Ты - не Ева 44

Глава 44
Если предыдущая встреча была тщательно спланированной, то на этот раз Тома увидела Ингу случайно. Девушка ее не заметила – прошла мимо. Казалось, она вообще ничего не видит – бледная, с дрожащими губами, полными слез глазами.

- Чем вы пациентку так довели? – полушутливым тоном поинтересовалась Тамара у Эллы Марковны.
- Выполняем свои прямые обязанности, - без особой охоты ответила женщина. – Лечение дало результаты, теперь все у нее  хорошо. На завтрашний день записана. Понятное дело – в первый раз, переживает.
- Не хочет делать?
- А кто хочет? Нет, конечно, с опытом переживания сглаживаются, но никто с радостью на это не идет. Хотя, были бы осторожнее, вообще бы не пришлось нас с такой целью посещать. Сами виноваты, все надеются на авось. Немного таких умных девушек, какой ты была, - Элла Марковна взглядом дала понять, что прекрасно помнит, как Тамара, тогда еще выпускница школы, слегка смущаясь, пришла к ней с просьбой подобрать противозачаточные средства. – Зато теперь с беременностью никаких проблем. Все чудесно. На анализы любо-дорого посмотреть. Теперь вот УЗИ сделаем – и можно выдохнуть.
- Назначьте на завтра.

Тома приняла похвалу сдержанно, без улыбки. Они еще какое-то время поговорили о ее состоянии, на удивление, не омраченном ни тошнотой, ни головокружениями.
Слова Эллы Марковны не выходили из головы. Значит, она заслужила… сделала все как надо, и теперь ее ребенок правильно развивается благодаря своей ответственной матери.
 
Беременность уже начинала менять Тому, появился животик, еле заметный, еще не видный под курточкой, но уже хорошо обозначившийся, когда она разглядывала себя в огромное зеркало в ванной. Она привыкала думать о своем малыше, которого, по началу, приняла с трудом.

После сумасшедшей ночи, которую разделила с Адамом и Валентином, Тамара выдохнула, поняв, что обошлось без последствий. И от мужа она ребенка не хотела, поэтому начала принимать таблетки еще до свадьбы. Но требуемый месяц еще не прошел. И хоть и слишком мала была вероятность, однако, этот ребенок, видимо, настолько стремился появиться на свет, что обошел законы физиологии. Потом был период, когда она боялась, что противозачаточные средства, которые она продолжала пить, не подозревая о беременности, могут навредить малышу, но анализы и исследования, проведенные в клинике, рассеяли сомнения – все шло хорошо.
Санек был внимателен, предупредителен, сестра и мама радовались за нее и всячески поддерживали. Невеселые мысли, воспоминания об Адаме, ревность к Еве и этой малознакомой девчушке, планы увести его, жить с ним – казались теперь далекими, теряли остроту, вытесняемые мечтами и разговорами о будущем  ребенке. Она разглядывала каталоги младенческой одежды, выбирала в интернете коляски и кроватки, «зависала» на форумах для будущих мам и в тематических группах, часами перебирала в уме имена, пытаясь нащупать, какое больше подойдет дочке или сыну.
Она могла бесконечно обсуждать убранство детской комнаты – с Саньком, с дизайнером, с Ириной. У нее уже было наготове с десяток вариантов для мальчика и столько же для девочки.

На полочке в гардеробной вырастала стопка детских одежек – пока нейтральных расцветок – белые, желтые, бежевые. Все покупалось случайно – потому что не могла устоять, увидев в торговом центре в витрине такие милые бодики, пинеточки, кофточки, штанишки. Рядом в герметично закрывающиеся пластиковом контейнере, чтобы не добрался ни один микроб, множились игрушки – младенческие мягкие погремушки, прорезыватели, звуковые «развивалки», тканевые книжки с вкладышами.
Санек относился к покупкам благодушно, терпеливо переносил «показ мини-мод», как обозвал этот процесс в шутку  – приобретя что-то новенькое, Тамара, как сорока, начинала перебирать все детское приданное. Иногда он и сам пополнял «сокровищницу» - у него была слабость к миниатюрной обуви. Ирина, увидев коллекцию крошечных кроссовок и ботиночек расхохоталась: «Дети же растут мгновенно. Вам придется племяшку переобувать по три раза на день, чтобы успеть все хотя бы по разу примерить». Будущие родители только улыбались и понимающе переглядывались.
 
