Знойная макушка пандемийного лета

 

Лето настало наконец. Холодный дождливый июнь остался в прошлом, как кошмарный сон, а люди, растения, всё живое спешит вобрать в себя солнечную благодать.
Как в годы моего детства, в нынешнее карантинное лето беспризорная ребятня высыпала на детские площадки в городе и на дачные дороги вне его. На великах, бегом и пешком, толпами и поодиночке проводят они свои карантинные каникулы, где придётся.  При отсутствии тротуаров в дачном посёлке на цыпочках подбираешься на машине к своему участку. Того и гляди, из переулка выскочит чумазое дитя или несколько, на дорогу они совсем не смотрят, это им неинтересно. Попинать мяч, потолкаться, в догонялки поиграть – это другое дело. Компании детей и подростков просто поселились на дачных дорогах, где же им ещё тусоваться. Это не деревня, где у каждого дома, глядящего на улицу чистыми окошками в геранях, у ворот хотя бы маленький утоптанный пятачок и лавочки, на которых можно разместиться, посплетничать, а на клочке потрескавшегося от солнца суглинка нацарапать обломком толстой ветки «классики» и  попрыгать, передвигая носком пустую банку из-под сапожного крема.  На дачах теперь каждый участок – крепость с трёх-четырёхметровым глухим забором из металлопрофиля, никаких тебе тропок и свободных пятачков, все лишние (и нелишние, а неучтенные) квадратные метры давным давно захвачены и прирезаны во владения.

 В нашем посёлке единственное тусовочное местечко -  небольшая площадка для разворота пожарной машины у противопожарного прудика. Там всегда толпятся и детишки, и подростки; общаются, кормят уток и беспризорных собак. Собак я тоже подкармливаю, в этом мы солидарны. В машине всегда держу пакет сухого корма для таких случаев. Торможу у прудика, где дремлет под кустом большая белая собака, уже которую неделю здесь приблудилась, что-то от ретривера, голова благородная, длинные уши висят, гладкий лоб и умные глаза, взгляд всегда полный печали, только в трагедиях ей играть главную роль. На сей раз у меня были в запасе куриные шеи, псина радостно захрумкала. Нерешительно подошли дети, два скромных мальчика, скучающие у прудика. Поговорили о собаках, красавице трагической актрисе и её товарке помойной масти, одно ухо вверх, другое опущено,  абсолютный образец бродяжества, по псовой иерархии ниже плинтуса, забитой и зачуханной до последней возможной стадии. Пыталась накормить её много раз безрезультатно. Дрожит в сторонке от голода, не приближается, а если кинуть ей косточку – вообще отскакивает на километр. Насыплю, оставлю – не знаю, что ей достаётся. Дети насочиняли ужасов про этого собачьего изгоя – кого-то типа она покусала. Насыпала в багажнике пакетик сушки, дала детишкам – покормите ещё ту собаку, что в кустах прячется! Радостно подскочили, схватили пакетик, побежали кормить.

Но дачи дачам рознь. Сегодня побывали в райском местечке у лесной опушки, во владениях подруги. Восемнадцать соток, сдвоенный участок был куплен аккурат в начале кризиса 2014, чтоб как-то сохранить деньги.  Ни дома, ни грядок, ни забора – только земля, но какая и где! Угловой участок, граница леса и дач. Всегда мечтала о таком. И лес, и дом – всё вместе. Но тогда дома ещё не было, да и сейчас стоит коробка с крышей лишь номинально, ни окон, ни  дверей, забитый пока вход. Подруга здесь не живет, но пашет почти каждый день наездом. Земляника, малина – себе хватает, да ещё и нахлебники вроде меня раз-два в сезон помогают собрать. А воздух, а травы лесные! Пол-участка (сейчас уже меньше, картошка потеснила) – розовое море иван-чая. И желтое – горчицы, посеянной как сидерат. За прозрачным забором из штакетника – молодые сосны, березы, а дальше сосны уже настоящего роста стеной.

Ближе к середине июля наступил зной. У нас, в Зауралье, 36. Всего лишь температура тела, пустяки. В Узбекистане для чего стёганые халаты летом носят? Чтобы поддерживать температуру тела, как и мы меха с пуховиками носим зимой. В жарких странах летняя температура воздуха много выше температуры тела. А мы пока до азиатских халатов не дошли, ходим как папуасы, практически без ничего, даже без бус)))

Кошка моя, Анфиса, изнемогает от жары. Густая черная шерсть, такая красивая и элегантная на изящной кошачьей фигуре, когда обладательница её гордо, не торопясь и с достоинством  выступает, как манекенщица, ставя по всем правилам подиума одну лапку перед другой (ни в коем случае не враскоряк и не переваливаясь сбоку набок, как соседские куры, когда несутся, заполошно кудахча,  на призывы соседа Саши, главного по курям) идя для приветствия навстречу своей хозяйке по белому полу просторного холла; так вот эта меховая красота сейчас стала источником мучений моей любимой кисы. 
 
Небывалый 35-градусный стойкий зной - не рекорд, конечно, по абсолютным температурным показателям, но зато по продолжительности – да, держится уже вторую неделю с одним денечком 28-градусным для передыха, и еще 5 дней синоптики обещают +35.

