Кильки в томатном соусе

Двадцать второй век, Калининград,
Академия Прогрессивного Мировоззрения.



Лекция по неформальной логике подходила к концу, когда по собственно заведенной традиции профессор Изюмина задала напоследок вопрос:
— Запрещает ли физика времени путешествия в прошлое или будущее? Задумайтесь! Это непростое исследование может стать чьей-нибудь дипломной работой. Дерзайте, коллеги! Нестандартные решения приветствуются.

Для студентов-дипломников Витьки Нетушкина и Мишки Филькина, вопрос превратился в целую проблему. Хорошую такую научную проблему, которую не стыдно изучать как в теории, так и на практике.

Чуть выше среднего роста и крепкого телосложения штангист, недобравший всего килограмм в среднюю весовую категорию, Витька Нетушкин имел нрав добродушный и веселый. В любой ситуации он находил оптимистичную ноту, чтобы поддержать однокурсников. В часы отдыха обожал готовить что-нибудь вкусненькое и смотреть не слишком обремененный жизненной философией художественный фильм. В противовес Витьке, донельзя худосочной стройности альпинист Мишка Филькин, склонялся к меланхолии и поэтической мечтательности. В выходные и каникулы предпочитал музеи и библиотеки, которые он посещал живьем или онлайн. По вечерам он всегда мастерил, моделировал или собирал что-нибудь непременно полезное «для дома, для семьи, ну и для человечества само собой».

К четвертому курсу эти две противоположности удивительным образом сошлись. Толчком к дружбе послужил взаимный интерес парней к перемещениям во времени.
— Путешествовать в прошлое или будущее никак нельзя, — уверял Витька всю свою пятьсот сорок первую группу. — Я с этим согласен на девяносто девять процентов.
— Почему тогда не на сто? — спрашивала Кира Летова, отличница и староста группы. — Как я понимаю, однопроцентный червь сомнения все-таки тебя гложет.
— На всякий случай, — оправдывался Витька. — Это, например, как то, что банка килек в томатном соусе может быть с собой, хотя бы у одного студента нашей группы.
— Чушь! — вскричала Кира Летова. — Кому в голову придет таскать консервы в портфеле? Я полагаю, ни у кого из нас нет ни единой кильки в томате.
— На сколько процентов ты полагаешь это утверждение верным, Кира? — спросил внезапно Мишка.

Кира, приятной наружности и округлости шатенка, с ямочками на щеках, немного смутилась и покраснела. Обычно девушка напористо отстаивала свои мысли, а тут запнулась, предполагая чей-то подвох:
— Ну, не знаю. Учитывая значимую достоверность, то эт-то,.. это должно быть девяносто девять целых и, скажем, девять девяток после запятой. Если округлять, то сто процентов получается.
— Так ты за сто или девяносто девять процентов? — не унимался Мишка.
— Да! Кира, смелее! — хором закричала вся пятьсот сорок первая группа.

Девушка почесала красным ногтем щеку, закатила глаза к потолку и поправила волосы на затылке:
— Девяносто девять процентов, — неуверенно ответила Кира, — что ни у кого в группе нет ни одной банки «Килька в томатном соусе».
— Ну-с, господа, будьте любезны, покажите внутренности ваших, так сказать научных мозгов, то есть сумок и портфелей! — закричал возбужденно Витька.

Мишка усмехнулся и тоже вывернул содержимое портфеля на стол. Витька прохаживался вдоль «научных потрохов». Подойдя к Мишкиному столу, он увидел заветную баночку, схватил ее и потряс над головой:
— Вот, господа ученые, радуйтесь! Консервы «Килька в томатном соусе»; одна банка на всю группу. Один процент реально торжествует.
— Но «Килька в томатном соусе» не может подтвердить нам факт путешествий во времени, — упрямо заявила Кира Летова.
— Ошибаетесь, уважаемый оппонент, — саркастически улыбнулся Мишка. — Сейчас Витька держит в руках артефакт путешествия килек в томате из прошлого в будущее. Смотрим на этикетку. Дата изготовления консервов: двадцать третье марта позапрошлого года. А сегодня двадцать пятое марта две тысячи сто семьдесят второго года. Плюс время отлова, заморозки и вояжа до фабрики. Итого килькам, которые прибыли в сегодняшний день: два года и тринадцать дней.
— Это не честно! — возмутилась Кира Летова. — Обычный ход времени не считается!
— Ну почему же? — спросил, до сих пор молчавший Вовка Альбертин (его считали самым умным в группе).
— Путешествие во времени предполагает мгновенное перемещение. Обычно подразумевают  именно это, — сказала Кира Летова.
— Мгновенное, говоришь? — переспросил Вовка Альбертин. — Во-первых, в теориях ни разу не упоминается способ перемещения и его «мгновенность». Во-вторых, я считаю, лучшим доказательством могло бы быть перемещение кого-то из нас в прошлое.
— Хорош дискутировать! — воинственно сказала Кира Летова — пора освободить аудиторию. Через неделю зачет по неформальной логике. Любители перемещений во времени, Витька Нетушкин и Мишка Филькин, это и вас касается! Готовьте доказательную базу, а именно: более железные аргументы, нежели «Килька в томатном соусе». Ха!

