То, что ему рассказала Лиза поразило его, хотя нет, всё это он уже читал в современных учебниках по истории России.
        Когда Василий ещё учился в школе, он показывал ему учебники по истории и обществоведению, вот там он читал что в СССР люди жили бедно, без дома, работы, зарплаты и т.д. Репрессии, тюрьмы и только! А то, что советские люди были первыми в космосе, в образовании и много где ещё, об этом не слова! Правильно, зачем? Это его очень злило, это оскорбляло и его, и таких же старых людей, как он. Выходит, что всё, за что они работали, воевали, всё это оказалось напрасно, зря! Нет уж. Он точно знал, это было не зря.
          Как больно ему было слышать от своей любимой внучки, что и она верит в этот бред. Он мог бы конечно и возражать ей, но слишком долго ждал он этой встречи, не хотел портить хорошее настроение, поэтому он просто переменил тему разговора.

         Утром, 31 августа Семён Кириллович проснулся и вышел на улицу. То, что он увидел, удивило его. Над домом Трошкина развивался красный флаг. Откуда он здесь? Это ему было неизвестно. Вскоре он увидел на улице Игоря Власова.

                 — Привет, Игорь! — поздоровался он.
                 — Здравствуйте, Семён Кириллович — отозвался тот.
                 — Не знаешь, чьих это рук дело? — он показал на флаг.
                 — Ясно чьих, Васькиных, чьих же ещё?
                 — Встретишь его скажи, что пусть зайдёт ко мне, нужно поговорить.
                 — Хорошо.

          Игорь ушёл. Семён позвал Лизу, попросил сходить в аптеку, купить ему лекарств. Девушка ушла, а он вернулся в дом.
    Комментарий к Глава 4. Семён Кириллович Смирнов.
    Всем привет! Заметите опечатки или ошибки, исправляйте пожалуйста. Публичная бета включена, всем спасибо.

========== Глава 5. Елизавета Смирнова. ==========

— Быстро ты сегодня вернулся. — Семён Кириллович с радостью пожал руку своему младшему другу.
               — Да, раньше отпустили, не знаю почему. — ответил Трошкин.
               — Ну, присаживайся, поговорим. — сказал Смирнов — кстати, это твоих рук дело? — он взглядом показал на красное знамя.
               — Моих. — утвердительно ответил Василий.
               — Откуда знамя?
               — Дедушкино, вчера нашёл на чердаке.
               — Думаешь начать действовать? — спросил Семён Кириллович.
               — Уже начал.
               — Каким образом?
               — Ты в город ещё не выходил сегодня?
               — Нет.
               — Ну, пойдёшь, увидишь.
               — Да нет уж, рассказывай, что там ты натворил.

            Василий кратко рассказал о плакатах, которые расклеил по городу, про то, как нашёл фотографию в столе, а затем и знамя. Семён слушал его внимательно, не перебивая. Задумался, долго долго думал.

                 — Вот, что я тебе скажу, — сказал он наконец — взялся за дело, добро. Но, будь осторожен, власть у нас сейчас такая, что ей это может и не понравится. Прими это к сведению.
                 — Обязательно приму, спасибо.

                Тут к ним подошла Лиза, она только вернулась из аптеки. Василий узнал её, он видел её вчера, в магазине. Василий встал, они поздоровались.

                — Моя внучка, Лиза. — сказал Семён Кириллович.

      Лиза ушла домой, Василий и Семён остались вдвоём.

                 — Ты её не помнишь? — спросил Семён — её родители уехали от сюда, тебе было десять лет.
                 — Нет, не помню — честно признался Василий. Это было правдой. Василий до десяти лет выходил на улицу редко, больше был дома. То учился, то ещё что. Да, к тому же родители Лизы не любили Трошкиных, можно понять, почему он не помнил Лизу.

               Смирнов вкратце рассказал ему всё: про сына, про то, как испортились их отношения, как он столько лет не видел Лизу, как она недавно приехала. Всё это Василий знал, но он любил переслушивать эти рассказы и освежать воспоминания.
                Вскоре Лиза вернулась. Дед Семён сославшись на усталость сразу ушёл, Василий остался с Лизой.
               Девушка была удивительно красива, Трошкин отметил это ещё во время их первой встречи. Теперь она была так же красива. Они разговорились.

       Лиза была умной девушкой. С самого детства она хорошо училась, много читала, немного занималась музыкой. Родители старались дать ей максимум заботы, много баловали, однако это не отразилось на её характере негативно, совсем наоборот.
      Всё свое детство Лиза провела в Петербурге, жизнь в Пензе она не помнила, а родители ей не напоминали. Она любила этот город. Его улицы, здания, памятники, всё это вызывало в сердце молчаливую радость. Эта радость была и в сердце Лизы, когда она гуляла по городу. Она несколько раз была в Эрмитаже и Исаакиевском соборе, во многих других местах.
         У Лизы было много подруг. Своей искренней, душевной добротой она быстро завоевала симпатию многих людей в городе. Каждая девушка хотела бы, чтобы у неё была такая подруга, как Лиза. За свою недолгую жизнь она видела разных людей. Были добрые, были не очень, но её природная доброта была способна изменять людей, а уж тот факт, что родители очень о ней заботились, всё это устроило её жизнь таким образом, что вокруг её всегда были только добрые люди.
     Школу она закончила на отлично и вскоре поступила в университет на учителя русского и литературы.
              Все эти годы родители старались не рассказывать ей про Семёна Кирилловича. Только незадолго до окончания школы, она случайно увидела в ящике стола фотографию, на которой были её дед, Владимир Трошкин и она сама — пятилетняя девочка. Она заинтересовалась этим фото. Отцу пришлось рассказать ей про её детские годы, про деда, которого она уже едва ли помнила. После этого рассказа в её голове снова стали появляться воспоминания о детстве, ей захотелось увидеть деда. Сначала родители были против этого, им были неприятны воспоминания о жизни в Пензе, однако потом они уступили желанию дочери.

       Слушал её рассказ Василий молча, не перебивая. Когда девушка сказала, что она приехала из Ленинграда, (так Трошкин всегда называл Петербург) он печально улыбнулся, его родители тоже сейчас жили в там. Он вкратце рассказал ей о своей жизни. Странно, он не стал рассказывать о своих убеждениях. Лиза, она была как бы другим человеком, она была лучом света, для всех, за час их первого разговора Василий это понял и ему не хотелось омрачать разговоры с таким хорошим человеком политикой. Когда Лиза сказала, что учится на учителя, он снова печально вздохнул. Когда он повзрослел, одним из его желаний было — стать учителем но, не судьба.

                Лизе Василий тоже очень понравился. Он, так же, как она был от природы добрым человеком. Он также был умным, начитанным. Его взгляд и грустная улыбка внушали доверие многим, Лизе тоже.

         Начало темнеть, было уже девять часов вечера. Василий поднялся и собрался уходить. Прощаясь он поцеловал Лизе руку, она в ответ улыбнулась.

      Дома, он ненадолго снова подумал о своём плане. Сегодня он видел, как люди на улице читали его плакаты, читали с интересом. Он надеялся, что скоро люди начнут подниматься. Однако, долго он думать о плане не смог. Из его головы никак не выходила Лиза. Он всё вспоминал и вспоминал о ней, так, что вскоре уже спал крепким сном забыв обо всём, он думал только о ней.

          Лиза тоже весь вечер думала о Трошкине, он понравился ей очень, она готова была признаться себе, что влюблена в этого человека, однако она не любила делать поспешных выводов и пробовала отогнать от себя эти мысли, однако, это получалось у неё с трудом. Она всё больше и больше думала о Трошкине и вскоре уснула, забыв обо всём на свете.

           Ночь с 31 июля на 1 августа 2005 года, наступил последний месяц лета, в эту ночь многое изменилось. Василий не ошибался, когда думал, что его плакаты читают, их читали и многие, люди не оставались равнодушными. Это был сильный толчок к началу тех перемен в стране, о которых давно мечтал и Василий и многие другие в стране.
   
   

========== Глава 6. Всё не то и не так.  ==========

Прошла первая неделя августа. Всё было как обычно. Василий как всегда выходил каждый день на работу. О плакатах он на время забыл, ему даже стали неприятны эти мысли. С тех пор, как он узнал Лизу, на душе ему стало веселее. После того, как его родители уехали, он много грустил. Ему не хватало близких людей. Да, рядом с ним был Семён Смирнов, Игорь Власов — хорошие люди.
             С Игорем он был знаком с детства, Василий был старше своего друга на два года. С детства они дружили, жили недалеко друг от друга. Вместе часто гуляли на улице, играли в игры, вообщем занимались тем, чем каждый из нас занимался в детстве. Став взрослее они стали вести более взрослые беседы: о смысле жизни, о работе, о политике. Игорь относился к политике спокойно. Он занимал, как бы это сказать, нейтральную позицию по отношению к власти. Он знал, кого уже много лет поддерживает его друг, относился к этому спокойно, они не любили разговоров на эти темы.
            Лиза была другим человеком для Трошкина. Когда он разговаривал с ней, ему на душе было легко, спокойно.
          От разговоров с Семёном Кирилловичем ему было больно, проблемы в стране, политика, от всего этого Василию было больно, он уходил от Смирнова с тяжёлым чувством, хотя и любил с ним разговаривать.
           Лиза, за то время что он знал её стала для него почти родным человеком. Во-первых, она была внучкой его близкого друга, во-вторых, она приехала из того города, в котором жили сейчас его родители, в-третьих, и это было для него главным, она была удивительно добрым человеком.
               Прошло ещё три дня. В этот день 10 августа Василий и Лиза утром решили пойти гулять по городу.

                Они шли и разговаривали. Светило яркое солнце, небо было чистым, красота! Все люди шли куда-то. Василий и Лиза шли рядом, девушка счастливо улыбалась, Василий радовался её радости. Но по мере того, как они шли всё дальше и дальше, Василию становилось всё грустнее и грустнее.
           Он оглядывался по сторонам, кругом реклама и сколько! И всё одно лучше другого, одно лучше другого. Он давно понял для себя одно, реклама — - зло и ложь! Он убеждался в этом не раз. Реклама, товары иностранные, как они раздражали глаз! Сколько сейчас стало иностранных товаров! Создавалось впечатление, будто всё то, что долгие годы производилось в России в XX веке, всё это вдруг резко куда-то пропало. Всему этому на смену пришли западные товары, которые зачастую не были лучше наших.
         А кино? Как он любил старые советские фильмы! Они успокаивали душу, дарили спокойствие и радость. А теперь? То, что было теперь Трошкин не смотрел, да и не хотел смотреть., он смотрел телевизор только тогда, когда шли старые фильмы. Чаще всего это случалось по праздникам. И в кинотеатр он не ходил уже лет наверное семь. Последний раз он попал туда вместе с родителями. Шёл какой-то зарубежный фильм, он уже забыл его название. Весь сеанс он сидел как на иголках, как он обрадовался, когда это кино наконец-то кончилось! Зарубежные фильмы он терпеть не мог, а современные российские, презирал. Цензура. Какая была в СССР цензура! Вспомнился здесь Василию недавно услышанный анекдот: «Посмотрел недавно фильмы, которые советская цензура положила в своё время на полку, сказал спасибо советской цензуре,» как точно сказано!
        А образование? Трошкин получил образование в девяностых, уже тогда образование стали реформировать, и не в лучшую сторону. В СССР было лучшее образование в мире. Трошкин считал преступниками не только тех, кто развалил страну, а и тех, кто начал эти реформы, едва не приведшие страну к гибели.
           Эти мысли неожиданно начали атаковать Василия. Они гуляли с Лизой уже два часа и он, хотя и всегда улыбался ей, становился всё мрачнее и мрачнее.

                 — Вася, что с тобой? — наконец спросила Лиза.
                 — Ничего, ничего, — он как-будто очнулся и вновь улыбнулся ей — всё хорошо.
                 — Ты такой бледный. — голос девушки звучал встревоженно.
                 — Да, что-то мне не очень хорошо. — ответил он улыбаясь.
                 — Пойдём домой? — спросила Лиза. — Я тоже уже устала — прибавила она сразу.
                 — Пойдём.

          Дома они присели вдвоём на лавочку у дома Смирнова. Долго сидели молча, Василий с наслаждением вдыхал свежий летний воздух, успокаивался после пережитого волнения. Лиза иногда поглядывала на него с волнением, он только улыбался.

                 — Тебе лучше? — спросила она через двадцать минут.
                 — С тобой мне всегда хорошо.
                 — Шутишь?
                 — Совсем нет, чистая правда.
                 — Я верю. — она снова улыбнулась и замолчала.

            Они были вдвоём ещё полчаса, наконец Василий решил, пора уходить, он поднялся.

                 — Вы уже уходите? — спросила Лиза.
                 — Да, мне уже пора.

       Она с сожалением посмотрела на него, но возражать не стала. Он поцеловал ей руку и ушёл домой.
   
========== Глава 7. Неожиданный гость. ==========

           Утром следующего дня Василий как обычно ушёл на работу.  Вернулся домой вечером, около шести часов. Немного отдохнул, готовился выпить чаю. Вдруг в дверь раздался стук. Он открыл. На улице стоял среднего роста брюнет. Он поздоровался.

                - Чем могу помочь? - спросил Трошкин после приветствия.
                - Ваша работа? - незнакомец достал из кармана и показал Василию один из его агитационных плакатов.
                - Да, моя. Как вы догадались? - спросил снова Трошкин.
                - У вас одного во всём городе над крышей советский флаг. Будем знакомы, меня зовут Сергей.
                - Василий. - представился Трошкин.
                - Видите ли, я тоже являюсь сторонником социализма. Ваши плакаты, нечто новое вообще в современном мире. Живу я недалеко, хотел бы уточнить у вас кое-какие детали, убеждён, что эти плакаты вы развесили не с проста, они что-то значат.
                - Пожалуйста, зайдите. - Василий проводил гостя в кухню, налил чай. -Прежде всего, расскажите о себе.
                - Охотно. - ответил Сергей.


             Чернов Сергей Александрович был на два года старше Трошкина. Родился здесь же, в Пензе. С детства так же проникся коммунистическими убеждениями. Тяжело пережил распад страны. Отлично учился в школе, однако часто спорил с учителями по поводу коммунизма и СССР, порой дело доходило до словесных перепалок, однако всегда отличался сдержанностью и хладнокровием и вежливостью.  с восемнадцати лет жил отдельно от родителей, но часто их навещал, помогал. Часто бывал вспыльчив, но признавал свою неправоту, в случае если был не прав. Два года отслужил в армии.
         
        Насчёт армии Василий догадался, Сергей всё рассказывал так, будто докладывал начальству, быстро и только самое важное, Трошкину это понравилось.

                - О чём вы хотели меня спросить? - спросил он Сергея, когда тот закончил свой рассказ.
                - Прежде всего, чего вы хотите добиться вашими плакатами?
                - Я рассчитываю поднять людей и с помощью народа сменить власть.
                - От сего вы решили, что люди пойдут за вами?
                - Я вижу нашу современную жизнь и уверен, всё равно терять уже нечего. Поэтому я с вами откровенен.
                - Вы рассчитываете здесь поднять людей, думаете отсюда вас услышат в Москве?
                - В наш век информация распространяется быстро, сейчас начнём действовать, завтра об этом узнают в Москве, а потом и во всей стране.
                - А вы думаете власть нас услышит?
                - Если правительство и не услышит, лидер услышит, в нём я уверен.
                - А потом, если сменится власть, что вы будете делать?
                - Я хочу лишь поменять правительство и систему, лидер меня устраивает.
                - Я так же ничего не имею против президента. Когда вы хотите начать действовать?       
                - Планирую собрать людей на митинг в день шахтёра, там начнём действовать.
                - 28 августа?
                - Да.
                - Что ж, буду рад оказать вам помощь.
                - Буду вам очень благодарен.
                - Разрешите высказать одну мысль?
                -  Не кажется ли вам, что встречаться в своих домах, небезопасно?
                - Пожалуй, правда мы и не тайное общество, а открытая организация. Что же вы предлагаете?
                - Подыскать помещение, где будем проводить собрания.
                -   Хорошая идея.
                - Это я беру на себя.
                - Отлично.

           Новые знакомые ещё долгое время разговаривали о разных вещах. Часы пробили девять вечера. Сергей встал и вместе с Трошкиным вышел на улицу. Они пожали руки и Сергей ушёл. Уходя он сказал Василию, что когда подыщет помещение, сам ему сообщит. Оставалось только ждать.

        Когда Сергей скрылся из виду, он подошёл к дому Смирнова. Лиза вышла ему на встречу, они сели на лавку. Минуты две молчали. Потом Лиза спросила:

         - Кто это был с тобой?
        - Друг.
        - Я его раньше не видела.
        - Мы недавно познакомились.
        - Понятно.
        - Лиза, скажи, ты ведь приехала из Петербурга, как там сейчас настроение в народе?
        - Всё спокойно, так мне кажется, а зачем это тебе?
        - Просто так.

      Нет, не просто так. Ему нужно было знать, какое настроение сейчас в народе в столицах страны, эта информация помогла бы ему в дальнейшем . Но, на самом деле он хотел бы говорить совсем о другом, о добром. Он столько всего хотел бы рассказать Лизе: о своих переживаниях, о деятельности, о чувствах к ней. Но он понимал, главное - начать действовать, всё остальное потом. Он поднялся и попрощавшись с Лизой ушёл домой.

               Дома он думал о встрече с Сергеем. Что это за человек? Надёжный ли он? Можно ли на него положится? Из их разговора он сделал вывод, что Чернов смелый, умный человек, готовый на всё ради достижения цели. Такие люди Трошкину всегда нравились. Впрочем будущее покажет всё, сейчас нужно ждать, когда Сергей вновь напомнит о себе.
        Василий вскоре уснул.

