пляж

Она жила на этом пляже – вечность! Однажды они с Джоном проезжали мимо этого местечка, это было много лет назад. Что их влекло сюда? Почему сюда? Зачем?
В память врезался чистый белый песок. И чайки кричали, и плыли по небу рассеянные облака. Джон прижал ее к себе, и так они стояли, слушая океан.
- Давай останемся здесь, малышка? – Джон поцеловал ее в макушку. Он был высокий, ее Джон. А ее всегда называл мышкой. И она была похожа на мышку: маленькая, с белым хвостиком. Джон любил ее, они были счастливы вместе.
Были счастливы здесь. Они остались, и Джон сдержал свое слово, построил дом. Он работал в городе, в полицейском участке. Хелен готовила с утра ему завтрак, оладьи с медом и кленовым сиропом, хлопья, молоко, яичница и бекон. Они ели и смотрели друг на друга. Невдалеке вздыхал океан. И не было этому конца. Этому движению. В этом был успокаивающий баланс. Море, капризное, подвижное, все же лежало покорно в каменном лоне. Эта мысль грела. Все в мире было на своих местах.
Потом Хелен забеременела. Джон закончил дом, покрасил веранду в белый цвет. Когда он уезжал в участок, Хелен выходила на веранду, садилась в плетеное кресло-качалку, вязала голубую кофточку и слушала море. Песок был белым, девственно чистым. Небо хмурилось, быстро-быстро неслись по нему облака. Свет скользил, он никогда не был одним и тем же, все постоянно менялось. Солнце бросало белые блики на камни, на пляж, на воду, на руки Хелен. Все двигалось и жило.
Потом родился Майк, затем Соня. Хелен сначала потеряла море из виду. Но потом дети подросли, и их стало интересовать море. Днем Хелен одевала детей в морские кофточки, связанные ее собственной рукой, и брала детей на побережье на прогулку. И всегда с ними был Бобби, большой палевый лабрадор. Джону подарили щенка в участке. Его бывшие хозяева разбились в аварии, мужчина и женщина. Хелен сама видела снимки в газете: машина всмятку, из переднего окна свесилась безжизненная женская рука. А вот щенок уцелел. И Джон взял его домой. Из щенка вырос отличный пес.
Шли годы, Майк пошел в школу. Соня была с мамой, милая Соня. Это было такое чудное дитя, с золотыми кудрями. Когда она бежала по пляжу, солнце сияло в ее волосах, и они светились, как нимб над головами святых в русской церкви. Что-то такое. Хелен обожала свою малышку.
Однажды, когда северные ветра упрямо дули в сторону побережья и волны вздымались так высоко, что ни один рыбак не отважился выйти в море, у малышки поднялся жар. Вызвали доктора, девочку забрали в больницу. Хелен дежурила у ее кровати. Сыпь, скарлатина, дыхательный шок. Утром все было кончено. На белой кровати лежало безжизненное тельце. И волосы вокруг серого лица погасли. Все золото из них ушло.
Девочку похоронили в церковной ограде. Она спала теперь с ангелами. Днем Хелен (она теперь снова осталась одна, был только пес рядом, Бобби), так вот днем Хелен гуляла по пляжу. Народу прибавилось. Рядом муниципалитет выкупил внушительный участок. Начали застройку, в округу понаехали чужаки. Хелен была не против. Ее даже веселила такая компания. Но они оставались чужими, людьми, пришедшими из больших городов.
Так шли годы. Майк вырос и уехал в колледж. Он выучился и стал адвокатом. Навещал родителей на Рождество. Однажды привез им внука. Маленький бойкий мальчишка. Жену звали Марией. Это была рослая пухлогрудая мексиканка. Когда она смеялась, глаза у нее становились совсем узенькие, а на щеках появлялись две глубокие ямки. Майк любил свою смуглянку. И ребенок получился таким же смуглым, с мексиканской кровью. Страна ацтеков и древних пирамид. Когда Хелен в ту ночь смотрела на Марию, ей все чудились заросли и чащи, из них выглядывали древние звери, тигры и змеи, и где-то звучали дикие барабаны и пылали священные костры.
- Думаешь, наш мальчик счастлив? – Хелен лежала в кровати рядом с Джоном. За окном бушевал океан, обрушивал на берег десятки сотен тонн вод.
- Все с ним будет в порядке, не сомневайся даже, - Джон прижал жену к себе. От него пахло надежностью и неприхотливым уютом. Он был ее пристанью, Джон.
Когда те ребята стреляли в Джона, в тот день, Хелен нездоровилось. Она была уже не молода, и ее все чащи мучили колики в боку.
В дверь постучали. Это был голос Эдди, напарника Джона. Дальше все было похоже на сон. Окровавленные струи на полу, посеревшее лицо. Когда-то она уже видела это, когда же? Тут ей на память пришла Соня. Хелен мутило. Ей не стоило смотреть этот сюжет. Показывали в новостях, в срочном выпуске: трое правонарушителей оказали сопротивление при задержании, в результате чего офицер Хексли был ранен пятью выстрелами в упор.