                ***

Около семи вечера Витька Нетушкин получил длинный список продуктов от мамы и, не зная, куда точно направиться в дальний супермаркет или в ближайший магазин социальных товаров, подбросил вверх монетку. Выпал «орел», и его путь лег в супермаркет.

В библиотеке Академии Прогрессивного Мировоззрения настенные часы пробили семь, и читатели заторопились сдавать фолианты в книгохранилище. Мишка Филькин встал в очередь и вспомнил, что родители в отъезде, а холодильник девственно чист. Мишка тяжко вздохнул: «Придется зайти в супермаркет». Он пошарил в карманах, чтобы проверить с собой ли банковская карточка.

В рыбном отделе Витька Нетушкин и Мишка Филькин столкнулись (по-видимому, так было угодно провидению) именно в тот момент, когда Мишка закупал двадцать банок килек в томатном соусе и десять пачек крабовых палочек.
— Стратегические запасы? — спросил Витька, стоявший позади Мишки.

Мишка обернулся:
— А это ты, — сказал он, — обожди, расплачусь. — Тоже за рыбкой?
— Да, вот матушка, послала за всякой всячиной. Консервы последние из списка.

Друзья вышли из супермаркета:
— Вить, заходи в гости, покажу кое-что; тебе ох, как понравится. Предки в отъезде, так что не бойся потревожить ничьих мозговых тараканов.
— Только заброшу продукты домой.

                ***

Звонок не застал Мишку врасплох; он ждал друга в нетерпении.
— Проходи-ка, в мой секретный кабинет, — он распахнул дверь и включил неяркое освещение, спрятанное где-то в стеновых панелях.

Перед Витькиным взором предстала арка, сложенная банками из-под килек в томатном соусе. Банки были аккуратно нанизаны на толстую металлическую дугу-соленоид. Под аркой располагался металлокерамический диск. Витька мигом смекнул, что диск может свободно вращаться. В центре два компьютерных кресла намертво крепились к полу. Между ними располагался куб из плексигласа, сквозь стенки которого виднелись разноцветные провода. На верхней грани куба стоял моноблок. С потолка свешивался прозрачный купол.
— Что это? — почему-то шепотом спросил Витька.
— Хрономобиль «КИРА», — тоже шепотом ответил Мишка.
— Кира? Я давно подозревал, что ты в нее влюблен.
— Не влюбился вовсе. Если уж откровенно, то мысленно спорю с Летовой. Аббревиатура КИРА — это «Коммутатор Исторического Реализма Альтернативный».
— А почему альтернативный? — спросил Витька недоуменно.
— КИРА, как я задумал, позволит хрононавтам менять исторические события в прошлом. Вопреки всем законам физики! Хочешь испытать?
— Как тебе сказать, — замялся Витька, — я еще не ужинал. Натощак любые перемещения опасны.
— Эк, тебя! Мы не знаем насколько полезно или вредно воздействие обратного течения времени на человеческий организм, поэтому думаю, что проверять это лучше натощак. Не бойся, Витек, я сам боюсь. Для начала мы отправимся в Средневековье, пронзив пространство и время с помощью «КИРЫ», например, в период строительства замка Кенигсберг. Недавно я изучал этот отрезок Истории. С нашими-то знаниями, мы справимся с любыми трудностями.

