Тысяча сто Маргариты Пушкиной

          
     Я неторопливо скапливал во рту собственную кровь, неизменно поражаясь живучести мифологем, опровергаемых, казалось бы, ежедневно, а уж в моем случае : претерпевания по теме с рождения, ежечасно и секундами свысока, совокупляющихся юркими мурашами в минутную чепуху придуманных человечеством календарей и часов - ходиков, отстукивающих выдуманное время в угоду жирности надоев Родины - матери, стоящей твердо и склонно к самобичеванию между Николаем Миров Ликийских и смутным даггеротипом ( не уверен в месте сдвоенности) одного из предков смешноносой Лизаветы, уже подростково Мари - Анж верно и точнехонько подметившей суть оставленной позади отчизны, если, конечно, не бык там ( Европы ), что было совсем не важно по Герцогине, но обрело смысл сейчас, когда попытка воспроизвести уже не в первый раз горшечную цитату об откушиваемом цианиде Марии моей Юрьевны заслуживает ежели и не благосклонности настроенного благодушно автора, то уж сказочки - всяко. Или всячески. Соленая. Хрен вот вам, а не соленая. Сладкая кровь, даже слатимая, как говорят по местностям регионов, приторно - противная и никак не соленая, ни в каком разе и краями не близко. Говенная на вкус, если честно. Говна не пробовал, но смею предположить, что маловкусно, вот и с кровью так же - говенный вкус и точка. Клял себя же за халатность, уж за все эти годы претерпевания и борьбы с последствиями в виде кровотечений, гематом или бухнущих на глазах суставов мог бы не расслабляться, прекрасно зная эмпирицки, что будет за тромбом или опухолью. Заткнул саму возможность кровить лошадиными дозами фактора и херачь по пятисотке каждый день профилактически, не важно : кровишь или нет, забивай на корню и умозрительно, дней пять жахай и за это время само все зарастет и рассосется. Нет, б...дь, расчувствовался, за пару суток успокоился и представил себя обычным человеком, две ноги - два уха, не привыкшим вовсе к фонтанам крови после неудачного чихания. Апчхи ! И - будь здоров при виде бьющего в потолок фонтанчика, пузырькастого и яркого, словно нарисованного неведомым художником, хотя и привычен ему более гончарный круг.
     - У него получается френологический дневник, - заметил в сторону развалившегося в углу бивнями Бегемота Демиург, прихлопывая по получающемуся горшочку широкой ладонью Расстрелли, сдвоившегося согласными по краям в признание уровня игры, продемонстрированного Государем накануне, что я не мог не оценить одобрительной ухмылкой. Ничо, дядя Володь, все правильно. Ложка неправильного миота в бочкотаре еще более неправильного Фургала и показывает всем нежелающим именно то малое, что и делает тебя именно тобой. Не впираясь в грозящий подхалимаж, что изредка возможен даже с моей стороны при наблюдении фигур высшего пилотажа, скажу, что Хабаровск стоит мессы, а раз не нравится вам добрый король Анри и зудят прыщами прорастающие сквозь грунт памятники товарищу Сталину, то вот и правьте Сартра вместо конституции, все равно его никто не читал и никакие редакции никому ничего не покажут, особенно ежели книжка - без иллюстраций.
    - А зачем ему руки отрубили ? - заинтересовался демон, отрясая сюртук скульптора по лацканам и вдоль. - И кто ?
    - Кто - это просто, - захохотал Демиург, привинчивая руки на саморезы к восковой персоне того же Расстрелли, что вытянутой формовкой в опоках стояла чуть поодаль мастерской мира, помещаемая волюнтаризмом автора в аккаунт Лизоньки Тицкой, немногой, кто существует в сфере моего интереса без бранчливости вовсе и изначально, а это - результат. Ни единого плохого слова о преподносимом товаре, будь то сигареты, шампунь или туристический маршрут кусающегося с бабьем Джонни Деппа, это, товарищи, действительно результат. Это не бессмыслица в шатаниях против Масквы или молитвенных стояниях за нее же, голубушку - матушку, пять сотен лет только и делающей, что душит, не пущает, хотя скачут браты на вороных конях, занимают денежку у сестриц алчных и озадаченных колясочным капитальцем украинских троллей сети, проплачиваемых Госдепом ЦРУ, что несколько настоп...ло, граждане пропагандисты, не пора ли взяться за товарища Шекспира, закрывающего глазцы хоббитцам анонимной ботвой подольских мотивов ?
