Как хорошо было в ссср 1

            Почему я затеял этот то ли трактат, то ли очерк? Да потому, что раздаются ностальгические голоса, причём всё громче и громче, даже от тех, кто и не жил-то в то время или был слишком мал, чтобы понимать, что твориться вокруг. Боюсь, что опишу такую фантасмагорию, что мне, того гляди, и не поверят, да ещё и обвинят в клевете на советский строй и святое время. Но уверяю вас, что буду писать чистую правду, потому что имею ответственность перед следующими поколениями, которые могут соблазнить красивыми сказками о потерянной стране, о потерянном строе и о потерянном времени.
            С чего начать? Какой-то чёткой последовательности я соблюдать не собираюсь, чтобы всё сказанное не было назидательным и нарочитым. Лучше пускай будет подобным рассказу Хармса, только с реальным абсурдом; уверяю вас, что его с лихвой хватит, чтобы переплюнуть бедолагу.
            Ах, да! Начну ка я с овощебаз. Что же вам про них рассказать?
            Где-то раз в три месяца нас всех, т.е. работающее население, отправляли на овощебазу. Кому водить на этот раз, определялось по последовательной очерёдности. Наверное, это было единственное, что подчинялось строгому алгоритму в СССР. Легендарная овощебаза конца СССР, практически социальная категория - это, я вам скажу, было такое грязное учреждение, ну то есть с самой буквальной грязью под ногами и вокруг, где гноили овощи и фрукты в самом прямом смысле этого слова, делая вид, что хранят их и заботятся. Собственно поэтому в народе эти замечательные учреждения вместо официального термина ОВОЩЕХРАНИЛИЩЕ повсеместно  именовали ярким и точным словцом ОВОЩЕГНОИЛИЩЕ, что было вполне адекватным происходящему.  В процессе перманентного гноения овощей необходимо было их перебирать руками присланных рабочих разного профиля, разных квалификаций и разных предприятий (даже оборонных и художественных); а также инженеров и научных сотрудников. Пожалуй, туда не присылали только медиков и учителей. Мы даже в институте цитологии АН СССР в ЦИНе после выхода очередного фильма из цикла СЛЕДСТВИЕ ВЕДУТ ЗНАТОКИ, которая называлась ИЗ ЖИЗНИ ФРУКТОВ смеялись, как следователь Знаменский, придя на овоще базу сказал, что он из уголовного розыска, а ему в ответ, мол, ваших сегодня не присылали. Мы оборжались.
            Овощи гноились в складных деревянных контейнерах в прохладном помещении; поэтому, если посылали летом, и ты попадал на переборку в такой холодильник, было не в кайф. Помню как-то от института цитологии АН СССР стоим мы на конвейере с картошкой, вдвоём с Мишей Иорданом, знатоком, любителем и знаменитым рассказчиком анекдотов, и выполняем ответственное задание по вылавливанию твёрдых клубней из гнилой жижи для отправки их в столовые и рестораны. Надо сказать, что картошка в такой стадии гниения издаёт запах почти как и говно. Стоим, ловим на ощупь попадающиеся клубни и нервно-истерически травим анекдоты (ещё бы, роясь в фактическом говне). И когда погрузчик выливает (в самом буквальном смысле) нам на конвейер очередной контейнер с вонью и чваканьем, я для преодоления отвращения говорю: «а картошка-то хорошая». «Да — отвечает Миша Иордан — главное свойство хорошей картошки — это текучесть». Научная идеология брала своё.
            О, а сколько философских семинаров мы с научными сотрудниками проводили за переборкой капусты! Там я, юный лаборант, наслушался много занимательных историй, научных теорий и философских доктрин. Капуста обычно сгнивала наполовину. Ну, т.е. сгнивало пол-урожая и у каждого гнилого кочана сгнивало половина листьев сверху. Сидя на деревянных ящиках, поставленных торцом, собравшись в круг, мы рубили капусту (здесь прошу понимать буквально, а не иносказательно, а иносказательное могло у нас быть только в мечтах) и рассказывали друг другу занимательные истории и те самые философские доктрины, рубя ту самую капусту. Это надо было делать длинными ножами, которыми мы отсекали прогнившие верхние листья, а остатки от кочанов бросали в молотилку, которая их измельчала и струёй отправляла на дно пятиметровой бочки для заквашивания. Надо сказать, что квашеной капусты в СССР было очень много; ну просто — завались. Оборудования на овощебазах почти не было, кроме автопогрузчиков и холодильных комнат. Надо сказать, его сразу ломали даже в только что выстроенных овощебазах. Но в основном овощебазы были старыми полуразрушенными строениями с гнилыми досчатыми стенами. Особенно фантасмагорической была овощебаза на Фонтанке, возле самого старого  исторического трамвайного парка номер один и театральной библиотеки. Там вообще всё было в развале, тем более, и дом был не производственного предназначения. Дело было зимой, холодной ленинградской зимой. Всем раздали задания, а одному аспиранту, как раз из нашей лаборатории физиологии клеточного цикла, задание поручили особое. Дело в том, что на бочки, деревянные классические бочки, в коих солили огурцы, не успевшие сгнить… так вот, на эти бочки, мирно стоящие в углу двора в несколько ярусов (четыре или пять) водитель снегоуборщика сбросил снег и засыпал их. Обычный советский бардак, никто даже не удивлялся. Снег сначала оттаял чуть-чуть, а потом снова замёрз, и теперь бочки надо было извлекать. Аспиранту дали кайло и направили на добычу бочек. Как сейчас помню, стоит он вот так где-то в середине рабочего дня, и, видимо, пытаясь подзадорить себя и нас, поворачивается в пол-оборота, сжимая кайло поднятыми руками и героически кричит: «даёшь стране бочки!». Мы все, конечно, воспрянули духом. Если бы не такие вот эпизоды, можно было бы сойти с ума. Но вот депрессий ни у кого тогда не было. Может, это и есть средство от них? Надо об этом, к стати, крепко подумать: глядишь — метод, весьма радикальный метод.
           А вот овощебаза на улице Софийской, которая стояла по соседству с тюрьмой, была такой современной. Там даже столовая была большая, уже с расчётом на очень большие толпы людей, присылаемых на неё со всех предприятий. Оборудование на ней уже, конечно сразу сломали кроме погрузчиков и конвейеров. На автобусах толпы людей ездили по длинной софийской дороге от проспекта Славы. Набивалось в эти автобусы как сельдей в бочке или огурцов, что в данном контексте уместнее. Однажды помню, как от внутреннего напряжения в тесноте из автобуса выдавилось окно целиком вместе с рамой и упало на проезжую часть. А автобус так и продолжал ехать дальше, как ни в чём  не бывало. Весёлое было время.
            Что-то я увлёкся овощебазами, и даже потерял хармсовскую динамику ненавязчивого беспорядочного перескакивания. В следующий раз расскажу вам что-нибудь ещё, фантасмагорического абсурда с лихвой хватит.
            Верите, или нет — ни слова не соврал, всё как было. Хотя смотрю со стороны и думаю: сам бы себе не поверил; это ведь так далеко за пределами всякого здравого смысла, что и быть-то не может...