Вера. Спирт. 1988

                Вера


    Свежим зимним вечером десятиклассник сидел за столом в комнате.
На столешницу был водружён старый, но мощный радиоприёмник «Балтика», выпущенный в 1953 году на Рижском радиозаводе.

   Огромный агрегат с округлыми обводами эбонитового корпуса погромыхивал динамиками, скрытыми за жёлтой тканью.
Ниже располагалась шкала с подсветкой. На жёлтое оргстекло были нанесены названия крупных городов СССР и столицы стран мира: София, Ленинград, Рига, Париж, Киев. Варшава, далее почти везде.

   Справа и слева от шкалы размещались чёрные ребристые маховики регулировки громкости, тембра и переключения каналов.
И, конечно же, таинственно тлел зелёный уголёк индикатора, то вспыхивающий, но затухающий по мере работы.

   А странствовал я по совету отца на «коротких волнах», тех самых, где вкрадчиво и с некоей уверенной хрипотцой вещали «Голос Америки». «Немецкая волна»,  «Би-би-си» и прочие радиорупоры.
Отец мой, токарь с большого оборонного завода, с каким-то уважением произносил: «Голос Америки».

   Тогда, в семидесятые годы века двадцатого в этой самой Америке виделось и слышалось что-то привлекающее, завораживающее, манящее.

   Но самое интересное, томительно влекущее ожидало меня на волне «Трансмирового радио».
Передачи велись из маленького города с красивым названием Монте-Карло.
Убедительно, хоть и с акцентом, звучали библейские лекции, излагаемые неким Ярлом Пести из Стокгольма.

   Лекции перемежались песнями.  Я записывал на свою катушечную «Сонату-304» грустные гимны баптистов. «По  тернистой дороге страданья», «Грузины, армяне, осетины, славяне, братья мы все во Христе…».
«Глушилки, яростно рыча, наползали на этот живительный духовный источник.
      Искренне удивление наполняло меня – зачем, почему «забивают» такую нужную людям, поистине благую весть? Ещё можно было понять, когда яростно заколачивают электронные средства охраны эфира Отечества от политических программ «Немецкой волны» или «Би-би-си», но кому помешали религиозные передачи?

   Зачем нарушать их, когда вера в Бога так нужна, просто крайне необходима нашему буйно, а порою тихо и тупо спивающемуся и смачно матерящемуся народу.

   В том же 1978 году на завершающем году школы почти забросил учёбу, и после всех прослушиваний религиозных передач из Стокгольма и городка Патерсон, расположенного в штате Нью-Джерси, задумал создать небольшую христианскую организацию или своеобразную секту.
Слёзы текли из глаз долгими вечерами, когда юноша думал о Боге. На душе становилось легко.

   С яростной духовной жаждой шарил я по библиотечным полкам, отыскивая книги по истории, религии и атеизму.
Впрочем, атеистических изданий, в коих можно было почерпнуть крупицы знаний о вере в Бога, в книгохранилище было немало.
Десятки, а то и сотни книг, брошюр, журналов, сборников манили к себе какой-то извечной  загадкой, таящейся в них.

   Давнишний школьный товарищ Андрей Осипов, самозабвенно произносил: «Боженька. Милый Боженька!».
А ведь  ещё три года назад вместе с ним «химичили» и «физичили», то есть придумывали ракеты, взрывпакеты и даже смастерили маленький агрегат электрической дуги.

  Вступил в «религиозный кружок» Валера Никулин – тихий паренёк с лёгкой раскосинкой грустных глаз, в средних классах школы порой несправедливо обижаемый школьными хулиганами.
В последних прощальных классах школы Валера сидел со мной  за одной партой, то есть серым ученическим столом. Потому и общались они довольно часто и даже во время уроков.

   Пятилетняя соседская дочка забегала ко мне и с внимательной благодарностью слушала мои рассуждения о Боге.
Однако родители Зины не очень довольны были моими религиозными лекциями.
- Подрастёт она и каково ей будет. Ты уже почти взрослый, а она ещё в школу должна пойти. Подумай. Если она там будет что-нибудь учителям говорить об этом, несладко ей придётся.