     Демиург отставил получившийся горшочек, вприщур осмотрел шмат свежей глины, притараненный сонмищем мелких и не заслуживших еще наименований демонов - ангелов из Младших Детей Йига, как выразился губер славной Нижегородчины, беспрецендентно заинтересованных в подрастающих поколениях, будто говно - навсегда и забота о детях имеют под собой что - либо общее, кроме, разумеется, снятых с господа Сенат скальпов и укатываемого блондинками Коко Брайса, парня из города, ленивого ублюдка. Взял кусочек и наскоро вылепил статуэтку Йиабы, принося дань уважения фонтану Лизаветы Тицкой с переводящей империалистические жесты Лидио Корво на язык тела Аной Мерседес, вдунул во влажную еще фигурку дух и присыпал чистейшим боливийским, активизируя моторику демоницы с ее же фигуральными изломами трепетных рук, наименованных латиносами  " Фламенко ", а уж экстаз добавляется каждым читателем по вкусу и мере уровня, с усилением ожесточенности в гигиене приносящих плоды и добавляющих психицкого здоровья автору этой частично медицинской сказочки.
     - Кто - это привычно, - говорил Демиург, отпуская Йиабу и принимаясь за обсохший горшочек, разрисовывая его какими - то перьями, - сначала, конечно, я заподозрил любых направлений критиков, не умеющих ни х...я, но достойный эфир на  " Свободе " Троицкого Кимовича отвел, - он приладил к узкому горлышку горшочка муаровую ленту и щелчком пальцев вызвал одного из Младших, тут же метнувшегося к шкафу, - хотя, как в случае с тем же Керви, музло совсем не вкуса автора и даже рядом не валяется с предпочтениями коалы, но, - Демиург благосклонно принял из рук Младшего Рыцарский крест Железного креста и привесил его к ленте английской булавкой Вишеза, до поры лежащей в бездонном кармане скульптора, - уровень, Бегемот, столь часто повторяемый и наконец - то достигнутый. Кто - это понятно, - он поставил горшочек на полку и закурил, пуская клубы сизого дыма к потолку мироздания, - это, б...дь, усредненный глобализацией потребитель, довольствующийся Сашей Бароном Коэном и шершавым Ургантом, хотя есть, точнее, были когда - то Гоголь и Войнович. Но вот зачем, - протянул Демиург, гася окурок папиросы в баночке из - под кильки в томатном соусе ( вкусная вещица ), - это - сложнее. Скорее всего, во имя торжества прав человека, - подсказал Бегемот, хлопая ушами. - Да, - не спорил Демиург, чему - то улыбаясь. - Знаешь, - задумчиво сказал он, принимаясь за новый то ли горшочек, то ли кубок или Фужер герцогства Бретань, - сказочник пересмотрел неплохое кино эры кооперативов  " Беспредел " и в который раз отметил способность великолепного актера застить Глебом Жегловым чушь и гиль Глебушек Никитина и Самойлова, хотя в случае с Львом Дуровым еще и суть смысла проявилась. Вот как ни относись к мусорским темам или революционным настроениям отдельных мудаков, но правота именно кума ушатывает разум читателя - зрителя, точность в зарисовках характеров и подача очень серьезных тем в полутора часах придуманного человечеством времени, общее послевкусие как вумат и охренительно, Бегемот, заставляет задуматься о времени или периоде, когда тута было кино, музыка и литература.
     - Было и прошло, - щелкнул бивнем Бегемот, подавая приятелю схематическое изображение кратера Вергилия с еле прорисованным Фениксом и доставая анилиновые краски, - но  " Вперед " Севы Новгородцева подает хотя бы минимальные надежды, что родится хоть когда - нибудь тута свой Алигьери ...
    - И тут же обосран будет тупостью Толокно, Потупчик, Алехиной и Шараповой радужной чепухой или навязыванием с запретами, что одно и то же, если человечество интересует пол и поза лежащих под одеялом, а не смысловая нагрузка их же, стоит им вылезти из - под одеяла или оставаясь под ним, - оптимистически закончил мою сказочку Демиург, мне же оставалось поставить достодолжную картинку и придумать название в уровень.