Витька прислонился к косяку двери и от страха покрылся испариной, хотя и был не робкого десятка. Едва он вообразил, что именно они с Мишкой могут натворить в прошлом (а на это понадобится не одна пресловутая бабочка для того самого «эффекта бабочки»), так ноги сами собой и подкосились. Он побледнел и сполз на пол, подперев спиной косяк Мишкиной двери. Подумал: «Это не КИРА, это Мишкин «косяк» меня подкосил». А вслух сказал:
— А-аа. Ну-ну. Мишаня, у меня есть одно условие.
— Какое же?
— Давай, пока что Историю не будем трогать. Пусть останется все как есть. Ладно?
— В принципе, я сам немного сомневался, стоит ли сразу же запускать на полный режим Хрономобиль, — задумчиво сказал Мишка. — Пожалуй, в Нулевом эксперименте мы опробуем лишь узловые системы КИРЫ.
— Уф! — обрадовался Витька. — Раздеваться догола как Терминатор не нужно?
— Надеюсь. Я тут приготовил серые плащи с капюшонами, рубахи изо льна и шаровары с кожаными поясами.
— Что без  оружия и без денег в чужую эпоху?
— За кого меня держишь? Денег нет, но держи серебряный перстень с изумрудом и кинжал с серебряным футляром.
— Настоящие?
— Почти. Точная музейная копия. Изумруды, конечно же, «фианиты» (синтетические кристаллы из ФИАНа). Но кто в древности сможет отличить их от природных? Смелей, Витек! Садись в кресло, надевай шлем и держись крепче за поручни.

Как только Витька уселся в кресле, надел шлем, и ремни безопасности обхватили крест-накрест его грудь, отступать было поздно. Прозрачный купол опустился вниз, и что-то щелкнуло за спиной. Мишка двинул напольный рычаг, похожий на переключатель скоростей в механической коробке передач, вперед. Турбогенератор КИРЫ начал гудеть, а диск вибрировать и вращаться с ускорением. Мишкина комната «поплыла» и исчезла. Витька ощутил, что его голова куда-то «поехала», а на грудь словно наступил слон, весом в шесть Витек. Он мог лишь изредка моргать, выхватывая из реальности странные видения. Снаружи стеклянного купола шипели и змеились желтые, голубые и фиолетовые молнии. В Хрономобиле клубился густой зеленоватый туман. Витька и Мишка почувствовали, как голова стала пустой и звенящей, словно ведро. Шея и руки не слушалась. Но внезапно… движение прекратилось.

Они открыли глаза. Парни очутились неизвестно где. Были в квартире, а очутились в лесу. Кругом никого не было. Витька не на шутку испугался и изо всей дурацкой мочи, собрав все силы, крикнул:
— Мишка-а, ты где? Я ничего не вижу.
— Не ори, я тоже, — Мишка наугад протянул руку и схватил Витьку за край плаща. — Я здесь, вот моя рука. Держи! Туман должен рассеяться. Будем ждать.

И действительно, вскоре друзья увидели, как молочно-кисельный туман отползает в стороны, постепенно открывая вид на дубовую рощу в разгаре лета. Они оказались посредине круглой поляны. Витька осторожно прошелся по траве, трогая ладонями кору деревьев, пробуя ее на реальность (не сон ли это, не игра компьютерная?). Отщипнул кусочек и понюхал.
— Шершавая кора, настоящая. Пахнет деревом.

 Витька запрокинул голову и зажмурился на мгновение. Сквозь кроны раскидистых деревьев сияли солнечные лучи. Он прислонился к дереву спиной, огляделся. Утренняя роса блестела серебряными каплями на густой темно-зеленой траве. В воздухе пахло озоном, землей и грибами.
— Похоже, ночью шел дождь, чуешь сырость? — шмыгнул носом Мишка.
— Я много чего чую. Боже мой, куда мы попали?! Иван Сусанин на мою голову выискался! Одни в лесу, в неизвестном месте. Мишаня, ты знаешь, какой сегодня день, месяц и год? Надо ж было мне ввязаться в авантюру! Дома мамка ужин приготовила. Я есть хочу, — сказал Витька и снова запрыгнул в Хрономобиль, — живот прилип к спине.
— Это у тебя нервное. Слезай с диска и садись на землю, где стоишь. Держи банку килек в томатном соусе и два сухаря, — Мишка всучил Витьке перекус. — Подкрепись, полегчает.
— А ложки нет? — спросил жалобно Витька. — Не руками же кильку из банки вылавливать.
— Горе ты мое, луковое! Совершенно случайно я захватил вчера из музея народного творчества пару ложек из липы. Не теряй!

