Ты - не Ева 41

Глава 41
Он заехал в общагу без предварительного звонка. Так уж получилось, что по одному из своих заказов оказался в этой части города. Открыла ему Катя, посмотрела как-то странно, с нездоровым любопытством – еще бы, столько времени не появлялся и тут, на тебе, нарисовался.
- Инга дома? – спросил он, хотя уже понял – здесь ее нет, иначе уже вышла бы.
- Не-а, - подтвердила его догадку Катя. – Посмотри в 309-й.

Пришлось плестись в другой конец коридора. Метров за пять до указанной двери он начал различать звуки гитары и нестройное многоголосое пение. На стук в проеме распахнувшейся двери появился парень в одних шортах, за ним обозначилась панорама типичного общажного «сейшена» - на самых разных поверхностях: кроватях, столах, стульях сидели разномастные студенты, которых по одежде безошибочно можно было разделить на пришлых и местных. Ингу вызывать не пришлось – она сама его заметила и выскочила в коридор. В глазах – радость и тревога. Адам отметил, что волосы у нее еще отросли, лежали вокруг головки непослушными прядками, забегая то на лоб, то на щеку. Он автоматически поправил одну из них, и девушка зарделась, улыбнулась смущенно. «Краснеть еще не разучилась», - подумал Адам, а вслух спросил:

- Не помешал?
- Что ты! Там у Костика День рождения. Но я его и знаю-то не особо, так, пригласили – зашла.
- А Катю чего не пригласили? – зачем-то начал он выяснять, тут же одернув себя: «Какая тебе разница, приехал бросать – бросай. Как раз есть, кому утешить», - он неприязненно глянул на обшарпанную дверь, за которой возобновилось пение.
- Всех пригласили, - объяснила Инга. – И меня, и Лену, и Катю, но Катюшка с Никитой раньше встречалась, соседом Костика, а теперь не хочет туда идти.
- Ясно. Вы комнатами, значит, дружите?
- Общаемся. Но встречались только Катя и Ник, - уточнила Инга, словно оправдываясь. Он пожал плечами, как бы говоря «Да мне все равно».
Девушка повела его в свою комнату, из которой уже тактично исчезла Катерина.
- Чай будешь? –предложила Инга, но он отрицательно покачал головой:
- Времени мало.

Тогда она просто застыла напротив, ожидая каких-то слов или действий от него. Впрочем, застыла – не то слово – она вся еле заметно двигалась, прикусывала губу, изредка моргала, сжимала и разжимала пальцы ладошки, переносила вес тела с одной ноги на другую. При этом медвежонок-аппликация на левой груди слегка подрагивал.
Адам вспомнил о своих проблемах с Евой, потом – о данных себе обещаниях, и опять о проблемах, о которых в последнее время все чаще думал. Все равно ведь приехал. Видимо, заметив в его глазах эту зовущую нерешительность, Инга сама сделала шаг навстречу и обвила его шею руками. Она целовала его, шептала «Я так соскучилась», старалась прижаться к нему всем телом, чтобы каждой клеточкой ощутить – вот он, здесь, наконец-то рядом, и можно утолить многодневную тоску. Он отвечал – напористо – и растерянно, и руки его то забредали к самым интимным частям ее тела, то замирали после нескольких требовательных касаний. В душе поднималась паника. Наконец он отстранился, убрал с шеи и спины ее ладошки.
 
- Что случилось? – она старалась говорить без всякого нажима.
Он сел на стул, потер пальцами лоб, потом глаза.
- Не знаю я, что случилось. Похоже… что-то неладно со мной, - «и не только с Евой», - добавил он мысленно.
- Ты поэтому не приезжал?
«Ну же, отличный повод, начинай!» - приказал он себе, вспомнив, зачем явился.
- Инга, нам надо расстаться, - он был достаточно расстроен, чтобы и ее чувства не беречь, и обойтись без возлияния сиропных рек на горькую пилюлю.
- Нет, - она даже улыбнулась – сочувственно.
«И эта туда же!» - он подивился скудному словарному запасу своих женщин в определенных обстоятельствах. Хотелось смеяться – до слез. «Истеричность заразительна».

