ведь радость зелье...

-Мамон! Пошто тупо вверху сидишь и копну не вершишь? 
-Болею, от тяговой лечусь, воззрев на небо. По Иеговой системе. Как воробей сижу, манн жду -балдею.
-Лечись, лечись! А мы с дочкой водочки сейчас выпьем, за дурака, который на копне овцою как мямля блеет… и зад свой греет. Сиди, сиди! Может чего и высидишь…
Только Мамона теща развернулась и сделало Па, Мамон орлом слетел в низ и засеменил за ней. Сдувая остатки соломы с её плеча. - Мама! Я получил сигнал свыше, сам он советует; я должен Вас проводить до дому. Нюра небось уже стол накрывает, стопки вытирает, нас ожидает…беспокоится, что мы нейдем.
-А вершить копну, когда? Или брыкаться будешь?
-Там такому силачу как я, на пару взмаха вилкой.
-Посмотрим! Какой ты богатырь у бабьих дыр!
-Мама, Нюра от меня без ума. Да и она вся в маму. Как в сказке поддает… а сколько жару, а как шьет… быстро, с песней под гитару.
-Дурак и дурак! Чем бы дитя не тешилась, а ворон с клювом сзади.
-Это вы мама о себе?
-О тебе!
-А ворон кто?
-Дед пихто. Пришли, ноги вытирай. Руки мой, и к столу. Мамона теща перекрестилась, сняла колоши вошла в дом Мамона первой. Дочка встретила её веселой улыбкой. - Мамочка, а где мой.
-Твой идет за мной.
- Мама, а почему? Мамон вошел в дверь, и не дал закончить Нюре мысль.
-Лапушка моя, сади маму за стол, в передний угол… она уработалась, устала. Не грешно ей рюмочку налить… и себя не обделить. Присаживайся мама. Мамон ужиком скользнул к умывальнику. Вымыл руки, утерся полотенцем уже сидя за столом. Нюра приготовила стол загодя, и теперь не спеша разливала в тарелки окрошку…
-А, это, того! Где? Мамон глазами искал недостающий предмет.
-Что где?
- Рюмки.
-Всему свое время. Работы с ноготок. Нюра достала из холодильника бутылочку перцовки, поставила на стол. Протерла неторопливо рюмки, первую поставила маме, вторую себе. Мамону досталась третья с отколотым краем. Это он пьяный с Чалдоном на спор, решил доказать, что зубами отгрызет край рюмки. Отгрызть отгрыз, но лишился зуба.
Мамон свое дело знал крепко. Разлил перцовку по рюмкам, свою приподнял, оценил цвет.
-За что пьем?
-За дураков, которых пруд пруди… или с изюминкой…с гумном соли. Которые твой мозг, как короеды превратят в труху.
- Мама, не осуждай, невидаль ведь к греху.
Выпили каждый за свое. Мамон выпил за день прекрасный, с тещей не стал пререкаться… вид у «мамы» неразлучной пресный. И тема тьме в укор.
Мамон хотел повторить, потянулся за бутылкой. Теща шлепнула его по руке.
-Не спеши! Я сама налью.
- Мамон, пусть мама поухаживает за нами. Ты устал, передохни.
Теща уверенно взяла бутылку, налила себе и дочке полные рюмки. Мамону плеснула на пол пальца. - На, пей зятек! По работе и пятак. А опьянеешь, мы с дочкой пособим, доведем, на сеновале место много.
Мамон промолчал. Но злоба всё-таки закралась в душу.  Ну стерва,- погоди!  Сам посажу тебя на якорь в лужу, дай время,- срок.
Нюра, увидев неестественный блеск в глазу Мамона… поспешила поделиться с ним.
- Не лей дочка трутню. Как бы бяды не было. Оскомину он мне привнес, солоно во рту.
- Мама не серчай. Его изменит лишь оглобля. Да локоть в ребра… - невзначай. Мамон маму не огорчай! А лучше маму поцелуй. Мирись пока я добрая.
Мамон негодуя внутри, весело деловито поднялся в рост, наклонился и поцеловал тещу в губы.
-Тьфу дьявол! Целует, как Яким, зверем. Прощаю, но обещаю, коль не завершишь копну… сама тебя к копне на цепи приведу… привяжу и сожгу к чертям…
-Мама корову жалко.
Дочка! Не перечь! Была бы моя воля, здесь во дворе гильтину поставила и муди ему отрубила.
-За что? Мамон аж подпрыгнул.
Сказывай это чьи трусы и лифт. Теща вытащила из-под юбки содержимое. Нюра, это твое хозяйство?
Нюра, приняв лифчик, примерила,- в самый раз и новый… фирма… Италия. У меня таких отродясь не было,-сгодиться.
Вот дура. Сгодятся. А того не поймет, что этот хрен кого-то в копне три дня тискал. А я думаю, там работы на час, а он на три дня ее растянул. Сидит на копне и знаки кому-то подает…вот сволочь. А мне сказки бает: он с им разговаривает. Теща, тыча пальцем в небо, поняла, что не туда и ткнула пальцем Мамона в лоб. Признавайся кого ты там в копне сгреб и… Кто такая? Я ей зенки протру, дай срок. Рассказывай, как есть! Но не смей врать мне, я тебя насквозь вижу.