========== Глава 8. Старый дом. ==========

    Комментарий к Глава 8. Старый дом.
    Дорогие друзья! Оставляйте пожалуйста отзывы о работе, будет интересно почитать. Всем спасибо.
Прошло ещё десять дней, Чернов как сквозь землю провалился. Василий ждал, а что было делать? Уже было 21 августа. До дня шахтёра оставалась неделя, времени было мало хотя, куда торопится? Они ведь хотят только вывести людей на демонстрацию и убедить людей начать митинги и таким образом убедить правительство передать власть народу. Это конечно трудно, но если они смогут, тогда начнутся настоящие перемены.
              Наконец в полдень, двадцать первого августа Сергей неожиданно подошёл к Трошкину, когда тот был на работе.

                 — Что же тебя так долго не было? — спросил Василий.
                 — Искал, искал. — быстро ответил Чернов.
                 — Ну и как?
                 — Нашёл.
                 — Где?
                 — Вот поэтому адресу, — Чернов протянул Василию бумажку с написанным адресом — сегодня и завтра я буду там, будешь свободен, приходи.
                 — Прийду завтра. — ответил Трошкин.

       Сергей молча кивнул и быстро ушёл. Василий положил бумажку в карман и снова принялся за работу.

         Вечером он пришёл к Смирновым, Лизы не было, она ушла гулять по городу. Они были одни с Семёном Кирилловичем, Василий рассказал ему всё: о встрече с Сергеем, о разговорах с ним, странно, что он не рассказал ему об этом ещё десять дней назад.
                Семён слушал очень внимательно, не перебивая. Когда Трошкин кончил говорить, Семён Кириллович задумался.

                 — Ну, что я тебе скажу? — подумав сказал он — дело вы затеяли интересное, перспективное, но нужно быть осторожными во всём. Власть у нас хоть и не против коммунистов, но до тех пор, пока ей не мешают. Начнёте мешать, вот тогда будьте осторожны, да вот ещё, скажи ты этому Чернову, хочу с ним поговорить, пусть зайдёт ко мне.
                 — Хорошо, я передам.

          Василий очень устал, поэтому не дождавшись Лизы ушёл домой. И дома он ещё долго не мог уснуть.

— Сначала познакомьтесь, это мой товарищ, Виталий Крючков. — Сергей представил Василию своего друга.
         Это было уже 22 августа 2005 года.

       Они сидели в большой гостиной четырёхкомнатного дома. Хорошее помещение присмотрел Сергей. Во времена СССР тут жила одна семья, потом, в конце 80-х уехали, не продали, дом стоял пустой. Таким вот и нашёл этот дом Сергей, нашёл ещё в прошлом году. За это время они вместе с другов Виталием многое там изменили: побелили, покрасили, обставили, дом стал как новый. Сергей сделал в двери новый замок, стал вообщем хозяином этого дома, хотя сам в нём не жил, отдыхал только летом иногда. Встретившись с Трошкиным, он сразу вспомнил про этот дом, он пригодился ему очень.
           Сначала Сергей и Виталий предложили Василию чая, пили долго и разговаривали. Виталий рассказал Василию свою историю. Она в сущности была мало примечательна.
         Приехал из Брянска, хотел жить ближе к Москве, тут четыре года назад познакомился с Сергеем. За коммунистов был всю жизнь. Он был моложе Василия на четыре года. По характеру был добр, спокоен, рассудителен, все свои действия хорошо обдумывал прежде чем начать действовать.

               — Ну что ж товарищи, начнём? — спросил Сергей после чая.
               — Начнём пожалуй. — ответил Василий.
               — Прежде всего, какой у нас план? — спросил Чернов.
               — Да, какой план? — ответил Трошкин — скоро же день шахтёра, людей будет много. Собираем митинг и рассказываем о своей программе.
               — А она у вас есть, программа? — спросил Виталий.
               — Маркс, Энгельс, Ленин, документов достаточно.
               — Уверенны?
               — Поверьте, это лучшая программа для России сейчас.
               — Разрешите ещё один вопрос? — спросил Крючков.
               — Пожалуйста. — ответил Трошкин.
               — Я здесь человек новый, многого не понимаю. Вот выведите вы людей на митинг, дальше что? Пенза, не Москва, вас просто не услышат больше негде.
             — О, мой друг, вы очень ошибаетесь. — подал голос Сергей. — Информация в наше время распространяется с такой быстротой, что если сегодня что-нибудь начнётся здесь, завтра же об этом узнают в Москве, послезавтра, в Ленинграде, а на третий день во всей стране. В такой ситуации митинг — лучший способ поднять страну.
            — Думаете, что ваши плакаты помогут?
           — Вот и увидим.
           — А если власти это не понравится?
           — Маловероятно, Пенза, как вы сказали, город не такой большой как Москва, здесь ещё ничего, вот если бы мы были с вами в столице, возможно.
           — Однако, осторожность необходима?
           — Разумеется, поэтому мы здесь, а не у меня на квартире.
           — Василий, что вы молчите? — спросил Чернов Трошкина.
           — Я слушаю. — будто очнувшись подал голос Василий.
           — Что вы думаете об этом?
          — Всё верно, вы всё изложили верно. Но, каким способом вы сообщите людям о митинге?
         — Таким же способом, каким я нашёл вас. — ответил Чернов.
         — Плакаты? — догадался Трошкин.
         — Да. Надеюсь сможешь сделать ещё партию?
         — Без проблем.
         — Отлично.
         — У нас осталось ещё шесть дней, сможете приготовить их к завтрашнему дню? — спросил Сергей.
          — Да.
          — Кстати, забыл спросить, как тебе дом? — спросил Чернов.
          — Очень хороший.
          — Будем собираться здесь?
          — С удовольствием.
          — Встретимся завтра?
          — Хорошо.
          — Помни про плакаты.
          — Не беспокойся. Кстати, тебя просил зайти мой сосед, Семён Кириллович Смирнов. Живёт напротив моего дома.
          — Хорошо, передай ему, что я зайду завтра в полдень.
          — Виталий, а ты где живёшь? — спросил Василий.
          — У Сергея, — ответил Крючков — а что?
          — Да просто, а что ж так?
          — Был дом, да я продал, деньги очень были нужны. Спасибо Сергею, выручил.
          — Ясно. — Василий поднялся и ушёл домой.

          Было уже поздно, когда он дошёл до дома. Увидел Лизу, улыбнулся, они поздоровались. Сели вместе на лавочку, стали разговаривать, Лиза выглядела грустной, в эту минуту она была особенно прекрасна.

               — Лиза, что с тобой? — спросил Трошкин.
              — А что? — спросила она.
              — Ты выглядишь грустной.
              — Да, мне грустно.
              — От чего?
              — Лето кончается, 31 августа я уезжаю домой, в Петербург.
             — Вот оно что. — сказал Василий — А я и забыл уже. Жаль, мне без вас будет грустно.
              — Правда? — девушка грустно улыбнулась.
              — Чистая правда. Ты вернёшься осенью?
             — Конечно.
            — У нас ест ещё неделя, не хочешь послезавтра пойти прогуляться?
            — С удовольствием, а почему не завтра?
            — Завтра у меня много дел, а вот послезавтра я буду свободен.
           — Хорошо.
           — Прости, мне пора. — сказал Василий. — Ах, да, совсем забыл, передай пожалуйста Семёну Кирилловичу, что завтра к нему прийдёт Сергей Чернов.
            — Кто это? — спросила Лиза.
            — Мой друг.
            — Хорошо, я передам.
            — Спасибо.

         Василий поцеловал Лизе руку и молча ушёл.
             Дома он сел за стол и принялся писать новые плакаты, на этот раз они призывали людей приходить на митинг в честь дня шахтёра, 28 августа 2005 года.

========== Глава 9. Митинг.  ==========

— Хорошая работа. — Сергей с улыбкой смотрел на новый плакат, который принёс Василий.
         — Нравится? — спросил он.
         — Очень, у тебя талант, может в министерство пропаганды пойдёшь? — пошутил Чернов.
         — Посмотрим. Что теперь?
         — Теперь пойдём расклеивать. — сказал Сергей.
         — А я? — спросил Крючков.
         — Куда же мы теперь без тебя? Мы теперь одна команда.

    Вместе они ушли в город, было три часа дня. До шести часов они вместе ходили по городу с довольно большой пачкой плакатов. Расклеивали везде, иногда попадались и старые плакаты Трошкина.
        Под вечер они вернулись домой. Василий сразу ушёл к себе. Дело было сделано, всю следующую неделю он мог спокойно отдыхать, а завтра он обещал Лизе прогулку по городу.
         С Василием ушёл и Сергей, он собирался зайти к Семёну Кирилловичу.
          Он сразу ушёл к нему. Они разговаривали больше часа. Наконец Сергей довольный вышел и распрощавшись с Василием сразу ушёл.

                — О чём разговаривали? — спросил Василий зайдя к Семёну.
                — О политике.
                — Ну, и как тебе Чернов?
                — Ну, вроде хороший человек, на него можно положится.
                — Вот и я тоже так думаю.
                — Умный кстати человек.
                — Да.

          На другой день Василий и Лиза снова гуляли в городе. На этот раз Василий был весел, но в то же время на сердце была грусть, ведь скоро Лиза должна была уехать домой.

              — Ты будешь скучать, когда я уеду? — Спросила девушка улыбаясь.
             — Конечно буду, мне с тобой так хорошо.
             — Мне с тобой тоже.

        Дальше они молчали. Василий очень волновался, его охватило какое-то неведомое ему до сих пор чувство. Чувство радости, радостного волнение. Он радовался присутствию Лизы, они гуляли около двух часов и всё это время Василий молча был счастлив.

              День шахтёра наступил. Во времена СССР многие работали в шахте, поэтому этот праздник отмечали везде. В этот день всегда светило солнце, каждый год, не облачка на небе. В этот день и в Пензе был праздник.
           Все друзья и знакомые поздравляли Семёна Кирилловича, он тоже в своё время работал в шахте. Правда совсем недолго.
            Сергей и Василий утром ушли на главную городскую площадь, там должен был проходить митинг. К их удивлению людей пришло очень много, там было наверное больше двух тысяч человек. Некоторые пришли с красными флагами. Сначала всё было тихо, потом кто-то из толпы запел гимн СССР, его подхватили и другие. Сергей и Василий так же пели, с болью в душе. После чего Сергей встал в середине толпы и заговорил:

                — Товарищи! Долго мы молчали, сейчас пора говорить и я буду говорить прямо и ясно! Мы собрали вас сюда, чтобы сказать, Россию нужно менять! Много нам нужно было лет, чтобы понять, куда ведёт нас власть. Она ведёт нас в пропасть! Если посмотреть, что сейчас творится, вы это поймёте. После распада СССР жить нам лучше не стало, только хуже. Запад здесь уже почти везде, с запада идёт одна зараза: кино, мода, еда. Нас за какие-то тридцать лет убедили, что без запада мы не можем жить. Забыли и то, что мы в СССР всё делали сами, лучше чем на западе. У нас в СССР было лучшее кино, лучшее образование. Мы были спокойны, уверены, что не пропадём. Смотрю на нашу Россию и знаете, за державу обидно! Ни кино, ни образования, всё куда-то ушло. Кто виноват? Меня это уже не интересует, но нашему правительству я скажу одно: устал я, устали мы, устали все от вашего беспредела, от ваших грабительских налогов, от западного образования, от ваших реформ. Наше терпение кончилось, мы требуем отправки действующего правительства в отставку и передачи власти в руки коммунистов. Мы больше не будем молчать! — Тут же Сергей, который когда-то писал стихи, вдохновлённый своей речью сочинил и проговорил несколько стихотворных строчек:

          Вставай народ России, поднимайся,
          Народу надоело уже ждать.
          И может государство здесь не сомневаться,
          Россия тут не будет уж молчать!

    Громкие аплодисменты заглушили его голос, он ушёл в толпу. Всё это длилось чуть более часа, наконец люди начали расходиться. Василий, Сергей и подошедший по ходу митинга Виталий свернули к их дому.

        — Ну что же товарищи, — сказал Сергей после кружки чая — поздравляю, начало вполне успешное, механизм запущен.
        — Что дальше? — спросил Виталий.
       — Думаю так, люди теперь сами начнут собираться на демонстрации, потом об этом узнают в других городах, там хороших людей тоже хватает, вот и посмотрим, если будет резонанс, считайте это успехом.
       — А дальше? — спросил Василий.
      — Пока подождём. Торопиться не стоит.
      — А если правительство о нас узнает? — спросил Виталий.
     — Нам это и нужно. Мы же не тайное общество, а открытая организация, тайное общество — самый плохой вариант для перемен. Вспомните декабристов, их тайные общества и привели к поражению. Я же хочу удивить государство открытой борьбой против его. Это хороший тактический ход.
     — Однако осторожность нужна. — сказал Василий.
     — Вот и твой друг, Семён Кириллович мне тоже самое сказал.
    — И что ты думаешь?
   — Правильно сказал, будем осторожными, но в меру. Друг к другу в гости не ходить, встречаться только здесь, ясно?
  — Ясно. — ответили оба разом.
 — Ну тогда по домам.

        Василий и Сергей вышли вместе, им было по пути.

         — Не обижаешься? — спросил Сергей с улыбкой.
         — На что?
         — Ну, что я командовать так сразу стал.
         — Нет, ты же старше меня, да и умнее наверное. Да и не либерал ты вроде.
        — Почему ты так решил?
        — Ты вроде бы как против правительства, но не против президента.
       — Путиловского? Да, я не против него лично, он человек хороший. Он похоже действительно любит родину, именно родину, но это правительство мешает ему действовать.

              Через три дня Лиза уехала домой, в Ленинград. На вокзал её провожал только Василий, дед Семён намеренно остался дома. Василий грустил, он знал, что теперь Лиза вернётся только осенью, он всё понимал, но от этого ему было не легче. Все те дни, которые он провёл с Лизой, были лучшими днями в его жизни. С ней он отдыхал от политики, ему было легко и свободно.

      — Обязательно возвращайся осенью. Я буду скучать. — сказал он.
     — Обязательно приеду. — улыбнулась Лиза.

   Поезд подошёл. На прощание Василий поцеловал ей руку. Когда поезд тронулся, тут только Василий понял, он любит Лизу. Да, он полюбил её. Зная её всего месяц он влюбился в неё всем сердцем. Теперь, когда её не было ему стало печально и грустно. В душе стало пусто.
       Она была для него как луч света, она дарила ему минуты радости, она принимала его таким, какой он есть, хотя почти ничего о нём не знала, это при том, что её родители были антисоветчиками. так вот он и полюбил её.
      «Время не лечит раны, их лечит работа». Что это за мысли у него в голове? Ну влюбился и влюбился, а работать надо. Лиза вернётся осенью, всё снова будет хорошо. Он пошёл домой.

             Через три дня Василию исполнилось 25 лет. На день рождения пришли: Игорь, Сергей, Виталий и дед Семён.
      Эти казалось бы совершенно разные по убеждениям люди разговаривали как лучшие друзья, их взгляды отошли на второй план. Они сидели за столом до вечера, разговаривали, обо всём. Поздно все разошлись по домам.

            На следующий день он нашел в почтовом ящике письмо оно было от Лизы.

    «Дорогой Вася, — писала она — поздравляю тебя с твоим днём рождения, желаю тебе счастья и успеха в жизни. Очень за тобой скучаю, надеюсь приехать в ноябре, привет дедушке Семёну. Твоя Лиза.

       Прочитав письмо Василий повеселел и отправился на работу.

========== Глава 10. Есть контакт.   ==========

Правительство в Москве встревожилось не на шутку, к концу октября 2005 года в России участились демонстрации народа. Они происходили уже в Москве, Ленинграде, Ростове, Хабаровске, Туле, Пскове, Краснодаре и других городах. Все люди на этих митингах требовали одного: Отставки правительства и передачи власти партии коммунистов.
     Правительство было в недоумении. Спустя так мало лет после событий начала девяностых могла начаться новая революция. Народ в России, вот сила. Правительство и президент страны Павел Павлович Путиловский.
      Кто подтолкнул людей к этому? Какие были мотивы? На эти вопросы ответа не находили, а время шло. В начале октября стали приходить известия о митингах в Ленинграде, потом начались в Москве. На первый взгляд это были обычные мирные демонстрации. Но когда на них люди начинали кричать что-то вроде:
«Вся власть коммунистам!!!»
«Долой правительство!!!»
«Правительство в отставку!!!»
Вот тут в Москве и встревожились.
      Они понимали, что их режим и так слаб, народное волнение могло уничтожить его вовсе, они помнили, что к власти пришли через кровь, вспомнили и о расстреле белого дома в 1993, этого им не простили до сих пор. Они убеждали людей в законности своих действий, хотя сами понимали, что лукавят и очень. Вообщем бояться было чего, в случае, если их сместят, прощенья им не будет.
    Пока ещё они не препятствовали демонстрациям, но каждый день ожидали начала переворота. В том же октябре месяце Путиловскому доложили, что в каждом городе существует своя открытая коммунистическая организация, которая и организовывает народные митинги.
       Но кто начал это всё и где? Вскоре пришёл ответ и на этот запрос. В Москву пришло письмо от мэра Пензы, Андрея Лебедевского. Он рассказал всё: О том, что первый митинг прошел в его городе, три месяца назад, о некоем Сергее Чернове, который выступал с призывом людей бороться с властью. Это было интересное сообщение. Прочитав его Путиловский ушёл в свой кабинет и не выходил оттуда около двух часов, с кем и о чём он там разговаривал так и осталось тайно даже для его близких друзей.

