Оборотень

- Да брось ты, байки все это.
- Клянусь! Сам его видел! На двух ногах с приплюснутой мордой, шел покачиваясь как в лодке, будто пьяный!
- Сам ты пьяный, шатуна увидел, а теперь сказки рассказывает.
- Отцом клянусь! Оборотень то был!

   Ветер завывал сквозь мелкие щели, просачиваясь легким, еле заметным потоком по небольшой избе, цепляя слабое пламя лучин. Тур сидел белый словно снег, которого в эту зиму меньше обычного. Однако это не мешало морозу бить по костям с удвоенным рвением. В этом сезоне вообще всё шло наперекосяк, начиная с паводка, заканчивая этой непонятной, лютой погодой. Твердая, промерзшая земля стачивала подошвы сапог хлеще тяжелой ноги воина. Особенно тяжело приходилось деревьям. Одеял, к которым они так привыкли не было, лишь безжалостный лед сковывал их основания удушающей хваткой. Звери так и вовсе попрятались по своим норам и охотникам таким как Тур, приходилось не сладко. Они ходили по лесам днями в надежде уцепиться глазами за какой ни будь след, а когда не находили, им приходилось брать в долг, или обменивать хлеб на что ни будь ценное из своих запасов. Вот и Тур после трех безуспешных дней пришел к своему другу Весемиру за помощью, а заодно рассказать, что случилось с ним в последнюю его охоту.

- Сколько ты не ел? Четыре дня? Вот и чудится тебе с голоду. Такие истории вон, детям рассказывай.
- Не веришь значит?
- А по мне видно?

   Они сидели за небольшим столом у окошка на одной лавке. Мебель в избе Весемира была добротная, из толстых бревен и досок. Большая печь с расставленной рядом утварью и лавкой занимала большую часть дома. У шестка печи сидел мальчик лет пятнадцати, хотя по потрепанному лицу, ему можно было дать больше. Грязные волосы комьями с небольшим вкраплением соломы свисали у него до середины шеи, нос явно был разбит не единожды, с горбинкой. Сложение не крупное, худощавое, глаза неотрывно смотрели на переливающиеся багровыми оттенками угли. Сидел он молча, будто чего-то ожидая. Шум от разговора всё повышался. То и дело были слышны смешки, а то и вовсе хохот. Мужчины пили мед, закусывая вяленым мясом и соленьями. Разговаривали, про сезон, забавные случаи, в общем обо всем чего касаются мужские интересы. 

- Эй паршивец! Иди принеси дров. – Весемир наконец обратил внимание на мальчика у печи.
- Но там уже ночь и ветер злой. – Обернулся и умоляюще выдавил из себя тот.
- Иди, вишь, дрова кончаются – безразлично кинул Весемир. Тур ехидно улыбнулся и сделал очередной глоток.

   Снег кружил рассеянно, норовя попасть в самые теплые места. Лунного света почти не было, тучи рваным полотном укутали небо. Под ногами хрустел лед, ступни скользили, но деваться было не куда. Все уже спят, даже соседская бабка, которая относилась к мальчонке с теплотой и заботой, на которую только была способна старая сварливая карга. Но вот уже который день он ее не было видно. Говорили, что она болеет. Время, проводимое со своим приемным родителем, становилось из-за этого все невыносимее.
   Следы уводили все дальше вглубь леса. Ветер немного стих, но стало еще темнее. Весь хворост да крупные ветки на опушке уже собрали, приходилось ходить вглубь леса, где бродит зверь. Страх наполнял мальчика с головы до пят. Скрип промерзших деревьев наводил мысли о лешем и его дочерях, что заводили путников в свои чащи и не выпускали оттуда пока те не наделают им потомства. Ночные птицы молча били крыльями воздух и только зеленые глаза следили за мальчиком с высоких ветвей.

- Будь он проклят – думал мальчик, добавляя в вязанку очередную ветку. Ноги и ладони почти онемели, варежки и сапоги не спасали от мороза. Пальцы вовсе оледенели и с трудом сгибались. Но останавливаться было нельзя иначе сгинешь и найдут тебя только весной и то, если повезет.

   Он шел все дальше и дальше. В какой-то момент к его шагам прибавилось слабое эхо. Мальчик остановился. Звуки стихли, только сова редко ухала неподалеку, с интересом наблюдая за поздним гостем.

