Старый знакомый Рассказ гл. 7-8

7

После того, как билетершей был составлен словесный портрет преступника, Литвиненко приказал уплотнить кольцо оцепления района парка и усилить патрулирующие отряды. Уже окончательно стемнело, но людей в парке было много. Это затрудняло работу полиции. Но вместе с тем и давало какие-то надежды, Литвиненко, руководивший поимкой опасного преступника, понимал, что у них нет достаточно четкого портрета нарушителя спокойствия. Подполковник терялся в догадках, из сотен отдыхающих нужно было найти одного — высокого мужчину в шляпе и темном плаще, джинсах, попробуй это сделать, если почти каждый второй так одет. К оперативной машине уже подвели троих, несколько похожих по описанию билетерши. Но заподозрить кого-то из них в причастности к разбойный нападениям на женщин было трудно. Когда к машине оперативники подвели четвертого — широкоплечего мужчину, Литвненко подозвал водитель:
— Товарищ подполковник! Бас дежурный просит.
Взяв трубку, Литвиненко назвал свои позывные.
— Поступило новое сообщение, товарищ подполковник. Неизвестным при выходе из парка, в районе улицы Новой, ранена ножом и ограблена гражданка Симонова Наталья Петровна. Она доставлена в шестую горбольницу. По ее описаниям преступник широкоплечий, симпатичный юноша в темно-синем плаще, широкополой шляпе. Глаза большие, карие, плащ коротковат, ношеные джинсы, коричневые туфли с немодными тупыми носками. Привязался к ней на танцплощадке. Разговорчив. Начитан. Сорвал с руки два кольца, серьги, выхватил небольшую коричневую сумку. Побежал по аллее в парк...
- «Значит, он здесь, — подумал Литвиненко и сжался, слов¬но пружина. — В парке? Странно. Другой бы дал деру, неизвестный же действовал нахально. А, может, в этом и есть его преимущество? Мы почему-то привыкли к логичным поступкам... А надо..
Передав по цепочке уточненный словесный портрет преступника и свои соображения о возможной поимке, Литвиненко прошел по боковой аллее к улице Новой, где пятнадцать минут назад была ранена Симонова.
У скамьи, которую тесным кольцом окружили любопытные, уже возились сержант Виноградов и лейтенант Козловский.
«Проморгали, идиоты, — первое, что подумал Литвиненко, увидев сотрудников отдела. — Позволили преступнику не только продолжить кровавую миссию, но и безнаказанно уйти».
— Товарищ подполковник, - взял под козырек Козловский, — за время нашего дежурства,..
Литвиненко едва совладея с собой, махнул рукой:
—Что с потерпевшей? - только и процедил сквозь зубы.
— Доставлена в шестую горбольницу, товарищ подполковник, — отчеканил Козловский.
— Это я знаю.
— Будет жить, врачи уверены в этом, — товарищ подполков¬ник. Как только мы услышали крик, сразу туда. Преступника уже не было. Ранение легкое, ножевое, правда, потеряла много кро¬ви, — сказал Козловский, указывая на окровавленную скамью. — Женщина лежала здесь. А он, паразит, снял кольца, а серьги, извините, прямо не расстегивая, с мясом сорвал с ушей женщины, побежал в сто¬рону парка. Кинолог с собакой, только что вернулся ни с чем.
«Погодите, я еще поговорю с вами в отделении после поим¬ки преступника. Все горазды на слова, в карман не полезут, так и чешут, а как к делу.., — думал Литвиненко, с трудом сдерживая гнев. — В двух шагах от них совершается преступление, а они ворон считают... Не могли мне по рации сразу сообщить... Олухи!
— Чем обработаны следы? — только и спросил.
— Табаком и еще чем-то, товарищ подполковник, — извинительно пролепетал сержант. Тарзан Соколова метров через сорок стад чихать, глаза у него заслезились... По-видимому, преступник предполагал, что будут искать с собакой...
— Опять Крем-Брюле, — вслух сказал Литвиненко.
— На плече заныла рация.
— Товарищ подполковник, есть пальчики, Пречудесные пальчики. Все папиллярные узоры как на лицо, — сообщил Гринько, которого вместе с сумкой Литвиненко отравил в управление для обработки сумки.
—  Хорошо, работай, после идентификации сообщишь.
Отключившись, следователь дал команду обследовать каждый квадратный метр парка, все расположенные в его районе дома и снова прошел к патрульному автомобилю, куда сотрудники полиции подводили задерганных широкоплечих мужчин несколько выше среднего роста, одетых в темно-синие плащи и шляпы, в ношенных джинсах. Но заподозрить кого-то в причастности к разбойным нападениям было трудно. Только один кареглазый мужчина лет тридцати трех — тридцати четырех, вызывал сомнение, бил себя в грудь, клялся и родными, и всеми святыми, что впервые в парке, да и в городе тоже, что он моряк и полжизни провел в море. Но у него не было ни одного документа, подтверждающего личность, да и домашний адрес называл одесский. А здесь, в Днепровске, мол, на сутки-двое остановился.
