Нападение кошмариков и печалек

   Наши герои прибежали к группе людей, среди которых был и Гардиан. Своим хриплым голосом он говорил:

  — Все готовы? Все знают, что делать?

  — Я не знаю-ю-ю! — заорал Дима.

  — Объясняю, — спокойно ответил капитан. — Печалек — обнимать, с кошмариками — бороться. Только нежно. Ну что, теперь готовы?

  Многоголосый веселый хор ответил «Да-а-а!». Гардиан улыбнулся, провел рукой, как бы желая охватить всю толпу, и...

  И тут же все, кто был на поляне, исчезли. По крайней мере, так это выглядело со стороны. А люди будто моргнули — и раскрыли глаза в совершенно другом месте.

  Дожорцы оказались за Флов, отсюда не видной, на будто скошенном поле зеленовато-голубоватого цвета. Сбоку были посажены березы, за спиной была деревня, которая выглядела заброшенной: люди убрали все что можно, завели скот, попрятались сами. Потому что даже очень добрые существа, когда несутся толпой, волей-неволей сметают все на пути. Стена скрывалась за другой стеной — из темно-зеленых елей.

  А печалько-кошмариковая туча неслась навстречу пене розоватых облаков, которые горами возвышались над лесами. Если про грустных существ с Полей Цвета Грусти уже кое-что известно, то про их спутников мы знаем пока что лишь то, что Синяя Кошка про них ничего не знала.

  Кошмарики были существами с коричневой или красной короткой жесткой шерстью. Они были ростом с небольшую собаку и имели маленькие лапы и поросячий хвостик. На квадратной голове с плоской мордой болтались треугольные ушки. Клыки, выглядывающие из-под грустно свисающей верхней губы, совсем не пугали.

  Это все выглядело бы очень мило... Если бы этих существ не было под две сотни. Как и печалек. Красно-коричневая и сине-фиолетвая тучи бежали отдельно, почти не смешиваясь.

  Зрелище было пугающее и прекрасное. Кошмарики походили на стаю гончих: они припадали носами к земле и бежали, не останавливаясь. Печальки же не утратили меланхоличности и, высоко подпрыгивая, продвигались вперед. Казалось, что это сине-фиолетовая волна накатывает на поля.

  Казалось, что эта сила — красная охота и синяя волна — готова смести все на своем пути. Однако она очаровывала, как очаровывает гроза или шторм.
  И против этой мощи были только кучка людей, которых, казалось, сейчас просто-напросто захлестнет.

  — Я боюсь! — прижался Егор к сестре.

  Ая зарычала, тоже немного струсив.

  Первая печалька подбежала к одному из дожорных, остановилось на секунду, посмотрело на человека и, вложив в свой прыжок все силы, оттолкнулась от земли и повисло на нем. Дожорный в ответ крепко обнял печальку и стал гладить ее до тех пор, пока она сама не спрыгнула на землю и убежала, выглядя гораздо более счастливой (если, конечно, это слово вообще можно применить к существам с Полей Цвета Грусти).

  На Диму напрыгнул рычащий кошмарик. Мальчик сразу же повалил его на землю и начал катать. Он не боялся. Существо захрюкало, задрыгало лапами и высунуло язык.

  Более опытные люди могли чесать или катать по нескольку существ сразу. Особенно доставалось одному человеку, которого атаковали пять, если не больше, печалек. Под синей кучей виднелись только коричневые волосы да иногда рука. Однако никто не жаловался.

  Как-то незаметно все существа исчезли, хотя казалось — вот ведь только что была огромная волна! Люди радостно, хоть и устало, переговаривались.

  — И это все... мы сделали?.. — прошептала Вика.

  — Уф... Да... — ответила Варя.

  Димас теперь понял, кто он, и каждому говорил, что он кошмарик.

  — Вы все — молодцы! — раздался голос капитана. — Возвращаемся на Стену!

  И через секунду дожорные вновь были на Стене. Будто бы и ничего не случилось. Только усталость напоминала о том, что что-то все-таки было. Народ стал понемногу расходится. На западе уже зажглась Венера. Варя поприветствовала ее (она делала так всегда).

  — Ой! — вдруг послышался голос Егора.

  Около мальчика сидела фиолетовая маленькая печалька с ушами, слишком длинными даже для ее народа. Она была совершенно обнятая и по чистой случайности была перенесена заклинанием вместе со всеми. Теперь она думала, чем бы заняться и слонялась между ногами. Правда, все так устали, что просто не замечали ее. А так как это была гордая печалька, она сочла недостойным что-нибудь вякнуть.

  Все стали смотреть на существо. А то повертелось-повертелось около нашей компании и пошла к тому самому человеку, который был атакован кучей печалек. Тот засмеялся и бросил подошедшей листик. Та сразу же стала играть с ним — видно, это не ущемляло ее гордость. Но играла не как кошмарик какой-нибудь, который разрывает игрушку на куски, а как истинная печалька. Она меланхолично смотрела на лист и иногда подкидывала его лапой, наблюдая, как он опускается на землю.
  Тут к друзьям подошел какой-то дожорный. Он был молодой, русый и казался невысоким, потому что сильно сутулился.

 — Шоколадку ищете? Пойдемте.

  Просто невероятно, с какой скоростью разлетаются новости!

  После улицы казалось, что внутри Стены кромешная темень, однако глаза друзей вскоре привыкли. Пройдя по бесчисленным лестницам и коридорам, друзья увидели неприметную дверь, освещаемую факелом. Это была одна из тех комнат, которые были только потому, что они были давным-давно и когда-нибудь да могли пригодиться.

  — Вот тут, — почему-то шепотом сказал стражник. — Шоколадка.

  Друзья и увязавшаяся за ними печалька не успели ничего сделать, как дверь распахнулась, из тьмы вылетел насмерть перепуганный человек.

  — Там... там... привидение!