Калейдоскоп воспоминаний. Мой путь, 3

                МАМА   

     Елена Осиповна Кнауп (1909 — 1996), моя мама, не знала историю своего рода  «от Адама», помнила только то, что рассказывала ей тётя.
Во времена крепостного права половина одного из украинских сёл была продана польскому пану. Поэтому крестьяне, и среди них мои предки по материнской линии, стали поляками и католиками.

     У прадедушки и прабабушки по фамилии КОмар было четверо детей: сыновья Людвиг и Станислав, и дочери, Мария и ФелИция. Моя бабушка ФелИция была младшим любимым ребёнком и отличалась удивительно тонкой аристократической красотой. Молодой девушкой она приехала погостить в Москву и решила сделать себе модную причёску. Пришла к лучшему парикмахеру города и... покорила его сердце. Она тоже влюбилась в него, элегантного, интересного и обходительного мужчину. Звали его Осип, фамилия Кнауп, он был варшавским гражданином и замечательным мастером парикмахером.

     Через год после свадьбы родился у них мальчик Болик (Болеслав), а спустя два года — девочка Леночка, моя мама. На горе всей семье и себе самому Осип начал пить. В состоянии опьянения он бил бабушку, а однажды выгнал её неодетую на мороз. Она простудилась и заболела скоротечной чахоткой. Спасаясь от мужа, бабушка Фелиция с детьми приехала в Одессу в семью брата Людвига. Жена брата Ружена самоотверженно ухаживала за ней, но бабушка умерла, когда маме было двадцать четыре года.

     Семейные дядя Людвиг в Одессе и тётя Мария, жившая в Кишинёве, решили взять детей на воспитание, но оказалось, что оба они хотят только девочку. Отец отдал Леночку в Кишинёв в семью тёти Марии, а сам с сыном уехал. Долго не было от него вестей, лишь после Октябрьской революции пришло письмо из Сибири, в котором он сообщал, что воюет в Красной армии, о сыне в письме не упоминалось. Больше известий от отца не было, вероятно, он погиб. Так мама оказалась круглой сиротой.

     В семье тёти Марии все работали: тётя Мария была портнихой, её муж работал на мельнице, их любимая дочь Мария,  работала на телеграфе, а Леночка, как самая маленькая, помогала по хозяйству.  Маруся, дочь тёти Марии, была необычайно красивая, считалась первой красавицей Кишинёва.  Леночку в семье не обижали, тётя любила и заботилась о ней, и девочка очень полюбила её. Тётя верила в Бога, посещала костёл, водила туда Леночку и говорила, что Бог милосердный и любящий, защитник всех сирот.

     В семье была собачка, которую любили все, особенно Леночка. Когда собачка заболела и не могла по ступенькам подниматься в дом, Леночка на руках поднимала её. На всю жизнь девочка сохранила воспоминание о ней и с тех пор очень любила собак. В школе при костёле Лена проучилась год, в это время, как она рассказывала, она не только говорила, но и думала по польски. Тётя хотела научить её шить, но судьба распорядилась иначе. Умер муж тёти Марии, и через некоторое время она повторно вышла замуж. Новый муж невзлюбил Леночку, в пьяном виде кричал, что выгоднее кормить поросёнка, чем её. В семье обстановка стала невыносимой, и Лена вынуждена была переехать в Одессу в семью дяди Людвига КОмара. Скучала она по любимой тёте отчаянно, часто ночами плакала, но выхода не было.

     У дяди Людвига были двое детей: старший Станислав и младшая Геня, почти ровесница Лены.  В это трудное время содержать ещё одного ребёнка было тяжело, поэтому деньги на Леночку давал холостой дядя Станислав, плававший в Одесском порту старшим механиком на корабле. Его мама и считала своим отцом.

     Дядя Людвиг был талантливым мастером шорником: сбруя, выполненная им, на Всемирной  выставке в Париже получила золотую медаль. Однако открыть свою мастерскую он не мог, так как у него не было денег. Тогда он решил выгодно жениться на дочери одного из чешских богачей, но его обманули, приданное оказалось небольшим, и он не смог осуществить свою мечту. Поэтому, когда он получал заказ, вся семья садилась за работу. Так Леночка научилась обрабатывать кожу, что ей в дальнейшем очень пригодилось.
 
