Интроверт

               

Юрий Кан родился и вырос в нездоровой семье. Родители его постоянно скандалили. Иногда дело у них доходило и до драки. Ребёнком Юра тяжело переживал ссоры родителей. Во время таких ссор он забирался в старый платяной шкаф, прятался за одеждой, свешивающейся с вешалок, затыкал уши и ждал когда ссора закончится. Родители Юры, русские евреи, эмигрировали в Америку, когда Юре было тринадцать лет. В Америке родители Юры решили американизировать свою очень уж еврейскую фамилию Кац. Они поменяли фамилию Кац на Кан. Семья Кан поселилась на тихой, зелёной улице в верхнем Манхеттене среди бежавших от Гитлера немецких евреев. Жизнь семьи в Америке налаживалась. Отец, как и большенство русских эмигрантов, водил такси, мать убирала квартиры, ухаживала за стариками. Юра ходил в американскую школу. Английский он освоил быстро. Детям это даётся легко. Друзей в новой школе он не приобрёл. Юра по натуре был замкнутый в себе одиночка и на своих сверстников смотрел свысока. Его не интересовало все то, что обычно интересовало его сверстников: спорт, кино, выпивка, марихуана. С ранних лет Юру интересовали только две вещи: секс и книги. Юра читал русских классиков, американских классиков и начал пописывать стишки. Подросток Юра был худеньким мальчиком, невысоким, с детским личиком и вьющимися чёрными волосами. У Юры с младенчества было плохое зрение, он носил очки. Девочкам такие не нравятся. В начале учебного года в его класс пришла новая девочка Аня. Аня была высокая, пухленькая, хорошенькая девочка. Она приехала в Америку из Одессы и жила с родителями в том же доме, что и Юра. Как-то Аня пригласила Юру зайти к ней домой и помочь с домашним заданием по английскому. В тот день родителей Ани дома не было и Анечка из любопытства позволила Юре себя пощупать.
Не далеко от дома, где жил Юра с родителями, на высоком берегу широкой реки раскинулся прекрасный парк. Иногда Юра прогуливал школу, шёл в парк, присаживался на скамейку, смотрел на скалы на другом берегу реки, на прохожих – старушек и старичков прогуливавшимся по аллеям парка и мечтал. Он станет взрослым и  совершит что-то такое, что-то не обычное. А что? Он и сам не знал. Газеты будут будут писать о нем. Весь Нью Йорк будит говорить о нем.
После окончания школы Юра выбрал колледж, где изучал компьютерные науки. Это было правильное решение. Америка с большой скоростью внедряла компьютеры в Американский бизнес. Не хватало специалистов. После колледжа Юра сразу же устроился в крупную финансовую компанию. Ему нравилось решать сложные логические задачки. Но коллективная культура корпоративной Америки была ему не по душе.
В двадцать два Юра был слегка полноват, роста не высокого, с правильными чертами лица. Чёрные вьющиеся волосы он приглаживал назад. А для того, чтобы придать таинственности своей внешности, он носил очки с затемнёнными стёклами. А так же пора ему было уйти от стареющих, но все ещё скандалящих между собой родителей. Он нашёл по объявлению комнатку не далеко от Нью-Йорка в небольшом городке штата Нью Джерси у женщины уже не молодой, но все ещё весьма превлекательной. Женщина служила кассиршей в сети магазинов Targets, но ее небольшой зарплаты было недостаточно. Муж женщины, заболев раком, умер. Полине, так звали женщину, достался небольшой домик. Вот она и решила сдать одну комнату. Полина дала объявление в газету. Назначила небольшую месячную оплату и начала ожидать клиента. И клиент вскоре явился. Это был Юра. Юре понравилась чистенькая, уютная комнатка. На единственном окне комнаты висели тюлевые занавески, на подоконнике стоял горшок с геранью и сквозь окно вдалеке виднелся высокий берег реки.