- Почудилось, надо возвращаться. И так далеко ушел.

   Мальчик развернулся и начал пятиться, сердце в панике застучало так быстро, что среди ударов можно было услышать, как оно кричит «Беги! Беги со всех ног! Прочь, куда угодно, только беги!». Из-за частых вдохов горло сковал холод, кричать не получалось, да и кто услышит. Он развернулся, выпустил веревку от вязанки и бросился бежать, как подсказывало ему трусливое сердце.
   Кустарники стегали его оледеневшими ветвями по лицу, мальчик падал, вскакивал и несся дальше. Птицы вились над ним, грозясь забрать его с собой, воображение рисовало повсюду желтые глаза, странные звуки и белые, оскаленные пасти. Он подвывал от бессилия, умоляя про себя не трогать его.  Грязь и мелкий снег были уже повсюду, но холод тело не чувствовало. Ладони и колени были разбиты. Дорога была незнакомой, но ноги сами выбирали путь. Казалось он бежит вечность, но вот среди деревьев и падающего снега показались блеклые огоньки. Он остановился, что бы перевести дух опершись на колени. Они дрожали от усталости и ужаса. И тут поняв, что зря дал себе передышку он опять сорвался с места.

   В дверь неистового застучали. Снаружи послышался тонкий испуганный голос.

- Впусти меня, умоляю впусти меня!

   Голос срывался на плач. Двое мужчин переглянулись в недоумении. Тур пожал плечами. Весемир небрежно повел рукой в сторону входа. Со вздохом гость встал с лавки и пошел открывать дверь. В избу ввалился мальчишка, весь в грязи и снегу с распахнутой шубкой. Его глаза были бешеными от страха и красными от слез, и ветра. Осознав, что его наконец впустили он спотыкаясь на коленях, рванул к печке забиваясь в темный угол. Мужчины снова переглянулись, на этот раз удивленно и с интересом.

- Что это с ним? Первый раз вижу его таким.
- Дверь закрой, тепло выпускаешь. – Лениво бросил Весемир.

   Тур поспешно закрыл дверь и направился к мальчику. С каждым шагом охотника, ребенок вжимался все сильнее в промокшую шубу. А когда мужчина протянул к нему руку, раздался срывающийся крик. Мальчишка колотил воздух руками и ногами в попытке попасть по Туру. - Ай! Вот паршивец, он цапнул меня! Да что с ним произошло? Весемир, твой ублюдок, сделай же что ни будь.
   Хозяин сорвал кусок вяленого мяса с ножа и жуя направился к печи. Он взял мальчика за шкирку и дал сильную пощечину уворачиваясь от его беспорядочных ударов. Тот опешил и впал в ступор.

- Что случилось, говори! – Гаркнул Весемир. Он смотрел на мальчика с раздражением, а ребенок водил глазами по избе постепенно узнавая дом. Секунду задержавшись на искривленном лице отца, он было заплакал, но сдержался, а после не выдержав кинулся ему на шею со слезами.
- Весемир, это ты, это правда ты! Он был там… Я… Хворост, а там… - истеричные всхлипы перебивали большую часть слов, от чего все это походило на мало различимую кашу. – Он чуть… хватил… а я, бежать…
Мальчик на секунду остановился и снова заревел ему в плече. Тур вопрошающе посмотрел на друга. У того лицо было наполнено брезгливостью и раздражением вперемешку с отвращением. Он оттащил приемыша от себя. Вытерев его сопли с рубахи и отряхнувшись, Весемир задумчиво глянул на мальчишку, после чего почти спокойно, с небольшим напором спросил.
- А теперь выдохни и расскажи так, чтобы мы поняли. Что с тобой случилось?
- Оборотень, - ребенок уставился на него, - я его видел. Он чуть не схватил меня!
- Боги! И этот туда же… - Весемир плюнул приемышу под ноги и вернулся за стол.
Лучина медленно горела. Свет в помещении был тусклым словно тишина, окутавшая избу. Тур сел напротив хозяина и так же молча принялся есть. Весемир с легкой укоризной взглянул на охотника, когда тот взял приличный кусок мяса. Тот слегка улыбнулся, мотнув головой мол, да ладно тебе. И оба опять занялись едой.
- Вы не верите мне? – Шепотом спросил мальчик. – Дядя Тур вы же сами говорили…
- Значит так, - резко отрезал Весемир, - ты сейчас переоденешься и пойдешь обратно. Если ты опять вернешься без того, за чем я тебя посылал, можешь сколько угодно колотить в дверь и пищать, я тебя не пущу. Будешь ночевать с собаками.
- Нет… Нет! Прошу тебя Весемир! Не отправляй меня туда опять! - В голосе приемыша нарастала паника. Он выглядел уставшим от бега и ужаса. – Я завтра схожу с самого утра, только не сейчас! Богами молю, не отправляй меня туда! Отец, пожалуйста не надо!!!
- Ты мне перечить вздумал, щенок?! – он встал с лавки упершись ладонями в стол, от чего его вид стал грозным при тусклом свете догорающей лучины.
- Хех… Давно он не называл тебя отцом. Остынь Весемир, парень вон как измучился, у него сил только на то, чтобы выйти из избы и сдохнуть. Дай ему дух перевести. – Тур со смешком в глазах глянул на бедного ребенка. Мальчик же еще сильнее вжался в угол держа перед собой скрещенные руки со сложенными ладонями.
- Я смотрю тебе мед в голову ударил? Тебя никто не спрашивал, Тур. – Он сел обратно и метнул раздраженный взгляд на друга. Тот пожал плечами и сделал глоток.