- Мама, налей. Наклонную голову меч не сечет… не в почет, мне все зачтётся. Мамон выпил, шмыгнув носом начал издалека. В понедельник, иду с косой, решил скосить травы, отавы. Утро теплое, роса. Птицы поют, все благоухает. Я в раю. Вдруг слышу крик. Ой, ой! И кто-то по тропке ко мне бежит в белом одеянии. Руками машет. Я подивился, неужто кто сказився, овечку ко мне в овчарню гонит. Она бежит, видать чужая, тропы не зная, с тропы сошла у Калмычки ной березы и провалилась по колено в топь. Я решил бабёнке той помочь, она орет и просит; - помогите!
А на тропе лиса хвостом виляет, в рот соли набирает, на нее плюет. Хвостом вращает и зубы скалит… рвет с пищей брошенный пакет. Лисицу отогнал, косу поставил и к бабе… а она приличная особа сзади. Куда с добром. В наклон держалась за ольху. Нет, я не вру, оскомина во рту… я к ней иду, уж близко подошел и чувствую, как мой сапог, и ум в болоте тонет. Я сделал шаг, рукой её коснулся. Она затихла, стала дурковать. Не тронь меня, я замужем, мне стыдно, право очень горько, коль кто - то будет мне бессвязно груди мять. А я тону увяз уж по колено. За зад её держусь. Болото, оно затягивает скверно…стерва. Я за талию держусь и к ней тянусь. Её ольха и держит. Я мама не стыжусь, что оказался первым. Решил, коль перед тем, как в топи утонуть…познать вкус новой вербы. Стал на себя, до сэбэ её гнуть. И штепсель свой пытался внутрь воткнуть… она вертлява как Архипа плетка.  И сожалел, что грудастую кокетку, не принял на постой, оставил под горой.
-Так ты тогда пришел сухой. И нет там болота, березы не росли и не растут…врешь, вижу не впервой… - где был стервец? В глазищах белена. Целину все ирод ищешь… скоромной тебе не хватает пищи… понравилось с жирком? Со скрипом в днище.
- Запамятовал, это было в среду… пошел к соседу табачком разжиться. Вошел к нему и надо впрямь дивиться, она лежит, свет изнутри ко мне…
-Кто лежит?
-Люба Лопухова…и ноги врозь.
-В где сосед?
-Он во дворе валялся, и пьяный был.
-Что было дальше?
Нет худа без добра. Добру хозяин нужен… не терпится забраться… - вот беда…каки мои года, я там, в азарте Вишну.
Нюр, у Лапушихи грудь с мой кукиш, и трусы не для неё, она в них радостно утонет. Ищи и не дрыщи он наш позорит. Яйцо ему прижми, пусть сволочь стонет… не надо дурковать, ширни ему хоть вилкой в зад. Пусть ненароком вспомнит кого в копне …
Кто-то, матерясь и проклиная тьму, упал в сенцах… Мамон вскочил.
- Сиди как гвоздь… Нюра посмотри, кто там пожаловал не к месту. Нюра приоткрыла дверь. Всплеснув руками. Пятровна,- это ты? Какая честь… дай помогу, не сильно ли ушиблась.
- А чей это сапог?
-Мамона!
-Вот дурень несуразный, разбрасывает где не ждешь.
-Проходи, садись за стол. Я рюмочку несу.
Пятровна присела. -Ох дайте отдышаться. А где коробка?
-Какая?
-Которую я к вам несла. Небось в сенцах?
Нюра внесла картонную коробку, перетянутую атласной лентой.
-Неужто мне.
-Табе девка, табе.
Нюра развязала узелок, открыла крышку, а там пусто. Удивленно посмотрела на Пятровну.
- Что, сегодня день дурака?
-Погодь, ты небось запамятовала?  Мы с Мамоном подарили табе подарок в складчину, таили долго. Ты сразу пуп оголила, примерила, одела, мы подарок хорошо обмыли. Ты говоришь: - Милой, я тебя хочу! - Мамон возразил; - Дык мама в доме.
- Айда Мамон в скирды. И потащились в низ. Ушли, а коробочку оставили. Смотри красота какая! Шик, блеск.
Нюра, напрягая память смотрела на Мамона, маму удивляясь. - А я не помню. Ум мой видать не ко двору. А память с гирю, неужто не к лицу.
-К лицу дочка, тебе все к лицу… Прости Мамон, что я ошиблась с дуру.
-Ты яйца впредь не жми. Сейчас же отпусти.
                ------------
Теща сама всем наполнила рюмки, обескураженно радостные, они выпили за здравие «Молодых», и кинулись обнимать, целовать спасительницу, милую Пятровну. У Пятровны ум за разум; с посылом наперед:
-Пока родственнички в суматохе радостного всепрощенья, дай я втихаря за яйса Мамона ущипну.

 Пусть познаеть мерин сивый –пегий, боль, не только в чехарду…его здесь незавидная, но роль. И надобно еще сыпнуть в головку соль и поперчить…и тещу угостить. Ему ведь ботало носить. Средь яви и веселья радость на виду, а чаще, на беду. Ведь радость- зелье. В меж родовом кругу, оргазм без вдохновенья, чувств общенья, не радостны, погрешность на виду.