Она не забыла Адама мгновенно, по щелчку пальцев. Иногда одолевало желание увидеть его, и как-то она даже пыталась выманить его на встречу, сославшись на проект. Но он уклонился, немного обидев ее своим отказом. И заставив в очередной раз почувствовать, что прошлое осталось в прошлом. Но эти желания больше не были острыми и мучительными, от них можно было спрятаться за хлопотами и мыслями о будущем малыше.

Зачем она пошла за этой девочкой и выпытывала информацию у Эллы Марковны? Тамара и сама не могла себе объяснить. Порыв, любопытство. Зайди Инга к любому другому врачу, а не к старинной знакомой ее матери, Тамара бы не стала шпионить, да и не рассказал бы ей посторонний гинеколог даже за деньги то, что ее интересовало. Но теперь в ней поднималась злость – не на Ингу, нет. Перед той она, скорее, чувствовала недооформившуюся вину – уже знала из рассказов Альбины, что в ту ночь, когда Адам выгнал девочку – и Тома ведь тоже невольно приложила к этому руку, устроив скандал – с той случилось несчастье. Видела она ее после выписки из больницы – лысую, жалкую, растерянную. Впрочем, и теперь выглядит не намного лучше, только волосы отросли. Почему рядом с ней нет Адама? Сунул деньги на аборт – и слился? Вот кто сейчас вызывал раздражение и вопросы.

Тамара усмехнулась, обнаружив в себе женскую солидарность. Ее злило, что Евиного ребенка бывший возлюбленный принял, отказавшись от нее. То, что сама его выгнала, не в счет, если б очень хотел, вернулся и вернул ее. Но он ушел с матерью своего сына, лживой, изворотливой, чужой, скользкой. Которую ни капли не любил – Тома бы поняла, если б там хоть какое-то чувство проклюнулось. Сложно сознавать, что тебе изменили, но еще труднее принять, что человек, которого ты любила больше жизни, оказался безвольным глупцом, что его окрутили и увели на аркане как бычка. Сейчас вспоминалось, как он допрашивал ее, Тамару – пытался убедиться, что она не от него беременна? И Ингу бросил, все ради Евы. А ведь Инга ему нравилась, может он и сам этого не понимал, но Тамара женским чутьем уловила за его беспокойством по поводу пропавшей девочки нечто большее, чем обычное человеческое участие. Что ж, в очередной раз Ева победила. Может быть их, действительно, связывает нечто мистическое, недоступное пониманию? Хорошо, что у ее мужа такое незамысловатое и сверхраспространенное имя – никакой фатальности.

На УЗИ Тома записалась к 11:00. Но приехала пораньше, зная, что Ингину процедуру назначили на полчаса позже. Она почти не сомневалась, что Адам тоже явится. Уж в такой-то день должен поддержать эту несчастную, девчонка и так на грани – каждый раз ревет. Но Инга была одна – шла через парковку, шатаясь словно пьяная. А может – и выпила для храбрости. И тут Тамару  осенила догадка – может, он не в курсе ее планов? Вдруг это странное создание тоже узнало, что у него уже есть больной сын и играет в благородство? Или просто не хочет рожать, боится, что он начнет отговаривать – хотя с чего бы ему этим заниматься? Тома понимала, что ни одна из ее версий не выдерживает критики.
Она глянула на часы – только 10.15. Надо же, явилась заранее… Может быть, Элла Марковна еще что-то назначила? Подготовительные процедуры?

Тамара предложила Валентину переместиться в кафе рядом с клиникой – самого здания оттуда не видно, но ворота просматриваются. Водитель почтительно открыл двери, потом заказал, что она попросила. Сам он с ней почти не разговаривал, четко соблюдая дистанцию хозяйка-обслуга. Но иногда Тамара ловила на себе его долгий откровенно влюбленный печальный взгляд. И тут же забывала. Сейчас подумала: он несчастен, девчонка эта несчастна, поженились бы что ли и воспитывали этого малыша. Понимала – нельзя людей свести насильно. Но ей очень хотелось, чтобы ребенок Адама родился. Чувства ее к первому возлюбленному бледнели под грузом узнавания – слишком многое в нем ей теперь не нравилось. Он стал другим – и не в лучшую сторону изменился, а может, она стала видеть то, чего раньше не замечала. Но восхищение физической красотой осталось. Если б ее попросили обрисовать идеал мужчины, полагаясь только на внешность, она, не задумываясь, описала бы Адама. Вдруг этот ребенок будет на него похож, раз первый – вылитая Ева.