      Весь сентябрь, каждую неделю в Пензе происходили митинги, похожие на тот, что случился в день шахтёра.
      Василий, Сергей и Виталий так же всегда присутствовали на этих митингах, иногда Сергей выступал с речью. Он одобрял митинги, выражал надежду, что скоро их услышат по всей России.
       Долго ждать не пришлось. Совсем скоро начали приходить известия о митингах в Москве, Ростове, Ленинграде и других городах. Так же вскоре выяснилось, что во многих городах обнаружились такие же как в Пензе коммунистические организации. Это обстоятельство заинтересовало друзей.
      В середине октября Сергей отправил Виталия в Москву, договориться с местной организацией о сотрудничестве. Москва была столицей, именно поэтому прежде всего контакт нужно было устанавливать с Москвой. В Москве на предложение о сотрудничестве ответили согласием.
        В эти дни Василий получил письмо от родителей, первое за два месяца.
      В нём они объясняли, что были очень заняты, некогда было писать, спрашивали о здоровье, о делах, рассказывали свои новости, у них всё было хорошо, рассказывали о людских митингах и требованиях. Прочитав письмо, Василий отнёс его Чернову.

        — Вот думаю, не установить ли нам для верности контакт с Ленинградом? — спросил он.
        — Хорошая идея, вот ты и съезди туда, поговори.
        — Давай ты?
        — Почему так?
        — Не охота мне в Ленинград, Лиза там живёт.
        — Ну, так что же? Повидаетесь.
        — Нет, нельзя.
        — Почему?

       В ответ Василий рассказал другу подробную историю отношений деда Семёна и родителей Лизы. Сергей слушал и с пониманием кивал головой.

    — Да, — сказал он после — в такой ситуации тебе лучше пока в Ленинград не ездить, ну так и быть, я поеду, а ты, чтобы не скучал, езжай-ка в Ростов и уладь всё там, Виталия я отправлю в Хабаровск.
   — Хорошо.
   — Скучаешь по Лизе?
   — Да.
  — Ну, не унывай, работай.

         Трошкин отправился в Ростов, Чернов — в Ленинград, а Крючков — в Хабаровск.
     И в Хабаровске, и в Ростове предложение о сотрудничестве приняли быстро и с радостью. В Ленинграде сначала Сергею на протяжении часа задавали различные провокационные вопросы: Почему он за коммунистов? Какие мотивы? и т.д. Лишь потом ему объяснили, что здесь ходят слухи о шпионах в организации, он над этим лишь посмеялся. После этого и Ленинградцы согласились на сотрудничество.
       31 октября все вернулись домой, третьего ноября все собрались в условленном месте.

        — Всё хорошо, — сказал Василий — в Ростове согласны на сотрудничество с нами. Меня волнует один вопрос: как и когда мы начнём действовать?
        — Когда? Когда всё будет готово. — Ответил Сергей — Сейчас мы только в начале дела, установить контакты, это первый шаг, продолжаем митинги, всё, по домам.

========== Глава 11. Беда не приходит одна.  ==========

Прошла ещё неделя.
  В понедельник работы было много, привезли новую партию продуктов. Домой Трошкин вернулся только поздно вечером. Было уже почти десять часов вечера. Ноябрь в этом году выдался холодным, как и вся осень, уже с середины октября люди стали одеваться потеплее. Сергей откопал у себя в доме старое пальто, ещё семидесятых годов и кепку, тоже с тех лет. Выглядел он теперь как настоящий человек из эпохи СССР. Василий тоже нашел в шкафу старый пиджак и такую же кепку.
        По вечерам Трошкин прогуливался по своей улице, часто в одиночку, иногда заходил и дальше, на другие улицы. В такие минуты, если он был один он вспоминал прошлое: детство, СССР, деда Владимира, родителей. Иногда он вспоминал и Лизу, прошло так мало времени с начала их разлуки, а Трошкин уже почти тосковал, но старался отгонять от себя грустные мысли.
           Бывало, что они прогуливались в городе с Сергеем и Виталием. Во время прогулок они обычно вполголоса обсуждали либо актуальные политические события, либо вспоминали старые: холодную войну, перестройку, май 1993, либо разговаривали о будущих планах.
       Сергей принимал самое большое участие в этих обсуждениях. Порой он был горяч, свою теорию мог отстаивать с жаром, но в большинстве случаев был спокоен, вежлив и на людях всегда доказывал свою точку зрения спокойно, рассудительно, приводя факты и выслушивая до конца мнение противника. Добр он был и с товарищами, раньше в его характере была такая черта, как вспыльчивость однако со временем и это прошло. Любой, кто заговорил бы с ним теперь, посчитал бы его за умного, начитанного, вежливого и спокойного человека, так оно и было.
           Виталий. Если Василий Трошкин и Сергей Чернов придумывали новые идеи, обсуждали и прочее, то Виталий Крючков просто слушал, задавал интересующие вопросы, был человеком в политике новым, но разбирался в ней не плохо. За СССР был так же, как и его друзья. По характеру был спокойным, добрым и рассудительным, таким же, как его друзья. Одна черта
         Одна черта характера объединяла и всех — они хотели совершить смену власти без крови. В таких случаях Сергей вспоминал Брежнева.

         — Он снял Хрущёва и пришёл к власти не пролив крови вообще. Так сделаем и мы.

         Василий подошёл к дому и в почтовом ящике нашёл письмо, первое за два с половиной месяца письмо от Лизы.

«Дорогой Вася, — было написанно в письме — скучаю по тебе и по дедушке. Мечтаю скорее приехать, но не смогу. По срочному делу должна буду остаться в Петербурге до зимы, думаю приехать к новому году. Передавай привет дедушке, Лиза.

     Печальное письмо. Разлука с той, которую он любил больше всех на свете продолжалась. А он, он совсем не писал ей всё это время. Как он корил себя за это. Совсем забыл! Тут же он взял ручку и лист бумаги.

«Дорогая Лиза. Очень грустно мне без тебя. Получил твоё последнее письмо, очень жаль, что так вышло. С нетерпением буду ждать тебя. Сообщаю наши новости. У нас всё хорошо, я работаю, Семён Кириллович жив и здоров. До свидания, обязательно приезжай к новому году, люблю тебя. Василий.»

   Это была дерзость. Он осмелился написать в письме к чужой ему девушке, которую знал немного больше месяца, осмелился написать, что любит её. В эту минуту он почувствовал себя влюблённым мальчишкой. Эта приписка в конце выглядела как шалость, но нет, всё это было серьёзно, он любил Лизу.
            Закончил письмо, зазвонил телефон. Это был Сергей.

             — Вася, — почти кричал он в трубку — включи телевизор.
             — Зачем?
             — Включи.

        Не задавая больше вопросов Трошкин включил телевизор, было десять часов ночи. Шли новости.

   — В Москве массовые беспорядки, — говорил ведущий — во время демонстрации в честь годовщины октябрьской революции группа демонстрантов попыталась штурмом взять здание правительства. ОМОН и милиция применили слезоточивый газ, дубинки и газовое оружие. Среди демонстрантов есть раненые.

   Это известие было как гром среди ясного неба. Что делается! Только начали дело, и сразу такое! Что это вообще? Только договорились с Москвой о сотрудничестве и беспорядки! Он набрал номер Сергея.

          — Что ты об этом думаешь? — спросил Трошкин.
          — Я сейчас вообще ничего не понимаю.
          — Я тоже.
          — Значит так, сейчас уже поздно, спи.
          — Уснёшь тут.
          — А ты постарайся. Завтра в два собираемся в условленном месте.
          — Хорошо.

      Да, не уснёшь. Он так и не уснул всю ночь. Что заставило Москву так спешить? Провокация? Но чья? Путаница! От всего этого уже начинала болеть голова. Для верности он выпил валерьянки, это помогло, через десять минут он с трудом, но заснул.

========== Глава 12. Снег. ==========

— Что будем делать? — Спросил усталым голосом Василий.
            — Так, сначала надо разобраться. — Ответил Сергей — Впервую очередь, что вы об этом думаете?
            — Бред какой-то! — сказал Трошкин — Какие беспорядки? Они там в Москве что, с ума сошли? Только установили контакт и на тебе!
           — Я сам ничего не понимаю. Значит так, сейчас все расходимся, работаем. Я отправлю письмо в Москву, расспрошу, что там да как.

     Виталий и Василий поднялись и молча вышли. Недолго же длилось это собрание.
     Сергей первые пять минут собирался с мыслями. Да что собираться? Нужно написать в Москву!
     В тот же день он отправил руководителям Московской коммунистической организации письмо. В нём он требовал объяснения таким странным действиям с их стороны, подчёркивал, что из-за этой ошибки всё дело может пойти прахом. Письмо было отправлено в тот же день.

 Трошкин и Крючков сразу разошлись. Василий вернулся на работу.

    Прошло уже десять дней. Всё было спокойно. Кончились демонстрации, это было распоряжение Чернова. Только через две недели после описанных событий пришёл ответ из Москвы.

        В этот день, 29 ноября 2005 года. С утра в городе шёл снег, это был первый по-настоящему сильный снегопад в этом году. До этого выпадал только небольшой снег, который сразу таял.
       Василий любил снег. В детстве он любил всегда ходить по улице в снежные дни. Став взрослее, он всё также продолжал любить снег, прогуливался по улице в сильный снегопад. В такие минуты он любил думать о приятном для души, снег обычно ассоциировался у него с прошлым, как и многое в жизни. Снег, он завораживал его, он мог смотреть на падающий снег часами.
      Сергей и Виталий относились к снегу равнодушно. В детстве он им нравился, но став взрослыми они стали относится к нему равнодушно, как и почти ко всему в природе.

               В это утро всем было не до снега. Все очень волновались, Сергей достал письмо и стал читать вслух.

    — Лидер Московской коммунистической организации Александр Иванович Григорьев. Отвечаю на ваш запрос касательно беспорядков седьмого ноября. Отношения к этим беспорядкам наша организация не имеет. Данная демонстрация не планировалась не мной, не моими товарищами. Люди пошли на штурм сами, из наших людей там было всего два человека. По свидетельству очевидцев, попытку штурма спровоцировал неизвестный человек, его фотографию высылаю вам с этим письмом. По свидетельству присутствующих, на демонстрациях раньше его не видели, никто здесь его не знает. Сфотографировал его один из наших, случайно. Подозрительный человек, думается мне, это провокация. Учитывая тот факт, что после окончания беспорядков этот человек бесследно исчез, гипотеза о провокации кажется мне наиболее правдивой. Выводы делайте сами.

         — Интересно. — вполголоса проговорил Чернов. — Что думаете?
         — Провокация? — подал голос Виталий.
         — Скорее всего. — Сказал Трошкин. — Думаю, так и есть. Одно то, что этого человека никто не знает, заставляет задуматься.
         — Да, но мало ли людей приходит на митинги? — сказал Сергей.
         — Верно. Но не каждый агитирует толпу вдруг штурмовать здание правительства. Если это были не наши, то сам собой напрашивается вопрос: Зачем ему это?
          — Ну, ну, продолжай. — заинтересовался Сергей.
          — Последнее время митинги участились, и не только здесь, а по всей России. Власти это естественно не понравилось. Думаю, что после событий девяностых они знают, что глушить нужно на ранней стадии, вот и решили провокацией поторопить людей в столице.
           — Запугать вроде? — спросил Крючков.
           — Да, вроде того.
           — Нет уж, дудки! — сказал громко Сергей. — Значит так, митинги продолжать так же, даже ещё с большей силой и частотой.
          — Зачем это? — спросил Трошкин.
          — Они думают, что мы успокоимся, испугаемся, ляжем на дно, нет. Продолжаем, завтра я напишу в Ростов, Ленинград, Хабаровск и Тулу, пусть тоже митингуют.
           — Думаешь, они тебя послушают? — спросил Крючков. — После таких событий, если ты и не испугался, то за других ручаться нельзя.
           — Возможно. Но попытка не пытка, попробую.
           — А нам, что делать? — спросил Василий.
           — Завтра в полдень митинг на площади, а пока по домам.

       Выйдя на улицу Трошкин даже удивился, сколько снега нападало за то время, пока они разговаривали! Сугробы. Была уже почти зима, темнело рано. Он пошёл домой. Не спешил, хотелось подольше побыть на свежем, морозном воздухе.
          Как красиво зимней ночью! Темно, но белый снег светит как луна, всё видно. Снег приятно хрустит под сапогами, чувствуешь лёгкую усталость, желание заснуть, но как приятно, как хорошо!
      Василий решил зайти к Семёну Кирилловичу, в его доме всё было так, как в старые годы.

          Семён встретил его с радостью. Предложил чаю. В его доме горел огонь, было тепло, хорошо. Они пили чай и разговаривали. Трошкин рассказал о разговоре с друзьями, от Смирнова он ничего не скрывал. Семён Кириллович только кивал головой. Вдруг он спросил:

      — Слушай, Вася, ты по Лизе скучаешь?
      — Да. — прямо ответил он. — Почему ты спрашиваешь?
      — Да так, просто. Она тебе нравится?
      — Очень.
      — Ты любишь её?
      — Да. Очень.
      — Да, понимаю тебя.
      — Она не такая, как мы, она другая, лучше, добрее нас.
      — Ну, такая, не такая, не знаю, а добрая, хорошая, да. Жаль, что родители у неё другие.
      — Ты рассказывал, только я так и не понял, почему они такими стали?
     — Кто их разберёт? У Маши, жены его, сына моего родители были из дворянского рода, а вот чего Лёшка мой таким стал, не знаю. Насмотрелся небось в детстве фильмов американских, вот и стал таким: «Там хорошо! Там хорошо, а у нас не правильно, у нас не так!» Я ему говорю: Дурак ты, дурак, а он не в какую! Деда твоего он не любил, да и тебя тоже. Жаль, что они и Лизу этому учили: там, в СССР всё было плохо, а при царе всё хорошо! Ну, нет Союза, что, лучше стало? Нет! А они всё такие же злые. Вот, хоть внучку ко мне отпустили, а если узнают, что ты её любишь, вообще не разрешат сюда приезжать.
      — Сердцу не прикажешь.
      — Да я тебя не виню. Люби, коли любишь, только раз и навсегда.
      — Слушай, можно я у тебя ночевать останусь? Домой идти не охота уже.
      — Оставайся конечно.

      Было уже полдесятого ночи. Василий лёг на диване, Семён Кириллович на кровать. В темноте они ещё долго разговаривали, наконец уснули.

     Ещё через день наступил декабрь 2005 года.

========== Глава 13. Гости из Москвы. Голубой огонёк. ==========

— Поздравляю! Задачу вашу вы выполнили.
         — Думаете, это поможет?
         — Если и не поможет, то может быть хотя бы остановит их ненадолго. Нам нужно время, прийти в себя.
         — Но, ведь митинги в Пензе и других городах не прекращаются.
         — Да, верно. Всё-таки было ошибкой спровоцировать беспорядки здесь, в Москве. Поторопись мы. Если бы это началось в Пензе, результат был бы лучше. Сколько дней прошло с беспорядков?
        — Больше месяца, сегодня уже 15 декабря.
        — Новый год скоро. Весёлый год выдался, нечего сказать!
        — Что прикажете делать дальше?
        — Не хотите ли выпить чего-нибудь?
        — А что у вас есть?
        — Водка, вино, чай.
        — Чаю пожалуй выпью.
        — Так вот, ваше задание.
        — Я слушаю.
        — Через пять дней поедете туда, в Пензу.
        — Почему двадцатого, а не сейчас?
        — Вам нельзя там появляться под вашим настоящим именем, на изготовление новых документов понадобится пять дней.
        — Что потом?
        — Сразу пойдёте к мэру города, Лебедевскому. Передадите ему письмо от меня.
        — Что ещё?
        — Пусть он вызовет к себе Трошкина или Чернова, поговорит с ними. А вы послушайте, узнайте подробнее, чего они хотят? Какие у них мотивы? Требования?
        — Знаете, хоть я их и не признаю, но я их понимаю. И вы, вроде бы умный человек, а не понимаете, люди устали. Всё то, что вы сделали в девяностые — преступление. Вы его совершили. Пусть не вы, ваше правительство. Вспомните 93-й год. Сколько тогда погибло? Много. Это всё сделало наше правительство.
        — Вы ошибаетесь, всё это я прекрасно понимаю. Но, всему своё время. Придет время, всё наладится. Будем жить хорошо. Обязательно, подождите, просто подождите.
        — Это всё моё задание?
        — Да.
       — А после?
       — Возвращайтесь в Москву, остальное не ваше дело.
       — Хорошо. Всё?
       — Да, теперь уходите.
       — Будьте здоровы, Павел Павлович.
      — И вы, Александр Иванович.

      «Дорогой Вася. Приезжаю завтра, в два часа дня, встречай на вокзале. Лиза.»

       Коротенькое письмо очень обрадовало Василия. Скоро новый год, было уже 26 декабря. Митинги на время прекратились, последний был неделю назад.

       Он пришёл на вокзал как раз к двум часам. Поезд медленно подошёл к платформе. Первые пассажиры вышли на перрон, среди них Трошкин увидел Лизу, она тоже заметила его.
        Они шли домой и разговаривали. Она рассказала, что пробудет здесь все новогодние каникулы. Значит они будут вместе ближайшие две недели, это обрадовало Василия. Не разу она не сказала ему о письме, которое он ей отправил, а Трошкин не хотел первым начинать разговор.

На другой день Василий снова вышел на работу, это был его последний рабочий день, с 28 декабря он уходил в отпуск.
          Он работал уже целый час, вдруг он увидел идущего к нему человека. Взглянув на него Василий чуть не вскрикнул, перед ним стоял тот самый человек, фотографию которого прислали из Москвы Сергею, это он спровоцировал беспорядки в Москве.

    — Здравствуйте! — поздоровался тот.
    — Добрый день, — ответил Трошкин — чем могу помочь?
   — Меня зовут Виктор Афанисиевич Петров, я приехал из Москвы. Передать вам просьбу от президента.
   — От самого президента?
   — Да.
   — Ну, и в чём его просьба?
   — Он просит вас, прекратить бесполезные демонстрации, они ни к чему не приведут.
   — Ну, тогда передайте в Москву, что разговора у нас с вами не получилось.
   — У вас будут неприятности… — проговорил Петров.
   — Вы уже кончили?
   — Да.
   — В таком случае, до свидания.

