Ибо она его ждала...

Он три контракта выживал.
Подняться надо для любви…
“LAVE*”  для чувства добывал.
Любимую прогнал: «Уйди!».

“LAVE”, любовь они ведь рядом,
Свободным делает “LAVE” !!!
Свои младые годы кряду
Он проводил не на земле.

Она по-женски понимала,
Не предала свою любовь…
И мысленно его встречала,
Когда к причалу становился вновь.

О ней в штормах он думал часто.
Кадетство часто вспоминал,
Как обнимал ее он страстно,
Как после танцев провожал.

Любить рассудком очень сложно,
Тому пример знакомый мой,
А он твердил: «Все безнадежно!»
Боролся со своей судьбой.

Текли ее младые годы,
Любить других уж не смогла,
А он терпел свои невзгоды.
Ибо она его ждала.

Там, когда скрипел шпангоут,
Стрингер в корпусе трещал,
Слишком длинный был «бербоут»,
Верил, что его ждала.

Когда он на угле заката,
Там отвернулись небеса,
Цепляясь мертвой хваткой,
Верил, что его ждала.

И когда спасали кранец
Тот двухтонный «дирижабль»,
Приказал так иностранец,
Верил, что его ждала.

И когда в контракте страшном
Право, лево руль лежал,
На «SECURITE» опасном
Верил, что его ждала.

И когда в Большом он Белте
Под мостом на реверс жал
Был спокоен в «круге первом»,
Верил, что его ждала.

И когда старпому в шлеме,
Тот что баллер «свой» «держал»,
Говорил: «Друг веселее!»,
Верил, что его ждала.

Когда в каюте он без света,
Там разум тело побеждал,
На остатках иммунитета,
Верил, что его ждала.

И когда на вахте долгой
Кружку кофе он держал,
На своей дорожке лунной
Верил, что его ждала.

И когда суровый дядя
В эполетах он визжал,
Сей несчастный в душу гадил,
Верил, что его ждала.

Симонов наш Константин…
Томик на столе лежал.
Ни живым, ни мертвым был…
Верил, что его ждала.

Невзгоды явно позади,
На берегу все радужно,
Стоят обнявшись у воды,
ИБО ОНА ЕГО ЖДАЛА…


*LAVE – liberal value(свободные ценности, это слово понимают во многих странах (см.                Пелевина)