   Шуба мешковато сидела на нем, как и штаны. Сапоги были великоваты где-то на размер, а то и два. Эта одежда досталась ему от старшего племянника Весемира, который умер от болезни той осенью. Ветер поутих, казалось, что холод уже не такой злой. На том месте где была тропинка до опушки, были разбитые ледяные лужи и едва протертая земля. Он вспомнил, что ему пришлись пережить несколько часов назад и к горлу подступил очередной комок. Ему повезло, что его родитель был в хорошем настроении и у него кроме следа пощечины не появилось других синяков.

- Лучше оборотень, чем он… - Подумал мальчик и пошел по своим следам обратно в лес.

   Тучи немного разошлись. Луна чаще стала появляться, освещая путь. Совы окончательно проснулись, ухали почти не переставая, нагоняя и без того вновь проснувшийся страх. Глаза постоянно высматривали среди тьмы деревьев нечто, что могло походить на силуэт зверя. Пройдя достаточно глубоко он вспомнил зачем его послали. Но мысли были совершенно о другом. Свои следы давно ушли в другую сторону и это теплело надежду, что на этот раз он не столкнется с ним.
   Вязанка постепенно наполнялась. Решив, что веток достаточно, мальчик, повернул обратно. Лес уже не казался таким страшным. Чувство тревоги ему удалось вбить подальше внутрь себя. Где-то завыл одинокий старый волк, изгнанный из стаи. Холодок пробежал по спине. Немного постояв на месте, мальчик пошел дальше. Спустя время он подошел к знакомому до боли кустарнику и с ужасом увидел старые следы. Он пугливо прислушался. Тишину нарушал скрип деревьев. Вскоре до него донесся редкий хруст. Сердце вновь застучало быстрее. Он вновь кинулся бежать. В метрах сорока в голову врезался наказ Весемира и мальчик бросился обратно за вязанкой. Ноги заплетались в мешковатой одежде. Ухватившись за веревку, он ринулся было обратно, но впереди в лунном свете появилась высокая фигура, похожая на медведя. Мальчик резко остановился, поскользнувшись упал и загребая куски замерзшей земли вперемешку со снегом бросился в другую сторону.  На этот раз чувства были совершенно иные. Ужас отошел и дал место злобе и гневу. «Чертов Весемир, будь он проклят,» звучало в его голове вновь и вновь. Он бежал из последних сил. Остановившись на короткую передышку, мальчик осмотрелся. Вокруг было пусто. Лишь филин, сидевший на ветке дерева смотрел на странного шумного гостя укоризненно ухая. Слегка успокоившись и отдохнув, мальчик осознал, что заблудился.
   Назад идти было нельзя, оставалось надеяться, что он выйдет обратно так же случайно, как и в первый раз. С каждым вдохом горло болело сильнее, нос он уже не чувствовал, сапоги стали влажными. Было жарко, он хотел распахнуть шубу, но понимал, что он тогда еще быстрее замерзнет, а потом заболеет. Шансов на то, что он в итоге выживет становилось все меньше. Вдали опять завыл волк. Видимо запах мальчика дошел до него, и он ждал, когда тот устанет, чтобы полакомиться в эту голодную пору.
   Ноги уже еле передвигались, хотелось спать. Живот урчал. Неподалеку он заметил берлогу. И тут же он подумал о том, что если не разбудить медведя, то там можно отдохнуть, а то и поспать. Он встал, обдумывая этот вариант, колебался то и дело делая шаг в сторону медвежьего дома. Его уже не заботил не Весемир, ни вязанка, даже волк ожидающий его где-то во тьме. Усталость взяла верх. Он бросил веревку и полез внутрь берлоги.  Внутри пахло зверем, лаз был промерзшим, однако такого холода как снаружи не ощущалось. Когда он дополз до конца обнаружилось, что медведя там нет. Ему рассказывали, что некоторые из них просыпаются зимой и ходят злые, голодные. Но он был слишком слаб, чтобы выбираться и идти прочь, пытаясь найти выход из леса. Мальчик лег в центре, попробовал укутаться в мешковатой шубе. «Зябко и сыро, но хотя бы не дует» с этими мыслями он задремал.
   Его разбудил непонятный звук в туннеле берлоги. Поняв сквозь дрему кто это может быть, он мгновенно проснулся и сжался еще сильнее в надежде, что его не заметят. Одна мысль была хуже другой, представляя кто это может быть. На ногу что-то напоролось, это была ладонь, человеческая ладонь. От сердца отлегло. Но голос, который раздался после опять заставил окунуться в панику с головой.