      Тот молча повернулся и пошёл прочь. Закончив работу Василий первым делом взялся за телефон.

    — Алло. — послышался голос Сергея.
    — Угадай, кто со мной только что разговаривал?
    — Из Москвы?
    — Верно. Откуда знаешь?
   — Только что от мэра пришёл, он требовал прекратить митинги.
   — У меня тоже самое.
   — Интересно.
   — Знаешь, кто был этот, из Москвы?
   — Ну?
  — Один в один тот, который беспорядки в Москве начал.
  — Так, так, это уже интересно.
  — Назвался Виктором Петровым.
  — Интересно.
  — Что будем делать?
  — Сегодня в 17: 00 собираемся в условленном месте.
  — Понял.

     Ровно в пять вечера все трое были на месте. Все были взволнованы. Допросы были очень неожиданными, появление в Пензе человека из Москвы могло всё испортить, нужно было срочно что-то решать.

      — Значит так, кто что думает? — спросил Сергей как обычно.
      — Запугать нас решили, приём известный. — ответил Крючков.
      — Верно, но вопрос в другом, как вести себя в этой ситуации?
      — Да как, так же, как обычно. — сказал Василий.
      — Рискованно.
      — Да что, рискованно! Риск благородное дело. да и это ещё не риск, а так, детская шалость.
      — Да, но шалость может перерасти в риск, а может чего и побольше.
     — Посмотрим.
     — Ну что ж, добро. 30 числа митинг. Да и новый год скоро.
     — Прямо тут отметим. — сказал Василий.
     — Хорошо, — сказал Чернов. — в такой ситуации действительно лучше друг к другу не ходить.

       Через три дня в Пензе произошёл последний в 2005 году митинг коммунистов. На него пришло очень много народа, именно в этот день, 30 декабря люди проводили по-настоящему старый год. Что будет там, в 2006 году? Никто не знал.

     — За что выпьем? — Сергей поднял бокал с шампанским. Только в этот день — 31 декабря, последний день года они изменили себе и вместо кваса пили шампанское.
      — За успех в новом году! — Провозгласил Виталий.
      — За победу! — Выкрикнул Василий.
      — За нашу победу! — подхватил Сергей. Все трое дружно выпили.
      — Включи телевизор. — попросил Сергей.
      — Где ты его откопал? — спросил Крючков.
      — На чердаке нашёл. Он мне не нужен, но чтобы скучно не было, решил достать.

       По телевизору в это время показывали Иронию судьбы… Как любили они этот фильм! Он был добрым, весёлым, с хорошим юмором. Каждый новый год Сергей пересматривал эту комедию. Знал её он уже наизусть.
       Василий и Виталий одинаково любили советское кино. Только трошкину больше нравился другой старый фильм — Карнавальная ночь. Когда он смотрел его, в душе была такая грусть по ушедшим годам, и не только.
        Кончилась первая серия. Только тут Трошкин вспомнил, что обещал зайти к Семёну Кирилловичу и Лизе. Он распрощался с друзьями и пошёл домой.

   По пути зашёл к Игорю, они вместе выпили ещё по рюмке шампанского. Василий пошёл к Смирновым.

       Тут он был до полуночи. Дед Семён жил небогато. Они почти ничего не ели, только Семён выпил рюмку водки. Василий от водки отказался, он и так много выпил сегодня.
        Лиза с улыбкой смотрела на него, в этот вечер она была просто прекрасна. Она была в белом, простом платье и только лишь улыбалась. Если раньше Василий просто любил её, то в этот вечер он просто сходил с ума от любви, он хотел уже здесь признаться ей в любви, но какая-то сила сдерживала его, он чувствовал, что ещё не время. Он верил, время ещё будет.
       В эту ночь у деда Семёна не смотрели телевизор. Дед терпеть не мог современные передачи с песнями Киркорова, Пугачёвой и им подобным. Вместо этого он нашёл у себя видеокассету с записью старого голубого огонька, за 1979 год. Василий грустно улыбнулся, увидев эту кассету, сколько воды утекло с тех пор! Уже многих нет. Да и его самого, Василия в 1979 году ещё не было на свете. До самой полночи они слушали и смотрели старые песни советских лет.
        Наконец наступила полночь. За десять минут до боя курантов выступал Путиловский. В своей речи он поздравил граждан с новым 2006 годом, пожелал счастья и прочее и прочее, уверил, что в новом году мы будем жить лучше, чем в этом. При этих словах Василий и дед Семён многозначительно переглянулись и улыбнулись друг другу, они надеялись, что будет так, как сказал Путиловский.
        Лиза, Лиза смотрела на Василия и не могла насмотреться. Она ещё не признавалась себе в этом, но в душе чувствовала, она любит Трошкина. Каждый день проведённый с ним приносил ей счастье. Он был так же не такой, как другие. Он был в её глазах вежливым, умным, добрым человеком, с ним ей было спокойно и интересно. Когда она уехала, она каждый день грустила без него. Родителям она не сказала, что встретила его, да отец сам догадался. Спросил даже однажды, мол, видела ли Василия? Ну она и ответила, что да, на этом он её оставил в покое. Когда она получила единственное письмо от Василия и в конце прочитала приписку о том, что он её любит, она была счастлива. Однако понимая, что её родители не любили родителей Василия, она сожгла письмо. И об этих письмах не она, не Василий не говорили. Они чувствовали, ещё рано. И теперь она хоть и была счастлива, но не признавалась в этом ни себе, ни даже дедушке.
    Когда начался курантов все трое вышли на улицу. Василий шёпотом загадал желание:
   — Что бы Лиза была моей женой.
     Потом начался салют. Грохот наводил радость на всех. Лиса смеялась. Василий радовался с ней, а дед Семён молчал. После салютов все разошлись по домам.

    Наступил новый год. Новый, 2006 год. Что ждало их там? Победа? Поражение? Успехи? Радость? Печаль? Никто не знал, да и не хотел знать. Они просто жили дальше, как и раньше.

========== Глава 14. Мир и любовь. ==========

Наступило пятое января 2006 года. Вот что произошло в этот день.
     После первого в новом году митинга, Василий возвращался домой. Было уже поздно, мороз. Трошкин мечтал только скорее прийти домой и лечь спать. Вдруг дорогу ему перегородили трое людей в чёрных масках, он не успел сообразить ничего, как был сбит с ног. Двое накинулись на него и стали избивать, третий стоял рядом и смотрел. Василий попытался подняться, но не смог.
   Вдруг кто-то, подбежав к ним сбил с ног стоявшего в стороне. Его товарищи замешкались, воспользовавшись этим Трошкин рванулся с земли, опрокинул нападавших и достал из кармана подаренный ещё осенью Сергеем нож. Двое бивших его бросились наутёк, третьего крепко держал Виталий Крючков, именно он подбежал во время и тем спас друга.
      Василию было больно удары были сильными, он чувствовал, что ранен, но сейчас ему было не до этого.

          — Ты тут откуда? — спросил Трошкин.
          — Сергей послал, сказать тебе, чтоб завтра ты завтра к нему зашёл. — ответил тот.
          — Снимай маску. — Василий глазами показал на того, кого Крючков держал.
           — Вот вам здравствуйте! — под маской скрывался тот человек, который требовал от Василия прекратить митинги, Виктор.
           — Ну, что будем делать? — спросил Трошкин.
           — Отпустите меня. — сказал тот.
           — Да нет, сначала вы нам ответьте на несколько вопросов.
           — Слушаю вас.
           — Прежде всего, как ваше настоящее имя?
           — Откуда вы знаете, что Виктор — мой псевдоним?
           — Отвечайте на мой вопрос. — с угрозой в голосе проговорил Трошкин.
           — Александр Григорьев.
           — По чьему приказу вы действовали?
           — Путиловского.
           — Это он приказал организовать беспорядки в Москве?
           — Да.
           — Кто дал тебе приказ напасть на меня?
           — Лебедевский. Отпустите меня! — сказал Григорьев.
           — Значит, слушай сюда, — Трошкин перешёл на «ты.» — убирайся от сюда, если ещё раз в городе тебя увижу, ну ты понимаешь.
           — Хорошо.
           — Обыщи его. — сказал Василий Виталию.
           — Шикарная вещь. — Виталий достал из кармана его пальто пистолет Макарова. Больше там не было ничего.
            — Это вам больше не пригодится. — Василий убрал пистолет в карман — вон отсюда!

          Крючков выпустил Григорьева и тот бросился бежать не разбирая дороги.

    — Да ты ранен. — сказал Крючков.
    — Да нет, пустяки. Ты иди к Сергею, расскажи, как и что.
    — А ты?
    — А за меня не беспокойся.

        Виталий послушно ушёл, до дома Василия было не далеко. Когда он подходил к дому, его увидел дед Семён. На Василии лица не было, он был бледен и очень устал.

             — Кто это тебя так? — не на шутку встревожившись спросил Семён.
             — Напали. — коротко ответил Трошкин.
             — Ну-ка, пошли ко мне.
             — Зачем?
             — Лечить тебя буду. Тебе одному сейчас нельзя.

     Василий уже так устал, что покорно пошёл за Семёном. Тот ввёл его в дом, помог лечь на диван. Трошкин совсем выбился из сил, поэтому тут же упал без сознания.
           Семён Кириллович тем временем снял с него пальто, рубаху, осмотрел его. Было много ушибов, вообщем-то ничего опасного, но он определил, что неделю или дней десять нужно лежать и не вставать. Раны от ушибов он решил продезинфицировать спиртом, но дома спирта не оказалось, он отправил Лизу в аптеку. Девушка очень испугалась, увидев Трошкина в таком состоянии, однако Семён Кириллович успокоил её, сказав, что ничего опасного для жизни нет.

       Прошло уже три дня. Всё это время Василий пробыл в доме Семёна Кирилловича. Он уже в первый день хотел идти к себе, но Лиза не пустила. Ничего опасного не было, он просто отдыхал от небольшого испуга.
        Четвертый день своего пребывания в доме Смирновых Василий запомнил надолго.
          В этот день он лежал на кровати, к нему подошёл Семён Кириллович.

       — За что же это тебя так? — спросил он.
       — За митинги, — ответил Трошкин — этот, агент из Москвы во всём сознался.
       — Что думаешь делать?
       — Не знаю.
       — Я тебе так скажу: бросайте вы это дело, проиграли, всё кончено.
       — Быстро ты сдался, а я нет. Будем бороться дальше.
       — А помнишь, как раньше было? По улицам ходили спокойно.
       — Да. А здесь видишь как, пошёл, напали. Мне тут Сергей звонил, в него стреляли.
       — Кто?
       — Да, наверное всё те же. Вот тебе ещё довод, почему я за СССР.
       — Да, да, да. Да и не только это.
       — Вот Мне дед Владимир много рассказывал: и о бесплатной медицине, и о школах. А сейчас?
       — Да, что сейчас? Хуже конечно, чем раньше, много хуже.
       — Вот за это я и борюсь.
       — Ну, значит ещё по боремся! — сказал Семён.
       — А как же, обязательно.
       — Ну, отдыхай, я пойду.
       — Хорошо.

          Как только Семён вышел из комнаты, к Василию подошла Лиза. Всё это время она стояла за дверью и слушала весь разговор. Тут только она поняла, за что пострадал тот, кто был ей очень дорог. О том, что он, Трошкин, коммунист, она догадалось давно, уже увидев над его домом красный флаг. Но только теперь она поняла, как сильно он любит ту страну и как он за неё, страну, борется.
          Историю о её родителях читатель уже знает. С детства ей, выражаясь грубо «вбивали» в голову, что коммунисты — настоящее зло, самые плохие люди на земле, и прочее. В детстве она простодушно верила в это, но на то она и была умная, чтобы во всём разбираться. Но так как до этого она не встречалась с коммунистами, не знала, кто они, что им нужно. Даже её дедушка никогда не говорил с ней об этом, только при первой встрече спросил: всё так же они учат её, что коммунисты плохие, или нет?
             Нет, для Лизы тот факт, что Трошкин коммунист, ничего не значил. Если бы её родители, узнав что Василий коммунист, стали бы его ненавидеть, то Лиза, нет.

              — А, Елизавета Алексеевна? — Василий говорил с ней на «вы» — Вы всё слышали?
              — Да. — ответила девушка.
              — Теперь вы всё обо мне знаете?
              — Да, но всё это я знала давно, ещё когда увидела у вас на крыше флаг.
              — И что же, будете теперь ненавидеть меня, как ваши родители? — как же грубо это вышло! Василий увидел это, но уже было поздно.
              — Ну, зачем вы так? — Лиза тоже говорила на «вы.» — совсем нет. Я правда не совсем поняла, чего вы хотите? Что было там хорошего?
               — Простите, что я так грубо. Что хорошего? Много чего, вы слышали наш разговор с Семёном Кирилловичем, мы как раз об этом и говорили.
              — Да, я слышала. — было заметно, что девушка начинала волноваться.
              — Понимаете, сейчас половины из всего этого нет, за это я и мои товарищи боремся.
              — Понимаю. Вам не страшно?
              — Нет, я не боюсь.
              — Понимаю, но для меня это всё не важно. Я пришла сказать о другом.
              — О чём же?
              — Мои родители, вы это знаете, не любят коммунистов… — девушка очень волновалась.
              — Я это знаю. — Василий начинал тоже по-немного волноваться.
             — Я долгое время была уверена, что всё то, что мне говорили родители — правда, но теперь поняла, нет.
             — Что же заставило вас поменять своё мнение? — спросил Трошкин.
             — Встреча с вами. Вы за коммунистов, но вы не такой, как мне о вас рассказывали родители.
             — Вам обо мне рассказывали родители?
             — Не о вас, а о вашем дедушке.
             — Владимира?
             — Да. Когда я вас встретила, моё представление о коммунистах изменилось. Вы другой.
             — Какой? — слегка улыбнувшись спросил Трошкин.
             — Вы интересный, умный, добрый. Ваши друзья тоже, я недавно слышала, как дедушка разговаривал с Сергеем Черновым, он тоже очень умный и вежливый человек, так мне показалось.
            — Так и есть. — ответил Василий. — Продолжайте.
            — Когда я вас встретила, поговорила с вами, мне стало лучше жить. Вы может быть думаете, что всю свою жизнь я была счастлива? Нет.
       Я жила в хороших условиях, в хорошей семье, меня любили, у меня было много подруг, друзей. Но это было не то, о чём я тосковала. Родители постоянно убеждали меня, что тут, в Пензе делать мне нечего, что мой дедушка — плохой человек, всегда будто следили за мной. Я от этого всего так устала, здесь я наконец почувствовала себя свободной.
       Мои друзья и подруги. Да, они были у меня. Были и есть очень хорошие среди них. Я была в школе очень умной, многие мои «друзья», пользовались этим в своих целях. И от всего этого я тоже очень устала.
       С вами мне было просто, спокойно, вы не такой, как все, вы лучше. С вами я свободна. Да, вы коммунист, но для меня это не важно, я не думала, что когда-нибудь скажу вам это, но теперь скажу. — В этом месте девушка стала сильно волноваться.
              — Что? — тоже волнуясь в душе, но не показывая спросил Трошкин.
              — Я люблю вас. — девушка выговорила это с таким волнением, словно выдавала какую-то опасную тайну.

           Василий был потрясён. Да, он любил Лизу, да он помнил, что загадал желание, чтобы она стала его женой и всё же не ожидал, что девушка сама, первой признается ему в любви.
           Он медленно поднялся и посмотрел ей прямо в глаза.

       — Меня? Любите? — спросил он ещё не веря своему счастью.
       — Люблю. — ответила девушка.

          Он медленно взял её руку и приложил к своему сердцу, она молча смотрела на него и улыбалась. Он смотрел ей в глаза и был счастлив. Потом он подошёл ближе и закрыв глаза поцеловал Лизу, она ответила. Они обнялись и долго молча стояли обнявшись. Они были счастливы.

             — Лиза. — спросил Трошкин.
             — Что милый? — ответила тихо девушка.
             — Ты получила моё письмо?
             — Да. Но я сожгла его.
             — Почему?
             — Боялась, что родители прочитают.
             — Обманула родителей?
             — Нет, они и не знали, что мне пришло от тебя письмо, их тогда не было дома.
            — Понимаю. Я до сих пор храню твои письма.
            — Я люблю тебя. — девушка сменила тему.
            — И я тебя, милая моя, любимая.

         Семён Кириллович видел их уже давно, но он сразу ушёл и пил чай на кухне. Он был счастлив за внучку и не хотел им мешать. К нему зашёл Чернов.

            — А где Трошкин?
            — Отдыхает, тревожить его не надо, да ты садись, чаю выпей.
            — Спасибо. Не откажусь.
            — Зачем пришёл?
            — Да, сказать хочу.
            — В тебя же стреляли?
            — Да, но не попали.
            — Что сказать хотел?
            — Да вот, решили мы нашу организацию распустить.
            — Чего так? — удивлённо спросил Семён Кириллович.
            — Да вот думаю, опасно становится, они одним выстрелом не ограничатся.
            — Сдаёшься что ли?
            — Нет.
            — А что?
            — А вот, послушайте…

           Чернов стал шептать деду что-то на ухо.

            — Вот оно как! — почти вскрикнул Семён.
            — Да, вот так. — ответил Сергей.
            — Хорошо, хорошо придумали. Молодцы.
            — Мне сейчас уже некогда ждать, пора. Напишу письма в Москву, Ленинград, что мы расходимся.
             — А митинги?
             — С людьми уже договорились, они в курсе, думаю, предателей там не будет.
            — Надеюсь.
            — Вот и я. Передай всё Василию, только наедине и тихо.
            — Хорошо, я передам.

         Сергей ушёл, а Семён Кириллович включил телевизор. Там шли какие-то новости.

            Василий и Лиза сидели на диване обнявшись и молчали. Так прошло уже полчаса. Иногда он целовал ей руки.

