Зима пришла

   Через несколько дней Мелкий и Малявка добрались до длинной горы. Склон ее был усеян камнями — настоящими, не из земли, серыми с белыми вкраплениями. Они были огромными, раз в десять больше путников. А еще трава стала огромной — такой, как на обычных полях. Она, желтая и сухая, склонялась почти до самой земли. Пустыня осталась позади. Но идти было трудно, и Малявкаида ныла, а ее брат ругался — ссадины и синяки жутко болели.

  А еще становилось холоднее. Люди почти забыли про снегопад и ветер, решили, что это было какое-то недоразумение. Но нет — это были предвестники зимы, жестокой и беспощадной зимы, которая вот-вот придет в эти места…

  Ночами было холодно. Мелкий и Малявка забирались под камни — там было теплее — и спали. Но спалось плохо. Мелкиардину все казалось, что кто-то нападает, а Малявкаида хотела уснуть да и не просыпаться. Запасы пыльцы кончались — людям очень хотелось есть.

  Примерно в это время жители Доброй поляны укладывались спать до весны.

  Однажды Малявка вдруг легла прямо посреди дороги и сказала:

  — Я больше никуда не пойду.

  — Ну и пожалуйста! — рассердился ее брат (на самом деле, он тоже бы хотел сейчас вот так лечь и лежать). — Я один пойду дальше! А ты останешься здесь, глупая букашка!

  Малявкаида заплакала от обиды, но все же встала и пошла.

  Вскоре на горизонте показалось огромное раскидистое дерево со множеством стволов. Оно было не таким высоким, как остальные, и все листья с него опали. Из-за этого оно напоминал скелет. Он, серый, стоял, и небо тоже было серым — только немного посветлее… Казалось, что это зима съела все листья, обглодала дерево до костей.

  А дальше была огромная дорога. Она была тоже серая, как и дерево и небо, и это от нее отламывались те камни.

  Малявка от удивления даже перестала плакать.

  — Это что такое? Дорога? — спросила она у брата, будто тот знал больше нее самой.

  — Наверно. Помнишь, у нас такое же было? Д… — бывший Король запнулся. — Дома?
  Малявкаида услышала слово «дом» и опять заныла. Она хотела на свою родную Добрую поляну, лечь в теплую мягкую кровать и уснуть!

  Ее брату это надоело, и он начал кричать на сестру.

  За этими занятиями никто из них не заметил Бронзовика. Это был очень занудный жук, который считал себя умнее всех и всегда вмешивался не в свои дела.

  — Это человеческая дорога, — сказал он. Его голос, как не странно, услышали.

  Мелкий и Малявка мгновенно обернулись. Бронзовик, казалось, даже не заметил, что они только что ругались. Его это не волновало — он думал всегда только о себе, а во всех остальных видел только слушателей, восторгающихся им. А если по какой-то причине им не восторгались, он очень негодовал.
  — А вы, верно, маленькие люди? — подметил Бронзовик.

  — Да ты что? — притворно удивился Мелкий. — Правда, что ли?

  — Конечно! — Бронзовик не понимал юмора. — Я же видел больших людей! Вот как этот, например.

  И правда, по камням, нисколько не боясь огромной дороги и еще более огромного мира, шел человек. Это была девушка, она шла совсем одна и нисколько не боялась. Более того — она улыбалась! Она не хотела спать, и не боялась огромной пустыни, и шагала бодро и быстро.

  «Может, дорога — это ее дом?» — подумал Мелкий. Он думал, что ходить так спокойно и бесстрашно можно только дома. Хотя, если кто-нибудь большой, то, наверно, ему не так страшно одному на дороге посреди пустыни. Его не могут заставить подчиняться себе какие-то муравьи, его не могут заколдовать змеи. Он может дойти куда хочешь за несколько шагов.

  — Эй, большой человек! — закричала Малявка.

  — Она тебя не услышит, — сказал Бронзовик.

  Пробежал холодный ветерок. Мелкиардин и Малявкаида прижались друг к дружке, их кожа покрылась мурашками. А девушка вдруг остановилась и посмотрела куда-то вдаль. Она наверняка видела всю пустыню и все, что за ней. Затем она пошла дальше.

  — У-ух, холодно становится! — сказал Бронзовик и умчался.

  Маленькие люди вновь остались одни.

  Первая снежинка пролетела, опустилась на холодную землю и растаяла, но ее никто не заметил. Так же бесследно исчезла вторая, третья, четвертая…

  И вновь пошел снег. Не было бешеного ветра, потемневшего мира, нависшего низкого неба. Тогда зима шла войной на осень, добивала ее, пускала на нее ветер, словно ужасного пса. Теперь победительница торжествовала. Она вступала в свои владения и осматривала их. Зла и ярости как и не было, было холодное белое волшебство. Было светло-серое небо, и снежинки, и увядающая трава — но это все выглядело чудесно. Это было не летнее чудо, тут не было буйства красок, причудливых облаков, похожих на горы, шуршания листвы. Это были чудеса ранней зимы — тишина, сон, покой.

  — Мелкий… — прошептала Малявка. — Мелкий, я спать хочу.

  Тому вдруг тоже больше всего захотелось лечь и уснуть.

  — Нужно… найти, где… спать, — произнес он, глубоко зевая.

  Люди огляделись. Недалеко от них, прямо под корнями того дерева, была маленькая нора.

  — Пойдем туда, — сказал Мелкиардин, даже не задумываясь, кто там может быть.

  — А вдруг там змея? — на самом деле совсем не боясь, спросила его сестра.

  — Нету там никого. Пошли.

  Мелкий, взяв Малявку за руку, потащил ее к норе.

  Этот дом совсем не был похож на жилище Змея. Перед дверью было подметено и даже лежал коврик, а железная ручка блестела.

  — Тут точно нету змей! — сказал Мелкиардин и постучался.