- Долго я за тобой следил и вот ты сам ко мне пришел, маленький поганец. – голос был хриплый, басистый – теперь ты не убежишь. – рука сжала ногу сильнее, но мальчик и не собирался вырываться. Он был изможден, к тому же понимал, что ему не вырваться. Даже паника дала место непонятному безразличию, хотя сердце все еще натужно билось, взывая к инстинкту самосохранения.
- Ты меня убьешь? – голос мальчика был ровным, уставшим, но ровным, будто он вот-вот уснет.
- Зачем? Я возьму еды за выкуп – удовлетворенно усмехнулся оборотень.

   В этот самый момент берлогу охватил детский хохот. Мальчишка смеялся что было мочи, явно себя не сдерживаясь. Он сжался в животе, бил кулаком по земле и дергался из стороны в сторону. Рука оборотня все так же крепко держала его ногу.

- Чего ты так заливаешься, щенок? – лица не было видно, но голос был чрезмерно удивленным, - Говори! – рявкнул он с явным раздражением.
- Ты не знаешь Весемира, - прохохотал мальчик, - он за меня и полбуханки не даст. – Он постепенно успокаивался. Только сейчас он понял, что сказал. Было поздно и ясно, что теперь он умрет здесь. Мальчик начал пытаться выдернуть ногу, но хватка была крепкой.
- Знаешь, ты похож на меня. – незнакомец задумался – Но все равно нет смысла оставлять тебя в живых. Я не очень люблю человечину, но выхода нет. Этот медведь закончился два дня назад.
   