     В Одессе Лена поступила в школу в первый класс. Она очень переживала, что ходит с малышами и поэтому, поднатужившись, экстерном сдала экзамены в третий класс. Старший брат Станислав очень хорошо относился к ней, как и Лена он любил животных. Училась она очень хорошо, тяга к образованию была столь велика, что, не успевая выполнить задания днём, она их готовила по ночам под одеялом при свете огарочка свечи. После окончания школы Лена решила поступить в техникум, но туда нужно было сдавать вступительные экзамены. Чтоб подготовиться к ним, ей пришлось брать частные уроки. Деньги на эти уроки она зарабатывала сама, давая уроки школьникам. Сдавала экзамены сразу в строительный и кино-техникумы. Прошла в оба, но так как черчение было её «слабым местом», то поступила в кино-техникум, который вскоре переехал в Киев, где был преобразован в кино-институт. В Киеве Лена жила на стипендию, для заработка во время учёбы снималась в массовках, давала частные уроки.

     Очень много мама рассказывала мне об учёбе в институте. Это было начало советской власти, что сказалось и на организации учёбы. Сперва был бригадный метод обучения: зачёт за всю бригаду сдавал один человек, которого выбирала бригада учащихся. Поскольку мама очень хотела учиться, обычно за бригаду отвечала она, а все члены бригады получали зачёт. Потом  перешли к тестам. Но вскоре от них отказались, так как они «не обеспечивали должный уровень подготовки советского специалиста». В дальнейшем была принята система обучения, просуществовавшая до распада СССР. В высшей школе читались лекции, студенты индивидуально сдавали задания, зачёты и экзамены.
 
     Мама рассказывала мне и о своих талантливых преподавателях по украинскому языку и литературе, некоторые украинские стихи она запомнила на всю жизнь и рассказывала мне.
     Хоч злиднi взяв гуцул до хати,
     Хоч жити став в гнiздi орла,
     Але над ним Природа-Мати   
     З любов ю руки простягла.
(Автора не знаю)

     В институте она  полностью овладела украинским языком, чему помогло знание польского. Знала Лена и русский язык.

     После окончания кино-института в 1931 году с дипломом инженера-технолога Лена работала в Киевском научно-исследовательском институте судебной экспертизы младшим научным сотрудником.Здесь она познакомилась и на всю жизнь подружила со своей почти ровесницей Екатериной Алексеевной Данкевич.

                ЕКАТЕРИНА АЛЕКСЕЕВНА ДАНКЕВИЧ

     Екатерина Алексеевна была очень интересным человеком. Отец её, учитель в небольшом и бедном селе на Киевщине, был любимцем  односельчан, они ему доверяли, поэтому шли к нему со всеми своими бедами. Дочку он воспитывал, не стесняя её свободы: вместе с деревенскими ребятами она бегала по лесам и полям. Но он требовал, чтоб она была правдивой, честной, справедливой, ничего не боялась. Если Катя приходила к отцу и рассказывала о ком-то что-либо плохое, то его первые слова были: «А ты, ты всегда поступаешь хорошо?» Был отец глубоко верующим православным человеком, без национальных и религиозных предрассудков. И дочку свою воспитал в том же духе. После революции, а потом гражданской войны началась борьба с религией. На селе она подчас приобретала смехотворный характер. Как-то на Пасху комсорг обнаружил в балке группу ребят (среди них была и Катя), угощавших друг друга пасхальными блюдами католическими, православными, иудейскими. Стоя на краю балки, он долго стыдил своих комсомольцев, которые в это время молча с аппетитом, поглощали вкусности.

     - Этак вы всё слопаете сами! - не выдержал, наконец, комсорг и присоединился к ребятам.

     Когда арестовали священника в селе, отец Кати всех удивил: поступил в семинарию, окончил её и возвратился священником в родное село. Как был бедным учителем, таким же бедным был и священником: сам обрабатывал свой кусочек земли.
Окончив школу, Катя поехала в Киев учиться на фотографа. Училась неважно до тех пор, пока не начался курс технической фотографии. Этот предмет ей так понравился, что она стала лучшей ученицей. Преподаватель только руками разводил:
         
     - Кто ж тебя знал, что ты технарь!

      Окончив училище, Екатерина Алексеевна поступила на работу в Киевский научно-исследовательский институт. В дальнейшем она стала одним из лучших специалистов по научной и технической фотографии города Киева.
   
     Была Екатерина Алексеевна красивая, весёлая, любила литературу, писала сама стихи, интересовалась искусством, рисовала, прекрасно вышивала полтавской гладью. Очень любила она свою родину и увлекалась её историей. Мечтая о настоящей любви, не торопилась создавать семью, хотя пользовалась большим успехом.
 
