Царь - рыцарь

                ЦАРЬ - РЫЦАРЬ.               
                ИЗ КНИГИ С.А.НАУМОВА "ИСТОРИЧЕСКАЯ МОЗАИКА"
               
     В ночь с 11 на 12 марта 1801года законный государь-император Павел Петрович Романов, вошедший в историю как Павел I, был убит своими приближенными.
«Российский Гамлет», «русский Дон Кихот», «царь-рыцарь», а также «современный Калигула», «безумец на троне», «жестокая тварь» - вот далеко не полный перечень характеристик Павла современниками. Последняя из перечисленных принадлежит родной его матушке.
    Кричащие противоречия убиенного императора притягивали Льва НиколаевичаТолстого. «Я нашел своего исторического героя, - пишет он Бартеневу 31 марта 1867 года. И ежели бы Бог дал жизни, досуга и сил, я бы попробовал
написать его историю». Толстой не возьмет на веру обычные отзывы о безумном царе, но еще долго не сможет найти объективные источники, ибо тема была чересчур запретной. «Мне кажется, - писал Толстой еще в 1853 году, - что действительно характер, особенно политический, Павла I был благородный, рыцарский...».
     Между тем, на протяжении XIX и XX веков доминировал образ Павла как клинического недоумка, помешанного на прусских порядках. Чем же не угодил потомкам законный император, завершивший век просвещения?
Павел Петрович Романов, сын Петра III и Екатерины II, рожденный в 1754 году, казалось бы, имел немало прав занять со временем российский престол - как правнук Петра Великого и как представитель мужской линии в противовес «женскому правлению» XVIII века. Но закон о престолонаследии, принятый Петром I, позволял царствующему назначать наследника по своему выбору.
Восьмилетний Павел стал свидетелем дворцового переворота 1762 года, когда его мать отобрала власть у отца и санкционировала его убийство. Выбирая сторонников для переворота 1762 года, Екатерина не раз выступала от имени сына, так что иногда создавалось впечатление, будто она претендует лишь на роль регентши до совершеннолетия великого князя. В1772 году сторонники Павла надеялись на передачу Екатериной престола наследнику, достигшему 18-летия. Надежды не оправдались. Царица и не думала передавать власть сыну.
     Никита Панин, приставленный воспитателем к царевичу, вырастил его в антиекатерининском духе. Государыня отвечала сыну тем же, постоянно унижала и оскорбляла его. В1776 году его женят на принцессе Вюртембергской, крещеной в Марию Федоровну. Вторая жена Павла включается в секретную оппозицию против Екатерины. А царица отбирает родившихся внуков и воспитывает их при себе, оберегая от родительского влияния. Сие становится явным предвестником очередного крупного переворота - передачи престола Александру, минуя Павла.
Подозрительный, печальный и униженный Павел стремится укрыться в Гатчине или Павловске. Он вынашивает планы вершить политику России, отличную от екатерининского просвещенного цинизма, повсеместной лжи, которой царица, по воспоминаниям современников, орудовала виртуозно. Это позволяло ей эффективно извлекать «выгоды просвещения» и сохранять рабство в экономике и политике.
     После смерти матери в 1796 году, 42-летний Павел садится на трон и начинает ломку екатерининских порядков. Он считал мать развратительницей государства и исказительницей петровских идей. Павел пытается вернуть «разболтавшееся» государство и общество к состоянию петровской «регулярности», какой она ему представлялась - на современном языке это называется укреплением государства.
Павел рассматривал честь и рыцарство как противовес развращенному потемкинскому и екатерининскому дворянству. О чести постоянно толкуют именные указы, приказы и устные распоряжения государя. Павел совсем не лжет в отличие от беспрерывно вравшей матушки. Он говорит и пишет то, что думает.
     Самые суровые приговоры павловских судов - по делам чести. Идея рыцарской чести вызывала к жизни и особый этикет. Рыцарству свойственна повышенная значимость жеста, эмблемы, герба, цвета, формы. Особое значение приобретает четкая регламентация почестей или бесчестья. Например, торжественное перепогребение Петра III  и позорное перезахоронение Потемкина. При Павле великий смысл обретают даже такие составляющие порядка, как шаг, размер косицы, направление ее по шву.
     За годы короткого правления укрепилось такое понятие, как павловский стиль в искусстве. Даже здесь он пытался искоренить наследие Екатерины.
Число государственных ведомств, занимающихся экономикой, при Павле возрастает. Царь сразу восстанавливает берг-, мануфактур-, камер- и комерц-коллегии, главную соляную контору, не говоря уже о ряде новых финансовых ведомств.
Он, как и Петр, поощряет технический прогресс, государственное просвещение...
Именно при Павле выдающиеся российские полководцы Суворов и Ушаков проводят легендарные баталии на суше и на море. 12 января 1801 года казакам донского атамана Василия Орлова приказано было идти в Индию, и только убийство Павла нарушило планы императора «вымыть сапоги» русского солдата в Индийском океане.