Витька занялся едой, перестал скулить и жаловаться на жизнь. Мишка же достал из кармана штанов часы-компас и надел на руку. Стрелка задрожала и успокоилась. Мишка разложил карту прямо на траве и карандашом нарисовал линию.
—  Вить, нам сюда надо выйти, — он ткнул пальцем в заштрихованный овал. — Это должен быть город.
— Какой, если не секрет? — спросил друг, смачно чавкая килькой.
— Родной, в нашем времени — это Калининград, а ранее Кенигсберг, — ответил Мишка.
— А еще ранее? — Витька языком пытался достать до дна банки, а потом облизал пальцы. — Вкусно.
— Как он назывался раньше, я не знаю, но заложили Кенигсбергский замок, вроде как в тысячу двести пятьдесят пятом году для Великого Магистра Тевтонского ордена и его монахов-рыцарей. Если мне не изменяет память, и не лгут архивы, то случилось это во времена правления короля Чехии, кажется, Прж.., Пржи.. (язык сломать можно!) Пржемысла Отакара Второго.
— На кой мне эта информация? — спросил Витька.
— Не рефлексируй! Дай-ка разберусь с направлением. Так, смотрим на карту.  С водой в те времена было не все так просто, а потому крепости строили на берегу рек. И, конечно же, Королевский замок воздвигнут на берегу реки  Преголи. На нее-то мы и должны ориентироваться.
— Умом непостижимо, мы попали в тринадцатый век! Короли, замки, рыцари — какая древность?! — удивился Витька, слегка подобревший после скромного ужина.
— Поел? Давай-ка замаскируем ветками нашу «КИРУ», чтобы было на чем домой возвращаться. Как только раздобудем в этом времени какой-нибудь добрый артефакт, чтобы доказать Кирке Летовой и профессорше Изюминой истинность перемещений во Времени, то сразу же прыгнем в Хрономобиль и, адью, Прошлое. А пока, Мишаня, будем жить с лозунгом: «Назад в Будущее»!

Долго ли, коротко ли петляла лесная тропинка, но парни, наконец, вышли к реке с прозрачно чистой водой, серебрившейся на солнце. Их взору открылась крепостная стена замка Кенигсберг.
— Судя по отсутствию руин замка, то мы действительно попали в прошлое, — сказал Мишка и почесал макушку. — В какой точно год я определить не могу.
— Эх, ты растяпа! «Хрономобиль, хрономобиль», — передразнил его Витька, — тоже мне нашелся Леонардо-не-да-Винчи, изобрел не понятно что. Это называется «Хреномобиль»! От слова «хрен», потому как ни хрена оно правильно не работает!
— Авось, выкрутимся, — увещевал друга Мишка. — И вообще, кто из нас двоих оптимист, ты или я? Выше нос! Айда в замок. На месте все разузнаем.

***

Несмотря на кажущуюся близость замка идти парням пришлось не менее часа. По ходу им открывался вид на изумительное строение, выстроенное в готическом стиле и возвышающееся над стенами крепости.
— Смотри, Витька, я думаю, это и есть известная в наше время Замковая церковь, где в тринадцатом веке молились Тевтонские рыцари.
— Вижу. А вон там, на северо-востоке, восьмиугольная башня с бойницами выглядит довольно грозной для чужеземцев, — указал пальцем Витька. — И еще две башни в углах замкового прямоугольника пока что строятся. Глянь-ка, Мишаня, на ту высоченную башню в юго-западном углу замка, кажется, это часы и даже как будто слышу их бой. Похож на звук Кремлевских курантов.
— Два, три, четыре… — считал Мишка удары. — Часы в крепости пробили шесть. С утречком, храбрый путешественник во времени, Витя!

Подойдя ближе к двойной каменной стене, парни увидели центральный вход, мост через глубокий ров, наполненный мутной водой, и при вратах упитанных стражников с копьями в руках. Вереница людей ждала своей очереди. Внезапно с запада из небольшой рощицы выехал отряд всадников в белых плащах с черными орденскими крестами на левой стороне груди. Воины так гордо и непринужденно восседали на породистых лошадях, что со стороны казалось: они с самого рождения скакали верхом.
— Ой, кто это? — устрашился Витька и непроизвольно шарахнулся в сторону от тропинки, присел за кустом жимолости.