     В страшный голод 1933 года Екатерина Алексеевна едва выжила. Чтоб обмануть желудок, она ела солёные огурцы, которые были дёшевы,  и запивала водой.  Сколько раз Лена пыталась ей что-нибудь дать, она никогда не брала, считая, что всем трудно, и она не вправе никого объедать. Друзья обратились в профком, но пока там собирались,  Екатерина Алексеевна упала в голодный обморок. Лишь после этого ей оказали помощь.
 
     Другом Екатерина Алексеевна была преданным и бесстрашным. Когда её начальника безвинно приговорили к домашнему аресту, она, не взирая на опасность, решила навестить его. Начальник потом рассказывал:

     - Раздался звонок, мы с удивлением и страхом посмотрели друг на друга. Когда сказали, что пришли проведать с работы, я подумал, что это может быть только Катя. Я оказался прав. В это страшное время никто больше из сослуживцев не рискнул нас навестить.

    В 1934 году закрыли в Киеве Михайловский монастырь, cтало известно, что его взорвут. В этом монастыре были уникальные мозаики и фрески ХII века. Вся интеллигенция Киева была обеспокоена их судьбой. Писали письма, собирали подписи, ходили даже на приёмы к правительству, несмотря на опасное время, но всюду отказывали. Наконец появился иностранец, который предложил кругленькую сумму золотом за разрешение вывезти мозаики. Только тогда власти поняли их ценность и разрешили их демонтировать и перенести в Софийский собор. На это была выделена мизерная сумма денег, которой едва хватило только на зарплату рабочим. Демонтаж был делом очень тонким, должен был проходить под наблюдением специалистов, которые работали бесплатно. На каждом этапе нужно было делать фотографии. Вот эту работу и предложили Екатерине Алексеевне, разумеется, тоже бесплатно. Она с радостью согласилась, и после работы в институте, захватив термос с чаем и булочку, мчалась на съёмки в монастырь. Руководил демонтажем очень знающий профессор архитектуры. Он был уже в летах, любил историю, искусство. Рядом с ним работали специалисты, тоже образованные люди. Екатерина Алексеевна с большим интересом слушала их рассказы, в которых для неё было очень много нового. Свою часть работы она выполняла с душой и радовалась со всеми, когда мозаики были благополучно вмонтированы в стены Софийского собора, который к этому времени был превращён в музей (1934г.). Там они находятся и сейчас.

     В процессе работы между профессором и Екатериной Алексеевной возникла глубокая симпатия, которая переросла в любовь. Они стали жить вместе, и были счастливы. Но однажды к профессору приехал его друг. В разговоре подвыпивший профессор сказал:

      - А, была бы архитектура, остальное приложится!
      
      Екатерина Алексеевна услыхала эти слова, которые профессор повторил неоднократно. Потемнело для неё всё.
 
     - А любовь? Что ж это за настоящая любовь? - подумала она.
 
Дождалась отъезда гостя, собрала вещи и…ушла. Напрасно профессор спрашивал её о причине ухода, она молчала. Рухнула её вера в настоящую любовь. Переживала она отчаянно, не раз думала вернуться, но не вернулась.
Ничего не хочу – ни карьеры, ни славы.
     И уже не сорвусь, и уже не уйду.
     От луны на ущербе
     Свет тускло-кровавый
     И деревья чуть шепчут
     О чём-то в саду.
     Только видеть тебя
     Да любить без иллюзий,-
     Не жалеть ни о чём,
     Не желать ничего…
     Вот такого, как есть ты,
     В пропыленной блузе
     Бесконечно родного,
     Совсем своего.
          Сквозь людские насмешки,
          Сквозь жало злословья,
          Подняв голову,
          Гордо и смело идя,
          Пронести свою душу
          С великой любовью,
          Как рождённое в муках
          Родное дитя.                (Е. Д.)
   
    Её давно и крепко любил молодой парень, который хотел на ней жениться. Она сказала, что любит другого, хотя и ушла от него.
     - Да я отобью тебя! Я молодой и люблю тебя, - отвечал он ей.
 
     В конце концов, она решила выйти за него замуж.
     Буду ласкова и даже весела,
     Только ты, родной, не спрашивай меня,
     На каком огне я жизнь свою сожгла,
     И не бойся больше этого огня.
     Он совсем уже не страшен и угас,
     Угольки уже осыпались, звеня…
     Вот такой, какая я сейчас,
     Если веришь мне, люби меня.          (Е. Д.)
               
     Перед свадьбой профессор попросил объяснить ему всё-таки причину ухода.