           — О чём думаешь? — спросила Лиза.
           — О тебе. О том, что теперь будет? Как отреагируют твои родители?
            — Да, я тоже об этом думала, — ответила она. — но сейчас я не хочу думать об этом.
            — Я тоже.

        Ещё через пятнадцать минут Семён Кириллович решил, что пора рассказать Трошкину о том, что узнал от Сергея.
           Когда он вошёл в комнату, Лиза испуганно вскочила с дивана и смущённо заулыбалась. Но Семён сделал вид, что не заметил её смущения и что он ничего не знает.

                — Лиза, иди погуляй, мне надо Васе сказать важную вещь. — сказал он.

             Девушка взглянула с улыбкой на Василия и вышла из комнаты.

           — Что случилось? — спросил Трошкин.
           — Сергей приходил. — ответил Семён.
           — Почему меня не позвал? — заволновался Василий.
           — Да, ты же занят был. — Семён Кириллович хитро улыбнулся.
           — Уже знаешь? — снова спросил Василий.
           — Да, но сейчас не об этом.
           — Да, ты прав, что сказал Сергей?
           — Ничего особенного, организация распускается.
           — Что??? — Василий был шокирован этим известием. — Что это значит?
           — То и значит, всё кончено, мир.
           — Да, как же так?
           — А ты послушай меня спокойно, поймёшь.
           — Ну, говори.
           — В Сергея недавно стреляли, это ты знаешь.
           — Знаю.
           — После этого случая, они пришли к выводу, что дело становится опасным, теперь правительство не остановится.
           — И что?
           — А вот что… — Семён Кириллович наклонился к уху Василия и стал что-то шептать на ухо.
           — Вот как! Хитро! — удивлённо проговорил Василий.
           — Я тоже так думаю.
           — Что теперь делать?
           — Да ничего, живи, как жил до этого, работай.
           — Хорошо.
           — Теперь послушай. Ты знаешь, я всё видел.
           — Ну?
           — Будь осторожен. Лиза хорошая, добрая, я ничего против не имею, но будь осторожен.
           — Да, я знаю.
           — Ну, вот и хорошо, желаю успеха. — Семён Кириллович улыбнулся.
           — Благодарю. — Василий и Семён пожали друг другу руки.

         В тот же вечер в Москву, Ленинград, Ростов, Хабаровск, Тулу и другие города по почте полетели письма из Пензы. Они сообщали тамошним лидерам коммунистических организаций, о приостановлении деятельности. На следующий день, в те же города поездами выехали курьеры из Пензы. Они везли секретную приписку к письмам, которую приписать пером было опасно.
                Вскоре во всех перечисленных городах коммунистические организации объявили людям о приостановлении деятельности, народ был в недоумении, только лидеры знали, почему это было сделано.
         Правительство наконец вздохнуло спокойно, казалось, что шаг с угрозами сработал, митинги прекратились уже через неделю.

           Лиза и Василий после их последней встречи встречались потом ещё, несколько раз. Обычно они просто обнявшись сидели и смотрели на природу на улице. Василий, после разговора стал чувствовать себя уже совсем хорошо, через три дня он вернулся к себе, ещё через два дня, вышел на работу.
          На другой день Лиза снова уехала. Теперь она должна была приехать в середине апреля. На этот раз Василий грустил уже не так сильно, он ждал, ждал их следующей встречи, в такие минуты время летит очень быстро.

========== Глава 15. Мирное время.  ==========

— Ну, что в Москве? — спросил Трошкин Сергея.
         — Да, что? Сначала тоже удивились, как и ты, потом согласились.
         — А народ?
         — А народ, вроде тоже всё поняли, хотя, кто их знает? Могут и не понять, некоторые. Я план наш тогда не всем рассказал, только самым надёжным.
        — Да, хитро ты это всё придумал. Сам?
        — Да.
        — Хочешь значит на праздник весны и труда в Москву податься?
        — Да, с Путиловским повидаться.
        — Да, если получится, то хороший будет митинг.
        — А люди согласятся? Всё-таки три месяца молчать, а потом вдруг сразу митинг.
        — Согласятся, у меня в Москве такие связи, о моём плане знают такие люди, что пойдут, будь уверен.
       — Когда планируешь ехать в Москву?
       — Сегодня двадцать первое марта.
       — Ну?
       — А в Москву поедем через месяц. Там до первого мая проживём, желательно чтобы анонимно. А первого мая будет им праздник.
       — Хитро. А дальше?
       — Вот и посмотрим, в апреле. А пока работай, живи как и раньше жил.
       — Не получается у меня как раньше.
       — Лиза? — спросил Сергей.
       — Да. — ответил Трошкин. — Два месяца всего прошло, а я уже так скучаю, сил нет.
       — А писем не получал?
       — Одно, от родителей.
       — Что пишут?
       — Да ничего, скучают, приглашали к себе.
       — Поедешь?
       — Может потом, после дела.
       — А от Лизы не получал?
       — Нет, она говорит что боится писать мне письма.
       — Почему?
       — Родители. — Кратко ответил Василий.
       — Понимаю. — Дед Семён рассказал ему историю Лизы и её родителей. — У меня вот тоже любовь была, в своё время.
       — Ты об этом не рассказывал.
       — Неохота было, больно вспоминать.
       — Ну, так расскажи.
       — Ну ладно, так и быть.

            Ещё в школьные годы Сергей познакомился с Анной Беловой. Девушка была моложе его на два года. Недолгое время он ухаживал за ней: дарил цветы, один раз они пошли в кино, но вскоре она узнала, что он поддерживает коммунистов. Её отец был убеждённым Ельценистом, она тоже. Если Лиза Смирнова всегда относилась к коммунистам больше нейтрально, а после разговора с Василием стала даже относится к ним положительно, то Анна откровенно их ненавидела.
      Когда случились события октября 1993 года, Анна назвала защитников белого дома преступниками и бандитами.
       Через семь лет, после описанных событий она встретила Сергея. Чернову она нравилась, однако он сразу отметил в ней одно отрицательное качество: она во всём искала выгоду.
         Когда она узнала, что он поддерживает коммунистов, она ушла от него с такими словами: «Ты уже не тот, что был прежде».

               — Интересная история. — Василий посмотрел на друга. — А ты что?
               — Да что я? Жив до сих пор, как видишь.
               — А ты вот это мне всё к чему рассказал?
               — Да так, просто будь осторожен. Мало ли что?
               — Ладно, ладно.
               — Ну, мне пора.
               — Бывай.

            Вот такой план был у Сергея: залечь на дно на три месяца, а потом снова вернуться и нанести решающий удар. Первого мая должна была произойти самая массовая демонстрация. Одновременно такие демонстрации должны были начаться и в других городах.

                Вскоре наступил апрель. Второго апреля в Пензу вернулась Лиза.

========== Глава 16. Ошибка.  ==========

— Лиза, как же я соскучился по тебе! — Трошкин нежно обнял Лизу.
            — Я тоже. — девушка улыбалась.
            — Ты надолго?
            — Нет, двадцать первого числа уезжаю обратно.
            — Почему так скоро?
            — Дела.
            — Понимаю.

             Они вместе пошли домой, по дороге у Василия зазвонил телефон.

             — Алло.
             — Это Сергей.
             — Что случилось?
             — Приходи, расскажу.
             — Хорошо, скоро буду.

                Снова та же комната и те же люди.

        — Что случилось? — Трошкин нервничал.
        — За нами установлена слежка. — Кратко ответил Сергей.
        — Что?! — почти прокричал Трошкин.
        — Не шуми! — Сергей огляделся. — Я говорю, за нами следят.
        — Как же ты это понял?
        — Иду вчера и чувствую, увязался за мной какой-то неизвестный.
        — Ну и что?
        — Проводил меня до дома.
        — И?
        — Сегодня опять за мной увязался, ну я вроде его запутал, хотя не точно. Не исключено что и за вами уже следят.
        — Ясно.
        — Значит так, сейчас от сюда уйдём, и больше не ногой сюда. Они уже могли разнюхать, кто сюда ходит.
        — Кто же это придумал, следить за нами? — спросил Виталий.
        — Да, ведать Лебедевский с его дружками нам опять удружил.
        — Может я с ним поговорю? — спросил Трошкин.
        — Даже не думай. — сказал Сергей, — Опасно это очень. Тут такое дело, провал невозможен. Значит слушайте сюда, сейчас с все по домам. Друг к другу не ходим, гуляем только на своих улицах. Поедем в Москву ночью, с 20 на 21 мая, я сам за вами заеду.
        — Хорошо. — Трошкин встал.
        — Никакой самодеятельности, ясно?
        — Ясно.

           Василий вышел из дома и пошёл домой.
         Да, странная ситуация. Вроде же, после январских событий их оставили в покое, оказывается, нет. Лебедевский, да, по всей вероятности он приказал установить слежку, но кто, кто выдал Лебедевскому план? Да, иначе Лебедевский не узнал бы о плане. Нашёлся значит кто-то, таки выдал план мэру, кто? Кому Сергей рассказывал о плане? Василий кроме Сергея и Виталия больше из народа никого из социалистов не знал. Времени было крайне мало, выяснять это не было времени. Да, дело оказалось под угрозой, если они всё знают, всё может пойти прахом.
         Что это за мысли у него в голове? Рано сдаваться. Даже если всё уже известно власти, это ничего не значит. Народ уже поднимается и это власть уже не в силах остановить. Сегодня было десятое мая, оставалось десять дней. Нужно ждать.

           — Они залегли на дно. Уже восемь дней о них ничего не известно, сидят по домам. — Григорьев сидел в кабинете Лебедевского.
          — Плохо вы за ними следили, вас рассекретили. — ответил мэр.
         — Да, изменить причёску и перекрасить волосы было недостаточно. — Александр улыбнулся.
        — А брюнетом вам лучше, чем блондином. — мэр улыбнулся в ответ.
        — Товарищ Лебедевский, мне не до шуток.
        — Да я понимаю, товарищ Григорьев. Но вы и нас поймите, кроме вас из Москвы больше никого не прислали. Вообще вам очень повезло, что вас не раскрыли ещё после стычки с Трошкиным.
       — Да, мне тогда пришлось на полтора месяца залечь на дно. Это было трудно.
      — Значит говорите, по домам сидят? — Уточнил Лебедевский.
     — Да.
     — Значит так, послезавтра, вечером, поедите по их домам, поговорите с ними, лучше ликвидируйте.
    — Я бы не хотел этого делать.
    — Это на крайний случай.
    — Почему я не мог следить за ними раньше?
    — Вас бы раскрыли быстрее. Да и вы-то узнали немного.
    — Да. К сожалению немного. Мне повезло поставить жучок на телефон Чернова.
    — Как это вышло?
    — Столкнулись мы с ним на улице, он телефон выронил, я поднял, руки у меня быстрые, успел нацепить жучок.
    — Он вас не узнал?
    — Нет, я был в тёмных очках.
    — Хитро. Задание вам ясно?
    — Да. Простите, один вопрос.
    — Слушаю.
    — Почему бы это не решить сегодня?
    — Сегодня я не смогу выделить в ваше распоряжение людей, никого нет. Завтра будут люди, а вот послезавтра, будут.
    — А где же все?
    — Выходной у них.
    — Не вовремя, как всегда.
    — Да, вообщем завтра я жду вас.
    — Хорошо. Ещё вопрос.
    — Да.
    — Что мне делать после завершения операции?
    — Возвращайтесь в Москву.

      Василий зашёл к Смирновым, Лизы не было дома. Дед Семён встретил его, они разговорились. Трошкин рассказал про установленную за ними слежку.

         — Когда вы едите в Москву? — спросил Семён.
         — Послезавтра, ночью.
         — Лизе ты рассказывал?
         — Нет.
         — Почему?
         — Огорчать не хочу, скажу, как уже поедем.
         — Ну, как знаешь.

       Вскоре пришла Лиза. Они вместе пили чай и разговаривали. Было заметно, что Василий волнуется. Он выпил стакан чая и попрощавшись ушёл. Лиза была удивлена, на её вопрос о том, что с ним случилось, Василий не ответил.

========== Глава 17. Прощание.  ==========

Сутки прошли. Наступил последний день Трошкина в родном доме, этой ночью он и его друзья должны были отправится в Москву.
         С самого раннего утра он собрал вещи. Вещей у него было мало, поэтому собрался быстро. Написал письмо в Ленинград, родителям. В нём он сообщал, что по срочному делу уехал в Москву, просил домой не писать. Отправить письмо решил вечером.
            Он зашёл в комнату деда Владимира, сел на кровать и осмотрелся. В этой комнате он всегда вспоминал прошлое. Вернётся ли он ещё сюда? Нет? Кто знает? А вернётся, даже если вернётся, то вернётся уже другим. Да, таким, какой он сейчас, ему уже не быть.
             День прошёл быстро. Василий даже успел выспаться. В восемь вечера Трошкин вышел на улицу и сел у своего дома на лавку. В узелке было немного его вещей. Прошло полчаса, Сергея не было. Трошкин решил пойти попрощаться с Лизой. Вчера они не виделись.
        Когда он пришёл, девушка не спала.

         — Лиза, почему ты не спишь? — спросил он.
         — Волнуюсь, — ответила она, — завтра мне возвращаться в Петербург. А ты куда-то собрался? — он держал в руках узел с вещами.
         — Да, я уезжаю.
         — Куда? — девушка вздрогнула.
         — В Москву.
         — Зачем? — Лиза подошла к нему.
         — Будем бунтовать. Мы давно это задумали.
         — Надолго?
         — Не знаю. Ты завтра во сколько уезжаешь?
         — В восемь.
         — Я буду скучать по тебе. — Василий заволновался.
        — Я тоже.
        — Ну, я пойду, за мной заедут друзья.
        — Да, да, идите. — Лиза отвернулась к стене.

           Трошкин вышел на улицу и остановился, чего-то ожидая.

            Лиза в это время Лиза подошла к окну. Слёзы брызнули из её глаз. Она очень переживала за любимого человека. Он уезжал, как всё сложится в Москве? Всё ли получится. Она так не хотела, чтобы он уезжал. Она не сдержалась, сорвалась с места, выбежала на улицу, Василий обернулся, обнял её, поцеловал, она тихо заплакала.

       — Ну что ты? — Василий нежно прижал её к себе.
       — А вдруг с тобой что-нибудь случится?
       — Всё будет хорошо, поверь мне.
       — Будь осторожен.
       — Хорошо, буду.

      Они снова посмотрели друг другу в глаза и обнялись.

              — Любимая моя, милая, я люблю тебя. — говорил Василий целуя девушку.
             — Я тоже, я тоже.

       Уже давно подъехали и ждали его Чернов и Крючков. Времени у них было мало, но увидев Лизу и Василия они заглушили мотор и стали ждать.

                 — Где ж ты такую тачку откопал? — спросил Крючков.
                 — В гараже у меня стояла.
                 — Давно?
                 — Лет десять.
                 — Что раньше не рассказывал?
                 — Не нужно было.

          Василий тем временем последний раз обнял и поцеловал Лизу.

              — Береги себя. — сказала она на прощание.
              — Я вернусь. — Ответил Трошкин.

  Он не стал спрашивать, откуда у Сергея машина. Он сел на заднее сиденье. Откинулся назад и закрыл глаза. Дорога всегда вызывала в нём усталость, он задремал. В полусне он вспомнил про музыку в его телефоне, вставил наушники и стал слушать.

         И есть чем платить, но я не хочу
              Победы любой ценой,
       Я никому не хочу ставить ногу на грудь,
            Я хотел бы остаться с тобой,
            Просто остаться с тобой.
             Но высокая в небе звезда
                Зовёт меня в путь.

       Виктор Цой — его любимый певец. Как эта песня напоминала его историю! Он мечтал сделать в стране революцию без крови, он мечтал всегда быть рядом с любимой, но его цель, которая была уже очень близко, цель звала его в путь. Ночью они поехали, рассчитывая добраться быстрее без пробок, машина ехала на большой скорости, в Москву они добрались утром следующего дня.

        Той же ночью к дому Василия Трошкина подъехал чёрный джип. Из него вышли трое человек в масках. Они открыли двери отмычкой и вошли внутрь. Через десять минут вышли.

         — Нет никого. — Сказал Григорьев сняв маску.
         — Что делать? — спросил его напарник.
         — Дверь закрой, не по-человечески как-то.
         — А вы куда?
         — В Москву.

            Вскоре всем стало понятно, что три зачинщика митингов незаметно исчезли из города. Александр Григорьев ночным поездом выехал в Москву.

             На другой день Лиза уехала в Ленинград. Дед Семён остался один. Вечером к нему зашёл Игорь, прощаться.

           — Уезжаю. — Коротко сказал он.
           — Куда? — Спросил Семён.
           — В Ленинград.
           — Зачем?
           — На заработки.
           — Ну и жизнь, — сказал Семён, — все или в Ленинград, или с Ленинграда едут. Ну, будешь в Ленинграде, передавай привет моему Лёшке, шучу. Хороший ты парень, Игорь.
           — Ты всегда был в стороне от всего политического, был нейтральным, сейчас таких мало и такие ценятся. Успеха тебе, всегда таким и оставайся.
           — Спасибо вам.

          Ну вот и остался Семён Кириллович Смирнов почти один. Каждый день он слушал новости, там было всё однообразно, до одного прекрасного дня…

========== Глава 18. Москва. Старый знакомый. ==========

Москва. Лет пятьдесят назад этот город был красивым, добрым, с хорошими людьми. Люди любили посещать Москву. Экскурсии, музеи; всё это притягивало людей.
         После распада СССР люди в большинстве своём ездили в Москву на заработки. Зарабатывали тут хорошо, но качество жизни не улучшалось. Налоги, обман людей, это оставалось так же, как и в девяностые.
          Вот сюда и занесло наших друзей. Москва в ту пору была с первого взгляда очень даже красивая, но стоило заехать в глубь, та же Пенза, даже хуже. Те же разбитые дороги, мусор. Аж погрустнели друзья, но времени было мало.