Родители Полины умерли рано. Вначале Полина жила со старшим братом, взрослым человеком, инженером работающим на каком-то предприятии в Ленинграде. И вдруг брат пропал. Что с ним произошло так никогда и не определили. Полину забрала тетка, старая большевичка. Тетка жила все в той  же самой петербургской квартире в доме на Карповке, которую она ещё снимала в царской России. В этой квартире проходило последнее совещание большевиков, на котором присутствовали Ленин и Сталин накануне большевистского переворота. Тетка, старая большевичка, работала в Смольном. Кроме любви в светлое будущее она так же любила балет и отдала племянницу в балетную школу. Полина всей душой полюбила балет. Балет стал ее жизнью. Но несчастный случай разбил все ее мечты. Она переходила дорогу и пьяный водитель сбил ее. Больница, несколько операций. С балетом все было покончено. Закончив среднюю школу Полина не могла придумать что же ей делать дальше и тогда тетка послала Полину на курсы машинисток и после курсов устроила Полину секретаршей к большому начальнику в Смольный. И Полина восемь скучных часов отвечала на телефонные звонки, стучала на пишущей машинке какие-то приказы, доклады, письма. Партийный бос начал ухаживать за Полиной и в конце концов напоив ее в ресторане привёз домой и изнасиловал.
После этого последовали другие мужчины, но никто из них не желал серьезных отношений, то есть не хотел жениться. А Полине уже хотелось иметь семью и детей. И встретился ей хороший человек, мужчина средних лет, холостой, интересный русский еврей. Полюбили они друг друга. А тут началась еврейская эмиграция и супруги эмигрировали в Америку. В Америке все сложилось удачно. Муж устроился инженером в компанию, где создавали новое оружие для Пентагона. А Полина забеременела и родила сына, а потом ещё и дочку. Время пролетело быстро. Дети выросли и как это бывает в Америке разъехались учиться кто куда. А муж три года тому назад заболел и умер.
Опыта с женщинами у Юры было не много - небольшой опыт с подругой матери. Родители Юры были где-то с визитом, когда в дверь постучали. Открыв дверь, Юра увидел красавицу. На женщине была короткая юбка и Юра обалдел от ее стройных, сильных ног. Она проходила мимо и решила без предупреждения зайти и поболтать со своей подругой, матерью Юры. Женщина уже собиралась уходить, узнав, что подруга вернётся только поздно вечером, но Юра, набравшись смелости, уговорил женщину остаться и выпить с ним по бокалу вина. Потом, вспоминая, Юра  не мог объяснить от куда у него появилось столько смелости. Они пили вино, о чем-то болтали, но он представлял себе ее пышные, зрелые формы и как он ими будет обладать. Нужно было преодолеть страх, застенчивость. И он преодолел свой страх и застенчивость прямо на полу родительской гостиной. Какая победа! Когда в следующий раз женщина появилась в родительском доме она на него не обращала никакого внимания. О, как это было обидно… Еще была парочка проституток. Вот и весь Юрин опыт.
Вечером, возвращаясь со службы в свой новый дом, Юра был голоден. Дома пахло чем-то очень вкусным. Хозяйка его Полина стояла у плиты и что-то там помешивала.
- Что это? -  обратился Юра к Полине, - Вкусно так пахнет!
- Жаркое. Присаживайтесь. Наварила много. Поужинаем вместе.
- Не откажусь. Одну минутку. Сейчас вернусь,- Юра  заглянул в свою комнату и принёс начатую темно-золотистую бутылку Jonny Walker.
- Во рту таит, - похвалил Юра, жуя мягкий кусочек мяса. Они выпили. Юра включил музыку, встал из-за стола и пригласил Полину. Медленный танец располагал к поцелуям. Вначале Полина сопротивлялась, скорее для приличия, но потом поддалась музыке, выпитому алкоголю, плотскому желанию. Ночью Юра открыл глаза и посмотрел в окно. По ночному, облачному  небу плыла большая, круглая Луна. Потом его взгляд упал на Полину. Она спала на спине. Ее рот был слегка приоткрыт.
Наступило утро. Нужно было вставать. Полина еще спала. Юра тихонько вылез из-под одеяла, встал и вышел из  комнаты.
Была поздняя осень - конец ноября. Еще не рассвело. Юра дошёл до станции подземной дороги и спустился вниз. В вагоне было много народа. Женщины красили губы, подводили глаза. Зашёл слепой мужчина и начал просить милостыню. Юра нащупал в кармане мелочь и протянул слепому. После слепого в вагон вошли два чёрных парня с гитарами и начали петь громкую  песню. Электричка домчалось до нужной остановки. Двери электрички открылись и толпа вынесла Юру наружу.