Самое тяжелое время суток – ночь, когда надо засыпать, а это невыносимо. Бодрствовать вечер ещё как-то можно – вчера, например, приехав с дачи в 10 вечера и немного полежав - отдохнув от  трудов земледельческих, смиряясь с духотой, встала и занялась делами – очистила и начерно ополоснула накопившуюся за 2 дня посуду, составила её в посудомойку и включила агрегат, из свежесобранных  ягод сварила смородиновый морс, накормила кошек, нарубив им сырых куриных шей с соусом из пакетиков влажного корма. Нужно было еще себе любимым еду на предстоящие день-два приготовить,  но индюшачий фарш забыла вынуть   из морозилки перед отъездом  на дачу; вынула теперь и готовка автоматически перенеслась на утро. На ужин съели по беляшу из пекарни, с наслаждением похрустели первыми собственноручно выращенными и взлелеянными  огурчиками, запили чаем.

Муж вечера проводит у футбольного телевизора, с плохо скрываемой радостью виновато оправдываясь – «Ты представляешь? Каждый день  матчи!»  А я в час ночи (если не включаю стиралку, а тогда – в два, после стирки – развешивания) доползаю с кухни или ванной до спальни, включаю ноут, чтобы перед сном, как обычно, почитать или послушать аудиокнигу, реже фильм какой-нибудь хороший пересмотреть, редко когда в новых попадется то, что мне может понравиться, поэтому новое смотрю крайне редко, жалко времени и хорошего настроения на разочарования, только уж если по рекомендациям уважаемых мною знатоков. И вот тут-то, как приготовлюсь засыпать, начинаются прелести знойного сезона. Ни так, ни этак не ляжешь, чтобы попрохладнее стало. Окно открыто настежь, а толку-то. Открываю все двери, устраиваю сквозняк, но его или нет, или не спасает – гоняет такой же горячий воздух. Помучившись, встаю и начинаю мыть - протирать  пол мокрой лентяйкой, чтобы хоть на градус-другой снизить температуру. Ну, вот и пол весь мокрый – там, где линолеум и ламинат, а всё также жарко, только теперь как в бане. Ещё и кошка прыгает на кровать, жалуется и просит ласки – жалости, ей ещё хуже в черной густой натуральной шубе. Прогоняю её, обиженно уходит на окно, располагается у открытой створки на сквозняке. А я думаю, чем ей помочь. Тяжёлый, но неглубокий сон смаривает ненадолго, часто просыпаюсь с надеждой, что уже утро, ан нет, всего минут сорок или час проспала. И опять начинай всё сначала, пытайся уснуть в жаре и в духоте, мечтая о глотке свежего воздуха или хотя о возможности снять собственную кожу. Подумала, что кошка тоже мучается, надо попытаться подстричь ей шерсть.
Под утро, после рассвета, на моей западной стороне дышать стало чуть-чуть легче, поспала подряд несколько часов.

Кошка уже позавтракала (папа покормил), в изнеможении валяется у меня на ковре. Муж встает раньше и работает в кабинете дистанционно, у него там такой закуток, что солнце бывает только часа два на рассвете летом, а во все другие времена года вообще не заглядывает, как в тюремной темнице. И в этом карцере, единственной комнатке, хотя она на северо-востоке, летом в зной можно работать.
 
Налила воды в банку, позвала кошку. Подошла ко мне, ласково мурча. Смочила свою руку, чтоб ею немного охладить кошачью шерсть. Нет, ну что за страх такой у них перед водой? Отскочила в перепуге, хотя я даже не брызнула на неё, просто погладила мокрой рукой. Ну вот как её постричь после этого? Надо же смочить шерсть, пригладить, чтоб она была спокойна и не дергалась. После нескольких неудачных попыток поняла, что даже просто влажно охладить кошку не удастся, где уж там стрижку делать. Анфиса ужасная трусиха, а от страха только хуже станет, последствия   стресса непредсказуемы.

Полуденный зной осязаемо и повсеместно висит над дачами. В тени от дома можно не зажмуриваться от слепящего светила, блаженно и свободно передвигаться  в минимуме одежек, кожа дышит жаркой свежестью; листья и трава прохладой ласкают голые ноги.

В углу сада сквозь яркую зелень кустов поблескивают гроздья черных смородиновых жемчужин. Моя любимая ягода.  С блаженством отправляю в рот горсть нагретых солнцем блестящих бусин. Никакой кислоты, чтоб сводила челюсти, свежесть и приятный сладковатый вкус, наслаждаюсь ягодами с куста.

Синее небо без единого облачка. Ничто так не радует слух в знойное пандемийное лето, как  звук набирающего высоту, а потом в вышине и сам серебристый силуэт самолёта, стартовавшего с рощинского аэродрома  километрах в пятнадцати от дачного поселка. Нынешнее лето проводим вдвоём, необычно без детей и внуков. В прошлые лета обязательно были радостные встречи – проводы, дни и недели общения после месяцев и даже годов разлуки. Но нынче не судьба. Поэтому звуки редких взлетающих и садящихся самолетов радуют и дарят надежду, что рано или поздно закончится эта напасть с карантинами.