Мишка вытащил из наплечного мешка полевой бинокль (подзорную трубу в музее видел, но позаимствовать не смог).
— Я думаю, это братья-рыцари иначе «белые плащи», члены Тевтонского ордена, выходцы из рыцарского сословия, — неуверенно сказал Мишка. — Вернулись из Крестового похода? Вон позади отряда скачут лошади с полными тюками награбленного на спинах. Желательно крестоносцам не попадаться на глаза.

Отряд братьев-рыцарей бесцеремонно стегая плеткой, всех, кто не посторонился, проехал сквозь строй пилигримов к вратам замка.
— Именем Великого Магистра Фила фон Остина, открывай! — зычно крикнул командир, и стражники распахнули ворота настежь.
— Мишаня, я читал когда-то по истории, что при входе в город положено платить, или показывать стражникам знак ордена. А у нас нет ни того, ни другого.
— Да, друг Витек, я как-то не вспомнил об этом. Но мы можем прикинуться братьями-сариантами, то есть услужливыми братьями. Мы облачены, как и положено, членам Тевтонского ордена в серые плащи. Правда, на левой груди не нашиты черные орденские кресты. Авось, привратники не заметят?
— А если заметят, то сочтут лазутчиками и бросят в темницу. Согласно известному изречению, мы пойдем другим путем. Какой же  замок без подземных ходов? — веско заметил Витька. Что говорит карта?
— Ух, ты! Верно! Что ж, идем искать потайной ход.

Друзья, стараясь быть не замеченными со стороны пилигримов, перебегая от куста к кусту, вернулись в лес. Витька прилег на траву и мгновенно заснул. А Мишка прислонился к старому дубу и стал изучать карту, мысленно проецируя ее на картину всего увиденного. Замок представлял собой прямоугольник, вытянутый с запада на восток. Центральную площадь украшали пруд и колодец. Внутри крепости Мишка рассмотрел квадратик, помеченный как здание, где располагались капелла Девы Марии и трапезная. Далее к северу за ними выстроились значимые для ордена дома: госпиталь, фирмария (приют для престарелых рыцарей), амбар и арсенал. «А где же «Кровавый суд»? А-аа. Наверное, винный ресторан, прячущийся в подвалах замка, появится ближе к нашему времени», — подумал Мишка, водя руками по карте. Тут он заметил точку, отмеченную красным крестиком. В сносках так обозначался единственный подземный ход, найденный сотрудниками музея Кенигсбергского замка.
— Эврика-а! — обрадовался Мишка. — Этот тайный тоннель  соединяет крепость с форбургом (хозяйственным двором и жильем для слуг-полубратьев) и полем за воротами! Витька, просыпайся, мы быстро попадем внутрь.
— Я есть хочу, — проснулся Витька, — время обеденное, солнце высоко стоит. Мишаня, у тебя что-нибудь осталось из еды?
— Ты опять жрать? Впрочем, не грех подкрепиться, мало ли что нас впереди ждет, — согласился Мишка, роясь в мешке. — В заначке есть крабовые палочки, вареные яйца и редиска. Кильку в томатном соусе съедим на ужин, если не найдем что-нибудь в замке.

                ***

Время шло. Солнце стремительно поднималось выше и выше.
— Вить, глянь сюда, видишь в поле одинокий валун?
— И чего? — не понял Витька.
— Рядом с ним должен быть подземный ход, — сказал Мишка, глядя в карту. Координаты валуна примерно сходятся в нашем времени и в этом.
— Ну, если ты уверен на сто процентов.
— Ты снова со своими процентами пристаешь?! Отцепись, — разозлился Мишка. — Лучше о деле подумай!
— А как мы подберемся туда, если все отлично просматривается вокруг?
— Не знаю. Северный ветер задул, чего-нибудь принесет, как пить дать.
— Хорошо, ждем у моря погоды,  — ответил Витька, растянулся на траве и снова задремал.

Ветер усиливался. Набежали серо-пепельные кучерявые облака и затмили солнце. Сумеречный свет едва пробивался сквозь них. Похолодало. Мишка и Витька, стуча зубами, отчаянно кутались в плащи и с завистью смотрели на мост. Последние в очереди люди торопливо скрылись за воротами замка. Седой пепел закружился в воздухе, плотным слоем оседая на овсяном поле. Ни на мосту, ни в поле, ни около рощи никого не было. Загрохотал гром; раскатистые басы небесного электричества сотрясли этот мир. Из грязно пепельных туч пролились на землю первые крупные капли дождя. Не сговариваясь, парни кинулись к одинокому валуну.