В офисе сотрудники пили утреннее кофе, читали с телефонов последнии новости, стучали по клавишам, подключённых к мониторам - клик-клик-клик.
Рабочее место Юры представляло пространство отгороженное тремя низкими перегородками, так что видны были головы других сотрудников. Внутри «кубика» на подставке стоял компьютерный монитор, телефон и офисное кресло. Юра выпил стакан кофе. Пробежался по Гуглу.
На работе Юра валял дурака. Он получал мелкие задания: что-то исправить, что-то изменить, но ничего серьезного. На такую работу уходило час, ну два. Все остальное время Юра маялся. Друзей в офисе, да и вообще, у него не было. Подходил к нему иногда человек по имени Азик программист, бывший учитель математики, невежественный бухарский еврей. Чему его там учили в Бухаре? Он всему удивлялся. Самым обычным вещам. Например, зайдёт с ним разговор о Мао Цзэ-дуне. А он: а кто это такой?
В соседних «кубиках» сотрудники болтали по телефону, выясняли производственные проблемы, семейные проблемы, смеялись, шутили…
Позвонил начальник. Просил зайти к нему в кабинет. «Начинается»,- подумал Юра. Окно стеклянного кабинета начальника выходили в парк. Большой стол за которым сидел грузный человек лет пятидесяти с небольшим был украшен семейным портретом. На портрете была изображена жена начальника, крупная мадам, сам начальник и двое маленьких деток: мальчик и девочка. В руках начальник держал высокий пластиковый стакан с кофе. Все как положено.
- Присаживайтесь,- начальник помолчал, - три месяца назад я вас уже предупреждал. Вы вроде бы обещали исправиться. Но я не вижу никаких изменений. Мне докладывают вы допускаете много ошибок. Ваши программы в производстве взрываются. Ну что мне с вами делать? – начальник тяжело вздохнул - Может быть вы что-нибудь скажите в своё оправдание?
- Я стараюсь, - Юра чуть было не сказал «Ваше сиятельство».
- Ну что же? Старайтесь, старайтесь, даю вам ещё целый месяц. Поняли? Последний месяц, - медленно и протяжно произнёс начальник, но голос начальника не звучал грозно. Начальник был добрый человек.
Конкретного проекта у Юры не было. Он каждый день спрашивал лидера группы, индуса, о новом проекте, но тот только отмахивался. Он был очень занят. Чем? У него испортился автомобиль и он подыскивал новый. Тогда Юра подошёл к другому начальнику. И этот был занят. Играл в какую-то игру. Что делать? Некоторое время от скуки спасал интернет. Но и это надоедало и тогда Юра что-нибудь сочинял.

Я не охотился в Африке,
и не объездил полмира,
провёл жизнь на диване,
в близи от сортира.

Вспоминалась прошедшая ночь, ещё крепкое, гладкое тело Полины и эти «еще, ещё». Но червь сомнения уже грыз его… Юра не умел наслаждаться жизнью, не умел жить и радоваться.
Рабочий день закончился. Работники поскакали со своих мест. Поскорей бы убраться. Юра не торопился. Надо показать начальству какой он добросовестный работник. Офис опустел. Смолкли телефонные разговоры, стук компьютерных клавишей, смех, разговоры… Ну что ж теперь и ему пора.
Уже стемнело. Юра бродил по многолюдным, шумным улицам в центре города. Вспомнил: надо бы навестить родителей.
Отец смотрел телевизор, футбол. Мать на кухне болтала с соседкой из средней Азии, смуглая, усики над верхней губой.
- Эта сволочь издевается над девочкой, - соседка Вика рассказывала о матери своей внучки, - И это ее родная мать! Да я б ее задушила своими собственными руками.
Мать поставила перед сыном тарелку супа. Юра ел суп и почему-то думал о Гоголе. О том как он, Гоголь, пришёл в первый раз в контору Третьего Отделения. А устроил Гоголя по блату Булгарин, в честь которого Гоголь сочинил хвалебную оду - подлизывался. Он знал: у Булгарина большие связи. Булгарин был знаменитый в то время писатель и хороший знакомый Пушкина, с которым Гоголь так же уже успел познакомиться. В тот первый день в Третьем Отделении Гоголя посадили за конторку и попросили переписать какие-то там бумаги. Походил Гоголь на службу недолго и перестал, но продолжал посылать своего крепостного слугу в Третье Отделение за жалованием. Но хождение в присутственное место не прошло для Гоголя напрасно. Там он увидел чиновника, маленького, сутулого, который  с таким наслаждением на лице переписывал какую-то бумагу. И этот человечек впоследствие стал героем гоголевской «Шинели».
