Запись сто тридцать седьмая. На пороге Чистилища..

08.02.08 На "Автографе" тема «Владимир Высоцкий». Пригласили В.И. Шеметова. (У которого я как-то побывала на заседании клуба «Книголюб» - он вёл его 25 лет -  про Цветаеву, и мне не понравилось: там очень всё чопорное – не мой темп, не мой устав; больше не ходила).
Шеметов рассказал нам про то, как он встретился с В.С.В. в гостинице «Сибирь» в 1963 году.

Владимир Семёнович приехал в Томск в рамках гастрольной поездки артистов театра и кино, чтобы заменить в группе Николая Крючкова и Зинаиду Кириенко (они не могли продолжать были поездку, где-то были заняты). В эту группу был включен одноклассник жены Шеметова - актёр Чубаров - знакомое лицо, он в кино играл всяких мужиковатых, себе на уме пролетариев, помню – шофера какого-то в его исполнении. Жена Шеметова, услышав по ТВ, что в город приехал её уже прославившийся одноклассник-артист, позвонила ему в гостиницу, тот позвал «подругу дней суровых» в гости, а в его номере жил и Владимир Высоцкий.
Тогда ему было лет 28. Пришел он позже, «унюхал» застолье, ввалился шумно и энергично.

Шеметов тогда его ещё так хорошо не знал, если вообще – знал, но запомнил этого посетителя – очень говорливый и энергичный. Спортивно выглядевший, сыпал каламбурами, пословицами, чувствовалось, что очень богатый словарь и эрудиция.
У Шеметова был с собою фотоаппарат, он компанию несколько раз снял. Теперь эти снимки - доказательство пребывания Высоцкого в Томске.

А оно, пребывание, отрицается, поскольку Егор Лигачев в своё время заявил, что Высоцкий в Томске очутится только через труп самого Егора Кузьмича. И поездки Высоцкого по стране город Томск в маршрут не включали. Даже в Кемерово он был, а Томск огибал.

Владимир Крюков тоже  вспоминал про знакомство и как цензурировали имя Высоцкого в прессе – вычеркивали даже упоминания о нём.
Майя Андреевна рассказывала про спектакль «Гамлет», который ей удалось посмотреть в 1978 году на Таганке. Ей Любимовская интерпретация была не по душе, она предпочитает классическую постановку, в историческом интерьере и костюмах.

Хорошо поговорили, времени было даже мало, два часа пролетели, как минуты. Был Саша Марченко, опять задал какой-то вопрос – на голову не наденешь. Ещё не знакомые люди пришли – на афишку среагировали. Стихов почти не читали. Делились мнением – почему он себя убивал, в основном, сошлись – «заело время и партийные чиновники». Он – такой любимец народа, а его отовсюду вычеркивали и не пущали.

Я свою теорию закинула: про  зародившуюся в детстве злобу на жизнь, съедающую его изнутри, потому что наружу выдавать эту злость – не то окружение. Не согласились, но времени на обсуждение и споры уже не оставалось.

На пороге Чистилища

Как много было сделано,
Задумано, упущено,
Чтоб там, у края самого,
У двери в никуда
Рукою неумелою
Записанный, заученный
Свой списочек представить для Суда.

И глядя в тот разбросанный
По пунктикам, по строчечкам
Листок и, тыча пальчиком,
Твердить: «А вот, а вот!»
И заменять вопросами
Их жирненькие точечки,
И ждать, что вот сейчас закроют рот.

Икая от волнения,
Сказать про наболевшее,
Про то, с чем не заладилось
На жизненном пути,
И, не вступая в прения,
Уверенно и взвешенно
Закончить и спросить: «Куда пройти?»

А после, в коридорчике,
Сидеть, поджав сандалики,
И думать: "Шутки кончились,
Кричи тут, не кричи…"
И видеть в темной форточке,
Как звездные хрусталики
Сияют над Чистилищем в ночи.
4.05.12