Проклятье старухи торгующей семечками

Эдуард  Богуш





Проклятье старухи торгующей семечками


   Ушли лихие девяностые, пришли, хоть и не сытые, но довольно спокойные нулевые. Не помню, сколько тынялся без работы, но регулярно рыская по газетным  объявлениям, наконец, устроился в одну рекламную артель электриком. Заработок не ахти - двести долларов в месяц, но для 2004 года прожить можно. Сама работа не сложная, хотя и специфичная. Рекламную конструкцию делала бригада слесарей и художников, моя задача осветить и подключить рекламу к электрощиту.
   Почему артель? … Здесь все напоминало ранние рассказы Горького. Как и в пору юности пролетарского писателя, так и сто лет спустя персонажи не изменились. В центре  барин - хозяин артели, рядом особо приближенные холопы, выполняющие любую прихоть кормильца, остальные бесправные смерды-поденщики.
    Вскоре выяснилось – я в эту схему никак не вписываюсь. Ибо от смерда-поденщика отличаюсь высокой квалификацией и полным отсутствием алкогольной зависимости, а от холопа-лизоблюда нежеланием ломить шапку перед барином и делать заискивающий вид. Поэтому мои отношения с коллективом напоминали вооруженный нейтралитет и носили подчеркнуто деловой характер.
   Как ни странно, работа мне нравилась. Был в ней элемент творчества, ибо заказы чем-то отличались, и приходилось думать головой. Лизоблюды-холопы меня не трогали, хотя смотрели исподлобья. Но и я, заметив ошибки в техническом задании, старался никого не обидеть, не всем Бог дал высшее образование, а, молча вносил изменения в саму конструкцию и способ её крепления. Хозяин знал, что я исправляю его чертежи, ибо стукачество неотъемлемая часть холопской культуры, но, признавал мой инженерный опыт, и делал вид, что не замечает. Я тоже знал, что он знает. 
    Страна поднималась с колен, наружная реклама была востребована. Три зимних месяца и март прошли в напряженной работе. В начале апреля директор нашел сложный, но видимо дорогостоящий заказ. На изготовление огромного подсвеченного баннера ушла неделя. Монтаж конструкции наметили на субботу.
   Почему в субботу? Дело в том, что установка наружной рекламы, как и многое другое было полу законной деятельностью. Как правило, у заказчика, директора торгового центра, было разрешение только на старую маленькую наружную рекламу. Мы же, не привлекая лишнего внимания, должны  установить новую. Ибо на замену рекламной конструкций тоже требовалось разрешение. В субботу же мироеды-чиновники  ничем не отличаются от простых граждан, и мешать монтажникам никто не будет.
    Почему я столь подробно объясняю обстоятельства того дня и предшествующих ему событий? Дело в том, что в этой истории всё сыграло свою роковую роль, в том числе и работа в субботу.
    Пока погрузили громоздкую конструкцию и строительные леса, пока приехали на место, было около одиннадцати часов утра.
    Вход в торговый центр, облепили торговцы мелким товаром. Машина с рекламной конструкцией медленно сдавала назад, давая понять торгующим, что территорию надо освобождать. Под недовольные выкрики и ругательства, мы отвоевали необходимую для монтажа территорию. Договорились работать без перерыва на обед, всем хотелось домой пораньше.
     Перед тем, как установить на семиметровую высоту арочного фасада новую конструкцию, необходимо демонтировать и опустить на землю старую неоновую рекламу. Огораживая монтажную зону специальной лентой, мы не учли высоту. Поднявшись на крышу, решили увеличить безопасную территорию. Ибо случайно упавший инструмент, а не приведи Господь, и сама металлическая конструкция весом не менее четырехсот килограмм … сами понимаете, лучше подстраховаться. 
    Бригадир спустился и стал упрашивать торгующих, кто попадал в зону риска, немедленно покинуть ее. Большинство прислушались к голосу разума. Только одна старая женщина, торговавшая семечками, не хотела уходить. Она сидела на выгодном месте - перекрестке двух людских потоков, и терять столь прибыльное место не хотела. Время шло, работа тормозилась, вынужденный простой стал раздражать. Наконец, бригадир махнул рукой и дал сигнал резать крепежные детали старой конструкции. Расчет на то, что резкие звуки и летящие искры отпугнут торговку. Но она не сдвинулась, ни на миллиметр.
    Слесаря удивились. Бригадир глядя на бабку покрутил пальцем у виска. И тут я позволил себе ничем не оправданную хулиганскую выходку. Взял маленький обрезок трубы, валявшийся под ногами, и, прицелившись, кинул вниз. Я надеялся, что громкое падение куска железа об асфальт рядом с торговкой заставит неуступчивую торговку подвинуться на пять метров дальше. Но аэродинамика свободно падающей трубы непредсказуема! Отклонившись от цели, обрезок попал прямо в мешок с семечками и разбил в дребезги бабкин мерный стаканчик. То есть, я невольно лишил торговку её кормильца – эксклюзивного, внешне обычного, но с гораздо меньшим объемом стаканчика. 