Литвиненко почему-то подумал: «Ну БОТ, гастролер и объявился». Все сходилось: и темно-синий плащ, и темная широкополая шляпа, и рост, и джинсы, и даже тупоносые коричневые ботинки...
Извинившись перед остальными задержанными и отпустив их, Литвиненко прикзал отвезти «моряка» в отделение. Уж очень на¬поминал «моряк» преступника. Да и выходки у того были отнюдь не честного человека. Глазки воровато так и бегали, да и ух¬ватки воровские как ни прикрывай, вылезали наружу. Исподволь, но отчетливо. А еще — никакого алиби.
«Сейчас мы твои пальчики, "морячок" исследуем, и..», — улыбнулся подполковник, садясь в машину,  следовавшую за оперативной.
— Разрешите, товарищ подполковник?  —  в кабинет ворвался сияющий Гринько.
— Входи, Саша, рассказывай.
— Пальчики, что нашли на ручке сумки, принадлежат Павлу Алексеевичу Жихареву, ранее осужденному за подобный разбои, отбывал наказание в колонии усиленного режима, Пятнадцать дней назад отсидев от «катушки» до «катушки», освобожден из-под стражи. Клички «Крючок», «Клепа». Проживает в Одессе. Приехал в Одессу по месту прежнего места жительства неделю назад«
— Так это же и есть «морячок№! Он назвался Жихаревым,—  Литзиненко остановился, посмотрел на часы, — с момента первого преступления в парке прошло что-то около полутора часов, Саша, и вот преступник обезврежен. Правда, к сожалению, он успел со¬вершить еще два разбоя.
— Беседовать будете сейчас или утром? - поинтересовался Гринько .
— Сейчас, — коротко ответил Литвиненко, присаживаясь за рабочий стол. — Да, «Морячок» или «Крючок», он же «Клепа» не долго погулял на свободе, товарищ подполковник. -— Хотя успел оставить после себя широкий кровавый след. Лет на двенадцать снова загремит. Факт, Я сейчас скажу, чтобы приведи.
8
«Морячок» вошел вразвалочку, деланно поклонился.
— Я рад еще раз встретиться с вами, товарищ майор. По, наверное, ошибочка какая-то вышла? по всей видимости, меня задержали, но не знаю за что?
— Ошибочка? — Литвиненко зло посмотрел иа Жихарева. — Три подрезания за сорок минут, ошибочка?
— Не понял, — поднял на Литвиненко вконец удивленные глаза «Морячок», он же Жихарев.
— Приехал из Одессы здесь наследить, сделать свое кровавое дело и укатить восвояси?
- Еще говорю, что ничего не понимаю, — неуверенно проговорил Жихарев, к тому же…
— Нечего зубы мне заговаривать, — взорвался Литвиненко, но сразу же взял себя в руки и уже спокойно спросил:
— С какой целью вы приехали из Одессы в Днепровск?
— Навестить родственников. Тетка моя, родная, присмерти. Телеграмму вчера утром получили, и вот я здесь.
— Тогда вы долины быть у тетки, а не в парке.
— Я шел через парк из аптеки. Срочно лекарства понадобились. Меня, даже не спрашивая, попросили пройти к машине ваши сотрудники. Я сразу пошел. Что пререкаться. Документов все равно нет, а на пальцах не объяснишь... Только освободился. Документы об освобождении отдал в наш райотдел, чтобы паспорт выписали. Когда телеграмма пришла, был в милиции. Там посоветовали ехать без документов. Не на век же.
— Бросьте паясничать, «Клепа», — не сдержавшись, процедил сквозь зубы Гринько.
— Обижаете, товарищ старший лейтенаит, —  возмущенно возразил Жихарев. — Зачем так? При чем тут старое. Есть пословица: «Кто старое помянет...»
— Простите, гражданин Жихарев, — извинился за Гринько подполковник, — но против фактов не попрешь...
— Каких еще Фактов? — Жихарев поднял глаза на Литвиненко. — Что-то не понимаю...
Литвиненко многозначительно улыбнулся и, вынув из папки дактилоскопическое заключение, положил его перед Жихаревым.
— Вот это отпечатки ваших пальцев, а это — отпечатки вашего же указательного и среднего пальцев руки, обнаруженные на сумке, которую вы украли у гражданки Хробатко Полины Вячеславовны.
— Это же надо! Не было ни гроша, да вдруг — алтын! — громко рассмеялся Жихарев. — Уморили!
