Прерванный побег. Часть шестая

        За первый зимний месяц декабря, снег не раз выпадал, но из-за слабых и легких морозов, ему не удавалось надолго задержаться и он постоянно подтаивал, а в утренние часы так звонко похрустывал под ногами людей идущих на работу или куда-то еще по своим делам, что эхо от такого хруста слышалось далеко по округе, на который в некоторых дворах собаки обеспокоенные им, поднимали свой заливистый лай, показывая хозяевам дворов в которых они находились, что не зря едят свой хлеб, а надежно охраняют их двор от чьих бы то ни было нежелательных проникновений.
        Однако стоило только появиться солнцу в небе, как все начинало таять и на земле появлялись сияющие лужицы и большие лужи, отражающие в себе небо с неторопливо бегущими облаками.
        Вот пробежал уже и декабрь месяц, наступило тридцать первое декабря. В магазинах, как и в других учреждениях, все готовились к Новому Году, поэтому на улицах часто встречались люди идущие в руках с символическими елками, а они могли быть и молоденькими соснами, которые чаще всего были в прошлом столетии в квартирах советских граждан, украшенные стеклянными и картонными игрушками свисающих с зеленых хвойных веточек, наполняющие своим приятным смолянистым ароматом помещения и совсем неважно в квартире или где либо еще. С потолков прилепленные на мокрую вату свисали переливающейся тонкой, резанной фольгой дожди, а на стенах и витражах были нарисованные фигурки Деда Мороза и Снегурочки с прочими другими сказочными персонажами тех лет, но главной надписью все же оставалась надпись С Новым Годом размещенная между наклеенных и нарисованных водоэмульсионной краской снежинок.
        Настроение у людей было если и хлопотное, то все равно радостное, ведь приближался волшебный праздник, на который люди всегда возлагали, как возлагают и сейчас, большие надежды с будущим.,
        Такие надежды с будущим были у наших подопечных на Зоне, а именно у Орешникова, Орлова и Коробова. Уже с утра, сразу после побудки, до завтрака и вывода на работу в промышленную зону, они встали и красиво, гладко побрились. Делали все это не спеша, чтобы не поранить свое лицо лезвием бритвы, а на голове сделали легкую окантовку волос, которая теперь смотрелась, как свежая стрижка и из под шапки ушанки и нельзя было сразу понять, наголо обрита голова или просто коротко постриженная.
        Оказавшись на промышленной зоне они часто, но незаметно оглядывали глазами территорию Промки и сделали для себя отметки, что двое их интересующих лиц находятся на работе, по крайней мере уже по разу они их видели двигающимися в направлении разных цехов, а вот третьего пока не было видно в поле зрения и они не могли понять здесь он или нет его.
        Матрасов А.В. конечно же не ставил перед собой планы невыхода на работу, но так было тридцатого декабря до вечера, а стоило ему заглянуть в свое любимое кафе, как планы эти после принятого за воротник спиртного, на утро очень и очень поменялись. И как всегда в таких случаях, хотя они были не частыми, ему подумалось, лишь только стоило приоткрыть глаза, после чего он как бы размышляя вслух, произнес самому себе:
        - Да пропади оно все пропадом, эта работа и все с ней взятое!
        Его можно было понять в такой момент, потому как, голова трещала и раскалывалась почти буквально по швам, во рту стоял сильнейший перегар от выпитого спиртного, которое он с чем только вечером не мешал. Да и как назло в кафе ему встретились старые знакомы с кем пришлось работать намного раньше до сегодняшнего времени и понеслось, после вина, водка, потом кто-то поставил коньяк и пиво. Одним словом посидели долго, хорошо и весело. Сейчас лежа на диване он смутно представлял, как добрался до дома и в каком часу, но лежа вот так беззаботно и размышляя, он все таки вначале склоняясь, а потом убежденно пришел к выводу, что делать ему на работе сегодня нечего, все равно рабочий день на час короче, да и какой там рабочий день, когда у всех уже праздничное настроение.
