Дед кошель

                ДЕД  КОШЕЛЬ
             Деятельным человеком был наш дед и трудолюбивым. Год за годом старательно выкарабкивался из нищеты. Построил дом, посадил сад. В годы, когда отец был на фронте, а мать в ГУЛАГе, дед заменил нам родителей.
            Он был мастером  разных плотницких дел. Придет, бывало, из леса с огромным бревном – это для  коромысел, грабель, ложек, табуреток и т. д.
            Все село делало ему заказы. Даже председатель колхоза.
           Пока дед плотничал, бабушка готовила  обед, а в свободное время  сидела у окна.
            Одета всегда была в длинную юбку, кофту, и с белым платочком на голове. А окно как раз выходило на дорогу,  по которой несколько лет назад ушли на фронт  её трое   сыновей, да так и не вернулись.
             Хотя были повестки, что пропали без вести, но она не верила. Все сидела у окна и ждала, ждала.  А вдруг,  кто-то из троих появится?
              Вот будет радость в доме!
 Дедушка смастерил лавку специально для бабушки. На ней можно было, и сидеть удобно, и спать. Из дуба изготовил. Удивительно ясная голова была у деда. Он читал Библию, разные церковные книги, ходил в церковь. И нас заставлял.
               Как - то, в воскресенье, собираясь в сельский Свято-Троицкий храм, дед и говорит…
 - Вот что, внучата, хватит вам безбожничать, собирайтесь и запоминайте, что я скажу.
              В этом храме ваш прадед, Кузьма Егорович, 25 лет состоял старостой. Участвовал в пристройке к церкви двух престолов, правого и левого.
              Так, что божья кара настигнет вас, если не будете посещать церковь и молиться за всех нас, за мамку и своего прадеда.
             А еще ваш прадед написал историю села  Грабово  её полезно и вам знать.
            Возвращаемся домой. Навстречу сосед  Карпович.
 -Діду  Кошиль, здравствуй, як служба  пройшла?
 -Та  добре,  все  дуже добре.    Миновав соседа, Олег интересуется:
          - Дедушка, а почему тебя назвали Кошелем?
 - Так цеж наше призвище в сели, и тут оно связано с паном Иловайским.
            Начал рассказывать…
    Воскресным днем ехал достопочтенный господин в церковь.
    А по улице туда же следовали  однобокивцы (так называлась одна из улиц).
           Вынул барин платок из кармана, чтобы утереться, а на дорогу выпал кошелек. Заметила его жена Егора Кузьмича (ваша прабабушка) и стала звать:
       « Пане, пане, верніться!»
    Карета остановилась. Женщина вмиг догнала её, показывает находку: « Це  ви кошель згубили, мабуть.
        У наших  однобоківців, таких красивих гаманців нема...»
         Взял сановник кошелек, вынул оттуда золотой рубль и подал крестьянке.
         А нас с тех пор и стали прозывать Кошелями.
           Дома бабушка стала накрывать стол: расставляет деревянные миски и раскладывает ложки.
        - Ванюша, вот тебе макитра (подает ему в руки), сбегай в подвал и набери там, в бочках, всяких солений…
           По её сигналу все занимают свои места. Посреди стола возвышался большой чугун с варевом, рядом, в глиняной посуде картошка в мундирах, соленые огурцы, капуста, помидоры, перец.
          Дед поднимается, берет каравай, прижимает его к груди, вонзает нож. При этом замечает, что булку резать должен только мужчина.
           Если падали крошки, он собирал их щепоткой и отправлял в рот - хлеб всему голова...
           Отец приподнялся со скамейки и ложкой пытался зачерпнуть борщ.
   Дедушка прервал своё занятие, взял половник и врезал им отца по лбу, приговаривая:
         - Поперед батька не лізь.
   В этом доме заведен порядок – всё по старшинству.
-  Прости,  батя,- извинился нарушитель традиции.
           Будто стараясь загладить вину, отец поинтересовался, не найдётся ли в доме солдатских сто грамм.
           - Я не пью и тебе, сынок, - сердито буркнул дед,- не советую. У нас в роду не  было  пьяниц - это дурное дело.
                Я до сих пор не знаю, что случилось с ним в молодости, но с четырех лет дед стал глухим.
             А прожил он  девяносто один год. По рассказам родственников бабушка не хотела выходить за него замуж.
            Но так решил пан, и на этом точка. Девять детей было у них, у каждого своя судьба.
            Когда мы были еще мальчишками, часто ходили в лес за грибами и ягодами, в поле   сажать или убирать урожай и там  иногда подшучивали над дедом, не понимая того, что он глухой.
            От наших затей он очень нервничал, становился раздражительным. Если в этот момент кто-то из нас попадал под его руку, то обязательно получал подзатыльник (это в лучшем случае).
             А когда все собирались за столом на семейный обед – тут уж берегись! Он мог все нам припомнить, высказать бабушке, а то и просто без обеда оставить. Тут и бабка помочь ничем не могла. Если хозяин сказал – это железно и нерушимо. Таков семейный закон.
              Усадьба у деда была небольшая, и хозяйство имелось. Земли пятьдесят соток, два огорода в Кручике.  Имели лошадь и корову, кур и поросят, коз, собаку и кошку.