           — Ну, вот вам и Москва, товарищи. — Сказал Сергей.
           — Что дальше? — спросил Крючков.
           — Хотел бы я прогуляться по городу, столица всё-таки, да времени нет. Я связался с местными социалистами, они помогут.

            Снова машина быстро поехала по городу и через полчаса остановилась около небольшого дома. Их встретил молодой человек, тридцати лет.

         — Андрей Иванович Платонов. — Представился он. — Вы из Пензы?
         — Да. — ответил Сергей.
         — Ну, вы здесь уже знаменитости.
         — Да вы что?! — Сергей притворно удивился.
         — Да, именно так, ну вы проходите.

          Платонов провёл гостей в просторную комнату, посреди комнаты стоял стол. Они выпили чаю, разговорились.

          — Андрей Иванович, нам бы квартирку. — сказал Сергей.
          — Есть, Ответил тот, — вот вам адрес. Дом хороший, пустой.
          — Прямо как дома. — сказал вполголоса Василий.
          — План у вас тот же?
          — Да. Людей у вас много? — спросил Чернов.
          — Хватит, людей достаточно, на демонстрации будет много.
          — Хорошо, ну нам пора. — Сергей встал и вышел, за ним вышли Виталий и Василий.

                Дом был хорош. Чем-то он напоминал их старый дом в Пензе. Сначала друзья решили отдохнуть. Так и проспали до вечера, ночью дремали.
      В доме был небольшой двор с сараем в глубине. Заглянув в сарай Сергей решил осмотреть его. Там были пустые мешки, несколько деревянных ящиков и старая, поломанная мебель. Осмотрел мешки, в них ничего. Тоже в ящиках. Решил осмотреть старую мебель, в одном из старых шкафов нашёл рваную шляпу, в другом разорванное пальто.
 В третьем ящике он увидел… сначала Чернов не поверил глазам, в третьем ящике лежало рядом два пистолета Макарова. Сначала Сергей даже испуганно отшатнулся, потом собравшись с духом подошёл и осмотрел пистолеты снова. Ничего особенного, обычные пистолеты, но как они здесь оказались? Этого он не знал. Это было загадочно. В ещё одном ящике он обнаружил банку патронов. Совсем озадаченным он вернулся домой. Друзья удивились, он был бледный.

             — Ты что? — спросил с тревогой Василий.
             — Ничего, ничего. — Сергей сел на стул и принялся за еду. — Может быть пойдём, прогуляемся по городу?
             — Можно. — Сказал Трошкин.

           Город Москва вообщем-то был красивым, все трое внимательно рассматривали здания, магазины, памятники, парки, всё было красиво. Все они понимали, что кроется за этой красотой, от этого было больно. Москва, что с тобой сделали за столько лет? Да, тут люди жили хорошо, да, тут люди зарабатывали много и жили хорошо, ну, а другие? Что с другими? Другие жили уже не так хорошо и власть это прекрасно понимала, но, что власти до народа? Василий, Сергей, Виталий и другие революционеры, все они были из народа. Они видели всё, чего может быть никогда не видело правительство страны. Они видели и сами испытали на себе. Каждый раз, когда они получали зарплату, они сразу знали, что нужно отсчитывать деньги для уплаты больших налогов. Вспомнилась тут Трошкину старая шутка: «Одну ошибку всегда делают в квитанциях ЖКХ, вместо «содержание жулья», почему-то пишут «жилья.» Какая точная шутка! А власть до сих пор кричит: «Всё хорошо!» Они продолжают уговаривать людей подождать, да сколько же ждать-то?! Народ ждёт уже больше двадцати лет! Хватит. Скоро власть узнает, что такое народ.

       Сергей шёл молча, Трошкин и Крючков переговаривались. К ним подошёл Платонов.

             — Прогуливаетесь? — спросил он, — Как вам город?
             — Красивый… — ответил Чернов.
             — Да, с этим не поспоришь. Красивый, а когда-то был лучше.
             — Верно, верно. — сказал Василий.
             — Сергей, можно с вами переговорить? — спросил Платонов.
             — Пожалуйста.

         Трошкин и Крючков, услышав эти слова отошли в сторону и разговаривали о чём-то своём.

                — Вы пистолеты в сарае нашли? — спросил Платонов.
                — А вы знаете? — удивился Сергей.
                — Да, это наши люди их там спрятали.
                — Зачем?
                — На всякий случай, сейчас такое время, не помешает.
                — Понятно, ну спасибо вам.
                — Да, вот что ещё, зайдите завтра с вашими друзьями ко мне, посовещаемся, скоро всё начнётся.
                — Хорошо, обязательно прийдём, спасибо.

            Снова они молча шли по городу, но теперь Сергей более оживлённо разговорился с товарищами. Они зашли в один из ближайших магазинов, купить чего-нибудь к ужину.
        Когда они зашли, Василий зачем-то обернулся и заметил, что на него подозрительно смотрит какой-то человек, что-то знакомое показалось ему в этих страшных, чёрных глазах, которые внимательно смотрели на него, где он уже видел эти глаза? Вдруг перед ним встала знакомая картина: зимняя ночь, удары сапог, Виталий снимает маску с незнакомца, Григорьев!!! Да, это был Григорьев! Только, что с ним, очень он изменился, только глаза остались прежние.
             Григорьев расплатился и вышел, Василий показал Крючкову на уходившего.

              — Иди-ка посмотри внимательно вон на того, да скажи, узнал, нет?

                Виталий кивнул и вышел, вернулся через пять минут.

                 — Старый знакомый. — сказал он тихо.
                 — Не заметил тебя? — спросил Трошкин встревоженно.
                 — Кажется нет.
                 — Значит так, — это уже говорил Сергей, — делаем так, из магазина выходим по очереди, с интервалом в десять минут. Если кто увидит слежку, домой не ходить, попробовать оторваться, или звонить мне, если нет слежки, идти домой, ясно?
                 — Да. — ответили Трошкин и Крючков разом.

          Первым вышел Виталий, Сергей и Василий разделились и пошли в разные отделы магазина, через десять минут ушёл Сергей, потом Василий.

            Вышел на улицу, и медленно пошёл по городу, он уже очень хорошо научился определять, когда за ним следят, а когда нет. Походил по городу час, слежки не заметил, решил, что можно вернуться домой. Через полчаса он пришёл. Дома уже был Виталий, он открыл дверь.

           — А где Сергей? — спросил Трошкин.
          — Нет его.
          — Ну, подождём.

        Прошло три часа, Василий нервно ходил из угла в угол, Крючков молча сидел и перебирал колоду карт, которую нашёл в комоде. Василий в карты не играл, поэтому и Виталию было скучно. Было уже семь вечера. Василий забеспокоился. Найдя под подушкой кровати Сергея блокнот с телефонными номерами, он позвонил Платонову.
        Через пятнадцать минут все сидели за столом и разговаривали.

         — Говорите, Григорьев? — спросил Андрей.
         — Да. — Ответил Трошкин.
         — Наслышан, наслышан. Опять он за своё. Ну значит так, я голоден, сейчас с вами отужинаю, вы ложитесь спать, завтра я постараюсь разузнать, где он.

           После ужина Платонов ушёл.

========== Глава 19. Конец шпиона. ==========

Ночью начался сильный дождь с грозой и ветром. Всю ночь крупные капли стучали по крыше, но спалось хорошо.
         Следующий день был хмурым и серым, никто из друзей даже не выходил на улицу. Нашли в шкафу несколько старых, неизвестных им до сих пор книг и весь день читали. Довольно часто они поглядывали в окно, выходившее на улицу, Платонова всё не было. Так прошёл день, это было уже 25 апреля 2006 года.
        Часы показывали уже почти восемь вечера, когда в дверь раздался стук. Наконец пришёл Платонов.
             Он был в промокшем пальто. Ему предложили чаю, он согласился. За чаем они разговаривали.

                — Ну что? — спросил Трошкин.
                — Узнали. — Ответил Платонов, — Сидит Чернов в следственном изоляторе.
                — Где? — спрашивал только Трошкин, Крючков молчал.
                — Вот поэтому адресу. — Андрей показал бумажку с надписью.
                — Вытащить его можно оттуда?
                — Можно попробовать, но это очень рискованно.
                — Риск — благородное дело. Кроме того, Сергей — наш товарищ.
                — Понимаю. —
                — У вас есть план?
                — Да.
                — Слушаем вас.
                — Вы уже знаете о оружие, которое лежит у вас в сарае?
                — Нет.
                — Не успел значит Сергей вам рассказать?
                — Нет.
                — В сарае у вас, в одном из шкафов лежат два пистолета и патроны, потом заберите.
                — Хорошо.
                — Дальше. Вы должны будете ворваться туда, освободить Чернова и бежать. У входа вас будет ждать такси, сядете в него, вас отвезут ко мне.
               — Почему к вам?
               — Там будут ещё наши товарищи.
               — А разве вчера совещание не прошло?
               — Нет. Вас не дождались, Сергею звонили, он не отвечал, разошлись.
               — Почему?
               — Вас все знают. Интересно было с вами поговорить, вот и распустили.
                — Понятно. Когда можно начинать?
                — Думаю, часов в двенадцать.
                — Хорошо.
                — Всё.
                — Подождите, хотел бы уточнить некоторые детали.
                — Слушаю.
                — Сколько обычно людей охраняют изолятор?
                — Следователь и человек шесть охраны.
                — Справимся.

        Платонов поднялся, попрощался и вышел. Было уже почти девять часов вечера.
                Трошкин сразу пошёл в сарай, принёс домой пистолеты и патроны.
         Крючков взялся за книгу.

             — А ты женат? — спросил его Василий.
             — Нет, а чего ты спрашиваешь?
             — Да так, завтра на такое дело идём, как там всё кончится?
              — А ты женат? — спросил Крючков.
              — Невеста у меня. — Василий первый раз назвал Лизу своей невестой. — Да, ты же видел?
               — Видел.
               — Ну вот. А ты в организации давно?
              — Давно, вместе с Сергеем пришёл.
              — Тебе-то это зачем?
              — А зачем? Я же просто знаю, там было лучше. Вот за это я и борюсь.
             — Может так и надо. Ну ладно, давай-ка спать, завтра важное дело.
           Свет погас.

       В это самое время, когда Василий и Виталий легли спать. В другом месте происходил другой интересный разговор.
               В одном следственном изоляторе, в тёмной комнате за столом сидел человек. Спустя какое-то время в комнату ввели Сергея Чернова. Он сел на стул напротив незнакомца и внимательно взглянул ему в глаза. Этот незнакомец был следователем.

             — Сергей Александрович Чернов? — спросил следователь.
             — Да. — Сергей устало вздохнул.
             — Из Пензы?
             — Да. Почему я здесь?
             — Вы под арестом.
             — За что же это меня?
             — А вы не догадываетесь?
             — Нет. — Сергей всё понял, но ему вдруг стало весело.
             — За разжигание беспорядков в народе.
             — Беспорядков? Так у вас это теперь называется?
             — Да.
             — А вы не задумывались, почему происходили эти «беспорядки»?
              — Нет. Ваши мотивы нам неясны.
              — Неясны? Так я вам их раскрою! Вас удивляет, почему люди идут на митинги? Люди устали! Сколько лет вы обещали людям хорошую жизнь? Мы так и не дождались! Ваши правители, те, которым вы служите, разрушили всё хорошее, что было в СССР, а лучше стать не смогли.
             — Что же в вашем союзе было хорошего?
             — Хорошего? Бесплатная медицина, образование, жильё, всё было там бесплатно. Не было бомжей и безработных. Нас уважали. А вы, вы живёте голову спрятали, не видите, что вокруг творится! Кому вы служите? А главное, за что? Власти и на вас так же всё равно. А вы этого не понимаете!
            — Интересная история. Думаю, до расскажете мне её завтра.

         Чернова увели, только тогда из соседней комнаты вышел Александр Григорьев.

             — Ну, что вы скажите? — спросил следователь.
             — Опасный и вредный человек. — ответил Григорьев.
             — Но умный. — вставил следователь.
             — Да, не поспоришь.
             — Что с ним делать?
             — Подержите его до праздника.
              — А потом?
              — Посмотрим.
              — Хорошо.

         Григорьев вышел, следователь вышел вместе с ним.

            За Черновым захлопнулась дверь. Он устало опустился на нары, закрыл глаза. Перед ним проходили воспоминания: детство, школа, взрослая жизнь, Анна, Виталий, Трошкин. Что теперь будет? В том, что его спасут, он не сомневался. Сегодня уже вторые сутки, как он здесь сидит. Каждую минуту он ждал что его спасут, так прошло много времени, каждая минута казалась ему вечностью.
      Зачем его задержали? Ах да, ведь именно он так яро выступал на митингах. Решили видимо, что он главный лидер и арестовав его, надеялись прекратить всё сразу. Не тут-то было! Даже если его и не успеют спасти, есть ещё Василий, Виталий, Платонов, да много кого, тогда главными станут они. Задержав его, эти люди поступили умно, но не учли одного, он не один, их много и если его не будет, то на смену ему придут другие люди и ещё, и ещё.
           В его распоряжении было ещё пять дней. Главный митинг был назначен на первое мая, сегодня заканчивалось двадцать четвёртое апреля.
                Сергей встал, подошёл к двери и сильно ударил в неё кулаком.

               — Что нужно?! — Сердито крикнул часовой.
               — Который час? — Спросил Чернов.
               — 22: 50. — Отозвался часовой.

           Сергей вернулся на место, снова лёг, закрыл глаза. Нужно было постараться уснуть. Он задумался и вскоре и правда уснул.

              Григорьев шёл по улице, к себе домой. Вдруг дорогу ему перегородили двое неизвестных.

           — Григорьев Александр? — спросил один из них.
           — Да. А вы кто?
           — Платонов Андрей. — ответил незнакомец.
           — Так вы же… — окончание вопроса застряло в горле Григорьева.
           — Да. — ответил Андрей, — Пойдёте с нами.
           — Куда?
           — Увидите.

      Его втолкнули в машину и куда-то повезли, он не видел, куда именно. Спустя минут двадцать остановились у какого-то незнакомого дома. Его провели в комнату, где сидело трое человек.

             — Кто вы? — спросил он.
             — Коммунисты. — ответил Андрей.
             — Что вам от меня нужно?
             — Не хотите чаю? — спросил Платонов.
             — С удовольствием. — Григорьеву было холодно и он с радостью принял предложение, хотя в душе чего-то опасался. — Но всё же, чего вы от меня хотите?
              — Расскажите о себе.
              — О чём?
              — Давно вы работаете шпионом у президента?
              — Пять лет. Он взял меня на работу, как только стал президентом.
               — Какие поручения вы выполняли до начала митингов?
               — Докладывал о подозрительных людях.
               — Конкретнее?
               — Кто что-либо плохое говорил о нём, ну или как вот эти, из Пензы.
                — Беспорядки в Москве вы устроили по приказу Путиловского?
                — Да.
                — Разрешите личный вопрос?
                — Пожалуйста.
                — Зачем вы вообще в шпионы пошли?
                — Мне предложили хорошую зарплату.
                — Коммунистов вы не любите?
                — Нет. — прямо ответил Григорьев.
                — Прекрасно. А жить вы хотите?
                — Могу и умереть. — Чтобы не казаться себе трусом ответил Григорьев.
                — Нет, умирать не нужно. Мы просили бы вас, покинуть Москву.
                — А если я откажусь?
                — Тогда, мы заставим вас это сделать.
                — Хорошо, я согласен, ответил Александр.
                — Прекрасно. Прямо сейчас покупайте билет на вокзале и уезжайте из города. Если вы ещё раз здесь покажетесь…
                 — Понимаю. — прервал Андрея собеседник.
                 — Прекрасно. За вами установлено наблюдение, завтра вас уже не должно здесь быть.
                 — Хорошо. — Григорьев встал и вышел.

             — А если не испугался? — спросил один из находившихся в комнате.
             — Испугался. — уверенно ответил Платонов, — это он с наружи такой смелый, а внутри, трус. Я это понял ещё тогда, когда мне Трошкин рассказал, как они его с Крючковым задержали.

          И верно, только выйдя на улицу, Григорий сразу, быстрым шагом направился в сторону вокзала. Он быстро понял, что за ним действительно наблюдают, но у него и мысли не было пытаться запутать следивших. Он быстро дошёл до вокзала, купил билет до Тулы — своего родного города.

           На следующий день президенту страны, Павлу Павловичу Путиловскому прислали извещение:

               «Агент Григорьев, пропал без вести.»

========== Глава 20. Последний шанс. ==========

Встали Трошкин и Крючков рано утром. Всё уже было готово. Пистолеты были полностью заряжены.
                Напоследок к ним зашёл Андрей, они последний раз обсудили детали плана.

          — Значит так, ещё раз повторим. — проговорил Платонов. — Напротив изолятора есть маленькое кафе. Там вы будете до полудня. В полдень проедет и остановится белое такси, постоит пять минут и уедет. Как только уедет, сразу идёте в сдание, вытаскиваете Сергея, на всё у вас десять минут, через десять минут такси проедет снова, сразу заскочите в неё. Ясно?
         — Ясно. — ответил Трошкин.

         В одиннадцать утра они пешком пошли в сторону дома, адрес которого им вчера перед уходом дал Платонов.
          Здание было небольшое. Три окна выходили на улицу. Напротив находился ресторан. Туда и зашли друзья.
           Сели за столик, который стоял поближе к окну. Им принесли меню. Оба они внимательно рассматривали листки, при этом внимательно смотря в окно. Заказали себе две чашки кофе, потягивая кофе они разговаривали.