     Снизу, как лазерные прицелы снайпера, сверкнули в меня два бабкиных зеленых глаза. Она  строго погрозила пальцем и стала что-то ворчать. Слов не расслышал, но догадаться было не сложно. Лоб и спина покрылись холодным потом. Я осмотрелся. Все были заняты работой и никто из наших не видел, как падал кусок трубы. Закончив проклинать, бабка подхватила увесистый мешок и пошла проч.
     Из ступора вывел окрик бригадира.
    - Ты что, оглох!? Третий раз кричу! Иди к силовому щиту, и глянь, как тянуть кабель на крышу.
    Ни слова не говоря, я спустился на первый этаж к электрощиту того самого магазина, чью рекламу мы крепили на крыше. Монтаж кабеля от щита на крышу оказался сложнее, чем я предполагал. Но благодаря, тому, что я заложил в смету лишние двадцать метров, все должно получиться нормально. Если честно, лишние метры я хотел забрать домой. Но вышла осечка, путь от крыши к магазину оказался длинней, чем я рассчитывал. Прокладывая путь кабеля, я ни на миг не забывал о бабкином проклятье. Оно давило, как мешок с песком, и быстро отнимало силы. 
    Механизм проклятья, как объяснял мне друг детства, чья мать была настоящей ведуньей,  работает следующим образом. Пока человек, над которым висит проклятье, сознательно не совершит никаких противоправных действий, в библейском смысле греха, он в безопасности. Но стоит согрешить, и зло обрушит на тебя всю свою накопленную за это время силу.
    Работать стало тяжело. Все валилось из рук, даже сломал единственное длинное сверло. В отличие от меня у ребят на крыше все складывалось удачно. Старую конструкцию срезали и опустили вниз, а новую, чтоб не сверлить новые отверстия в крыше стали крепить на  кронштейны старой, чем сэкономили немало времени. Прокладка кабеля всех  задерживала. К тому же с северо-востока подтянулись тучи, и реально запахло дождем.
    И тут мне пришла спасительная идея использовать старый кабель, которым была подключена предыдущая реклама. Его нужно удлинить метров на пять и перепаковать из старого щита в новый. Как же я раньше не додумался! Окрыленный спасительной идеей я забыл о бабкином проклятье и в кратчайший срок все закончил.
    Красивый баннер с красочной рекламой заиграл всеми красками и огнями. Довольные своей работой, слесаря стали собирать инструмент. Упали первые капли дождя.
   Я быстро сложил в рабочую сумку нехитрый скарб и смотал примерно тридцать метров оставшегося сэкономленного кабеля. Только было хотел привязать его к лебедке и опустить в машину, как услышал резкий голос бригадира.
    - Ты куда его? – спросил бригадир, показывая  на кабель.
     Было большим искушением забрать столь ценный материал домой, так, как по смете он уже списан, но я вспомнил о проклятии старухи.
    - Сдам на склад, пригодится на другом объекте.
    - Не торопись. Если тебе не надо, то дай сюда.
    Бригадир оглянулся. На крыше остались только мы. За воровство, а по негласному закону все оставшиеся материалы, даже списанные, должны сдаваться на склад, хозяин мог выгнать. Я молча протянул ему аккуратно скрученную бухту.
    - Хозяину и ребятам ничего не говори, - то ли попросил, то ли приказал бригадир, и спрятал кабель в свою огромную сумку.   
    На долю секунды жадность прихватила и меня. Я подумал: «Может, пополам!», но вспомнил старуху, и ничего не сказал. 
    На базу добрались без приключений. На работу только во вторник, ибо за субботу положен отгул.
    Оба дня воскресенье и понедельник просидел дома, тяжесть проклятья не отпускала. Переделал кучу работы по дому. Даже жена удивилась столь примерному поведению. А во вторник пришла страшная весть.
    Все началось с того, что бригадир на работу не вышел. Мало ли, может, заболел? И только к концу дня сам хозяин с мрачным лицом зашел в мастерскую и сообщил: у бригадира случилось несчастье. Его первая жена, как тогда говорили бизнес-леди, жила в  районном центре с  тремя детьми и любовником милиционером, который её крышевал. Двое старших детей от нашего бригадира, а младший трех летний пацан от мента.
     Чего торговка и мент не поделили, неизвестно, но приехав с охоты, пьяный ментяра в упор расстрелял сожительницу и её старших детей. После чего картинно изобразил попытку самоубийства. Как говорится, Шекспир отдыхает.
      Три дня бригадир отсутствовал. В мастерскую пришел в пятницу, изрядно похудевший, лицо черное. В обед выставил ребятам за помин души. Работа – единственное, что могло отвлечь от горя, и он ушел в нее с головой. Не приведи Господь хоронить детей своих!
      Тогда весть о бессмысленном убийстве настолько ошеломила, что о проклятье старухи я даже не думал. И только потом спустя несколько лет пришел в ужас!
      А если б я дал малейший повод туче зла разрядиться на меня, что б со мной случилось? А может туча висела не надо мной, а над всей бригадой, и выбрала самого слабого? В небесное личное дело не заглянешь, какой у кого баланс! Да и не мог я слышать, что именно шептала старуха …
      А может, я это придумал, и случилось то, что и должно было случиться и проклятье здесь не причем?