Под лежачий камень вода не течёт

Автор: Овчинцев Г.П.
            23.11.2018г.

Под лежачий камень
вода не течёт
(рассказ).

   Шёл многообещающий 1956-й год. Все информационные источники были переполнены восклицаниями, что решения ХХ съезда КПСС- исторические, что мы построим коммунизм к 1980 году, что наконец-то наступил долгожданный период оттепели, что не за горами, когда догоним и  перегоним Америку и т.д., и т.п.
    У народа голова кру;гом. Как и куда податься, зачем кого-то догонять и, тем более, перегонять, если лучшей шуткой у всех стало изречение: «Правильно- правильно, нет штанов у Сталина, есть только у Рыкова и то-Петра Великого». Что же увидят обгоняемые?
     У моих бывших одноклассников (и у меня тоже) проблем хоть отбавляй, но масштабом поменьше. После окончания средней школы надлежало решить: куда идти и как  строить своё будущее?
    Мои друзья без колебаний пришли к выводу, что дальнейшее образование лучше продолжить после воинской службы, а пока Костя Глухов подался в родную Палласовку, а Вовка Рязанов - пожелал получить профессию  кузнеца и стал подручным своего отца. У меня выбора не было: надо исполнить желание родителей.
    Я, как рождённый по гороскопу под знаком Весов, мог бы долго взвешивать различные варианты моего поступления в ВУЗ, но пришёл одноклассник Аистов Борис и сразу с крыльца задал вопрос на «засыпку»:
   -Какой у тебя средний балл по аттестату?
   -Ну, три и семь десятых. Тебе- то зачем это знать?
   -Сегодня был в приёмной механического института. Там сказали, если мой  балл меньше четырёх, то лучше год не терять, а  поступать куда-нибудь пониже рангом. Давай сдадим документы в строительный техникум? Он в Краснооктябрьском районе, пешком можно ходить.
   -Знаешь что, Боря, давай подумаем до утра, хорошо?
    Может времени не хватило или Аистов убедил своими доводами, но документы пришлось сдать в это ближайшее средне- техническое учреждение. «Всё таки, -думал я,- хотя бы выйти на уровень с сестрой, сначала на первую ступень, а уже после армии- на высшую, да и стипендия моя для семьи не помешает».
    Первым вступительным экзаменом (наверное, самым важным) оказалась математика письменная. Но когда увидел условия задач и примеров, удивился их смехотворной простоте. «За кого они нас принимают,- слегка рассердился я,- и ещё бумагу на черновик не пожалели»?
    За считанные минуты «расправился» с заданием ,и уже на выходе меня остановил один из членов приёмной комиссии:
   -Молодой человек, вы отказываетесь сдавать экзамен?
   -Почему? Я положил свою работу на стол перед Вами.
   -Тогда задержитесь немного. Я ознакомлюсь с вашим творением,- с глубоким сомнением в голосе произнёс  старичок с калининской бородкой.
    Вскоре заинтригованный экзаменатор задумчиво посмотрел на меня и почтительно заключил:
   -Молодец, сынок. Иди домой. Отдыхай.
    После зачисления меня в  строительный техникум я ещё долго размышлял: зачем «железный математик» занижал оценки? Задания на дом он давал не по учебнику, а из какой-то толстой общей тетради. Даже моя сестра, окончившая механический техникум с красным дипломом, признала, что эти задачи повышенной сложности. Я это почувствовал слишком поздно, иначе рискнул бы поступить в институт. Но изменить ничего нельзя, потому решительно взялся  за учёбу, и за два с половиной года тройки забыли мой адрес.
    Мои друзья исполняли воинский долг, а мне дважды давали отсрочку от службы. И вот я в Новочеркасске. Школа артиллерийских мастеров готовила военных специалистов, будущих командиров отделений. Потому с них требовали не только  теоретические знания  своего дела, но и всестороннюю физическую подготовку. Через каких-то полгода режим, дисциплина и патриотизм закаляли  и меняли характеры теперешних курсантов так, что они порой, в решающие минуты, сами себя не узнавали.
