Всегда на своём месте

Идёт собрание колхоза.
- Расстрелять его! – слышны крики из зала.
- Выгнать из членов колхоза! – кричали другие.
- Судить! – выкрикивает голос рядом со мной, и я просыпаюсь.
Опять мне снится тот сон, что мучил меня в годы юности…
Ночь. Я знаю, что теперь мне долго не удастся заснуть. Чтобы никого не беспокоить, иду на кухню. Закуриваю. Открываю окно. За ним чудесная, мирная ночь. А тогда…
И я вновь начинаю прокручивать в памяти годы войны и первые послевоенные годы.
Мальчишкой, я помогал в поле отцу. Работы всегда было много. А зимними вечерами с друзьями ходил в фотокружок. Учился я средне, мечтая после школы пойти в агрономы, чтобы урожаи колхозные повысить. К этому интерес у меня был, а вот к точным наукам мой мозг оставался глух.
Когда мне было 13 лет, война добралась до нашей местности. Взрывы взметали в воздух снег вперемежку с комьями земли. Странно это было видеть. Наши зимы всегда были холодными и снежными, и земли мы не видели, аж до апреля месяца. Соскучившись по этому запаху, весной идёшь по дороге, и вдыхаешь этот, такой родной аромат, стараясь набрать в лёгкие побольше воздуху.
Немцы…вернее, фашисты. Их жестокость не знала границ. И, всё-таки, некоторым из них тоже были присущи человеческие качества.
Многие из «наших» ушли в партизаны. Мой отец был на фронте, а меня мамка в партизаны не отпустила, сказав, что я теперь мужчина в доме, и буду отвечать за неё и сестрёнку Тоню перед отцом, когда он с фронта вернётся.
Сжав кулаки, я терпел весь этот кошмар, что творили в нашем колхозе фашисты. В глазах стояли еле удерживаемые слёзы, а дыхание становилось прерывистым. Сам не знаю, как мне  удавалось тогда сдерживать себя, и не бежать с  кулаками на этих эсэсовцев, чтобы отомстить им за их бесчинства.
Немцы прошли дальше, и мы остались на оккупированной территории.
Прошёл март, и уже заканчивался апрель. Обычно в это время уже надо было делать посадки.
Но нееет, - решили мы. Не будем сеять для врагов! Мы все сидели по избам, не желая выходить на сельхоз работы.
И тут мы  удивились, увидев, что председатель нашего колхоза, Степан Савельевич, направился в здание управления колхозом, в котором разместилось немецкое командование. Минут через двадцать он вышел оттуда в сопровождении двух немецких офицеров.
На площадь согнали народ, и председатель сказал речь, в которой призвал нас начать посевные работы. Все стояли молча, с ненавистью зыркая на Степана Савельевича. Бабы грозили ему кулаками, шепча что-то  угрожающее. А он, по-доброму, сказал им:
- Вы меня уже не первый год знаете. Всегда мы вместе трудились. Прошу послушаться меня и на этот раз.
Народ разогнали по домам, а председатель попросил у немцев ключи, что они забрали, чтобы открыть складские помещения и взять необходимый инвентарь. Немцы даже разрешили использовать имеющуюся у колхоза технику.
Савельевич первым вышел в поле и приступил к работе. Он взял  горсть земли, растёр её в ладонях, вдохнул аромат. Немцы пригнали жителей на работы. Всем пришлось трудиться.
Больше всех работал председатель. Как и в мирное время, он  объезжал все колхозные участки, отдавая распоряжения. Нехотя, люди принялись работать.
Немцы разрешали народу есть, пить, даже отдыхать. Они удивлялись трудолюбию председателя. Казалось, что он был повсюду одновременно. Он забыл о еде, он был на своём председательском месте. И это длилось целую посевную. Народ, привычный к труду, втянулся. А немцы не мешали людям делать свои дела. Будучи законопослушным народом, немцы с уважением относились к труду колхозников.
Так прошла половина лета, а тут и началось наступление советских войск. Только управились со сбором пшеницы, как пришлось снова искать укрытия от снарядов. Председатель строго приказал всем бежать к хранилищу с зерном. Там мы и переждали артобстрел, успокаивая напуганных детей. С улиц доносились крики, автоматная стрельба, но тут женщины и дети были в безопасности.
Наступление советских войск было столь стремительным, что немцы в спешке покидали оккупированную территорию, не успев прихватить с собой запасы продовольствия и военнопленных. Отступая, они всё-таки успели расстрелять колхозный костяк, среди которого был и председатель. Но председатель и ещё Фёдор Кузьмич выжили. Их отправили в госпиталь.
И теперь, уже вновь на советской земле, мы продолжили трудиться, собирая урожай.
В октябре состоялось первое собрание колхозников. И на повестке дня одним из вопросов был – как поступить с председателем колхоза.
Народ волновался, из зала слышались выкрики. Но вот к трибуне вышел Степан Савельевич. Он поднял руку, и в зале воцарилась тишина.
- Товарищи. Громко и долго говорить после операции я не могу, поэтому прошу выслушать меня, соблюдая тишину.
Я смотрел на этого крепкого, энергичного пятидесятилетнего мужчину. Поседевшие волосы и чисто выбритое лицо  подчёркивали суровость его лица.  Он крепко стоял, широко расставив ноги и спокойно положив на трибуну свои сильные руки.
- Моя работа началась с токарного станка, затем я стал наладчиком. И так бы и остался работать на заводе, если бы не понадобились рабочие руки именно здесь, в колхозе. Даже не столько руки, сколько знания и энергия. Понимаю, что вы осуждаете меня, считая предателем. Но все мои действия были согласованы с военным командованием, которое одобрило моё решение заняться посевом и сбором урожая. Оно, как и я, понимало, что солдат и мирное население нужно будет кормить. Тем более, что зернохранилище строилось, в тайне от немецкого командования, как  бомбоубежище. Это помогло нашим колхозникам пережить артобстрел.
Он поднял правую руку и резко опустил её, как при команде «пли!»:
- А, впрочем, можете дорасстрелять меня. У немцев это не очень хорошо получилось. Своё председательство я передаю новому председателю, которого прислала партия.
Он спустился с трибуны и прошёл на своё место. Мы не знали – аплодировать ему или нет. В зале висела тишина.
На трибуну уверенной походкой вышел  комиссар:
- Товарищи сельчане! Колхозники! Война продолжается! Фронту и городам нужны продукты! Благодаря умелым действиям председателя вашего колхоза, Степана Савельевича Митрофанова, мы сможем помочь фронту! Степан Савельевич не является предателем! Им руководила КПСС! А теперь, , партия просит его покинуть пост председателя, по состоянию здоровья, и оборудовать в вашем колхозе молочную ферму! Поддержите своего товарища! Ура!
Зал разразился аплодисментами. Всем стало легко на душе, а комиссар подошел к председателю, и пожал его мужественную руку.
9 мая 1945 года окончилась война.
А наша битва на коровьей ферме продолжалась. Степан Савельевич уже тут руководил, повышая удои и рождаемость крупного рогатого скота. Он спорил, что-то доказывая, лично проверяя качество воды и сена, стойла для коров.
А 11 июля 1945 года, на очередном колхозном собрании, мы поздравляли Степана Савельевича с награждением его медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». Он стоял на сцене, прикладывая к сердцу руку, в знак благодарности. Этот простой, жизнерадостный человек, который везде был « на своём месте».