Сила-паразит

  Геркулесовую кашу с сахаром на воде, со сливочным маслом ели не все. Многие не любили эту кашу. Тем более она противно хрустела пеплом на зубах. И те, кто её ел, больше отплёвывались, чем ели. За обе щеки кашу уплетал Гроновой, подсыпав в неё ещё больше сахару. Что больше хрустело под его зубами, то ли пепел, то ли сахар, ему как-то было наплевать.
- Желудок будет чище! - сказал он деловито, стуча ложкой и заглатывая кашу, как голодный крокодил.
   Мишка любил любую кашу. Так же он выпил больше всех чаю. При этом бухал в него столько ложек сахара, что все засомневались в том, что до конца похода хватит сахара.
- Михась, а у тебя от сладости нигде ничего случайно не слипнется? – осторожно спросил Белов.
- Не слипнется, - невозмутимо ответил Мишка с набитым ртом бутерброда с маслом.
   Он демонстративно взял большую ложку и насыпал сахар ещё и на бутерброд. От такого завтрака все вытаращили на Мишку глаза. Гроновой подмигнул, отправил остатки бутерброда в рот и, пережёвывая и потирая руки, напомнил:
- А где-то там у нас конфетки были?
- Знаешь что, Мишенька! Без конфеток обойдёшься! - решительно заявила Яснова.
- Не понял! – обиженно захлопал длинными ресницами Гроновой.
- А чего ты не понял? Ты вон за один присест полкилограмма сахара проглотил и не заметил! - наехала на него Кораблёва.
- А я тоже конфетку хочу! - противно заявил брат Кораблёвой Сашка и вставил руки в боки, наехав на девчонок: - Чё, для этого продукты к себе в палатку утащили?
- Не «утащили», а поставили с общего согласия! – напомнила Кольцова.
- Сумма от перемены слагаемых не изменяется! – ехидно процитировал Сашка.
- Молодец! Пять! – в тон ему произнесла Кольцова.
- Возьми с полки конфетку! – хохотнув, вставил Вишневский.
- Вот и давайте конфетку! – выставил руку Гроновой.
  И все загалдели, поддерживая Мишку и Сашку.
- Ну, давайте всё за три дня слопаем, а потом будем палец сосать! - воспротивилась Яснова.
- Ирчик, ну давай хоть к чаю по две конфетки, - состроил нежные глазки Гагрин.
   Мальчишки последовали его примеру. Яснова, увидев такие нежности, не удержалась и сдалась:
- Ну, хорошо! Девочки, что скажете?
- Ну, давайте конфеты, - вздохнула Кольцова и беспощадно добавила: - Но только по одной!
- По одной штуке только на поминках едят! – едко ляпнул Греченко Сергей.
- Тю на тебя! Дурак такой! Сказанул, аж мороз по коже! - испуганно передёрнула плечами Лена, толкнув Сергея.
- Мороз по коже? - озабоченно спросил Сергей и деловито произнёс: - У моей бабушки тоже так перед смертью было.
- Да тьфу на тебя! Язык твой поганый, как помело! - подскочила Лапшина, под неудержимый хохот ребят.
- Кончай базар! Конфеты давай! - заорал Гроновой, стукнув кулаком по достархану.
   Пацаны, дружно прекратив смех, протянули руки под нос Ясновой. Ира тяжко вздохнула и взглянула на Кольцову. Катя полезла в палатку.
- Я конфеты не буду. Я их не люблю, - вдруг спокойно сказала Кораблёва.
- Давай мне за неё! - тут же подскочил брат.
- Тихо! Сядь на место и не мелькай! – быстро придавил его Гроновой и вдруг нагло заявил: - Кто сладкого не хочет, отдавайте всё мне!..
- А ты кто такой тут, чтобы жрать в одну харю за всех?! - с возмущением попытался оттолкнуть от себя Мишку Сашка.
   Но Гроновой, крепко схватив Кораблёва, продолжал чеканить, даже не придав значения его возмущению:
- Ребята, я же без сладкого, как робот без масла! Так что, давайте конфеты мне!!!
- Медведь! Пусти! Рёбра больно! - стал вырываться Кораблёв.
- Ты ещё раз поперёк чего скажешь, я вообще тебя поломаю! - ещё больше прижав Сашку, процедил сквозь зубы Мишка.
    Кораблёв заорал, и ребята расхохотались!
- Мишка, отпусти его! Отпусти его сейчас же! - начала трясти Мишку за плечи Люба, испугавшись за брата.
   Гроновой по природе был очень сильный мальчишка. И мог даже в шутку поломать Сашке рёбра. Сестра в серьёз испугалась за брата.
- Конфетки давай! - хитро поджал светло-карие глаза Мишка, держа крепко в тисках стонущего Кораблёва.
- Вот же наглый!!! – возмутилась Татарина, качая осуждающе головой. – Как будто один здесь! Другим сладкого не надо! Смотри ты, какой единоличник!
    Люба выхватила из рук Ясновой свои конфеты и сунула их Мишке прямо за пазуху:
- Да на! Заешься! Паразит!
    Второй «паразит» в это утро тут же бросил Сашку, как потрёпанную игрушку и чмокнул губами Кораблёвой, послав, таким образом, ей воздушный поцелуй:
- Мцо! Умничка моя! Люблю щедрых!
- М-да, - озадаченно почесал в затылке Ремеслов, спрятал конфету в карман и начал ловить музыкальную волну в транзисторе, посасывая за щекой вторую конфету.
    Татарина, с презрением фыркнув, отвернулась.
- Хорошо, что я люблю конфеты, - тихо сказал Валерка, подмигнув Максиму и Андрею.
- Против лома нет приёма! - произнёс Белов, имея в виду силу Мишки.
- Сила есть, ума не надо! - сверкнула обиженно глазами Люба.
    «Сила-паразит» сидел, довольно с наслаждением пожирая конфетки. Гроновой съел конфеты, погладил живот и, облизывая сладкие губы, спросил, глядя на сумку со сладостями:
- А конфеты три раза на день будете выдавать?
- А может тебе по десять раз в день и по десять килограмм сразу? - хохотнула Кольцова.
   Мишка, как питон уставился на Катю.
- А давайте всё сладкое сразу Мишке отдадим! А то он тут нас всех потихоньку передавит за конфеты как клопов! - расхохоталась Смешинкина.
    Ребята захохотали следом, подтрунивая наперебой над Мишкой. Пацан не обиделся. Помимо того, что он был большой водохлёб, сладкоежка и непомерный силач не по годам, он ещё был очень добрый. Черта обиды у пацана словно отсутствовала. Так что Гроновой смеялся вместе со всеми.
    День второго пребывания на Чёрном море прошёл дружно. Ребята резвились в тёплых волнах, загорали, играли в мяч, слушали музыку у костра, рассказывали всякие истории. Мальчики играли на гитаре и пели весёлые песни.
    Уходя на ночь спать, Белов, как бы невзначай, серьёзно предупредил девчат:
- Девоньки, вы только в туалет ночью по одной не вздумайте ходить.
- А что будет? – насторожились хором девчата.
- Да в этой роще, поговаривают, шастает утопленник, - поглядывая на тёмные деревья, озабоченно произнёс Ромка.
    Девчонки тут же, испуганно вытаращились в темноту.
- Спокойной ночи! – сказал невозмутимо Белов и влез в свою палатку.
- Спокойной… - промямлила Самодурова.
    Девчата переглянулись, не зная верить, или не верить Белову. И без лишних реплик и разговоров быстро разошлись по палаткам.
    В лагере наступила напряжённая тишина.
 
продолжение следует ---------------------------