     - Была бы архитектура, остальное приложится! - ответила ему  Екатерина Алексеевна.

     - Ах, какой я старый дурак! - вскричал он.

     С мужем Екатерина Алексеевна жила дружно, хорошо, но, к сожалению, недолго. Это были 1935 – 37 годы.В её дневнике читаем:
               
     Всё знаю: море было слёз,
     Шпиономания, донос,
     Ежовщины тупая жуть…            (Е.Д.)
               
     В эти годы многие не выдерживали и кончали жизнь самоубийством. Так, несмотря на все старания Екатерины Алексеевны, поступил и её муж. Она очень горевала, каждую неделю ходила на его могилу.

     Пал туман, как волны газа
     Веет надо мной.
     Спи, мой сокол сероглазый,
     Отдыхай, родной.
     От тоски, упрёков пытки,
     Сломанный в борьбе…
     Спи…Белее маргаритки
     Память о тебе.                (Е.Д.)
               
     Цветы на могилу она покупала всегда у одной старушки. Однажды, когда Екатерина Алексеевна выходила с кладбища, старушка остановила её вопросом:

     - А почему вы сегодня одна? Где тот приятный молодой человек, с которым вы всегда возвращаетесь?
 
По описанию старушки, вероятно ясновидящей, Екатерина Алексеевна узнала мужа. Очевидно, пришёл срок отправляться ему в другие сферы.

     Екатерина Алексеевна была очень дружна с Леной, и хотя скоро пришлось им расстаться, дружба их продолжалась до самой её смерти.

                ПЕРВОЕ  ЗАМУЖЕСТВО МАМЫ

     Лена была русоволосая с большими голубыми глазами, изящная, небольшого роста. Она познакомилась с молодым человеком и всем сердцем полюбила его, это была её первая горячая любовь. Он был старше, работал преподавателем политических дисциплин. Его мать всячески препятствовала их любви, но они поженились. Накануне росписи в загсе Лена сказала жениху:

     - Обещай мне, что, если в твоём сердце моё место займёт другая, ты скажешь мне об этом.

     Он обещал.

     Вскоре муж получил назначение в Московскую партийную школу, и они переехали в Москву, где Лена устроилась инженером-технологом по фото-химии, что было её специальностью.

     В это время обнаружились у Лены удивительные способности: она интуитивно чувствовала отношение людей к мужу, не раз предупреждала и тем спасала его от больших неприятностей. Вначале муж смеялся над ней, но несколько случаев заставили его начать прислушиваться к её словам.

     Жили они хорошо, но детей не было. Мать мужа требовала, чтоб он развёлся с Леной и женился на двоюродной сестре, которая в это время разошлась с мужем-турком. И не выдержал муж, стал встречаться с сестрой, поехал с ней в санаторий. Лене он побоялся сказать об этом, вопреки своему обещанию. Когда она узнала, как обычно, последней, то решила покончить жизнь самоубийством, выпила большую дозу снотворного, оставив записку, что в смерти никого не винит. Муж ей сказал, что понимает, что теряет настоящего друга, но ничего с собой сделать не может. Он предлагал ей помощь в карьерном росте, материальную помощь, но для неё всё это было неважно. Жизнь без мужа казалась невозможной, она не упрекала его, не устраивала скандалы, просто решила уйти.

     С великим трудом Лену вырвали из объятий смерти, и она, едва держась на ногах, после развода уехала в Одессу в семью двоюродного брата Станислава Людвиговича КОмара, кинорежиссёра Одесской киностудии. Брат и его жена Нина Дмитриевна выходили Лену, бывший муж помогал материально.

     Лена поступила на работу в Одесский научно-исследовательский институт судебной экспертизы.

     История его создания вкратце такова. До революции в 1914 году был открыт Кабинет научно-судебной экспертизы (НСЭ) при прокуроре Одесской судебной палаты.  В Кабинете НСЭ работали четыре специалиста: управляющий Кабинетом, бывший следователь по особо важным делам Николай Прокофьевич Макаренко и три его помощника, которые одновременно выполняли обязанности заведующих тремя отделами. После революции 1917 года Одесский Кабинет НСЭ продолжал работать, причём удалось сохранить личный состав сотрудников и почти всё необходимое оборудование. В конце 1925 года Кабинет НСЭ был переименован в Одесский Институт НСЭ,  (ОИНСЭ) директором которого стал Н.П.Макаренко.
 