Встав на четвереньки, они тщательно обшаривали траву и кочки ладонями. Странный дождь, перемежающийся желто-серым пеплом, усиливался. Воздух пах не озоном, а чем-то кислым. Стебли травы неожиданно сникли и пожелтели. После недолгого ползания вокруг валуна и поисков замаскированного входа в подземелье Мишка, наконец-то, обнаружил в траве медное кольцо, дернув за которое, он увидел, как приоткрылась довольно тяжелая дверца. Но мокрые пальцы соскользнули и она тут же, захлопнулась. Вторая попытка также не увенчалась успехом.
— Витек, помоги, — крикнул Мишка. — Мне кажется, там жесткая пружина не дает полностью открыть дверцу.
— Просунь под нее банку килек или кинжал, — предложил Витька, — тогда следующим заходом мы сможем откинуть ее настежь.
— Хорошая идея, — Мишка порылся в мешке и вытащил консервы. — Хватайся за край. Раз-два, взяли!
— Ура! — обрадовался Витька. — Ну что, ныряем туда? Ни фига не видно. Фонарик бы!
— Скажи спасибо, что я запасливый хомячок. Сей секунд, мигом достану, — Мишка опять рылся в мешке, — лишь бы батарейка не села.

Мишка посветил в узкое отверстие входа:
— Нормалек! Пол на высоте человеческого роста. Вить, прыгай ты, потом я.

Мишка посветил фонариком вперед. Неширокий луч света выхватил часть стены и потолка. Мишка посветил дальше. Взору открылся прямой неширокий тоннель. По нему можно было идти, почти не сгибаясь. Стены подземного хода, сложенного диким камнем, неотесанным с острыми сколами, покрывали бледно-желтые водоросли. Пол устилала каменная крошка, справа шла неглубокая канавка, по-видимому, служившая для стока воды.
— Все лучше, чем грязь, — пробурчал Витька, отряхивая плащ. — Ну, что идем?
— Ты в Бога веришь? — неожиданно спросил Мишка.
— Да, как тебе сказать, иногда верю, — замялся Витька. — А зачем ты спросил?
— Не забывай, мой друг, мы очутились в тринадцатом веке, в замке, где обитают монахи-рыцари Тевтонского ордена. Они ярые борцы за христианскую веру. Поэтому крестись, как умеешь, и вперед к неизведанному, — ответил Мишка и перекрестился по-католически, слева направо.

Мишка шел впереди Витьки и светил фонариком.
— Мишаня, ты заметил, какой странный дождь льет наверху?
— Седой пепел, желтый и кислотный дождь, причем с примесью серной кислоты, — это особые приметы известного исторического события. Поэтому теперь я могу назвать точный год: тысяча двести пятьдесят седьмой.
— Хм. В чем причина такого знания?
— Извержение огромного вулкана Самаласа в Индонезии (такой стране в наше время). Как говорится в хрониках, климат на пару лет изменился везде на планете. Могу предсказать. В северном полушарии грядет холодное лето с проливными дождями, наводнениями и, как следствие, неурожаем. Солнце скроется за беспросветным слоем вулканического пепла, вытянувшегося глубоко в стратосферу. Хмурое небо днем будет мрачно-сумеречным, словно поздним ноябрьским вечером. В следующем году зима не закончится вовсе. Европу ждут голод и эпидемии.
— Ну и зачем мы здесь? Лучше домой! — сказал Витька.
— Не, дрейфь, отважные герои всегда идут вперед!

Когда парни вышли из подземелья, то очутились в кухонном помещении замка. Слуги-полубратья в серых плащах с тау-крестом на груди, словно осенние муравьи носили в трапезную серебряные подносы со свежими хлебами и кубки для вина. Более высокого ранга братья-сарианты готовили блюда из мяса и дорогой рыбы. Рыцари-монахи готовились к пиру в честь удачного Крестового похода. В общей суматохе на Витьку с Мишкой никто не обращал внимания. Найдя под лавкой с корзинами, укромное место, Мишка пристроил туда свой мешок, чтобы не привлекать внимания поклажей и освободить руки. Парни встали в общую очередь и, получив от «белого плаща» кувшины с вином, не без страха понесли в их трапезную.