Футбол закончился и мать закричала: «Боря, иди кушать».
У отца было кислое, недовольное лицо. У него болела поясница и хотя в квартире было жарко на нем был шерстяной свитер.
- А чего ж соседа-то не пригласила? Толстый, наверно, проголодался? Тем более что у тебя сегодня борщ, а он очень любит борщ.
Мать взбесилась. Побежала в гостиную и принесла четыре большие кружки в форме черепов.
- Вика, ты будишь свидетелем. Я сейчас эти чашки разобью о его тупую голову. Сосед за стенкой подарил мне эти чашки ко дню моего дня рождения. Это было три месяца тому назад. Каждый день он меня попрекает этими чашками. Чашки чашки чашки чашки.
Мать открыла кухонное окно, посмотрела вниз и убедившись, что внизу никого нет, со всего размаху швырнула чашки с шестого этажа вниз. Раздался грохот разбитой посуды.
- Ну, доволен?
- Сумасшедшая! Подарочек-то был с намеком. Черепа эти намек на мою скорую смерть – сказал отец, продолжая преспокойно есть суп – привык к скандалам за столько-то лет.
Юра не мог представить родителей молодыми. Они всегда для него были стариками, даже тогда, когда им было всего-то сорок или пятьдесят. Он так же не мог представить, что родители его могут заниматься сексом. Но знал родители любят друг друга.
Отец ушёл смотреть футбол. Соседка простилась и ушла. Мать и сын сидели на кухне. Быстро темнело. Мать зажгла свет и стала мыть посуду. Дом родителей стоял на углу верхнего Бродвея и от туда, с Бродвея, неслась из проезжающих машин громкая испанская музыка.
- Мама я пойду. Закрой за мной.
На лестничной площадке открылась дверь соседей квартиры и оттуда вышла красотка.. Это была новая, но все ещё та же Аня. Родители Ани жили в квартире напротив.
- Не может быть.Это ты Аня? Сколько мы с тобой не виделись?
Они шли к станции подземной дороги и Аня рассказывала о своей жизни.
Она познакомилась со своим мужем в колледже. Поженились. После окончания колледжа они с мужем уехали в Калифорнию. Муж в Калифорнии устроился в Chase, стал брокером и через какое-то время начал делать большие деньги. Огромное напряжение, риск, увлёкся наркотиками – это помогало снять напряжение. Но сердце его не выдержало. Аня нашла его на полу в кухне. После него у нее остался пятилетний сын Ник, и большая сумма денег - выплата по страховке. Она с ребёнком уехала из Калифорнии и купила кондоминиум в Джерси-сити.
- Ты, наверно, не знаешь, но у меня образование медсестры и я работаю в госпитале, - закончила Аня свой рассказ.
Они доехали до тридцать четвёртой улицы и каждому нужно было делать пересадку на другую ветку, но расставаться не хотелось.
- Поехали ко мне, - предложила Аня, - поболтаем, увидишь моего сына.
 «Сегодня получится», - промелькнуло у Юры.
- Жаль, что я тебе никогда не нравился. В школе я был влюблён в тебя. Ты ведь знаешь.
- Знаю. Но тогда мне нравились мачо. Муж был мачо. А ты был для меня всего лишь хороший мальчик. Едем?
- Ладно, едем.
Аня жила в престижном районе Джерси-сити. Этот район ещё совсем недавно был запущен: старые, обшарпанные, многоквартирные дома для людей с небольшим достатком, в перемешку с маленькими, деревянными домиками людей среднего класса и кругом какие-то склады, склады и сараи, сараи. Наступила ночь. Пара вышла из глубины подземной дороги. Слева на другом берегу реки они увидели переливающиеся огнями небоскребы Нью Йорка. Они подошли к подъезду высотного дома. В дверях важно стоял швейцар – молодой, бритоголовый мужчина в чёрном костюме и галстуке. Он слегка наклонил голову, раскланялся, открыл дверь и проводил пару до лифта. Из дверей квартиры на двадцатом этаже выглядывал мальчик с длинными, прямыми, чёрными волосами. Рядом с мальчиком стояла его нянька.
