Стопятьсот сотниц о любви

Матушка Ли ехала в электричке Медуна - Драссен и ей очень хотелось лечь на сиденье и уснуть, но было не удобно — в вагоне ехали молодые люди и хихакая поглядывали на неё.

Сегодня чуть не сразу же после ночного Крестного хода, ни свет ни заря, матушка Пеорда вошла в келью оглушительно гремя колокольчиком, какие при Дейдране использовали технички в школах для звукового разделения времени на перемены и уроки и разбудила только что свалившуюся на кровать и тут же уснувшую матушку Ли.

— Всем на Полунощницу, кто не хочет в ад, вставайте на Полунощницу - кричала Пеорда голосом похожим на звук треснувшей кимвалы.

Матушка Ли не хотя стала собираться.

И вот сейчас она ткнулась лбом в окно и смотрела, как пролетают в прошлое барханы Тиксинской пустыни.
Если бы качание поезда не било её холодным стеклом по лбу она наверняка уснула бы тут же.

Достав из рюкзака толстую книгу в мягкой обложка — за которой она собственно и ездила в монастырь — Ли поместила книгу между стеклом и лбом и пространство за окном тут же стало смешиваться со временем и стуком колёс.
Тук-тук-тук-тук.

Ей приснился владыка Йездундоктий в цвете и она смело сказала ему:
— Вынуждена заявить Владыко, что для меня во Христе нет не только ни эллина ни иудея, католиков и протестантов тоже нет, все люди - братья!

Владыко пронзительно посмотрел на неё и спросил:
--А что значит по твоему быть во Христе?

Книга упала на пол, Ли ударилась лбом об окно и проснулась.
Напротив неё сидел коренастый мужчина средних лет, он наклонился и поднял книгу.
— О - с нарочитым удивлением пропел мужчина — мадам читает духовную литературу. "Сто пятьсот сотниц о любви блаженной Моны"

— Надо было в монашеском платье ехать— мысленно укорила себя Ли —
А то теперь как дура, в сарафане сижу, теперь приставать будут.

— А вы знаете девушка - продолжал мужчина — что подобные книги, новоначальным читать вредно и даже опасно.
— С чего вы решили, что я новоначальная?
— Вижу по глазам.

Матушке Ли хотелось встать и найти какое - нибудь другое место, хоть бы к тем молодым людям, только бы не сидеть рядом с этим доставучим богословом - любителем.
Но это было бы явным креном от центральной линии в сторону эмоции.
А значит и ослаблением самоконтроля и как следствие потерей лица.

А её лицо это в некотором смысле лицо Арульской Прямоверной Церкви.
— Хорошо всё таки, что в гражданском платье поехала — подумала Ли.

Этот мужик не превышает — во всяком случае пока — своих полномочий, требующих немедленного прекращения общения.
Просто чуть перегибает палку и всё...

— Как вас зовут, сударь?
— Блад.
— А меня Ли, Ли Хуа.
— Очень приятно.
— А что вы, Блад порекомендовали бы читать новоначальным?
— Нагорную проповедь. Первым делом. И заметьте не я это придумал, так мой учитель говорит.
— Позвольте узнать имя вашего учителя.
— О! у меня такой учитель....! — Блад скривил губы, будто русский царь, которому его личный повар принёс лобстера в собственном соку с грибами.
— Так кто же он, ваш учитель?
— Падре Джон. Он великий учитель - между нами говоря - он способен летать, чуть взмахивая руками, будто крыльями.
— Вы видели, как он летал?
— Да что там видел!? Я с ним вместе летал.... правда не высоко, не выше телеграфных столбов. Падре Джон говорит, что у меня пока энергетика слабая.

За разговором быстро пролетело время и вскоре динамик женским голосом объявил, что поезд прибывает в Драссен.

На перроне стоял отец Джон и встречал матушку Ли.
Блад подбежал к падре и попросил благословения.
Отец Джон направляясь к Ли на ходу перекрестил Блада
— Ну, привезла сотницы?
— Привезла, отче.
— Ну вот, а я торт купил к чаю.

— А вы что правда летать умеете? - спросила матушка Ли, шагая рядом с осликом везущим отца Джона с книгой и тортом в руках.
— С чего ты решила?
— Мне ваш ученик сказал, что с вами летал, но не высоко.
— Какой ученик?
- Которого вы сейчас благословили.
- Да ни с кем я не летал.

Матушка Ли поведала отцу Джону разговор с Бладом и тот к её удивлению слушал серьёзно и вздохнув сказал:
— Истинно сказано, "Не многие делайтесь учителями ибо нам предстоят большие искушения" А с ним я и не знаком почти, один раз он был у меня на исповеди и всё.
-— Он врал?
— В том то и дело что нет, в его глазах, скорее всего я в самом деле летал, но ты же сама знаешь, что летать я не умею.
Люди не могут жить без идолов, а с идолами невозможно жить во Христе, вот видимо он идола сделал из меня.
Потом когда поймёт, что я не умею летать, он меня может сокрушить как идола.
— Я буду вас охранять.
— Спасибо. Вот держи торт, книгу и догоняй - цоп-цобе!

 Ослик встал на дыбы и понёсся к огороду. Матушка Ли держа в руке торт и книгу под мышкой, смеясь побежала за учителем.