    Однажды в конце мая, в воскресный день, закончив утреннюю поверку, старшина после команды «Вольно, разойдись!» объявил, чтобы курсанты Овчинцев и Худяков зашли в каптёрку. Этого Худякова я близко не знал, потому что учились по разным группам и специальностям. Но когда называли его фамилию, у меня невольно появлялась улыбка: ни какого отношения к худобе он не имел. Это был крупный, мощный мужчина, наверняка выглядевший  старше своих лет.
    Объединившись, мы вместе вошли в «резиденцию» старшины. За столом сидел хозяин, а его самого соблазнительно окружали чайник, печенье и сгущённое молоко.
   -Проходите, ребята, -приветным тоном, не то что на службе, пригласил старшина,- не стесняйтесь, кушайте, чем сегодня богат, а я расскажу вам о своих проблемах.
    От приглашения за стол мы не отказались, а из сбивчивого рассказа узнали, что старшина женатый, у них дочь старшеклассница, до Новочеркасска служил на Алтае, проблема с жильём. Командир части обещает новую квартиру в только что начатом доме, а пока квартирует в частном секторе. Но в последнее время предложили реконструировать заброшенный гараж под временное жильё.
    Немного помолчав, собравшись с мыслями, он перешёл к главному:
   -Из всех курсантов нашей школы только у вас строительные  специальности: Овчинцев- мастер -строитель, а Худяков- плотник. Если вы дадите «добро», будете освобождены от всех нарядов по службе, а в выходные дни и свободное время - на ваше усмотрение. Ну, подумайте. Завтра поговорим.
   - Почему завтра?- выскочило у меня,- я согласен начать хоть сегодня. Только, простите, говорю за себя.
   -Я тоже согласен,- твёрдо сказал Худяков.
    С этого дня начались наши строительные работы и дружба с таким замечательным человеком-Владимиром Худяковым, но эти выводы я сделаю немного позже, а пока…
    По задумке старшины строительство начали с обыкновенной печи, в которой использовались в качестве топлива-дрова и уголь. Свою «оригинальность» решения он объяснил тем, что каждая из сторон печи должна обогревать одну из четырёх будущих помещений: две спальни , санузел и кухню.
   -А перегородки, из какого материала?- поинтересовался я.
   -Из бэушного красного кирпича. У нас его чуть меньше Мамаева  кургана. А когда будете класть печку, так и перегородки сразу гоните. Я их вам на полу начеркаю.
    С Володей у нас сразу появилось взаимопонимание: пока мы со старшиной размечали  основание печи и перегородки, Худяков заготовил для меня изрядную гору кирпича. Этим он дал понять, что в случае отсутствия у него материалов, я могу смело рассчитывать на его помощь.
    Что касается старшины, можно сказать, но не вслух, что с командиром спорить нельзя: он, бесспорно, посчитал, что если кто окончил строительный техникум, значит должен уметь всё. На этот раз ему просто повезло: когда я с отцом строили наш дом, пришлось самим выкладывать голландскую печь. Получилось. В доме всегда тепло.
    Дело двигалось по-ударному. Мы с Володей использовали каждую свободную минуту, жертвовали телевизионными передачами, китайскими кинофильмами (которыми нас кормили изрядно) и зачастую своим отдыхом. От многого отказываться можно, но только не от бани. Каждую неделю вместе с чистотой мы баловали свои желудки. На сэкономленную солдатскую получку (3 рубля 80 копеек в месяц) выручали буфет покупками печенья, лимонада и в лучшем  случае- сгущённого молока.
    В один из таких банных дней у нас не хватило даже на одну банку сгущёнки. И вдруг подошёл наш коллега, но из другой группы и, поставив на стол уже открытую банку, сказал панибратски:
   -Макайте на здоровье.
    И с этим призывом поддержал нашу компанию. На следующую неделю его не оказалось. Володя, запивая печенье любимым напитком, спросил:
   -А где же твой друг?
   -Какой друг?
   -Ну, который угостил нас сгущёнкой.
   -Я подумал, что это  твой друг.
    Мы от души хохотали, а зря. В этот момент наш щедрый компаньон оказался в санчасти. Позже, после посещения слегка приболевшего, наш союз двух пополнился третьим. Теперь мы познакомились окончательно. Он родом из Дагестана, а зовут-Хабиб Гапизов.