                 — Сколько времени? — Спросил Трошкин.
                 — 11: 40. — Ответил Виталий.
                 — Двадцать минут осталось. Не боишься?
                 — Чего?
                 — Опасное дело всё-таки.
                 — Не-а, не боюсь. Даже весело как-то.
                 — Есть такое. — Василий отпил кофе.
                 — Слушай, пять дней ведь осталось!
                 — Да. Пять дней.
                 — Получится?
                 — Посмотрим…
                 — Без десяти двенадцать. — Виталий взглянул на часы.
                 — Ну, давай выпьем по сто грамм, для храбрости?
                 — Давай.

             Подозвав официанта Василий заказал двести грамм водки на двоих.

            — За победу! — поднял рюмку Виталий.
            — За нашу победу! — ответил ему Василий.

         Они выпили. Снова надолго замолчали. Время шло. Они уже внимательно наблюдали за улицей, которую видели из окна. Через две минуты спустя на улице показалась большая белая машина такси. Она остановилась у здания изолятора, из неё вышел какой-то человек и пошёл в сторону кафе. Машина набрала скорость и вскоре скрылась.

         — Пора. — Виталий первый поднялся.
         — Пистолет заряжен? — вполголоса спросил Трошкин.
         — Да.
         — С предохронителя снял?
         — Да.
         — Пошли.

         Они вышли столкнувшись в дверях с тем человеком, который вышел из такси.

           — Действуем, как договорились. — Шепнул он на ходу и ушёл в глубь кафе.

                В одиннадцать сорок Сергея Чернова привели к следователю снова. Это был не допрос, просто следователь предложил ему выпить чаю. Тот согласился.
           Пили молча. Разговаривать им было не о чем. Следователь просто от природы был человек не злой и морить голодом заключённого не собирался. Он просто выполнял приказ «сверху», было приказано держать Сергея до первого мая, так ему сказал Григорьев.
        После чая, было уже двенадцать, Сергей поднялся, его молча увели.
      Следователь откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

                — Руки вверх! — крик был, как гром среди ясного неба.

        Открыв глаза следователь увидел, что перед ним стоят двое незнакомцев с пистолетами, он медленно поднял руки. Василий и Виталий держали наготове пистолеты.

               — Где Чернов? — спокойно спросил Трошкин.
               — В камеру отвели. — ответил следователь.
               — Присмотри. — Василий сделал знак товарищу, а сам пошёл вперёд.

         Вошёл в длинный коридор, там столкнулся с охранником. Увидев в руке Трошкина пистолет охранник молча поднял руки.

        — В какой камере Чернов? — спросил Василий.
        — Пятая с лева. — ответил охранник.
        — Сиди тихо! — Василий щёлкнул затвором.

         Он потребовал у охранника ключи, быстро подошёл к указанной камере, открыл её.
        Сергей увидел друга и всё понял. Не говоря не слова он встал с нар, вышел вслед за Василием. В этот момент в коридоре показался ещё один охранник, он увидев Сергея и Василия потянулся к кобуре. Сергей быстрым движением подскочил к нему, сбил с ног и оглушил пистолетом по голове. Тот молча упал на пол. Второй охранник кинулся на Трошкина, но был сбит с ног и тоже оглушен.
         Они быстрым шагом пошли к выходу. Вышли в комнату, там всё так же стоял Крючков с пистолетом и напротив него следователь.

           — Товарищ, — сказал Чернов. — Большая просьба, сидите тихо минут десять.

        Как раз в это время на улице показалась знакомая им белая машина такси, они быстро выбежали на улицу, подбежали к машине, сели внутрь, там уже был тот самый человек, который встретился им в кафе.

             — Акимов. — представился он.

           Машина, набирая скорость ехала по улицам Москвы. Спустя двадцать минут она остановилась.

              — Товарищи, в нашем распоряжении пять дней, это наше заседание, последнее. — сказал Андрей. — Ещё раз обсудим план. Пожалуйста, товарищ Чернов.
             — Вообщем так, расклеиваем по городу плакаты, о митинге первого мая. Первого, собираем народ, толпой идём к кремлю и требуем от Путиловского передать власть в наши руки.
            — Вопросы? — спросил Андрей.
            — Кто напишет плакаты? — спросил Акимов.
            — Василий ответственный за это. — ответил Чернов.
            — С чего вы взяли, что Путиловский нас послушает? — спросил ещё один из присутствующих.
            — Если людей будет много, послушает. Кроме того, у меня есть секретное оружие. — ответил Платонов.

            Ещё около получаса они обсуждали различные мелкие детали, но в целом план был принят единогласно. Здесь присутствовало много представителей левого движения России.

        — Завтра же я отправлю письма в другие города, пусть тамошние лидеры коммунистов будут готовы к первому мая, пусть митинги начнутся одновременно в нескольких городах. — сказал Сергей.
       — Хорошая идея. — поддержал его Платонов.

          Поздно ночью все разошлись. Машина Сергея, на которой друзья приехали в Москву с первого дня их прибывания в городе стояла в гараже Платонова, на ней они вернулись домой.

      — Как думаешь, что за секретное оружие есть у Платонова? — спросил Виталий.
     — Увидим. — Ответил Трошкин.

           Пять дней пролетели быстро. За это время, как и планировалось были отправлены письма лидерам коммунистических организаций во многие города России.
          Василий довольно быстро приготовил партию плакатов с извещением о митинге первого мая. Он сам, лично расклеивал их по городу.
        Наконец наступил последний день апреля, завтра всё должно было случится.
         Вечером к ним пришёл Платонов.

        — Ну, вот завтра всё и случится. — сказал он. — Желаю вам успеха.
         — Вам тоже. — ответил Василий.
         — Волнуетесь?
         — Очень. Мы же завтра идём фактически историю менять.
         — Да. Ну ладно, я пойду. Завтра в десять, на митинге. — сказал Платонов и вышел.

         Сергей достал бутылку кваса.

         — А чего же не водки, для храбрости? — шутя спросил Василий.
         — Не люблю я водку.

     Все трое дружно выпили, потом ещё и ещё.

           — Чувствую себя, как декабрист — признался Виталий.
           — Э, нет, декабристы, это совсем другое. — ответил Трошкин.
           — Почему?
           — Декабристы вытащили ничего непонимающих солдат на площадь. Мы ведём людей, которые прекрасно понимают, куда и зачем идут. А кто не захочет, и не надо.
          — Именно так. — поддержал Чернов.
          — Верно. — поддержал Крючков.

              Вскоре стало совсем темно. Они потушили свет, разошлись по своим комнатам. Наступила тишина.

В полночь наступило первое мая. День, когда история должна была кардинально измениться.

========== Глава 21. Народ - сила. ==========

Раннее весеннее утро. Москва. 1 мая 2006 года. День весны и труда, Когда-то давным давно это был один из главных праздников в стране. Демонстрации, красные флаги, какая же была красота!
           В последнее годы этот праздник просто использовался властью с одной целью — не работать. Использовался как дополнительный выходной день, только и всего.
            Люди правда каждый год выходили на демонстрации, были плакаты, но это всё делалось скорее по традиции, по привычке.
          Сегодня всё должно было изменится. Это был другой день, не такой, как другие.
        С шести утра на площадь стали стягиваться люди, многие читали расклеенные по городу плакаты о митинге первого мая. Долго же люди этого ждали! Многие из идущих на площадь ждали этого дня с тех пор, как узнали, что из-за беспорядков в ноябре прошлого года митинги прийдётся временно остановить. Теперь эти люди пришли сюда снова, пришли чтобы победить.

     Чернов, Трошкин и Крючков встали в семь утра. На площадь решили пойти в восемь. Оставался ещё час. Они умылись, позавтракали, оделись в новые официальные костюмы, которые нашли в доме. До выхода оставалось десять минут.

             — Пистолеты брать? — спросил Крючков.
             — Нет, это для крайних случаев. — Чернов взял пистолеты и убрал их в ящик тумбочки.
             — А что Платонов? — спросил Василий.
             — И Платонов, все сегодня будут там.
             — Где?
             — На площади 60-летия СССР. — С пафосом ответил Сергей.
             — Символично. — Василий улыбнулся.
             — Выпьем? — спросил Виталий.
             — Давай. — ответил Василий.
             — За что выпьем? — Чернов налил рюмки.
             — По старинке. — ответил Трошкин.
             — За победу! — провозгласил тост Крючков.
             — За нашу победу!!! — прокричали разом Василий и Сергей.

       Друзья выпили и крепко пожали друг другу руки. Потом подумали и обнялись. Вышли на улицу.

          Дорога на площадь заняла десять минут. Совсем скоро они были на площади, сколько народа! Люди всё подходили и подходили. Сергей счастливо улыбался. В толпе он узнал и Платонова с товарищами.
       Заметив Чернова и его товарищей толпа закричала ура и стихла. Люди чего-то ждали. Сергей сначала замолчал, потом вдохнул поглубже и запел:

                Союз нерушимый республик свободных,
                Сплотила навеки Великая Русь.

  Василий и Крючков подхватили пение:

                Да здравствует созданный волей народов
                Единый, могучий Советский Союз

              Люди хором подхватили слова старого доброго гимна и дружно запели слова, от которых сердце каждого стоящего здесь наполнилось гордостью.

                Славься, Отечество наше свободное
                Дружбы народов надёжный оплот!
                Партия Ленина — сила народная
                Нас к торжеству коммунизма ведёт

И так далее, и так далее. Когда допели до конца, по всей площади понеслось долгое «Ура!!!» Сергей встал в середине толпы, в его сердце была радость, эти люди, стоявшие здесь так пели гимн, что теперь он был уверен в успехе. Людей здесь было уже много, а подходили всё новые и новые. Сергей стал говорить:

              — Товарищи! Сегодня решится всё. Права на ошибку у нас нет! Сейчас идём к кремлю, там наш президент будет речь давать. Нас много, заставим его передать власть народу. Это наш последний шанс, другого не будет! Кто боится, или не хочет рисковать, прошу выйти из толпы. Вперёд!!!
           Толпа прокричала «Ура!!!» И люди строем двинулись в сторону кремля. По дороге к ним присоединялись и другие люди, их становилось всё больше и больше.

               Рано утром Путиловский прибыл в кремль. В день праздника он планировал выступать с обращением к людям. Он прочитывал в своём кабинете текст обращения, когда к нему вбежали люди.

           — Павел Павлович, люди митингуют! — Прокричал один из них.
           — Что?! — не понял президент.
          — Толпа движется к кремлю! — повторил тот же человек.
          — Откуда?
          — С площади 60-летия СССР! Там в толпе эти, Чернов и Трошкин из Пензы!
          — Чернов же в тюрьме! — Путиловский не поверил.
          — Я видел его! — Утверждал вошедший.
          — Значит он сбежал! — Путиловский быстро соображал. — Вызовите солдат, окружить кремль, если что, стрелять.
           — Есть!

            Вошедший убежал исполнять приказание, а президент опустился в кресло и закрыл лицо руками.

        Не поторопился ли он? Он дал приказ стрелять! Там много мирных людей! Он мог ещё отменить приказ, но не решился, только по телефону приказал стрелять в землю, или в воздух, но не в людей.
               Он был от природы не злой человек, он всё понимал, он понимал ситуацию в стране, видел ошибки правительства, но не мог ничего изменить. Правительство и те, кто был главным в нём, эти люди были много выше его, он фактически плясал под их дудку. Каждый раз, когда он хотел что-то делать сам, ему недвусмысленно намекали главы различных правительственных органов, что лучше ему не рисковать своей жизнью.
               Со временем он полностью привык к такой жизни, и хотя оставался добрым от природы, превратился в такого же чиновника как и те, кто угрожал ему раньше.
             Когда он услышал о митингах в Пензе, приказал угрозами заставить там людей всё прекратить, он использовал одного из лучших своих агентов. Тот вроде бы всё сделал правильно, но вот, снова эти люди вернулись, и теперь появились уже в столице. Потом он и вовсе пропал без вести, так ему кто-то сообщил в анонимном письме.
             Да, вместе со своей природной добротой Путиловский имел ещё одно качество, он невольно позволял людям влиять на себя, он хорошо разбирался в политике, был там давно. Его назначили президентом те же чиновники. Всю жизнь он чувствовал себя в долгу перед ними, поэтому и попал под их влияние и вскоре из доброго человека, и неплохого политика, превратился в обычного президента, с мозгами чиновника.
              Только тут он почувствовал, что его доброта снова возвращается к нему, но не надолго. Уже в следующее мгновение он подумал, что принял правильное решение, что так и нужно, что он прав, а эти люди — бунтари, которые ничего не понимают в политике, он подошёл к окну и отодвинув занавеску взглянул на улицу.
                Толпы народа уже приближались к зданию, около кремля уже торопливо ходили люди в военной форме, заряжали оружие, окружали кремль. Солдат было довольно много, но Путиловский понял, что тут не все военные, многих нет. Он не придал этому значения, задвинул занавеску и снова опустился в кресло.

                Чернов и его друзья увидели в толпе Платонова, подошли к нему, поздоровались и двинулись дальше.
             Толпы народа шли к кремлю с криками: «Правительство в отставку!» «Вся власть народу!» И прочее.
             Люди подходили к кремлю, только тут они увидели, что кремль оцеплен солдатами. На них были направлены дула автоматов и пистолетов. Солдаты смотрели на людей грустными глазами, это были их товарищи, братья.
                Митингующие остановились, замолчали. Они не знали, идти дальше, или стоять. Сергей быстро решился и вышел из толпы, внимательно посмотрел на солдат.

               — Товарищи! — сказал он. — Вот стоите вы сейчас против нас, у вас в руках автоматы, у нас ничего. Можете стрелять, ваше право, но я спрошу вас об одном: кого вы от нас защищаете и зачем? Разве мы сюда убивать пришли? Нет! Люди устали, людям хочется свободы! А вы? Кого вы защищаете? Чиновников? Олигархов? Так им до вас, как и до народа дела нет. Вы нас сейчас расстреляете, и снова вас будут считать просто слугами и всё! Идите с нами! Никто из тех, кого вы защищаете не пострадает, все останутся живы!

                Когда ещё он это говорил, настроение в рядах солдат постепенно менялось. А правда, зачем они вот сейчас стоят тут и готовятся стрелять в своих? Да, они давали присягу, но они давали присягу защищать родину и народ, а не олигархов и чиновников. Многие из них и сами симпатизировали коммунистам.
                Вскоре один из солдат опустил автомат, и выйдя из строя подошёл к Чернову, пожал его руку и встал в строй демонстрантов. Вскоре его примеру последовали и другие солдаты. Сергей каждого встречал крепким рукопожатием.
                Вдруг один из солдат, стоявших в строю у кремля, выхватил из-за пояса пистолет, выстрелил в Чернова. Пуля попала в руку. Тут же подбежали другие солдаты и схватили стрелявшего.
             Сергей схватился здоровой рукой за рану, на минуту закрыл глаза, к нему подбежали друзья. Пуля только задела руку. Один из солдат протянул Трошкину невесть откуда взявшуюся флягу со спиртом и бинты. Василий быстро перевязал руку друга. Сергей подошёл к стрелявшему. Это был молоденький парень, лет девятнадцати.

                 — Ну и что? — Спросил он с улыбкой, — Чего ты этим добился?
                 — Ты — предатель! — прокричал парень.
                 — Сильно сказано, звать тебя как?
                 — Михаил.
                 — Так вот, Миша, — сказал Чернов, — ты слышал всё, что я говорил. Ты ещё мал и многого не понимаешь. Поймёшь, приходи, а пока, — он взял его пистолет, разрядил его полностью, вернул его солдату — бежать!

                Солдата отпустили, он медленно пошёл в сторону, потом ускорил шаг и вскоре побежал и скрылся.

                 — Товарищи! — сказал Сергей, — сейчас возьмём кремль и заставим Путиловского передать власть нам! Солдаты, за мной!

                Сергей, Василий, Виталий, Андрей и с ними семеро солдат ворвались в кремль и стали двигаться вперёд.
               Толпа, стоявшая у стен продолжала скандировать: «Власть народу! Правительство — в отставку!
                Люди бежали по кремлю, по пути им попадались люди, охранники, но так как солдаты были вооружены, они отступали и давали бежать дальше.

               Путиловский всё видел и слышал. Когда он понял, что кремль штурмуют, то опустился в кресло, закрыл лицо руками и стал ждать.
        Он понимал, всё кончено. Он проиграл, пять лет его правления, всё впустую! Всё потеряно! Он ждал. Вскоре послышался топот, двери распахнулись, на пороге стояли Сергей, Василий, Виталий, Андрей и солдаты.

                 — Товарищ Путиловский! — проговорил Сергей.
                 — Да? — президент поднял глаза.
                 — Мы хотим просить вас подать в отставку, по собственному желанию.
                 — Хорошо, я готов. — президент решил уже не бороться, он сдался.
                 — Прекрасно. — сказал Чернов.

            Через пятнадцать минут всё было готово, официальный документ об отречении Путиловского, и о передачи власти коммунистической партии.
        Путиловский с бумагой вышел к людям и с высоты сообщил, что по собственному желанию, передаёт власть в руки коммунистов.

         — Будьте счастливы! — прокричал он и под крики толпы «Ура!» Ушёл в кабинет.

                — Что мне теперь делать? — спросил он Андрея.
                — Уезжайте за границу, только оставьте 60 процентов всего вашего состояния на данный момент.
                — Разорить меня хотите? — Путиловский грустно улыбнулся.
                — Вы и так много наворовали.
                — Хорошо, я согласен.

       Путиловский поклонился и вышел.

                Москва. Она словно преобразилась. Люди на улицах обнимали друг друга, поздравляли. Власть капиталистов впервые удалось свергнуть без единой капли крови.
            Путиловский сразу из кремля отправился к себе домой и уже через неделю его в России никто не видел.

              Василий и Виталий присоединились к ликующей толпе, Платонов и Чернов из кремля обратились к народу.

              — Товарищи! — Сказал Платонов, — Мы добились сегодня великой победы! Мы осуществили мечту миллионов. Власть переходит в руки коммунистической партии. Я обещаю, мы исправим все ошибки, которые были совершены старым правительством, вернём всё, что было хорошего в СССР и не будем повторять ошибок прошлого!