     В 1927 году в ОИНСЭ был создан криминалистический музей. Непосредственным инициатором, создателем и хранителем музея Одесского ИНСЭ за весь период его существования с 1927 был очень знающий следователь-криминалист Андрей Константинович Папаспираки.
 
     Коллектив в Одесском ИНСЭ, куда поступила Лена, был очень хороший, дружный. Сотрудники относились друг к другу с большим уважением независимо от их служебного положения и возраста, всегда старались прийти на помощь друг другу. Профессор Н.П.Макаренко сумел привлечь к работе в Одесском институте НСЭ известных специалистов в области права и природоведения: профессоров А. М. Кангера и В. П.Малицкого, которые были пионерами мировой криминалистики. Работали в институте профессора Э.Ю.Ген, Ф.М.Жмайлович, С.М.Матвеев, В.Е.Озецкий, Д.Д.Хмыров, и ставший в последствии академиком Казахской ССР М.Т.Козловский и другие.
 
     В дальнейшем Лена поступила в институте в заочную аспирантуру, познакомилась с другими аспирантками и подружила с ними. Среди них были Елизавета Владимировна Белан-Туцевич (1909 - 1998), племянница Ксении Владимировны,  Татьяна Николаевна Загоровская и др. Первое время старшее поколение относилось настороженно к молодым сотрудникам. Когда приехал в институт ревизор, то аспирантки собрались и решали, как себя вести. Ведь ревизору нужно было обязательно указать недостатки в работе, поэтому они придумали сказать, что им не выписали молодёжную газету. Других жалоб у них не оказалось, а ревизора они пригласили в Одесский оперный театр, чем он остался очень доволен. Ревизия прошла благополучно, хотя ревизору было поручено закрыть институт.
         
     После отъезда ревизора все аспирантки получили премию, и отношения к ним в коллективе потеплели. На всю жизнь остались у Лены прекрасные воспоминания о людях, с которыми ей довелось работать в институте.

     Ближайшей подругой  Лены стала аспирантка Татьяна Николаевна Загоровская (1911 - 1948), интересная женщина необычной судьбы.      
   
                ТАТЬЯНА НИКОЛАЕВНА ЗАГОРОВСКАЯ.

     Мать Татьяны Николаевны, Зоя Николаевна, родилась до первой мировой войны в обеспеченной семье, окончила гимназию с правом преподавания, и несколько лет работала учительницей в Киевской гимназии. Была она красивая стройная, занималась всеми доступными видами спорта. Весёлый живой нрав, уменье всегда со вкусом одеться обеспечивали ей успех в любом обществе. Она вышла по любви замуж за студента Киевского политехнического института, сына царского генерала. У них родилась дочь Татьяна.
 
    В семье мужа было принято давать детям домашнее воспитание, поэтому у Тани был гувернёр из Швейцарии. Когда грянула революция, её отец ушёл в белую армию, стал начальником бронепоезда и вскоре погиб. Спасаясь от преследования, Зоя Николаевна с дочерью переехала из Киева в Одессу. Одновременно она попросила свою родную сестру, жившую в Москве, взять в случае своего ареста Таню на воспитание.

    Зою Николаевну арестовали, но девочку удалось заблаговременно отправить в Москву. К счастью, мать Тани вскоре освободили, с тех пор у неё в шкафу всегда были тулуп, сапоги, тёплый платок, мешок с сухарями. Таня вернулась в Одессу, а её мать стала искать работу. Прекрасное знание нескольких иностранных языков позволило Зое Николаевне устроиться в библиотеку одного из медицинских учреждений города Одессы. Там она ещё стала подрабатывать частными переводами профессуре, её ценили и в заказах недостатка не было. Уменье шить давало возможность Зое Николаевне всегда выглядеть нарядной и элегантной. За ней начал ухаживать видный профессор ихтиолог Николай Александрович Загоровский из Одесского университета, они поженились и Зоя Николаевна переехала к нему на квартиру. Жили они с мужем счастливо. Зоя Николаевна попала в привычную для неё культурную среду, где её уважали и хорошо относились.

     Таня в это время вышла замуж и ушла к мужу, но, к сожалению, они вскоре разошлись с мужем и Таня вернулась к матери. Зоя Николаевна приняла её, а профессор удочерил. Стали думать, как обеспечить ей будущее, ведь она получила домашнее образование и никаких документов об обучении у неё не было. Оказалось, что можно сдать экзамены и получить документ о среднем образовании. Семья взялась за работу, и вскоре экзамены были успешно сданы. Видя способности дочери, профессор стал настаивать на её высшем образовании. Таня поступила в Одесский государственный университет, успешно окончила биофак и стала работать по специальности, а затем перешла в Одесский институт судебной экспертизы. Впоследствии она поступила там в заочную аспирантуру.