Хелен пришла в больницу. Джон еще был жив. Он смотрел на жену и улыбался. Он знал, что умирает и не сопротивлялся. Это смущало Хелен. Что-то черное и неназванное разверзалось перед ее ногами, какая-то странная бездна. И Джон летел туда, Хелен его теряла.
- А ведь у нас получилось, детка, правда?
- Что получилось, Джон? Умоляю, не говори. Тебе нельзя.
- Но я хочу сказать, сейчас, - Джон закашлялся. Его глаза закатились. Лицо сжалось будто, стало каким-то незначительным, маленьким. Джон лежал без движения. Хелен оцепенела. Она боялась потревожить мужа, боялась самого страшного.
Вдруг Джон открыл глаза и посмотрел на Хелен.
- Получилось все, детка. Построить дом. Жить на этом пляже. Помнишь, как мы приехали туда, в первый раз?
По щекам Хелен катились слезы. Джон слабо поводил рукой. Хелен накрыла его ладонь своей. Джон пожал ее руку.
Его хоронили со всеми почестями, как офицера полиции.
А Хелен осталась в своем доме. Одна. Бобби умер несколько лет назад, и Хелен так и не решилась завести нового щенка.
Пляж теперь стал людным местом. Вокруг побережья выросли несколько новых районов. Проложили широкие магистрали, насадили деревья. В отелях день и ночь наслаждались жизнью отдыхающие. С мая по октябрь они приезжали и купались в море. И оставляли после себя на песке горы мусора. Их не заботила чистота пляжа. Ведь они были здесь гости. Фантики от чипсов и шоколадных драже, упаковки от сэндвичей, пластиковые бутылки и прочий и прочий мусор.
Хелен не могла на это смотреть. Ее маленькое убежище было обнаружено. Это место более не принадлежало ей. Оно принадлежало всему свету.
Хелен чувствовала бессмысленность своей жизни в окружении этих подавляющих новых домов, этих вибраций, огней. Она стала беспокойной, жизнь. Когда Хелен пела воскресные псалмы в церкви, когда пила чай со своими подругами в женском клубе. Ей стукнуло в прошлую весну 63. Уже не так молода, вся жизнь позади. Есть Майк, но он редко пишет. Хелен почти два года его не видела. Он прислал открытку в прошлое рождество. У него родилась девочка. Хелен стала бабушкой в пятый раз.
Это случилось как-то раз, утром. Хелен одела теплый пуловер и вышла на веранду. Стояло чудное прозрачное утро. Облака, легкие и игривые, бежали по сонной прозрачности  небес. Мягко гудел океан. Пляж был пуст. И все бы хорошо, и снова Хелен могла бы погрузиться в идиллию. Но этот мусор!
Хелен видела мусор даже отсюда, с веранды. Разноцветный, он застрял по всему пляжу маленькими склизкими кучками. Никто не чистил пляж. Официально приезжали рабочие два раза в месяц. Но мусор накапливался быстрее.
Нет, так не пойдет. Хелен засучила рукава, решительно поставила стакан с кофе на перила веранды и пошла за черным пакетом.
Хелен работала, не покладая рук. Когда время подошло к утреннему ленчу и на пляже уже стали собираться купальщики, они увидели странную картину. Пожилая женщина, должно быть, какая-то выжившая из ума старуха в зеленой кофте, засучив рукава, собирала в черные полиэтиленовые мешки банки, бутылки, баночки, фантики, коробочки и прочий хлам. Все, что осталось от вчерашних отдыхающих. Она ловко орудовала палкой, подцепляла острым наконечником очередной сор и отправляла в черный пакет. Около нее уже стояла добрая дюжина пакетов. Закончив, старуха удовлетворенно вытерла руки и отправилась восвояси. Остались стоять несколько черных пакетов. Служащий пляжа, тот, что следил за порядком на лодочной станции, поднял вверх бровь. Что за диво такое?
Солнце поднялось выше. Скоро пляж заполнили отдыхающие в купальных костюмах. Были здесь дети, взрослые, почтенные дамы с тяжелыми грудями, загорелые молодые красотки с накаченными попами, мускулистые мачо и солидные отцы семейств с отвисшими волосатыми животами. Все это дышало, жило, наслаждалось и – раскидывало вокруг себя мусор.
Вечером, когда спала жара и пляж опустел, предстала такая картина: кругом, рядом с белыми перепончатыми лежаками, на песке, рядом с водой, у кромки деревьев – словом, везде, куда ни глянь, лежал разноцветный мусор. Черные пакеты, наполненные странной женщиной с утра, кто-то пнул и из них рассыпались фантики, коробочки, упаковки и прочая дребедень. Ну, та самая, которую ожидаешь увидеть на пляже. И так все это лежало. Ушло в ночь. А на небе высыпали звезды. Огромные тракты созвездий, дороги, другой мир. Далекий, нечеловеческий, опасный и манящий мечтой.
