Бесы

В тех видения и грёзах, в которых мне удалось разглядеть мой прошлый рассказ, "Пекло", после я заметил красную нить, которая подобно кровавому следу привела меня сюда.

Утренний мороз хрустел костяшками. Чернели последние листья на ветвях, а седая от инея трава беспомощно застыла в железной хватке холода.
Пахло гарью.
Из кустов у дороги осторожно выглянул чёрт. Он огляделся и вылез, медленно, прикрываясь копытами, словно каждый миг его могли ударить поленом.
Пыль примерзла к дороге, но копыта всё равно оставляли следы.
– Надо отсюда выбираться, – пробормотал рогатый, ещё раз оглянувшись вокруг.
Шел уже третий месяц с того злополучного дня, когда после бунта в помещичьем имении он так и не смог провалиться сквозь землю. Конечно его и так нечасто в пекло пускали, там, внизу жили настоящие, матёрые костодёры. И обычно, когда этот рогатый, проваливался сквозь землю, он лишь пробегал через пару потаенных ходов и выскакивал с другой стороны белого света. Но так чтобы прыгнуть и совсем не почувствовать под собой адской основы, такого не случалось никогда.
По небу ползли черные столбы дыма. Где-то сожгли ещё одно имение. В этот раз без помощи чёрта. Вестник огня клубился и растекался растекался по небу, словно растворяясь в грозовых тучах.
У горизонта, там где обрывалось покрывало облаков, горела красная заря. Яркая, словно налитая кровью. Чёрт вздрогнул и побрёл дальше.
Кусты по краям дороги царапали воздух кривыми ветвями. Играя с воображением чёрта, они превращались в топоры и вилы, в крестьян и разбойников. Но стоило оглянуться как жуткие видения тут же прятались в лесах и растворялись в воздухе.
Чёрт шел дальше. Жуткие видения снова стали одолевать. Казалось будто ватага крестьян сидит в засаде у дороги. Когда черт понял, что ему не кажется, было уже слишком поздно.

– Кто таков? – суровый голос разорвал тишину. С головы сдернули мешок.
Пламя костра вылизывало черноту между деревьев. Рыжие пятна ложились на хмурое лицо. Перед чертом стоял крепкий мужик с тёмными, до плеч, волосами и в бараньем тулупе. На крестьянина он совсем не походил. Сзади, растворяясь то ли в ночном, но ли в лесном мороке мелькали косматые головы.
– Кто таков? – повторил атаман. – Помещик аль солдат?
От такого вопроса у чёрта язык завязался узлом. Что-что а такого у него ещё не спрашивали?
– М-ме, й-аа… я не… – залепетал он.
Косматые головы нырнули в пламя костра и все удивление черта растаяло. Приспешники атамана были куда страшнее него.
– Помещик значит, – тем временем решил главный.
– Что? Нет! – закричал рогатый. – Я-то? Я-то сам вообще помещика убил.
– Помещика убил? Брешишь.
– Преисподней клянусь! Сам вилами проткнул.
– Вилами говоришь, и кого же? В каком имении?
Этого рогатый не знал. Да и на кой черт ему это узнавать было?
– Всё ясно, вяжите петлю.
– Стойте, – раздалось неизвестный голос, – а он и правда помещика прибил. Я его помню, он с нами был тогда. Это тот, что барский дом поджег!
Чёрт пригляделся – голос из темноты принадлежал совсем молодому пареньку. Его косматая голова вырывалась из прочего косматого сборище чистым, ещё не заросшим подбородком.
Паренёк казался призрачно знакомым.
– Вот оно что, – почесал затылок атаман, – значит ты тут за тем же, зачем и мы. Ну что ж, добро пожаловать. Развяжите его.
Путы развязали. Знакомый паренек подошел поближе и без причны засмеялся. Чёрт его вспомнил.
– Ну что, зададим барам жару? – спросил паренек и снова прыснул.
– Ага, – невесело усмехнулся чёрт.

– Ну сына у него ещё в солдаты забрили.
– А-а, помню, – протянул паренёк и подкинул хворосту в огонь – помню, сам-собой. Он с нами прибился сперва, а потом как к соседнему барину нагрянули, так разболтался – мол, не по-божески это, не по-христиански.
– Ну и?
– Ну и наш атаман его на суку и вздёрнул. Скор он на расправу, конечно. Но и правильно, пускай на небесах рассуждает, чё по-божески, а чё – нет.

Рыжие пятна костра плясали всё тише и тише. Вскоре они растаяли в черном сумраке ночи.
Чёрт привстал и осторожно, чтобы никого не разбудить, покрался в лес. Ветви сомкнулись за спиной. Он нырнул в чащу.
Наконец-то! Третий день он шатался с бандой и уже ошалел от страха. Но, всё. Конец. Дальше никаких душегубов, никаких крестьян. Только лес. Только деревья.
– Ты чего тут делаешь? – спросило одно из деревьев. Дерево было одето в бараний тулуп.
– Э-э, да так, гуляю.
– Ага… ну смотри мне, не загуливайся. Пошли к нашим.

Брали крепость. Атаман, как понял чёрт беглый казак, первым влез на стену. Закричал, махнул шашкой.
Не прошло и часу, как хлопнул последний выстрел. Задрожала тишина.

Выволокли коменданта.
– Готовь петлю. Хотя погодьте. Готовьте вон то.
– Это? – проблеял чёрт.
– Его, его.

– Но! – кричал чёрт. – А ну пошел. Вперёд!
«А если так подумать, – пронеслось у него в голове – то это очень даже весёлые ребята». Раздетый догола и запряженный в сани комендант вряд ли мог бы с этим согласиться. Но его никто и не спрашивал.
– А ну! Скорей, – чёрт хлестнул вожжами, но комендант на этот раз даже не вскрикнул. Он шел все медленней и медленней и наконец упал в снег.
Чёрт не сразу заметил, что он уже не дышит и ещё долго хлестал холодное тело.
Когда же чёрт отбросил вожжи и выругался, то заметил, что снежный лес вокруг преобразился. Черные деревья превратились в смоляные тени. Они медленно подступали к рогатому со всех сторон.
Чёрная смоль струилась белому снегу. Призраки приближались.
Но они не хотели ни убить его, ни высосать из него силы. Нет. Они кланялись до земли. Кланялись ему. Чёрту.
Над телом коменданта загорелась багровое знамение. Печать на договоре, скрепленном человеческой кровью. Такая же как в ту роковую ночь три месяца назад.
– Договор… Но кто его заключил? Тот с сыном помер, а эти сами не хуже бесов.
Тени постепенно растаяли. Кругом не было ни души. Он мог бежать.
Мог.

Когда чёрт вернулся в захваченную крепость, от неё остались только выгоревшие доски.
Наскоро вбитые столбы лениво качали повешенных. Атаман и остальная шейка разожгли костер неподалёку и молча пировали.
Скрипел снег, трещали поленья в костре.
Когда чёрт подошёл все обернулись. Из косматых голов торчали рога, копыта держали кружки полные крови.

Бесы пировали на ледяной земле.