В трапезной — большом зале с колоннами и высокими потолками-арками, было довольно светло, но не от дневного освещения, едва проникающего с улиц через узкие оконца с витражами, а от канделябров с множеством свечей. Торжественной сервировкой распоряжался высокий и статный ландсмейтсер Поуп, один из заместителей великого магистра. Широкоплечий мужчина лет сорока пяти, в шитом золотом камзоле со шпагой на поясе, руководил братьями всех рангов, определяя место новым блюдам. Он указал Витьке и Мишке, куда поставить кувшины и, небрежно махнув белым платком следующему брату-монаху, отвернулся от них.
— Пронесло, кажись, — тихо сказал Витька.
— Крестись, — сыронизировал Мишка. — Пошли на кухню.

Между тем Мишка вознамерился позаимствовать (естественно до лучших времен!) серебряный кубок или что-нибудь из средневековой посуды в качестве артефакта.

Настало время трапезы. Во главе пиршественного стола на троне сидел Великий магистр Тевтонского ордена Фил фон Остин, он поднял кубок с вином и встал:
— Братья-рыцари и все братья, сегодня мы рады чествовать отважных воинов крестоносцев, успешно завершивших поход в чужеземные страны. Мы свято чтим девиз ордена: «Помогать. Защищать. Исцелять». Братья-рыцари, помня об этом, расширили границы христианской веры, обратив к истине многие стада заблудших овец. Глория нашему ордену!
— Gloria in excelsis Deo… — затянул богослужебный гимн ландсмейтсер Поуп.
— Gloria in excelsis Deo… — подхватили братья, молитвенно сложив руки.
— Виват храбрецам! — воззвал Великий магистр Фил фон Остин.
— Виват! — закричали братья-монахи и дружно осушили кубки.

Мишка с Витькой нашли себе место за столом, усевшись между братьями-сариантами и полубратьями. Богатый выбор блюд никого не оставил голодным. Пришельцы из будущего по достоинству оценили свиные охотничьи колбаски и бараньи ножки, квашеную капустку и хлеба с цельным зерном, белую рыбу и раков. Вино Мишке показалось более похожим на травяной бальзам:
— Но тоже ничего, — шепнул он Витьке на ухо, — пить можно.
— Вполне, я хотя бы согрелся, — кивнул тот. — А когда домой?
— Имей терпение, — ответил Мишка. — Сейчас монахи наклюкаются, тогда и разберемся.

Время клонилось к полуночи. Большинство «отпировавших» братьев-рыцарей удалились в кельи. Однако Великий магистр Фил фон Остин и ландмейстер Поуп оставались за праздничным столом. Им только что принесли перемену блюд. Мишка с Витькой заболтавшись, пропустили тот момент, когда нижние чины братьев-монахов покинули застолье. На них-то и обратил внимание ландмейстер Поуп. Он не поленился встать с места и за ухо подтащить Мишку пред светлые очи Великого магистра Фила фон Остина, грузного мужчины, видать редко сидевшего в седле.
— Ты кто? — спросил Великий магистр, чмокая жирными губами и обсасывая гусиное крылышко.
— Я Михаил, Ваша милость, — ответил Мишка и на всякий случай поклонился.
— Почему не нашит орденский крест? — прицепился ландмейстер.
— Я новенький, не успел. Завтра постараюсь.
— Говор у тебя не здешний, — заметил Великий магистр. — Из каких земель будешь?
— Из восточных, Ваша милость.
— Чем занимался у себя дома?
— Обучался премудростям разным.
— Каким же, не томи, порадуй нас рассказами. Я сегодня добрый.