- А это мой Никуша,- Аня поцеловала сына и обратилась к его няньке - большой, полной женщине,– Таня можете идти. Я его сама уложу. 
Аня ушла укладывать ребенка. Юра сидел на кухне и потягивал виски, которое ему предложила Аня. Здесь на этой кухне когда-то сидел муж Ани. Они пили вино, потом целовались, шли в спальню, там падали на кровать и муж вставлял свой большой, толстый … в ее мягкое, нежное тело.
Вернулась Аня. Они пили, болтали, вспоминали и в какой-то момент Аня взяла его за руку и повела в спальню. Там в спальне они упали на кровать и взгляд Юры упал на фотографию Ника. Ему показалось, что во взгляде ребёнка на фотографии было что-то дьявольское. Когда Аня вышла в ванную, Юра встал и перевернул фотографию Ника лицом вниз. Все в этот вечер было прекрасно. Но Юра знал никогда он сюда не вернётся.
Каждый вечер Юра приходил усталый от безделья на службе домой. На столе горели свечи, ждали бокалы и бутылка вина. И Полина соблазняла своими женскими прелестями: короткая юбочка обтягивала ее сильные бедра, красные губы горели, зелёные глаза блестели. В свои  пятьдесят она все ещё была хороша. Пара ужинала, а затем повторялся ритуал любви. Утром просыпаясь Юра думал. Ему двадцать пять. Полина вдвое старше его. Что делать? Неужели ему суждено жить с ней долгие годы – до старости? А как же дети? Продолжение рода? Скоро на каникулы должны приехать ее взрослые дети. А что, если убежать? Придти, когда ее нет дома, собрать вещи и смыться. Может быть даже уехать в другой город?
Так он рассуждал принимая утренний душ. А Полина в это время суетилась на кухне, приготовляя вкусный завтрак.
И наступил день, когда в конце дня секретарша боса подошла к Юре и сообщила: уволен. Секретарша, подошла к нему не одна. Рядом с ней стоял охранник. В его обязанности входило сопровождать уволенного до дверей. Были случаи в Америке, когда уволенные сопротивлялись при увольнении. При них было оружие и где-то кто-то кого-то когда-то застрелил.
В первые свободные недели после увольнения Юра наслаждался. Чеки по безработице приходили регулярно. Спать можно было сколько угодно. Холодильник был забит вкусной едой, приготовленной Полиной. Юра читал. Задумал написать большой роман. Не маленький рассказик, а сразу же большой роман. Конечно же у него ничего не получалось. И незаметно пролетело много времени. Чеки по безработице перестали приходить. Нужно было начинать что-то делать. Нужно было искать работу. Он начал просматривать объявления в газете, встретился с агентом по устройству. Начал ходить на интервью. На интервью ему задавали дурацкие вопросы. Кем вы видите себя в нашей компании через десять лет? Убедите нас, почему мы должны взять именно вас? Почему вы хотите у нас работать? Эти дурацкие вопросы раздражали. Приходилось ждать долго ответа. И в конце концов ответ: не достаточно опыта. И накапливалась злость. А на одном интервью он чуть было не побил человека – так он был зол.
В отделе кадров за широким письменным столом сидел скучающий толстяк. И прямо так с ходу издевательские спросил:
- Сколько кирпичей в Эмпайр Стейт Билдинг? 
Что за нелепый вопрос? – подумал Юра, - Похоже ему скучно. Вот он и решил поиздеваться.
- Ага, не знаете
- Нет я знаю
- Ну так сколько же?
- Fuck multiply by fuck times! – был ответ Юры. Он показал язык и вышел вон из кабинета.
В Нью Йорке наступила поздняя осень. На земле лежали опавшие желтые листья. Светило тусклое солнце. Юра подошёл к парку на сорок второй улице, рядом с публичной библиотекой. Повсюду были люди. Они пели, танцевали, ели, смеялись. Позвонил агент. Конечно же, он уже знал о случившимся. Юра не принял звонок: пошёл ты! Найду другого.
Через две недели Юра сидел в новом офисе известной всему миру компании мучаясь от безделья.