Огни

Тихо светит ночь святая,
Провожает в даль огни.
Солнце, в сини умирая,
Возжигает звёзд плетни.

Тихо ухает подлунье,
Обрамляясь в небеса.
Белых рек к земле ведуньи
Золотая полоса.

Яблонь спелое огниво.
С листьев чистая вода.
Каплет набожно-красиво
На янтарные цвета.

Мир открытый, млечно-яркий
Цикл предвечный зрит верша.
Образ чистый, воздух сладкий.
Мира русского душа…

Молоко на тени кровли
Пахнет спелым васильком.
И царит по божьей воле
Свет окрестный волшебством…

Тонкость линий планетарных
В серебре косы берёз.
На ветвях высот хрустальных
Мёд  Христовый неба гроз...

Пахнет солнцем земляника.
Хлеб колосьев на ветру.
Моя жизнь, как Русь, велика.
Никогда я не умру…


Тихо светит ночь святая,
Провожает в даль огни.
Солнце, в сини умирая,
Возжигает звёзд плетни.

Тихо ухает подлунье,
Обрамляясь в небеса.
Белых рек к земле ведуньи
Золотая полоса…



Рецензия на стихотворение «Огни» (Н. Рукмитд;Дмитрук)
Стихотворение представляет собой лирический гимн русской природе и космосу, где через цепь зрительных, обонятельных и тактильных образов раскрывается переживание единства человека с мирозданием. Центральная идея — вечное возрождение света в сумерках, соединяющее земное и небесное.

Ключевые образы и их смысловые пласты
Свет и огонь — сквозная символика:

«Тихо светит ночь святая» — ночь не тьма, а источник мягкого свечения;

«Солнце, в сини умирая, / Возжигает звёзд плетни» — закат становится ритуалом зажжения звёзд, переход одного света в другой;

«Яблонь спелое огниво» — плод уподоблен источнику огня, подчёркивая животворящую силу природы;

«Свет окрестный волшебством» — свет обретает сакральный, почти магический статус.

Природа как храм — пейзажные детали превращаются в литургические элементы:

«Белых рек к земле ведуньи / Золотая полоса» — река становится священной дорогой, ведущей к земле;

«Молоко на тени кровли / Пахнет спелым васильком» — бытовые детали (кровля, молоко) наполняются ароматом святыни;

«Мёд Христовый неба гроз» — небесная гроза осмысляется как дар, соотнесённый с христианской символикой.

Русь и вечность — патриотический мотив сливается с космологическим:

«Мира русского душа…» — природа становится воплощением национального духа;

«Моя жизнь, как Русь, велика. / Никогда я не умру…» — личное бытие отождествляется с бессмертием Руси, что придаёт тексту эпический размах.

Поэтика и художественные приёмы
Лексика и синтаксис:

архаизмы и книжные формы («умирая», «ведуньи», «набожно-красиво» ) создают ощущение вневременности;

сложные эпитеты («млечно;яркий», «набожно;красиво» ) усиливают синестетичность восприятия;

инверсии («Тихо ухает подлунье» ) придают речи торжественную замедленность.

Звукопись и ритм:

аллитерации на «с», «з», «л» («светит», «сини», «звёзд» ) создают шелестящий, ночной фон;

ассонансы на «о», «а» («золотая», «васильком», «велика» ) задают певучую протяжённость;

чередование длинных и коротких строк имитирует дыхание ночи.

Синтаксические повторы и параллелизмы:

кольцевая композиция (повтор первых четырёх строф в финале) превращает текст в ритуальный круг, где начало и конец сливаются;

параллельные конструкции («Пахнет солнцем земляника. / Хлеб колосьев на ветру» ) создают эффект нанизывания образов, подобно иконам в иконостасе.

Пространство и время
Вертикаль: небо (звёзды, солнце, гроза) ; земля (реки, яблони, кровля) — мир предстаёт как единая иерархия света;

Горизонталь: «даль», «полоса», «тропы» — пространство раскрывается вширь, приглашая в путешествие;

Время: закат ; ночь ; утро (подспудно) — цикл возрождения, где смерть солнца есть начало нового света.

Идейный центр
Автор утверждает:

природа — это богослужение, где каждый элемент (яблоня, река, берёза) становится частью небесной литургии;

свет не исчезает, а перетекает из одной формы в другую (солнце ; звёзды ; огни ночи);

личность обретает бессмертие через причастность к Руси и космосу («Никогда я не умру…» );

красота — это откровение, где запах василька или мёд грозы открывают божественный замысел.

Слабые места (для конструктивной критики)
Плотность символов может показаться избыточной без вдумчивого чтения;

неологизмы и сложные эпитеты («млечно;яркий», «набожно;красиво» ) требуют готовности к языковой игре;

патетика финала («Моя жизнь, как Русь, велика» ) рискует восприниматься как декларативная, если не учитывать общий мистический контекст.

Итог
«Огни» — это поэтический акт благоговения, где слово становится свечой, а стих — молитвой. Через игру света, запаха и линии автор создаёт образ мира, пронизанного благодатью. Стихотворение не описывает природу, а позволяет пережить её как таинство, где каждая деталь — от капли на листе до звёздного плетня — свидетельствует о вечности. Его сила — в музыкальности, символической глубине и ощущении единства человека с космосом.