Две жизни новелла

               
          В нашем колхозе все знали Доронина. Он трудился на строительном поприще, прорабом РСУ. Это был крупного сложения,  приличной толщины, круглым, жирным лицом, картошкой носом, добрейший мужик, которого до сих пор помнят. В те благословенные года бутылка «Столичного» стоила два рубля восемьдесят копеек. Водка лилась рекою. Она была мерилом всех добрых, и не совсем, дел.

  Без ящика водки в колхозе не начиналось ни одна стройка. Ровно также без шумного «чаепития» не округлялись никакие завершенные дела.  Не зря вождь индейцев Чингачгук называл водку огненной водой. После первой стопки люди дружно хватались за еду. А после второго, начинали замечать, что вокруг очень дорогие, родственные души сидят. К завершению чаепития люди уже братались. Прощаясь, они обнимались, целовали друг другу в засаленные, пыльные, красные щеки  щетиной, и напоминали друг другу: «Смотри, договор дороже денег!» ( В те года,  традиции целоваться между собой,  у мужчин ещё не было. Научились у старейшины Политбюро Леонида Брежнева.  Благо, до поцелуев в губы ещё не дошли).

  У Доронина было золотое сердце и щедрые руки. После приема на грудь он краснел, как варёный рак, и раздобрел ещё больше. Обещал всем всё, о чем бы те не попросили по части стройки. Но и, надо отдать должное, сдерживал слово.  Все оставались довольны его работой и расчетами. У него всегда можно было заказать любые строительные материалы, за что к нему всегда обращались со словами «уважаемый» и «дорогой».

  В нашем колхозе жил ещё один известный товарищ. Говорили, что он в городе прокурором работает, одноклассники звали его Джумабай. А кто был не знаком с произношением туркменских имен и слов, те называли Джумбумбай.  Пузатенький, холеный, опрятно одетый мужик, о ком говорили:  «культурный человек, и очень серьезный». Общался он с людьми свысока, с гонором. Он был скуп, друзей не собирал, в шумных компаниях не участвовал. На людей смотрел с подозрением.
 
Так случилось, что Доронина судьба столкнула с товарищем Джумабаем. Он хотел построить новый дом, и в РСУ заказал стройматериалы.  На следующий день не место будущей стройки вывалили полную машину КРАЗ-а лесоматериалов. Через день две трети лесоматериалов исчезла, появились пиломатериалы. На следующий день три четверти пиломатериалов исчезла, появились кирпичи. В последующем, половина кирпичей исчезли, появились цемент и известь, гвозди, краски, провода.

  Прокурор молча наблюдал.
  - Что за колдовские фокусы с твоим участием происходят?  Документы на увезенные и привезенные материалы у тебя имеются? Не окажется ли потом, что я тебе мешок денег должен?

  - На волшебство документов не требуется. Ты на меня не отвлекайся. Через две недели получишь ключи от квартиры, обмоем её, тогда и рассчитаешься. Прокурор расценил это как шабаш. Он достал служебное удостоверение и, поднеся к глазам Доронина, сказал:

  - Я не люблю, когда нарушаются социалистическая законность. Тем более, когда меня хотят обвести вокруг пальца. Или мне тут же предъявишь, документы, что откуда взял, либо отправлю в камеру предварительного заключения, и начну следственные действия. По широким штанам Доронина  пошло тепло.

  Прораб  вытер с лица льющийся ручьем пот:
  - Товарищ прокурор, вы прекрасно знаете, что ни в одном предприятии у нас нет всех материалов. Документы поступают, а сами материалы по пути «рассасываются» по нужным адресам. И, чтобы выполнять планы, и заплатить рабочим зарплату, мы вынуждены работать с родственными предприятиями города, области, республики, работать на условиях бартерных взаиморасчётов.
 
В данном случае, у нас есть лесоматериалы,  краски, гвозди есть, а остального нет.  Вот и приходится отвезти лесоматериалы тому, кто нуждается, и получить взамен пиломатериалы, и также далее. Если посадить – то всю страну надо сажать, включая железнодорожное начальство.
 
- Хорошо, работай, строй. Я посмотрю по итогам работы.
  Доронин так старался, что дни и ночи торчал на строительстве этого дома. За двенадцать дней дом был готов. Обмывания не было. Прокурор спросил у прораба:
  - Сколько я тебе должен?
  - Что вы, что вы! Вы никому не должны. Начальник просил передать, что мы вам очень обязаны. Прикажите!
  - Ладно, свободен! – сказал прокурор,  и вальяжно зашагав, вошёл к себе в дом.
 
После этого события, в очередном  «чаепитии» по случаю сдачи объекта, сильно опьяневший Доронин сказал сакраментальные слова:
 
- Мы тысячу лет должны благодарить Владимира Ильича Ленина, который изобрел этот рай. Он создал такую страну, из закромов которой ворует кому ни лень, а добра становится всё больше и больше. И хватает всем, от министров, рабочих, прокуроров и до бродячих собак.

  Нам довелось встретиться с Дорониным спустя четверть века. В ту пору в России зарплату давали миллионами рублей. Даже простые грузчики и уборщицы с ехидством называли друг друга миллионерами. Многие считали это чудесами капитализма. Мало кто соображал, что миллионы эти - продукцией не обеспечены, что это- результат обесценивания "деревянной деньга".

        Больной, осунувшийся, с потухшими глазами, он изложил свою печаль.
  - Было время, получали гроши. Один доллар равнялся к семидесяти двум копейкам. На все хватало, и даже на машину. Теперь получаем по пять миллионов. Сжигая их, можно, суп сварить, а купить ничего путного невозможно.

  - А воровать? – спросил я.
  Доронин улыбнулся одним краем губ, вздохнул, и сказал:
  - То, чем мы занимались, нельзя называть воровством. Были пробелы в пятилетнем планировании. Всего не предусмотришь. А по ходу выясняется, тут срочно детсад надо строить, тут школу, а тут городская котельня довоенной постройки развалилась.

        Все в план текущего года поздним числом не втиснешь. А надо. Вот, и приходилось перераспределять и материалы, и финансы. Перепадала конечно. Но это не воровство. Говоря иными словами, перепадало  накипь после кипячения молока. А вот, настоящее воровство, грабежи, сопровождаемые с убийствами, рейдерским захватом,- это уже не издержки развития государства, а размножение паразитов на полуживых клетках  государства.

        Свести под одну гребенку жизнь того и этого периодов времени-это кощунство.  Это мы между собой в шутку называли побочную работу и воровством, и халявой. А когда столкнулись настоящим воровством, то глаза на лоб закатились. Раньше и зарплата была весомая, и прибавку халявой (дополнительной работой), можно было наладить. А теперь не то что дополнительной, самой работы вообще не стало. Нынче, чтобы воровать, надо иметь должность. И чем выше, тем доходней "халява". А на нашем уровне - разве что упавшие с деревьев гнилые плоды можно подобрать. Куда исчезло - подевалось  столько добра, – а?  Ай - да Горбачёв, ай - да Гайдар,  ай – да ихняя перестройка!    

  Раньше в СССР 300 миллионов населения жили в достатке. А теперь остались 140 миллионов, а  перебиваемся супом с топором.  Чудеса, да и только. А людям – то, как жить дальше, ты не знаешь? Вот, так-то, и я не знаю.