— Бросьте ломать комедию, гражданин Жихарев! — попросил Литвиненко.
— ЭТО вы, извините, комедию ломаете. Я то тут ни при чем? — снова удивился Жихарев.— Я же уже говорил, что приехал из Одессы навестить очень больную тетку... Из аптеки шел с лекарствами... Ваши же товарищ могут подтвердить, что при мне были лекарства...
— Хорошо у вас получается. Мы вам горелое, а вы - стриженое. Алиби у вас есть? Где сегодняшний вечер проводили?
— Да у тетки. Где же еще? Все время у нее был. Друзей у меня в Днепровске не было, и нет. А затем опять тетке плохо стало. Скорая помощь приезжала. Сказали, что лекарства надо. Я и пошел в аптеку. Назад через парк шел. Так ближе... А в парке меня и задержали...
— Ладно, давайте перейдем ближе к делу, гражданин Жихарев. — Литвиаенко взял у Жихарева заключение дактилоскопической экспертизы. — Вы ведь не отрицаете, что это отпечатки ваших пальцев?
Если экспертиза показала, значит мои, товарищ подполковник, — вздохнул Жихарев. — Я слышал, что подобные узоры практически не встречаются. А в одном из фантастических романов даже вычитал, что папиллярный узор — своеобразный генетический код организма того человека, которому они принадлежат...
— И эти же отпечатки остались на ручке сумки женщины, которую вы подрезали в парке, чтобы завладеть ее имуществом.
— Ну, нет. Это, как хотите, товарищ подполковник, но под¬резал не я, — привстал с места Жихарев.
— Вы хотите сказать, что я выдумываю? — несколько повысив голос спросил Литвииенко.
— Ничего я не хочу сказать, Но это не я... С меня достаточно и тех лет, которые я провел в местах не столь отдаленных, гражданин подполковник. Там я научился свободу ценить, понял, наконец, как жить нужно.
— Бросьте, Жихарев. Подрезав жертву, вы, — Литвиненко встал и нервно заходил по кабинету, — вы взяли сумку, надеясь поживиться чем-нибудь — сумка-то толстенная, затем, чтобы не привлекать внимания, да затеряться, пошли на танцплощадку, оставили сумку под присмотром билетерши. Узнав, что в сумке ни¬чего интересующего вас нет, вы оставили сумку на танцплощадке и сбежали. А после вашей жертвой стала еще одна женщина. Единственное, что нас интересует, где вы дели награбленное — кольца, серьги, деньги?
— Сумка, сумка, толстая сумка, — быстро говорил вполголоса Жихарев. — Постойте, вспомнил! Я помогал молодой женщине сесть в трамвай. И подал ей сумку. Толстенная такая сумка. Легкая, но неудобная.
— Перестаньте сказки рассказывать, — опять резко бросил Литвиненко.
— Но ведь это именно так, товарищ подполковник!
— Начните сначала. Итак, вы помогали молодой женщине сесть в трамвай и подал ей сумку. Все?
— Свидетелей, небось, тоже у вас нет? — несколько насмешливо спросил Гринько.
— Свидетели? Не знаю. А женщина эта. Она подтвердит, товарищ старший лейтенант, — повернулся к Гринько Жихарев.
— Если выживет. Так что нечего вам...
— А что, так серьезно? Кто ж это так ее, беднягу?
«Кто? — взбешенно подумал Гринько. — Да ты! Только не признаешься. Хотя это теперь излишне. У нас на руках заключение экспертизы!»
— Взяли мы вас в парне. Отпечатки пальцев, оставленные на сумке — ваши. И... три жертвы за сорок минут!
— Выходит, руки за спину? Вот подлец! Я до такого не до¬ходил. Воровать — воровал, но чтобы пырнуть ножом живого чело¬века, да еще и женщину?!
— Брось паясничать, гражданин Жихарев. Все доказательства против вас.
— Я понял. Понимаю. Но совершил эти преступления не я. Не я! Да, был грех за мной. Но за него я расплатился сполна... Хотя вину перед пострадавшими, перед государством, чувствую, и будет она шагать за мной, уверен, до скончания дней моих. А здесь, видит бог, не я!
— Ха! Он бога вспомнил, товарищ подполковник, — рассмеявшись, Гринько ударил кончиками пальцев по столу. — Поздно, дорогуша, о боге подумал. Раньше нужно было...
—Товарищ старший лейтенант! — резко оборвал подполковник.
—Простите.
— А вас, гражданин Жихарев, нам придется, к сожалению, задержать, до полного выяснения.
— Понятно, — вздохнул Жихарев. — Раз надо — то надо. Вот только тетка лекарства ждать будет.
— Мы лекарства отвезем. Адрес скажите, пожалуйста.