Хелен стояла на веранде и пила мятный чай. Ее плечи были завернуты в плед. Она больше не была подавленна и потеряна. Она знала, чем ее встретит завтрашний день.
И вправду, лишь заря забрезжила на горизонте, Хелен выпила утренний кофе с булочкой и молоком и отправилась на пляж, неся черные мешки и палку для сбора мусора.
Так прошло несколько дней. Усилия Хелен не остались незамеченными.
- Что она делает? – Спросил Эшли, молодой накаченный парень, который работал спасателем на лодочной станции. Он только что встал и вышел проветриться со сна. Он потянулся, разминая большое сбитое тело. Тут его внимание привлекла темная фигурка женщина на пляже. Эшли схватился за бинокль.
- А-а, это чокнутая старуха с пляжа. Ее мужа застрелили братья Винстоны, с тех пор ее крыша поехала.
- Но зачем она это делает? – Не унимался Эшли. – Ведь все равно приходят купаться и мусорят.
- Э-э, друг, - товарищ похлопал Эшли по плечу. – Что угодно, лишь бы не сидеть в пустом доме.
Тут из глубины дома раздался женский голосок:
- Ребята, завтрак готов, где же вы?
Все ушли завтракать.
Когда Хелен ушла, пляж был чист. Сиял, как начищенный цент. Эшли с ребятами бежал к побережью, в руках у них были доски для серфинга. Надо успеть поймать волну, пока не начался отлив. Эшли приостановился. Ему бросилась в глаза эта первозданная чистота вокруг. Ни соринки. Без толп отдыхающих этот пляж с белым песком казался первозданным, будто из тех далеких времен, когда Господь только что создал мир, и все сверкало вокруг невинностью и чистотой. Эшли покачал головой.
Вечером, когда ребята отправились покататься в город на своем джипе, они невольно притормозили у кромки пляжа. Все оглянулись. Пляж был полон мусора и всякой дряни. Никто из отдыхающих даже не обратил внимания, они кидали сор, как раньше, как привыкли.
На следующее утро Хелен увидела странную картину. Она уже прошла половину пляжа и собрала большинство бумаг. И вдруг ее поразило нечто странное! Вторая половина пляжа была чиста. Хелен не поверила глазам. Как же так!
И тут она вся поняла. Со стороны лодочной станции ей приветливо улыбался и махал рукой мускулистый жеребец в красной майке. Рядом с ним шел его приятель и девушка. Они тоже собирали мусор.
Хелен помялась, а потом кивнула головой.
И так было и в следующее утро, и в следующее.
Вскоре о Хелен написали в местной газете. А на пляже появились таблички, которые запрещали мусорить. Но люди все равно мусорили. Так что работы у Хелен почти не убавилось.
Так прошел купальный сезон. Отдыхающие разъехались. Лодочная станция закрылась. Хелен снова была на пляже почти что одна, если не считать редких чудаков, которые могли себе позволить в несезон провести несколько приятных денечков на морском берегу.
Как-то утром кричали чайки и по небу неслись рассеянные облака. Хелен заделала свой мышиный хвостик, он был почти седой. Она шла, кутаясь в пуловер. Сегодня она не убирала мусор. Она решила просто погулять. Рядом с ней семенил маленький белый щенок.
Дойдя до дорожки, ведущей к отелю, Хелен остановилась. Она сложила на груди руки и смотрела вдаль, в простор океана. Как быстро все прошло, жизнь.
Хелен вздохнула.
Перед ней были тысячи дорог, тогда, в молодости. Но она выбрала Джона. И до сих пор звучали в голове его слова: «Давай останемся здесь, малышка!».
Она могла стать кем-то другим, могла прожить другую жизнь. Но все сложилось, как сложилось. Она бережно собирала свою жизнь, как мандалу. Дети, дом, Джон. А ветра пришли и разметали все по песку времен. Таков удел человека: мы учимся, строим, собираем, становимся профессионалами.  А ветер в конечном итоге приходит и развевает наши ожидания и надежды в пыль. Но разве это повод?
- Пойдем, Боб номер два, пойдем.
И Хелен одела на песика поводок. И они шли по пляжу. Женщина и ее пес.
Ветра неслись над простором океана, вздувая волны, гоня пенные валы. Пахло осенью и грустью увядания. Но это было там, на берегу. Здесь же, на водном просторе, все было сила и мощь. Вечные воды, которые всегда разные и никогда не заканчиваются. Хотя и люди пройдут, и языки прекратятся. Вечный круговорот. Текут и движутся, не разбирая дороги. Им везде хорошо и вольно. И только Человек знает, что Волна – это волна, а Океан – океан. Проекция нашего восприятия. И человек стоит на берегу, и смотрит на волны. Его дом – берег. Вечное возвращение, вечный Пляж.