    Дабы ускорить «сдачу объекта в эксплуатацию» мы попросили старшину усилить бригаду третьим строителем, поскольку Гапизов оказался отделочником. В результате стройка укомплектовалась кадрами, а благодарные заказчики усилили свою помощь.
    Особенно старалась жена старшины. Чуть ли не каждый день она подкармливала нас горячими пирожками с картошкой или капустой. Иногда приходила их дочка Светлана. С ней мы  познакомились , когда я заканчивал кладку печи. Неведомо откуда взявшаяся девочка с явно напускной важностью спросила у меня:
   -Вы испытали свою печку?
   -Нет ещё. Ждём комиссию,- пошутил я. В её глазах мелькнул бесовской огонёк:
   -Вот я и есть эта комиссия. Зажгите бумагу в топке, посмотрим, куда пойдёт дым.
    Вдруг мы услышали голос старшины:
   -Светлана, ты что здесь делаешь?
    В один миг повелительное выражение её лица сменилось на доброжелательное, полное тепла и жизни:
   -Папа, я попросила твоих солдатиков зажечь бумажку в этой печи.
   -Зажгут и без тебя. А пока сбегай домой. Пусть мама принесёт ребятам что-нибудь перекусить.
    В дальнейшем мы увидим её совсем не такой, как сегодня. Эту сверхподвижную девчонку с пламенным взглядом и обворожительной улыбкой хотелось увидеть ещё и ещё. Её будто сияющее тонкое и  благородное личико имело волшебное притягательство, а в глазах светилось мальчишеское любопытство и горячее желание поговорить ни о чём.
    Худяков, заметив что-то неладное в наших отношениях, как-то между прочим заметил:
   -Всевышний создал её не для нас.
    Неожиданная тема  разговора будто всё расставила по своим местам:
   -Золотые твои слова, Володя,- вздохнул я…
    К осени мы закончили перевоплощение заброшенного  гаража в жилую квартиру. Старшина вновь пригласил нас, всех троих,  в свою любимую каптёрку и тихо, по-товарищески спросил:
   -Ребята, вы для меня и моей семьи сделали чудо-квартиру. Что я вам должен?
    При этом он почему-то смотрел на меня.
   -Ничего Вы нам не должны,- ответил за всех, с твёрдой уверенностью, что выражаю  мнение друзей,- скоро будет распределение окончивших школу, потому у нас  к Вам просьба: не разлучать нас, а направить в одну воинскую часть.
   -Ну, что ж, за добро отплачусь добром. Я сделаю всё, что от меня будет зависеть.
    Заканчивался первый год воинской  службы. Иногда я подытоживал  прожитое: чему меня научила эта жизнь? А научила она многому: мужеству, терпению, выносливости, силе духа и силе воли. Что я  мог до службы? По мужской части почти ничего. Зато в этом году я не стыжусь очков и 45 из 50 для меня не проблема, получил третьи разряды по метанию гранаты и спортивной гимнастике, а подъёмом по канату удивил командира части и он вручил мне за это полное собрание Достоевского. Пожалуй самое важное- почувствовал себя нужным Отчизне, родителям, коллегам и друзьям.
    Конечно, старых друзей не забыл и никогда не забуду, но и новым я очень признателен. Наш старшина тоже своих слов на ветер не бросает, и вот мы все трое продолжаем службу в Закавказском военном округе, недалеко от города Тбилиси, рядом с грузинским  посёлком Кода.
    Несмотря на то, что у нас различные воинские  специальности, не в одно время дежурства, охрана и даже учения, всё же мы иногда встречались, и эти встречи были на уровне братских. Заканчивались они полюбившимся ассортиментом: лимонад, печенье, сгущёнка. Но иногда раскошеливался Хабиб и наше меню обогащалось фруктами и шоколадом.
    Худяков, как человек без слабостей и каждым словом, метит будто в мишень, счёл, наверное, заводить разговор на эту тему преждевременным и потому молча принимал дары. Я же не из того «теста», не сдержался:
   -Хабиб, откуда у тебя такие деньги? Ты что, украл или миллион выиграл?
   -Не то и не другое!-смеялся друг.
   -Может родители прислали?