    Несмотря на разное происхождение у Лены с Таней возникла крепкая дружба, которая продолжалась до её трагической гибели. Шутя, Таня называла Лену «овцой», а Лена Таню - «выдрой».

     Таня познакомилась со студентом Одесского Водного института Алексеем Семёновичем Буланцевым, они стали встречаться и решили пожениться.

     Шёл 1934 год. Профессор Н.А.Загоровский был очень культурным человеком, любимцем одесской профессуры, большим специалистом, прекрасно читал лекции, на которых часто студенты аплодировали. Однажды после блестящей лекции, окончившейся под гром аплодисментов, профессор вышел в препараторскую комнату и… перерезал микротомом себе горло. Рядом на столе он оставил письмо, которое тут же исчезло.

    Чтоб объяснить происшедшее, была сочинена грязная сплетня, будто он был влюблён в свою падчерицу и, узнав, что она выходит замуж, решил покончить с собой. К Зое Николаевне пришли профессорские жёны, её недавние подруги, со своими мужьями. Они бросили ей в лицо своё возмущение тем, что она допустила в доме такую безнравственность. Таня была всё время рядом, чтоб поддержать мать. А Зоя Николаевна замкнулась, перестала общаться не только с бывшими друзьями, но и со знакомыми. Даже искренне сочувствующих ей Лену и других друзей дочери она отвергала.

     Таня вышла замуж, но её муж Алёша, воспитанник детского дома, оказался чуждым по духу Зое Николаевне. Поэтому они разделили большую комнату шкафами на две половины и жили разными семьями.

     Культурная и образованная, Таня интересовалась духовными вопросами, читала соответствующую литературу, у неё временами проявлялось ясновидение и яснослышание. Так, заночевав у подруги после вечеринки, она проснулась от стонов. Это подруга металась во сне и стонала. Просыпаясь, Таня увидела на её груди какое-то тёмное ужасное существо и стала читать «Песнь Богородице». От иконы в углу упал голубоватый луч на это существо, оно сжалось и исчезло, а подруга перестала метаться.
 
     Лена очень любила людей и чувствовала их, как она говорила, солнечным сплетением. Бывали у неё прозрения, в детстве она видела умерших. Хотя тётя окрестила её в костёле и учила, что Бог милосердный и любящий, но невероятно тяжёлая жизнь привела её к выводу, что если бы Бог был, то Он не допустил бы такие страдания, какие выпали на её долю. Поэтому она стала атеисткой, чему, конечно, способствовали взгляды того времени.

     Таня не раз пыталась поговорить с Леной на тему о Боге, но каждый раз получала от неё отпор.

     Однажды, в момент яснослышания Тане сказали:

     - Поговори с Леной о Боге!

     Она очень удивилась, но знала, что сказанное необходимо выполнять. Придя к Лене в очередной раз, она завела с ней разговор о загадочных явлениях, на что та ей сразу ответила:

     - Оставь, это всё ерунда!
   
     И тут Таня услышала:
 
     - Возьми блюдце!

     В то время этим, как и гаданием, увлекались многие. Таня предложила попробовать и Лене, она согласилась. Начертили они крест, сделали, что полагается, и блюдце завертелось.
 
     - Кто пришёл? – задали вопрос.

     - Арраим, царь и отец чёрных, – был ответ.
 
     - Зачем ты пришёл?

     - Чтоб сказать Лене, что Бог есть!

     И тут Лена перечислила все свои доводы, а в заключение заплакала.

     - Ты была непочтительна в прошлой жизни к родителям. Поэтому тебя их лишили.
И далее ясно и чётко были даны ответы на все доводы Лены. Таня сидела потрясённая, едва дыша. В заключение Лене было сказано, что она в тяжёлые минуты может обращаться за помощью.
- Для этого подними руки и три раза позови: «Арраим!»

     Когда Таня после окончания хотела что-то сказать, Лена её остановила:
   
     - Ничего не говори! Я сама, только сама!
 
     Прошло несколько дней, и Лена стала верующим человеком. Она начала читать соответствующую литературу, иногда ходила в церковь. Близость подруг ещё возросла: им достаточно было одного взгляда, чтобы понять друг друга.
Здесь я хочу сразу сказать, что несмотря на этот случай, мама всегда меня предостерегала от увлечения подобными опытами и сама больше их не повторяла.