- У меня нет времени на долгие объяснения, - он уже опять поднимался, считая, что аудиенция окончена. – Мне было с тобой хорошо. Очень хорошо, - повторил он, подумав «Какая банальщина». – Но когда-то пора завязывать.
- Подожди, - она очень мягко взяла его за запястье. Потянула к своей кровати. Опять прильнула в поцелуе.

Она делала все, чему он когда-то учил ее. И еще много сверх, заставляя мучительно ревновать к сладкоголосым Костикам и Никитам и надеяться, что это все-таки плоды просвещения со стороны Кати или интернетного видео 18+.
Уснувшие драконы постепенно просыпались, расправляли затекшие крылья и, наконец, подхватили его, рванув куда-то в рассыпавшийся на одинокие звезды космос, оставив без мозгов, проблем, совести – абсолютно телесно счастливым.
Он не остался в долгу. Вернувшись на землю, мужественно вступил в соревнование, заставляя ее бессильно выгибаться, судорожно сжимать простыню пальцами, стонать (и верил в эти стоны, которые абсолютно не казались ему киношными). Слизывал слезы с ее длинных редких ресниц – они окружили глаза острыми стрелками, сделав ее поплывший от страсти взгляд трогательно беспомощным. Она зависела от него – вся, не была и не существовала отдельно, и это единение наполняло его цветным смыслом, вытеснив ставшую привычной пустоту.

Адам никуда не спешил. Ему хотелось продлить это послевкусие, как можно дольше ощущать мягкие волосы на своем сердце, чуть прикрытом кожей и ребрами. Ему казалось, что где-то в нем прореха, локоны падают в нее и щекочут артерию – это была такая дурацкая картинка, что тянуло смеяться. И он не сдерживал себя, улыбаясь во весь рот.
- Тебе понравилось? – кокетливо спросила Инга, перевернувшись на живот и устроив острый подбородок, слегка, впрочем, округлившийся в последнее время, на своих ладонях.

- Да, - он глянул на нее подозрительно, преувеличил долю ревности в голосе, чтобы все выглядело шуткой: - Откуда такие познания?
- Я читаю древнеиндийский индийский трактат о любви – «Камасутру», - ответила она с видом прилежной ученицы.
Адам расхохотался с видимым облегчением:
- Вот как? А я думал, что тебя соседки по комнате просветили, - про попавших под подозрения Костика и Никиту он уже не стал говорить.
- Что ты, разве я смогу с ними такие вещи обсуждать? – Инга сразу покраснела.
Хотелось говорить, шутить, смотреть на нее. Но позвонила Ева. Он начал было «с места в карьер» объяснять в трубку, нисколько не стесняясь Инги, что находится на объекте, но жена перебила:
- Приезжай как можно скорее, Димке очень плохо.
- Что случилось? Опять приступ?
- Голова сильно болит. Он плачет.
- Сейчас буду.

Он начал торопливо одеваться. Увидев это, Инга встрепенулась:
- Подожди пять минут, мне что-то нужно тебе сказать.
- Не могу, совсем не могу, я еще как-нибудь заеду. Или позвоню. Все, - он выскочил за дверь, даже не глянув на нее, не говоря уже о прощальном поцелуе.
Когда в комнату вошла Катя, Инга все еще лежала, запутавшись в одеяле.
- Ну что, что он сказал? - приступила с расспросами подружка.
- Ничего.
- Что, вообще ничего?
- Я не успела, - глухо из подушки ответила Инга.
- Да ладно? Я там почти час в умывальнике на подоконнике торчала, чтобы вы все решили.

Вошла Ленка – веселая, принаряженная по случаю дня рождения Костика.
- Чего ты так рано? Никитос был? – живо переключилась на нее Катерина.
Выслушав подробности о празднике и своем бывшем парне и довольная тем, что тот несколько раз о ней спрашивал, Катя, наконец, кивнула на Ингу, которая уже облачилась в халатик.
- Прикинь, а она так своему ничего и не сказала.
- Ну, может так и лучше, - пожала плечами Лена. – Сама все сделает. Не такие уж большие деньги, соберем.