  Всё чаще мне припоминалась бабушка Анна. Сухонькая, невысокая, с глубоким взглядом добрых серых глаз. В детстве она часто говорила мальчику: «Не балуйся! Боженька накажет».
Школьник, начитавшийся к двенадцати годам интересных научно-популярных журналов «Наука и жизнь», «Техника молодёжи», «Знание – сила», резко возражал родимой бабуле: «Нет Бога, бабушка»!
- Есть, милок, есть, как ему не быть.

  Мне тринадцатый год. Проходит урок истории в шестом классе. Учительница рассказывает о походах Карла Великого и вдруг в дверь слышится негромкий стук.
Педагог прерывает повествование и выходит в коридор. Через минуту возвращается и вызывает меня в коридор с вещами, то есть с портфелем.

  - Бабушка у тебя умерла. Пошли домой  –  с грустью произносит мама, стоящая возле дверного проёма.
Пришли домой. Милая бабушка лежит в гробу, обтянутом красной тканью. По сторонам  «домовины» стоят свечки. Воткнутые в стаканы с пшеном, они стоят и перед иконой.

   Старушка в чёрном одеянии громко и монотонно что-то читает. Позже я  узнаю, что она читала Псалтырь.
Когда выносили бабушку, на улице было холодно. Ноги мои, обутые в резиновые сапожки, замёрзли.
Мама пожалела сына и оставила дома. Похоронный автобус отъехал.

  - Прощай, ангел мой милостивый – послышалось мальчику в гуле отъезжающего транспорта.

   Спустя шестнадцать лет поздним вечером, а вернее, ранней зимней ночью 1989 года молодой мужчина  сидит на крохотной кухоньке своей личной кооперативной однокомнатной «брежневки».
Только что при помощи дивной народной сказки «Крошечка Хаврошечка» улеглась почивать дочурка.

  Я читаю журнал «Юность», не просто знакомый, а любимый с юности.
Роман  Аллы Калининой «По образу и подобию».
Глава о венчании в церкви главных героев повествования. Красиво написано. Мне вдруг захотелось посетить храм, посмотреть на службу, послушать пение и возгласы священников, поучаствовать хотя бы со стороны в храмовом действе.
Подумалось – приду, встану в сторонке, и никому не буду мешать.

  В последнем классе школы я иногда захаживал в церковь. Да и кто из русских людей хотя бы разок там не побывал.
Хотя, вероятно, есть и такие.
Припомнилось мне, как дико выглядели фигуры нескольких «зрителей», стоящих столбами во время общего земного поклона.
Почти неудержимо тянуло  опуститься на колени и коснуться лбом пола вместе со всеми.

  Священники в пышных праздничных облачениях несколько раз неспешно обходили стены, обдавая их клубами благовонного дыма.
Тем самым дьякон незаметно, исподволь сплачивал людей, не позволяя им остаться в стороне, в уголке, к чему люди брежневских времён так привыкли на разных мероприятиях.
Какая вековая мудрость заключалась даже в этом части обряда.

               
    - Гляди, гляди, Федя, вон он идёт, Игорь Петрович!
Я  смотрю на высокого худощавого мужчину с глубоким серьёзным взглядом тёмных глаз.
Лицо гладко выбрито, до синевы на щеках.
Странное явление в цехе сборки радиоаппаратуры союзного значения.
Рассказали, что Игорь Петрович Иванов хоть и заведует лабораторией по ремонту стендов для проверки радиоприборов, но поёт в церковном хоре.

   И никто ему не указ, поскольку Игорь Петрович специалист высокого класса и широкого профиля.
В коммунистической партии он не состоит как многие из прочих руководителей среднего звена.

   Я с внутренним восторженным удивлением взираю, а не просто смотрит на стройного дядьку, проходящего по светлому линолеуму центрального прохода.
Словно некое легчайшее сияние возникает вокруг его гордо вскинутой головы с короткой стрижкой.