   -Не угадал, дорогой братан! Это гонорары нашей воинской газеты.
    При этих словах он вытащил из-за  пазухи пачку свёрнутых тбилисских газет и  указывал пальцем крошечные заметки на первой странице.  Это были его короткие сообщения об успехах воинской части, о празднествах, стрельбищах и учениях. Под этими осведомлениями красовалась фамилия корреспондента.
    «Опять я иждивенец? Дагестанец может, а русские чем хуже?- размышлял я на досуге, -но дублировать Хабиба  не в моих правилах, значит надо пробовать свои силы в рассказах!»
    И попробовал. Получилось с первого захода. Потом расширил тематику. Моим уделом стали: призывники, курс молодого бойца, первогодки и старослужащие, учёба и вершина воинского дела, а также самородки и таланты художественной самодеятельности.
    Позже мои друзья Худяков и Гапизов принимали участие в совместном творчестве и гонорары личными уже не считались.
    В конце третьего года службы наш тройственный союз выдержал конкурс и успешно закончил подготовительные курсы для поступления  в институт.
    Расставались по-братски, обменялись адресами и заверяли не терять дружеских связей. Но жизнь это постоянная борьба за мечты и надежды, борьба с человеческими несправедливостями и иллюзиями. И времени на  воспоминания, к великому сожалению, всегда не хватало.
***
 Прошли 54 года после нашего расставания. Хотим или не хотим, но финиш неумолимо всё ближе. И я всё чаще себе задаю вопрос: «Что осталось невыполненным?» Ответ однозначно напрашивается сам: «За вечной суетой позабыл  друзей!»
    Вот и сегодня с женой едем с удачной грибной охоты. Четыре полных корзины с боровиками и зеленушками заняли всё заднее сиденье нашей  «семёрки».
    И вдруг где-то на середине пути между Солонцами и Алексеевским постом ГАИ увидели не меньше десяти  громадных фур, груженых арбузами. Остановились, чтобы заодно решить и арбузный вопрос. У столпившихся водителей спросил:
   -Ребята, как нам купить немного арбузов?
    Ближний ко мне ответил:
   -Хозяина нет. Скоро заявится.
    Водители молодые, все, как один, брюнеты.
   -А хозяин тоже из Армении?- не очень обдуманно я спросил у него.
   -Почему из Армении? Все мы из Дагестана.
   -О-о! -спохватился я, - из Дагестана у меня был друг. Три года вместе служили, сначала в Новочеркасске, а потом в Грузии.
   -Фамилию не помните?- поинтересовался другой.
   -Гапизов Хабиб.
   -А какой он национальности?- не унимался последний.
    Я слышал, как Хабиб, народность именовал национальностью и потому твёрдо ответил:
   -Даргинец.
    Я заметил, как все оживились, а сомневающийся, улыбнулся очень довольный:
   -Да все мы тут даргинцы. Вам сколько нужно арбузов?
   -Ну, штук пять.
   -Открывайте багажник.
    За считанные секунды все водители, по два громадных арбуза в руках, без моей помощи, уложили гостинцы под самый завяз. Бедная машина заметно присела.
    И всё же, прощаясь, на вид самый старший из них, полушёпотом произнёс:
   -Я знаю одного Гапизова. Пожилой, симпатичный мужчина. Сейчас он на пенсии, а раньше работал корреспондентом в местной газете. Гапизов- это в переводе на русский язык. А Вы не знаете, как его фамилия звучит по- даргински?
    Слава Богу! Вспомнил:
   -Хапискула. Он всегда это подчёркивал с гордостью.
    Я увидел, как у моего собеседника чуть- чуть дрогнули губы и он тихо попросил:
   -Пожалуйста, скажите номер  Вашего  телефона…
    По дороге к дому не выходила из головы наша встреча на бахче. Сейчас, когда появилась масса свободного времени, но на  исходе последние силы, ох, как хочется встретиться со старыми друзьями из далёкого детства и армейских лет службы или хотя бы получить маленькую весточку от них.
 Вот когда я по достоинству оценил мудрость своего друга Владимира Худякова, который всегда, когда вопрос касался активности, много раз повторял простую истину:
    «Под лежачий камень вода не течёт!»
Конец.