- Ну, знаешь, - возмутилась Катя. – Почему она должна за все отвечать одна?
- Должна – не должна, а если он теперь опять только через месяц появится? Пока его дождешься…
- Вообще-то я здесь, - вклинилась в разговор Инга.
- Так подай голос, не молчи. За тебя ж переживаем. Через сколько у нас там степуха? Четыре-пять дней? Вот тогда и поедем. Я с тобой – покажу, расскажу, где что, - вызвалась Катя.
- А ты откуда знаешь? – подозрительно прищурилась Ленка.
- Не, я сама не ездила. Я не такая дура. Насмотрелась уже на наших. Без резинок пацанов к себе не подпускаю. Это в прошлое лето меня Надюха – подружка моя по детдому - упросила с ней скататься, трусила одна. Прикиньте – так и не сделала ничего, родила бебика.

- И что? – Инга аж подобралась вся.
- Парень, что ли, сверхпорядочный попался? - тоже заинтересовалась Лена.
- Какой там. Все мозг ей пудрил. Он вроде как женатик, почти как у нашей Инги, только не расписан был, так жил. И вот все метался от Надюхи к своей этой бабе. Надюха надеялась, что ее выберет, поэтому и ребенка оставила. А Колька ее побегал-побегал туда-сюда, да и исчез с концами, когда она все сроки пропустила.
- И? – раздосадованная паузой, которую Катя припустила в свой рассказ для пущего эффекта, торопила Лена.
- Что и? Родила девчушку, Элизой назвала.
- Ну и хорошо, будет молодой мамой, - решила Ленка. – У меня тетка тоже в 18 родила, а потом их с дочкой за подружек или сестер принимали. Прикольно.
- Ты себя с нами не сравнивай, - остановила Катя,  общим жестом обводя себя и Ингу. – Ты если и родишь, у тебя мама-папа, бабки-тетки, есть, кому денег подкинуть и понянчить. А  у Надюхи что? Из общаги турнули – нельзя там с ребенком. Она с дуру и колледж бросила, стипендии сиротской лишилась, подселилась к Ангелинке – тоже из наших девчонка, только постарше, однушку получить успела. И че? Денег нет, за первого ребенка платят копейки, Ангелинке эти крики-оры надоели, Колька сам деньгами отказался помогать, говорит – не мой, нагуляла, подавай в суд, делай ДНК-экспертизу, тогда, мол, буду алименты платить. А что с него тех алиментов, он сегодня тут, завтра там. В общем, Надюха помыкалась несколько месяцев и в дом малютки свою Элизу принесла. Вот совсем недавно звонила мне, плакала. Жалко ведь.

- Ты не рассказывала, - недоверчиво проговорила Ленка, которая привыкла, что Катя постоянно делится многочисленными историями своих детдомовских подружек.
- Хочешь сказать, я придумала, – вскинулась Катя. – Я не хотела просто, чтобы вы про Надюху плохо думали. Она нормальная, и Элизку любит. Так получилось. Она, знаете, как ревела в трубку.
- А меня мама одна воспитывала, - невпопад сказала Инга. – Трудно приходилось, но мы друг друга любили, поддерживали. И нам вместе хорошо было… Особенно когда непогода, такое ощущение, что мы одни в нашем домике, и больше в мире вообще никого нет. И мама меня прижмет и говорит: «Что бы я без тебя делала».
- Трогательно,  - скривилась Катя. – Только сейчас опека явится в твою халупу, спросит: «А что у вас в холодильнике? А где одежда-обувь по сезону?» - и все равно заберут.

- Преувеличиваешь! – возразила Лена. – У алкашей и у наркоманов забирают.
- Наркоманские дети все больные. А ты представляешь, какой бебик у Инги и Адама получится? С руками и ногами оторвут.
- Это да… - Лена сразу согласилась.
- Я в душ пойду, - быстро проговорила Инга, вылетая из комнаты.
- А полотенце? – крикнула ей вдогонку Катерина.
- Оставь ее, - бросила вторая соседка и задумчиво добавила: - Может и правда не надо спешить? Вдруг он вернется еще?
Катя скептически хмыкнула.