Как говорил Санглен, один из руководителей тайной полиции при Александре I, «Павел хотел сильнее укрепить самодержавие, но поступками своими подкапывал под оное. Отправляя, в первом гневе, в одной и той же кибитке генерала, купца, унтер-офицера и фельдъегеря, научил нас и народ слишком рано, что различие сословий ничтожно. Это был чистый подкоп, ибо без этого различия самодержавие
удержаться не может».
     Петр I еще раздавал зуботычины своим сподвижникам. А ко времени Павла в России выросло уже два непоротых дворянских поколения. Жалованная грамота о вольности дворянской Екатерины II, опытнейшего политика, еще сильнее укрепила самодержавную власть. Концепция же Павла о всевластии монарха для пользы государства, постоянное подавление царем-рыцарем личной свободы дворян, которая является основой чести, в конечном итоге оттолкнуло от него главную социальную опору. Честь вводилась приказом, деспотическим произволом, бесчестным по своей сути.
     В 1797 году дворян обложили внушительным сбором для содержания губернских администраций. В 1799 году сумму увеличили. С 5 октября 1799 года никто не мог по своему хотению выбрать гражданскую службу вместо военной. С 1800 года был принят указ, чтобы «все вступали в службу, в том числе и представители свободных профессий, художники». И, наконец, дворян лишили личной неприкосновенности - таков был павловский подарок непоротым поколениям.
Говоря о личных правах дворянства, современник императора писал: «Если бы Павел в несправедливых войнах пожертвовал жизнью нескольких тысяч людей, его бы превозносили, между тем как запрещение носить круглые шляпы и отложные воротники на платье возбуждало против него всеобщую ненависть».
Разница во взглядах царя и дворянства на личную и сословную свободу достигала такой степени, что дворянам царь представлялся безумным. Они же Павлу казались непонимающими своего долга, своей выгоды, в лучшем случае детьми, смешными, жалкими, неразумными. Царю, стремившемуся к всевластию, даже простые мужики с их неведением насчет «личной неприкосновенности» и других дворянских вольностей представлялись более безопасными, послушными и менее подозрительными.
В результате самыми рьяными поборниками сверхцентрализации, союзниками Павла становятся не благородные рыцари, как Павлу мечталось, а люди духовно убогие, ограниченные, «скотининского типа». То есть, те, кто в просвещенном абсолютизме Екатерины имели меньше шансов выдвинуться: гатчинцы, Аракчеев. Они ценили павловскую систему именно за ее непросвещенность, за те возможности, которые открывались для аракчеевского солдафона. Вокруг престола увеличивается пустота. Еще сохраняется опора на солдат, но непрерывно ухудшаются отношения с
офицерами.
     Хорошо понимавшая российскую ситуацию немка Екатерина задумалась над главнейшим вопросом: что выгоднее для ее власти - «зажать» или «ослабить». Опыт предыдущих правителей показывал, что чрезмерный деспотизм усиливал самодержавие, но одновременно и расшатывал его власть. Рвались немногочисленные связи престола с обществом. В условиях сверхцентрализации заговору, перевороту легче осуществиться у подножия трона.
Гораздо труднее тогда было вообразить жертвой дворцового переворота французского, австрийского или прусского короля. Некоторые свободы, политические и судебные, которыми те монархи делились с обществом, были достаточной преградой, без сокрушения которой правителя невозможно сместить. Для этого нужна большая революция. Зная это, Екатерина расширила права дворянства, права печати. Ни один русский царь не подвергался такой критике и
личным нападкам, как Екатерина II, убежденный опытный самодержец.
     Почему Павел не пошел по пути своей матери, пути компромиссов с опасным дворянством? Почему восстановил против себя всех - в том числе и аппарат, который он пытался поставить под абсолютный контроль. Почему остался без социальной и политической поддержки тогдашнего истеблишмента? Отвергнув искусство компромиссов, отчасти по психологическим мотивам, Павел предложил стране «демократическое самодержавие», восходящее к кровавой практике Ивана Грозного и отчасти Петра I, по-своему сделав выводы из предшествующих десятилетий.
Он пытался опереться на гвардейских солдат, минуя офицеров, на крестьян, минуя помещиков, покровительствовал «третьему сословию» - купечеству. Попытку задушить дворянскую гвардейскую инициативу Павел считал борьбой с наследием Екатерины.
     Для Павла главным врагом мыслилась активная часть дворянства, мятежные настроения которого он приписывал растлевающему действию матушкиной политики. На самом же деле он столкнулся с результатом длительного, с петровских времен, процесса осознания лучшими из дворян своего долга перед страной и отсюда рождавшегося чувства высокого личного достоинства. Павел правильно понял, откуда идет стратегическая опасность, но не разобрался в тактической ситуации.
Исторические уроки, как правило, проходят даром, но не всегда, что засвидетельствовала история в более поздние периоды, когда высокие цели, мудрая стратегия и блестящая тактика приводили к фантастическим результатам. Это бывает возможным только при точном, адекватном анализе политической ситуации.
     Книжный, романтический, честный Павел, не владевший искусством компромисса и не нашедший союзников в отличие от своей матушки, был  обречен.

 2001 г.