Мишка переминался с ноги на ногу и не знал, каким языком отвечать магистру.
— Э-ээ… Мы, студиусы, делали наблюдение за окружающей природой, небом и звездами. Основными предметами были философия и математика, физика и астрономия.
— За звездами наблюдали? — спросил Великий магистр и усмехнулся. — Эка невидаль, наш астролог еженощно на них смотрит, гороскопы составляет. Ты тоже гороскопы вычисляешь?
— Я гороскопы не вычисляю, считаю их полным заблуждением, — брякнул Мишка и осекся. Но слово — не воробей.
— Вот как? — удивился Великий магистр. — Впрочем, я такого же мнения. А ты мне нравишься, брат Михаил. Вы используете подзорные трубы, чтобы следить за небесными телами?
— Мы их усовершенствовали, теперь это телескопы с хорошей оптикой и компьютерным сопровождением.
— Что есть «компьютерное» чего-то там? — Великий магистр расчувствовался.  — Садись ближе, не стой.
— Компьютеры — это вычислительные устройства. Они помогают нам делать необходимые расчеты по сложным формулам. Если, например, одному человеку нужно несколько дней или недель, чтобы вычислить что-то, то компьютер это сделает за доли секунды.
— О-оо! Не может быть! Такое, я думаю, ученые мужи могут изобрести лишь в очень отдаленном будущем, — засомневался Великий магистр. — Ты же не станешь утверждать, что ты родом из будущего, брат Михаил? Лучше выпьем-ка с тобой по кубку доброго вина. Эй, кто-нибудь из братьев-сариантов, налейте нам виноградного красного, да постарше.

Витька решил спасать положение и перехватил у брата-монаха кувшин. Он налил магистру полный кубок, а Мишке половину. Тот чокнулся с Великим магистром и выпил терпкое вино, похожее на портвейн.
— Будущее сокрыто от нас, — продолжал философствовать Великий магистр. — Ничто и никто не может перепрыгнуть через реку Времени. Попасть из будущего в прошлое или наоборот? Сомнительно. Возражай!

Мишка, раскрасневшийся от вина, разошелся не на шутку:
— Однажды человек изобретет машину времени и прибудет к вам в гости, Великий магистр.
— Уж не ты ли гость из будущего?

Мишка обернулся:
— Брат Виктор, на кухне под лавкой рядом с корзинами, лежит мой мешок. Принеси его.
— Ты хорошо подумал? — засомневался Витька.
— Неси, брат Виктор, — приказал Великий магистр. — Как я понимаю, ты тоже оттуда?
— Да, Ваша милость.

Мишка вытащил из мешка банку килек в томатном соусе:
— Ваша милость, это консервы из рыбы длительного хранения. Смотрите, дата изготовления: двадцать третье марта две тысячи сто семьдесят второго года. Хотите попробовать?
— Вместе с тобой, — ответил Великий магистр, опасаясь отравы.
— Хорошо, Ваша милость.

Мишка открыл банку:
— Ах, какой запах! Кушайте.

За пару-тройку минут они умяли всех килек в томатном соусе. Великий магистр оценил вкус нового блюда.
— Неплохо вас кормят там. Хорошо, отпущу домой, как только вы с братом Виктором приготовите такое же блюдо для меня и поведаете рецепт нашему шеф-повару.

Мишка с Витькой испуганно переглянулись:
— Я знаю рецепт этого блюда, Ваша милость, — осторожно сказал Витька. — Но есть маленькая закавыка. Скажите, томаты у вас здесь растут? Красные такие плоды на невысоких кустах, кисло-сладкие на вкус?
— Я таких плодов не видел даже в южных землях, — развел руками ландсмейстер Поуп.
— Хорошо. Томаты можно заменить кисло-сладкими сливами. Килька в сливовом соусе получится не хуже, — расхрабрился Витька. — Где ваш шеф-повар? Я поделюсь с ним секретом.
— Отведи, их брат Поуп, — махнул рукой великий магистр Фил фон Остин…

                ***

Домой они возвращались в тот же вечер, что и когда-то отправлялись, но не точно в то же самое время, потому что настройки Мишкиного Хрономобиля были очень и очень приблизительными. Из-за этого какие-то события в будущем (в двадцать втором веке), однако реально случившемся в прошлом (в тринадцатом веке), друзья попросту забыли. Таково уж свойство памяти человека — ограждать мозг от стрессов.

Звонок не застал Мишку врасплох; он ждал друга.
— Проходи-ка, в мой секретный кабинет. Знакомься, это КИРА.

Перед Витькиным взором предстало смутно знакомое устройство. На стене мигало табло таймера: двадцать пятое марта две тысячи сто семьдесят второго года. Витьку охватило чувство дежа вю. Но когда он увидел рядом с моноблоком два кубка червленого серебра тринадцатого века, то оторопел. Картина всколыхнула скрытую память: «Кубки подарены братьям-из-будущего самим Великим магистром Филом фон Остином». И тут Витька вспомнил все.