        Тут он услышал, как на кухне суетится его жена слегка гремя крышками посуды, а также шинкуя ножом те или иные салаты на разделочной доске. Хотя многое уже она заранее приготовила, чтобы в последний день перед праздником сильно не суетиться и это все уже стояло на полках холодильника.
        Матрасов не спеша встал, чувствуя в себе ощутимую тяжесть и отправился на кухню, прихватив с тумбочки сигареты и спички. Заглянув в ее сердцевину, он увидел миниатюрную фигурку жены стоящей к нему спиной и занятая своим делом. Она не слышала как он подошел сзади и оглянулась на него только когда он с ней поздоровался, стараясь как можно мягче ей что-нибудь сказать в эти часы.
        По всей вероятности у него это все таки получилось, так как глаза жены засветились теплым светом без какой-либо злости и обиды, за вчерашнее его состояние, однако в шутливые нотки своего ответного тона, она как в салат добавила немного наигранного неудовольствия и произнесла:
        - Ну, что? Наконец проснулся, Зюзя? - и внимательно посмотрев на него, добавила к словам, - На работу я так понимаю, ты сегодня уже не собираешься?
        Матрасов подошел к ней еще ближе и потянувшись в ее сторону чмокнул в лицо, глядя виноватыми глазами, как побитая собака, отвели коротко и ясно:
        - Ну, извини меня, что-то я вчера махнул лишнего! Тебе моя помощь нужна?
        - Иди уже, помощничек!
        Матрасов довольный такой развязкой, чуть заметно повеселел:
        - Тогда я пойду на балкон покурю, а затем в душ! Если бы ты знала как паршиво все внутри, аж мороз по коже! - и удалился с кухни, прикуривая на ходу.
        Однако на Зоне в это время наша троица уже немного не сказать чтобы, нервничала, но все таки чаще оглядывались по сторонами не видя Матрасова, это начинало их беспокоить. Время уже приближалось к обеду, а его все нет и нет, так могут все планы рухнуть. И вот прервавшись на небольшой перекур, да под сигаретку чифирнуть, они отправились в вагончик и поставили чайник на буржуйку в которой потрескивали дрова, а присев за стол, ожидая пока закипит чайник обмолвились тихо рассуждая о создавшейся проблеме.
        - Ну, что Коробок, видимо не судьба тебе сегодня быть с нами! А мы тянуть уже больше не можем, иначе как говорил Ленин, сегодня рано, а завтра будет поздно! Эти двое могут после обеда не вернуться и тогда прощай наши все планы и приготовления!
        - Да, Орех, жаль конечно, но что поделать, ты прав, это видимо судьба мне остаться сегодня здесь! А вам на самом деле тянуть и ждать больше нет резона! так что начинайте и после этих слов, отправив свой окурок в буржуйку и закрыв обратно в топку дверцу, привстал и произнес:
        - Я если что пригляжу снаружи во время вашей подготовки! - и вышел из вагончика отправившись в сторону цеха.
        По дороге ему встретился Полушников В.Н, мастер ОТК,  который направлялся в цех "Ширпотреба". Коробов его поприветствовал и спросив, как дела, как бы между прочим, якобы вспомнив о просьбе своего товарища, добавил:
        - Там с тобой о чем-то хотел перетереть Орлов, насчет станка, какая-то там или поломка или что-то еще, ну зайдешь сам узнаешь.
        Полушников в ответ ему кивнул, что хорошо услышал его и на словах добвали короткой фразой:
        - Зайду, после ширпотреба.
        И они разошлись, каждый своим путем.
        Во время их не длительного разговора, Орешников и Орлов видели, как Коробок остановился с Полушниковым и по тем жестам, так как слов они не слышали, им стало понятно, что мастак, скоро зайдет к ним. Так все и случилось, Полушников пройдя по цеху Ширпотреба, оценив продукцию работающей смены отправился на выход и вскоре скрывшись за дверью, взял свой маршрут на вагончик.