               За всем этим приходилось ежедневно ухаживать, готовить на зиму корма. Дедушка был трудолюбивый, и нас к этому приучил.
              Наш Кошель имел все же одну слабость. Был он сладкоежкой. Каждый день в его карманах обязательно хранились конфеты «подушечки».
              Карманы были настолько пропитаны разными сладостями, что стали как железные.
              Мы, зная, что он сластена, частенько пользовались этим. Как только дедуля снимал пиджак, незаметно обшаривали карманы, и доставали заветное лакомство.
               Иногда Кошель этого не замечал, и все сходило нам с рук. Но если обнаружит, что конфеты исчезли, ходит злой,  сердито спрашивает, кто взял его сладости. Бабушка часто нас выручала, говорила, что с чаем выпила.
                Так как дед был глухой, мы обо всех своих делах и детских проблемах рассказывали бабушке.
               Иногда она просила нас рассказать дедушке что-то интересное  под самым его ухом. Мы так и делали. А в ответ он сердился и спрашивал, зачем это мы так кричим.
                Отталкивал и говорил: «Рассказывай тише. Ты что, думаешь, я совсем глухой?
               А ты, старая, не учи их. Я и так все чую! А то и ты получишь подзатыльник».
             Как-то на Пасху мы вместе со стариками сходили в церковь. По возвращении нужно было на всех дверных проемах, оконных рамах, в сарае мелом написать кресты.  Заставил дед сделать это нас.
             Мы старались, но не поставили крест на одном из амбаров.
   Дед отругал и приказал впредь быть более внимательными.
            Сели обедать. Бабушка поставила на стол большой казан с борщом, всем разложила деревянные ложки. У дедушки всегда была своя особая ложка.
            Точнее  даже – целый половник, который он сам для себя вырезал из дуба. Еще на столе появились картошка, огурцы, помидоры и хлеб.
            Как всегда дедуля первым потянулся к казанку своей большой ложкой. За ним – бабушка,  отец, потом старший брат Иван, я и самый младший.
             Но не тут-то было! Его опередил старший брат.  Дед сердито посмотрел на него и хвать  ложкой по руке. Долго болела рука у Ивана. Но с тех пор мы навсегда запомнили, кто главный в доме и за столом.
             Были счастливые дни, когда дедушка сам нас угощал конфетами. Это после удачной продажи плотницких изделий или выполнения очередного заказа односельчан.
               Сам дам, - говорил, - а в карманы не лезь! Это воровство. У нас, Кошелей,  в роду не было воров. Такой порядок завел еще мой дед, ваш прадед.  Помните всю свою жизнь, что на Кошелях это село держится.
               Вы, внучата, думаете, я деньги коплю?
               Нет, мои дорогие. Посмотрите, во что я одет: кирзовые ботинки без шнурков, брюки, подвязанные веревкой и холщевая рубаха. А кепка мне досталась еще от моего деда. И книги церковные,  написанные старинным языком, мне от предков достались.
                Не в богатстве счастье. Главное – душу свою не загубить, честно работать, кормить семью, людям помогать  по возможности. Мы в селе как одна семья.
                Все друг друга знают и помогают в трудную минуту. Нам нечего делить. А вот хозяйство свое надо держать исправно. Самому работать и детей своих этому учить».
                В селе разные люди жили, с разным достатком. Те, кому что-либо досталось в наследство от предков, были  побогаче, могли даже себе позволить нанимать работников, чтобы хозяйство обрабатывали.
              Дед Кошель богачом не был. А вот середняком – это точно. Да и как ему было разбогатеть, когда надо прокормить девять душ детей!
              «Вот, посмотри, внучок, - говорит дед и аккуратно достает из старого сундука, где стопками сложено белье, старинную золотую монету. – Она мне от моего деда досталась.
               Мы с бабушкой бережем её на черный день. Но, если правду сказать, этих черных дней было в нашей жизни столько, что и не счесть.
              Даже в голодовку не променяли на еду, сохранили. Все как-то рука не поднималась продать или обменять. Все же память.
              Да и куда ее сейчас отдашь?
 Вот и бережем как семейную реликвию. Мне мой дед эту монету подарил и сказал, чтобы берег. А досталась она ему от пана Иловайского.
              Хороший пан был, но монеты даром не раздавал. А в те смутные времена за такую монету злые люди могли и жизни лишить, если бы узнали, что есть она у прадеда.
               Потом жалуйся, пиши в инстанции, а что толку? Вот твой дед по матери. Сколько писем написал Сталину? А ответов до сих пор нет.
                Может, их еще в городе перехватывают. Вождь и так загружен работой. А тут еще какой-то дед из села Грабово  беспокоит по пустякам. Кому мы нужны, деревенские мужики, с нашими бедами и заботами? Да, дела. А когда вырастишь, я подарю тебе эту монету».
               С тех пор много лет прошло. Давно нет деда Кошеля, пропала и золотая монета. Не знаю, что с ней стало, а спасителя своего – любимого деда, буду помнить всегда и следовать его мудрым житейским советам.
                Вот так дедушка учил нас уму-разуму.
 Мудрого патриарха мы до сих пор помним и чтим.