   В темноте послышалось, как лезвие выходит из ножен. Мальчик знал этот звук. Тур неоднократно доставал свой нож, когда приходил в гости или по делам к ним домой. Нога опять попыталась вырваться, безуспешно. Чувство что над ним нависли ударило в голову стрелой. Мальчик понял, что сейчас ему перережут горло как зайцу или связанному волчонку. Он начал бить свободной ногой по оборотню. В первый раз он промахнулся. Поняв, что там пусто он ударил по другой стороне попав в грудь. Оборотень кашлянул и недовольно зарычал, пытаясь свободной рукой схватить мальчика за горло, но тот руками старался оцарапать место где как он считал было лицо. И тут его руки схватили. Новый удар ногой пришелся коленом в солнечное сплетение. Рык перешел в судорожное глотание холодного воздуха, но руки мальчика остались в плену.
   Мальчик бил уже достаточно беспорядочно. На миг его руки освободились и по лбу пролетела скользящая пощечина. Освободившимися руками он попытался оттолкнуть оборотня, но тот лишь немного пошатнулся. Отдышавшись тот опять начал нависать над мальчиком и тот ударил вновь. Сквозь сапог он почувствовал яблоко рукояти. Нога выпрямилась и уперлась в твердое. Рычание сменилось на хрипы. Через несколько секунд послышался грохот. На него упало тяжелое тело. Отдышавшись и было успокоившись, мальчик почти разревелся, но вновь взял себя в руки. Он попытался поднять тело, но оно подогнуло ему руки и опять придавило. Мальчик вновь рассмеялся сквозь слезы. Немного отдохнув он попробовал перевернуть оборотня, пальцы вцепились в шерсть. Он одернул руки в стороны и истошно заорал...
   Лучина почти догорела. Весемир сидел, покачиваясь за столом в полудреме, глаза его плавали. Тур лежал на лавке возле печи на боку, лицом к стенке. Он уже час или два как спал, то и дело почесывая бедро, будто там водились вши. В маленьком окошке, за морозными узорами медленно падал снег. Сделав очередной глоток из чаши, хозяин встал и бормоча себе под нос проклятия пошел в сторону друга, как вдруг у двери раздал стук. Удивленный и сопящий Весемир направился к двери.

- Кто?! – рявкнул он – у печи недовольно всхрапнул охотник. Но за дверью молчали. – Лучше бы тебе быть заблудившейся, красивой девкой или эти ублюдком с дровами!

   Он медленно открыл дверь делая последний глоток из чаши. Досыпав капли в рот, он уставился в дверной проход. Там молча стоял залитый кровью его приемный сын с вязанкой дров и шкурой медведя. Взгляд его был безразличный и стеклянный. Шуба распахнута, щеки красные, как и нос, весь в снегу, но не без дрожи от холода. Мальчик, не говоря ни слова протянул ему веревку. Весемир ухмыльнулся и взял ее затащив вязанку в дом.

- Заходи – бросил он сыну. – Что у тебя еще там? Спер шкуру? – он уставился на искореженную медвежью морду, за которую держался мальчик. Тот уже вошел в дом и бросил ее по середине. Сев за стол, он снял варежки, погрел ладони дыханием и указал на добычу.
- Хочешь, чтобы я посмотрел? Ладно, ты и в при не такой бесполезный, может Тур и был прав. – Весемир поставил чашу на стол, подошел к шкуре и присел, разглядывая проверяя пальцами мех. В глазах было мутно и что бы сконцентрироваться он бормотал себе под нос мысли. За своим занятием он не заметил, как рядом появился сын.
- А чего ты молчишь, а? Снегу в рот набрал? Отвечай. – требовательно сказал он и развернулся полу боком.

   Мальчик стоял рядом с ним с занесенным ножом в руке, глаза были бешеными от злобы. Рука слегка дрожала, по щекам текли две слезинки.

- Сдохни… - прошептал мальчик сквозь ком в горле и ударил ножом Весемира в висок. Он держал рукоять вместе с телом, смотря в закатившиеся глаза своего приемного отца и тихо плакал. Непонятно от чего текли его слезы, может от обиды, счастья или наслаждения. Он отпустил нож и тело рухнуло на пол.

   В этот момент послышался зевок у печи, там проснулся Тур. Он ворчал что то себе под нос. Потянувшись он развернулся и присел на лавке протирая глаза. И как только он разглядел картину, тут же замер в ступоре. Перед ним лежало тело друга в рядом с ним стоял невысокий человек в шкуре медведя. В руке этого человека был мешок. Когти были сантиметров семь в длину, один отблескивал в тусклом свете металлом. Пасть перекошена, на ногах сапоги. Зверь прошелся по трупу и приблизился к пьяному охотнику уставившись на него. Тур сощурился и отвел голову в страхе.

- Н… не… не трогай п..пожалуйста… - Выдавил из себя мужчина весь трясясь.
 
   Зверь молча развернулся и подошел к двери. Он посмотрел последний раз на охотника, взял вязанку за перевязь и вышел их избы. Лучина почти потухла. На полу рядом с головой Весемира уже расплылось пятно крови. Ветер бил в комнату снежными хлопьями. Тур сидел все так же неподвижно. Он уже начал дрожать и только тогда он вышел из ступора выдавив из себя одно слово – Оборотень…