        Подойдя к нему и обстукивая ноги у порога, хотя снег на обувь не на цеплялся, скорее всего это по привычке, он открыл дверь и вошел во внутрь, закрыв ее за собой. Но вдруг мгновенно что-то тяжелое и мощное обрушилось на него сверху, словно бы на голову упала плита. Ноги его моментально стали ватными и на подкосившихся коленях он как в замедленном кадре повалился на пол, раскинув в стороны руки. С него быстро стаскивали одежду и тут же запаковывали в черную зековскую. Платошников лежал не издавая ни одного звука, как словно в летаргическом сне. Как только последняя пуговица на нем была застегнута, ему без всяких усилий проткнули проткнули грудную клетку ножом, а другим ножом немного исписав лицо, оттащили в сторону к стене под лавку на которую набросали всяких шмоток, а с боку поставили сапоги, на тот случай если вдруг кто зайдет из посторонних, чтобы эта картина не бросилась в глаза.
        Угрюмцев И.Д. видел из окна цеха, как Полушников заходил в вагончик, но пройдя по цеху и обнаружив  в одной из поделок брак, он решил посоветоваться с ним и не надеясь на то, что сможет увидеть Полушникова еще раз в цеху, решил сам подойти к нему, чтобы обговорить данный момент работы и отправился также к вагончику, и вскоре как и первый скрылся в нем, закрыв за собой дверь.
        В зимнее время смеркаться начинает рано в можно сказать рабочий день на Зоне в целом подходил к концу. Часы показывали половину четвертого вечера, как двери вагончика открылись и оттуда вышли двое направляясь в сторону ДПНК, где пройдя узкий коридор, эти двое подошли к металлической решетке проходного шлюза и подав свои удостоверения дежурившему там солдату ВВ, ждали пока он их осматривал, ничем не выдавая своего волнения. Время на это много не понадобилось, так как на их погонах были звездочки, а лица эти ему уже не раз приходилось видеть и передав  обратно в руки удостоверения стоящих перед ним офицеров, он молча открыл им шлюз очередной решетки на выход и те двое беспрепятственно вышли из него вначале в коридор Администрации, а затем буквально сделав шагов двадцать, оказались и вовсе на улице. Отойдя немного в сторону от здания и глядя в сторону частного сектора на пустую остановку они видели там трех-четырех человек ожидающих автобус, который вскоре показался, но видимо у этого автобуса в маршруте не было графика заезда в данный час к Зоне и автобус свернул между рядами колючей проволоки вправо и остановился на остановке, а затем двинулся дальше по своему маршруту.
        Орешников и Орлов молча переглянулись и не секундой не мешкая отправились вверх по дороге к той остановке на которой сейчас и стоял нужный им автобус с маршрутом номер семь. Идти было не далеко, метров триста-четыреста в сторону завода "Ламинированной бумаги" и минут через пять- семь они уже были у завода.
        Следующего автобуса  пока не было видно и когда он сможет появиться тоже неизвестно, но чтобы не терять времени, они обратили внимание на стоящий рядом с проходной завода "Ламбум" четыреста двенадцатый москвич с хозяином машины внутри и не колеблясь направились в его сторону.
        Подойдя к машине с улыбкой на лице, вежливо и с нотками извинения, Орешников обратился к хозяину москвича:
        - Земляк выручай, у жены товарища день рождения в такой замечательный день, прямо на Новый Год, а нас немного задержали на работе и вот не успели на автобус, а теперь боимся опоздать заехать в оранжерею за цветами! Подбрось пожалуйста до города! Мы хорошо заплатим, в обиде не останешься!
        Мужик вначале отказался, так как приехал встречать жену у которой рабочий день закончился и она вот-вот может выйти к машине, но названная сумма и убедительные доводы порядочных молодых людей в форме, все таки добились успеха в переговорах о поездке и вот двери в москвиче дружно, но мягко хлопнули и машина с пассажирами в ней тронулась, разворачиваясь перед проходной, делая небольшой вираж.