Время бежало вперед… Скоро шансов не останется. Тамара достала телефон, взглядом показала Валентину, чтобы тот пересел за свободный столик – подальше. Адам не отвечал. Она повторила вызов – с тем же результатом. Еще и еще – где ж тебя носит? Ну что ж, значит не судьба... Других вариантов Тамара не видела – что она может сделать? Ворваться сейчас в клинику, отыскать Ингу и сказать: «Уходи отсюда. Рожай!» Или подкупить Эллу Марковну, чтобы срочно нашла противопоказания и запретила аборт? Глупо. Да и не имеет она права вмешиваться. Хотя жаль… жаль, что так получилось…

Она еще раз набрала номер Адама – соединение шло исправно, но он не брал трубку. Уже не сомневалась – обо всем он знает, специально забросил телефон подальше, чтобы Инга не беспокоила. Не давила на совесть. Как же он изменился. Как изменила его эта Ева – нашла Тома виноватую, в очередной раз почувствовав острую неприязнь по отношению к его жене.

Потом позвонил Санек – удостовериться, добрались ли они до клиники, хорошо ли себя чувствует, очень просил оповестить его о результатах УЗИ – надеялся, что сегодня смогут определить пол. Тамара улыбнулась – к нейтральным одежкам скоро прибавятся розовые или голубые наряды.
На часах уже 10.45. Надо и ей собираться в клинику. Сегодня она увидит на экране аппарата своего малыша.

Глядя на черно-белую картинку, в которой что-то двигалось и пульсировало, Тома не могла отделаться от мысли, что ребенок появился из прошлого – времен немого кино, и тянет свои неоформившиеся ручки в будущее. Она слушала доктора и улыбалась, и непрерывно – на одной волне – повторяла про себя: «Чудо-чудо-чудо» - в такт сердцебиению на мониторе. Ее малыш обязательно родится. А совсем рядом, в другом крыле клиники, чьи-то крохотное сердечко перестанет стучать…

Пока она приводила себя в порядок, позвонил нетерпеливый Санек – она увидела имя на экране. Не стала брать аппарат пальцами, вымазанными в геле. Он отстал, видимо, сообразил, что жена может еще лежать на кушетке узиста. «Потом позвоню, пусть помучается, торопыга», - с улыбкой подумала Тома.

Когда раздался следующий звонок, она на ходу вынула аппарат из кармана куртки и почти прокричала:
- Поздравляю, папаша, дочка у нас будет!
Ответом ей стало молчание – «Наверное, онемел от радости», - решила Тамара. Потом осторожный голос спросил:
- У нас? Ты же говорила…
Она сразу узнала голос. Перезвонил? Сподобился? Вовремя! Чужое горе, приправленное собственной радостью, недотянувшиеся в будущее ручки чужого малыша вылились в злость, которая перцем сжигала язык, так, что становилось трудно дышать:
- Я думала, это Саня,- выдохнула она в трубку. – У тебя, как раз, никого не будет: ни дочки, ни сыночка!
- Да хватит меня проклинать, когда ты утихомиришься уже! – его голос звучал испуганно, даже истерично. – Оставь меня и моего сына в покое.

Он отключился. Не дал ей отыграться. Но Тамара больше не собиралась отступать. И все, что хотела, написала ему в сообщениях, отправляя одно за другим. Она глянула на золотые часики, охватывающие запястье – 11.20. И отбила последнее смс – «Ей назначили на 11.30, но, может, ты еще успеешь». К счастью, Тома плохо представляла себе эту процедуру – не пришлось столкнуться. Но она предполагала, что должна иметь место какая-то подготовка, хотя бы элементарно – переодеться в больничное. Ее воображение нарисовало картинку – Адам звонит Инге, успевает ее отговорить, их темненький голубоглазый малыш остается жив.
Теперь она точно сделала все, что могла. Жена Прокуратора может умыть руки.
Тамара спокойно набрала мужа и, вернув голосу радость (это оказалось не трудно, запал прошел), проговорила:

- Танцуй, папаша, девочка!
- Солнышко, счастье мое, любимая, как я рад, - ее умиляло, когда этот крупный мужчина начинал щебетать пташечкой, - аккуратнее там, на обратном пути, скажи Валентину, чтобы не гнал.
- Я не домой, - весело возразила Тома. – Поеду в торговый центр.
При мысли обо всех этих платьицах в рюшечках, о миниатюрных розовых кофточках и всевозможных головных уборчиках у Томы потекли слюнки. Уж теперь она оторвется!
Подходя к машине, она заметила котенка, который жался между автомобилями – совсем маленький, растерянный. «Опять какая-то сволочь выкинула!» - возмутилась Тамара. Послала Валентина за хотдогом, и с удовлетворением убедившись, что звереныш вцепился зубами в сосиску, жадно порыкивая, исчезла в салоне автомобиля.