              Толпа закричала «Ура!!!» Василий и Виталий радовались вместе со всеми.
        Трошкин был счастлив. Он добился того, о чём мечтал всю жизнь. Да, ещё ничего не сделано, всё только начинается, но он уже был почти уверен, всё будет так, как нужно. Он вместе со всеми радостно кричал «Ура!» Вместе со всеми искренне радовался.
                Было тут же решено, что главой правительства станет Платонов, ведь именно он был лидером Московской социалистической организации. Это было правильное решение, оно было принято единогласно.

          Он внимательно смотрел на Платонова и Чернова. Вдруг кто-то сзади подошёл к нему и руками прикрыл его глаза. Он дотронулся до этих рук и сразу узнал… Лизу!

========== Глава 22. Встреча в Москве. ==========

Василий обернулся, да, перед ним стояла Лиза. В первую минуту он не поверил своим глазам. Девушка смотрела на него и счастливо улыбалась. Она была в голубом платье, и была очень красива.
            Он сначала просто смотрел на неё, не веря, что это она, рядом с ним. Затем, как бы опомнившись он с улыбкой, молча поманил её за собой, они отошли в сторону от ликующей толпы, недалеко от того места стояли в тени деревьев скамейки, они вместе сели на одну из скамеек, и не в силах больше сдерживать свои чувства стали целоваться.

          — Любимая моя, — повторял Трошкин между поцелуями — как ты здесь оказалась?
         — Вчера приехала. — ответила она.
         — Отпустили?
         — Праздники, вот и приехала.
         — Как де я соскучился по тебе!

         Они снова обнялись и молча сидели и с радостью смотрели друг на друга.
     Василий любовался девушкой, она была прекрасна, он только заметил, что у неё очень грустные глаза, грустнее, чем обычно.

        После того, как Платонов закончил своё объявление толпа начала расходится от кремля. Начались гулянья по всему городу.
    Москва превратилась в старую советскую столицу.

          Чернов сначала долго разговаривал с Платоновым, потом заметил вдалеке Василия и Лизу. Он смотрел на них пять минут, затем подошёл к ним, поздоровался с Лизой.

         — Трошкин, вот тебе ключ от дома, — он протянул другу ключ, — меня сегодня дома не будет. Гулять буду.
        — Добро. — Василий спрятвл ключ в карман.

    Сергей ушёл. Василий снова обнял Лизу, та посмотрела на него с грустью.

                — Вася, мне нужно тебе кое-что рассказать. — она сказала это совсем тихо.
               — Пойдём к нам домой, там расскажешь. — предложил он.

            Девушка кивнула, они вскоре пришли домой. За чаем Лиза рассказала Трошкину следующее:
         Когда она вернулась в Ленинград, рассказала родителям всё, про встречи с Василием, про то, что она любит его.
        Ох, как же разозлился на это её отец! «Время видимо совсем не изменило его.» Подумал Трошкин. Он помнил ещё и своего отца, и его друга, Владимира Трошкина. Он до сих пор ненавидел и СССР, и тех, кто его поддерживал. В первую минуту он даже хотел сразу запретить дочери и говорить с Василием, и видится, но мать выручила.
           Хотя жена Алексея Смирнова также ненавидела коммунистов, но очень ей не хотелось так сильно расстраивать дочь, она понимала, что Лиза этого не заслуживает. С большим трудом ей удалось уговорить мужа не говорить Лизе ничего, простить её. Тот согласился, не мог он жене возразить.
         Двадцать девятого апреля наступили выходные, Лиза сразу решила ехать в Москву, ей хотелось увидеть Трошкина. Мать и отец не были против, отпустили. Отец, как водится сначала был против, но мать снова помогла.

            Лиза закончила рассказ. Василий внимательно смотрел на неё, ему тоже вдруг стало грустно.

          — Хорошая мать у тебя. — Проговорил он, — хоть и антисоветчица, а хорошая.
          — Ты правда так думаешь? — спросила девушка.
          — Да. Может прогуляемся по городу?

          Лиза кивнула и они вышли на улицу. Москва была праздничная. Счастливое настроение передалось и Трошкину, и Лизе. Они забыли всё грустное, они были счастливы.
         Они не знали, что ждёт их впереди. Они и не думали об этом, всё это будет потом.

========== Глава 23. Солнце уходит на запад. ==========

На другой день пришли известия из Ленинграда и других городов о том, что всё прошло успешно. В некоторых городах местные власти, узнав о свержении власти в Москве сдались народу добровольно. Таким образом уже через четыре дня вся власть в стране перешла в руки коммунистов.
            Армия так же полностью перешла в подчинение коммунистической партии. Тех, кто не согласился принять новую власть, отправляли за границу.

       Был издан приказ: всем недовольным переменами, покинуть страну в течении двух недель. Что тут началось! Толпы олигархов, чиновников и других недовольных новой властью покидали страну. На границах образовались длинные очереди. Всех проверяли, у всех, кто вёз большую сумму денег изъяли шестьдесят процентов от общей суммы. Были такие, кто называл это «грабёж», на это пограничники обычно отвечали: «Да вы и так много награбили.»

                Вскоре в Москве отмечали день победы. В этот день уже не развевался над кремлём уже не было российского триколора, вместо него развивался красный флаг. Когда триколор спускали, он упал к ногам Трошкина, Василий поднял флаг и свернув его спрятал.

           — Мы уважаем любую власть. — сказал он на это.

           Праздник прошёл хорошо. Также был парад, гулянья, для народа в тот день выступал Платонов. Хорошо говорил.
                После парада он вместе с Черновым и Виталием пришёл к ним домой. Трошкин и Лиза были в городе.
       Долго они пили чай и разговаривали. Потом Платонов поднялся первым и зачем-то пошёл на чердак. Спустя пять минут он принёс с чердака старый патефон и коробку пластинок.

           — Давно же он там пылился. — сказал Андрей.

           Они завели пластинки и до пяти часов вечера слушали Высоцкого, Бернеса, Утёсова и других классиков. В пять вечера они втроём вышли на улицу и встретили Трошкина с Лизой.
          Отозвав друга в сторону Сергей шепнул ему на ухо про патефон и друзья ушли в город.

               Василий и Лиза снова были вдвоём. Они даже не о чём не говорили, просто были вместе. В гостиной, довольно простой, большой комнате стоял патефон. Они долго слушали старые песни. Потом Трошкин подошёл к пластинкам, стал их перебирать, взял одну, поставил.
        Зазвучала музыка вальса. Он подошёл к девушке и пригласил её на танец. Они закружились по комнате. Счастливо они смотрели друг другу в глаза, улыбались. Счастье наполняло их сердца, просто находится рядом друг с другом было для них счастьем и им больше не нужно было ничего. После танца Василий обнял девушку.
       Было уже поздно, Лиза жила в гостинице и собралась уходить. Прощаясь Трошкин хотел что-то сказать, но девушка приложила палец к губам и приблизив к нему лицо поцеловала Василия. Он смущённо улыбнулся, Лиза тоже улыбнулась и ушла.

             На другой день Василий в городе встретил Чернова. Тот рассказал, что всё идёт хорошо. Уже много недовольных покинули страну. Во всех городах всё спокойно. Трошкин спросил, нужна ли его помощь и получив отрицательный ответ, распрощался со своим другом.

            Было послеобеденное время, Василий пришёл в гостиницу где жила Лиза. Войдя к ней в комнату он увидел, что девушка сидела на кровати с грустным лицом и смотрела на какой-то листок бумаги в руках. Увидев его она улыбнулась, встала, подошла к нему, обняла. Трошкин заметил, что на её глазах были слёзы.

          — Что с тобой? — спросил он.

                Ничего не ответив она протянула Трошкину лист бумаги.
        Это было письмо от родителей Лизы. В нём они сообщали, что через четыре дня уезжают за границу, так как не принимают новой власти. Лиза должна была ехать с ними, отец запрещал так же ей видится с Василием. Ждали её послезавтра.

          Трошкин сразу всё понял.

           — Когда? — спросил он.
           — Сегодня, веером. — ответила Лиза.

      Вот почему она была грустна. Сегодня вечером они должны были расстаться навсегда. Это известие шокировало Василия. Этого он не мог предвидеть.

             — Побудь со мной. — попросила Лиза.
             — Хорошо. А Семён Кириллович?
             — Ему я уже отправила письмо.

      Вещей у Лизы было немного, хотя она уезжала из той страны, в которой родилась и провела многие годы своей жизни. Она тихо плакала, укладывая вещи, Трошкин молчал. Что он мог сказать? Утешить? Он утешать не любил, да и не хотел.
              Время летело быстро. Вскоре уже они поехали на вокзал. До поезда оставалось десять минут. Василий взял девушку за руку, минуту они молчали.

         — Куда ты поедешь с родителями? — спросил он.
         — Не знаю. — Лиза грустно смотрела на того, которого любила всем сердцем. — А что будешь делать ты?
         — Тоже пока не знаю.

Они снова помолчали. Наконец Василий решил нарушить молчание.

         — Я буду помнить тебя всю жизнь. — сказал Трошки, — возможно, мы больше не увидимся, но я никогда не смогу полюбить другую.
         — Я тоже. Я буду любить только тебя.

          Показался поезд. Лиза медленно повернулась и когда поезд остановился, медленно пошла в его сторону.

                — Лиза… — проговорил Василий и взял её за руку.

         Она взглянула на него. Сколько грусти было в её глазах! Она повернулась к нему, он прижал её к себе и поцеловал. Они целовались последний раз. Прошла минута, они одновременно открыли глаза и взглянули друг на друга.

          — Прощай. — проговорил Василий.
          — Прощай милый. — Василий почувствовал, что Лиза вложила что-то в его правую руку.

          Она вошла в вагон, поезд тронулся. Василий ещё немного постоял и медленно пошёл прочь. В душе у него была тоска. Только сейчас он в полной мере почувствовал, что Лизы рядом с ним нет. Его сердце опустело. Он машинально куда-то шёл, но ничего и никого не замечал. Он казалось бы не видел людей, которые проходили мимо него. В кармане у него лежало то письмо, которое ему дала прочитать Лиза.

           К Трошкину подошёл Сергей и сначала очень испугался. Его товарищ был бледен, нетвёрдо держался на ногах, тяжело дышал.

             — Что с тобой? — спросил он встревоженно.
            — Лиза уехала. — ответил Василий машинально.
           — Как, уехала? — не понял Сергей.

         Ничего не ответив, Трошкин вынул из кармана письмо и протянул Чернову. Тот прочёл и с сожалением посмотрел на своего друга. Василий пошёл дальше. Он шёл вперёд, ни на что не обращая внимания.
          Было уже поздно, он пришёл домой. Тут только он вспомнил о том, что сжимал в кулаке правой руки он разжал руку. Это была миниатюрная фотография Лизы. Он с улыбкой взглянул на фотографию. А он вот ничего девушке на память не подарил. Совсем всё забыл.

             Вдруг он вспомнил о лежащих в ящике пистолетах и достал один. Внимательно взглянул на него, снял с предохранителя, передёрнул затвор и ещё раз взглянул на фотографию. Поднёс пистолет к виску.

Выстрел.

========== Глава 24. А жизнь идёт.  ==========

Раздался сухой щелчок, выстрела не последовало. Василий открыл глаза и с удивлением осмотрелся.

                — Браво! — Вошедший Чернов за аплодировал. — Я как чувствовал, вчера все пистолеты разрядил.
                — Зачем? — сухо спросил Василий.
               — На всякий случай, а ты — дурак. — Сергей подошёл к нему и сильно ударил по лицу.

           Василий не сопротивлялся и устоял на ногах, только руками схватился за голову.

       — Ну дурак! Ну разве не дурак? Распрощались только, и стреляться! И что? А если бы до Лизы дошло известие, что ты умер? Да она бы от горя с ума сошла бы! Жизнь идёт дальше, и ты живи дальше.
        — Что же мне теперь делать?
        — У тебя же в Ленинграде родители живут, езжай к ним.
        — Не могу, не могу жить в городе, где раньше она жила.
        — Ну, тогда решай сам.
        — Я домой поеду, в Пензу. — решил после недолгого молчания Василий.
        — Хорошо. Когда?
        — Завтра. — ответил Трошкин. — А ты? — спросил он друга.
        — Нет, я останусь здесь. Должен помогать Платонову. Но ты пиши, как и что.
       — Хорошо.

         На другой день Василий Трошкин уехал из Москвы. Вскоре он уже был в Пензе.

        Снова он был на своей улице. Тот же флаг, те же дома. С грустной улыбкой на лице встретил его Семён Смирнов.

       — Поздравляю с победой над капитализмом. — сказал он пожимая руку Трошкина.

                Они вместе сидели за столом и молча, грустно смотрели друг другу в глаза.

         — Всё знаю, всё. — с сочувствием сказал Семён, — Да, сын мой всё тот же, ярый антисоветчик. Таким он и остался. А Лизу жаль. Испортил он ей жизнь. Не может она против воли отца идти.
         — Ну, так ведь и всю жизнь сгубить можно. — сказал Василий.
         — Средневековье. Тут ты прав, ну, что ж делать?
         — Не знаю.
         — Ну, жить-то нужно. Дела у меня тут ещё есть, помогать будешь.

          С тех пор Василий каждый день приходил к своему старшему другу. Работы действительно было много, каждый день нужно было трудится. Трошкину это было в радость, за работой он забывал о грустных мыслях.

            Нужно сказать, что майские события не прошли даром. Коммунисты действительно начали кардинально менять жизнь в стране. Уже через месяц жизнь начала изменяться. Месяц, это конечно мало, но люди верили, всё идёт как надо. Так и было. Люди стали чувствовать, что все снова стали равны. Вскоре были уменьшены тарифы, пенсионный возраст и многое другое. Хорошо справлялся со своей задачей и Платонов. К концу июня почти все недовольные покинули страну.

            В конце июля Василий, возвращаясь вечером домой с работы нашёл в почтовом ящике письмо. С волнением он взял в руки конверт, письмо было от Лизы. Трошкин прочёл следующее:

             «Дорогой мой, милый Вася. Долго не могла я написать тебе писем, боялась отца, решилась только сейчас. Мы живём в Германии, в Мюнхене. У нас всё хорошо. Каждый день я вспоминаю тебя и тоскую по тому времени, когда мы были счастливы. Кажется, что это было сто лет назад. Мой отец ещё и теперь сердит на меня, не может простить, что я тебя полюбила. Он не любит тебя, как не любил и своего отца, и твоего деда. Прости меня. Возможно, это моё последнее письмо, больше я не смогу тебе писать, отец запрещает. По прежнему я люблю только тебя. Прощай, любимый.»

            Прочитав письмо, Василий отнёс его Семёну Кирилловичу. Тот прочитал и только лишь тяжело вздохнул.

              Прошло ещё два месяца, наступил октябрь. Жизнь в России постепенно улучшалась. Маркс, Энгельс, Ленин — вот те документы, по которым строили жизнь в стране коммунисты. Это давало свои плоды.

           Однажды, в конце октября Василий пришёл к Смирнову. Семён Кириллович казался слабее чем обычно.

          — Чего это ты? — В последнее время они так сдружились, что уже Василий называл его на «ты».
         — Ослабел что-то. — ответил он.
         — Может нужно чего? — спросил Трошкин.
        — Нет, ничего. Думаю, скоро всё пройдёт.

         На другой день он также был слаб. Он подозвал друга.

       — Слушай, — сказал он, — слабею я, старость. Чувствую, мало мне осталось на этой земле. Здесь у меня уже никого кроме тебя нет. Была Лиза, отняли. Я тут написал письмо, моим родственникам, в Украину. Ты его отошли.

      Василий молча взял конверт из рук старика и пошёл на почту. В тот же день письмо было отправлено.
          Через три дня приехали к Смирнову его племянники. Василий видел их впервые, но быстро познакомился и нашёл в них неплохих, вежливых людей.
       Семён всё слабел и слабел. 10 ноября 2006 года он тихо скончался. Он сам настоял на том, чтобы Трошкин был с ним рядом. Просто ушёл, от старости, тихо и спокойно. Долго смотрел куда в даль, улыбался, затем сказал:

         — А всё-таки застал я момент, когда Россия вновь изменилась.

       Недолго помолчал, посмотрел на Трошкина и протянул ему руку, Василий крепко пожал её.

         — Напиши Лизе, как и что. — попросил он слабым голосом и закрыл глаза.

        Через три дня Семёна Кирилловича Смирнова похоронили. После похорон в его доме нашли завещание. В нём он писал, что завещает свой дом тем, рядом с кем он умрёт.

      После смерти своего друга Василий совсем загрустил. Он продолжал жить обычной жизнью, так наступил уже 2007 год. Первого января, когда он был дома в его окно раздался стук. Он открыл. На пороге стоял Сергей Чернов. Очень обрадовались они друг другу. Василий провёл его на кухню, они пили чай и разговаривали.

             — Один значит? — спросил Сергей.
             — Один. Игорь ещё в мае уехал.
             — Ну, значит так, — Чернов сразу перешёл к делу, — Бросай-ка ты свои суеверия и езжай к родителям, в Ленинград. Ты тут совсем с ума сойти можешь.
            — Не знаю, не знаю. Дом бросать?
            — Закрой его, и всё. Ездил же в Москву.

          Василий согласился с другом. Да, хватит сходить с ума. Жизнь может так и пройти.
       На следующий день он и Сергей покинули Пензу и поездом отправились в Ленинград.

      Здесь кончается наша история. Известно, что Трошкин остался жить в Ленинграде с родителями. Сергей и Виталий жили в Москве. Судьба Лизы неизвестна. В доме Семёна Кирилловича Смирнова стал жить его племянник. Дом Василия ещё и теперь стоит закрытым и над ним всё так же развевается красный флаг.