Дочка священника глава 78

Несколько дней Хильда ходила сама не своя: плохо ела, забросила учёбу, ни с кем практически не разговаривала. Разве возьмёт Котёнка, поиграет с ним, и снова со своей комнаты не вылазит. Попытки пообщаться о случившемся, не увенчивались успехом. Девочка отшучивалась, переводила разговор на другую тему, бывало, раздражалась. Но, в конце концов сама не выдержала, и за ужином всё мне рассказала, подчеркнув в конце:
— Я ведь потратила все свои деньги, я хотела, как лучше.
— А, вон оно в чём дело, — я уселся на диван и пригласил Хильду сесть рядом. — Мы же говорили с тобой на эту тему.
— Говорили, — тяжело вздохнула Хильда.
— Думал, ты всё поняла.
Она пожала плечами, не отрывая грустного взгляда от одной точки, ответив:
— Что я должна была понять? Оказывается жизнь, очень сложная штука.
— Ого, — я не смог сдержать улыбку. — Какие серьёзные выводы… Видишь ли в чём дело, не всем и не всегда нужно помогать тем способом, который ты определила, как единственно правильный. Когда-то давно, один старец святой жизни, имея кое-какое сбережение, отправился в город, желая сотворить милостыню, тому кто больше всего нуждается. У горожан он разузнал, что проживает здесь одна очень бедная вдова с дочкой-подростком. Нужно понимать, что вдовам, одиноким женщинам, в те века, жилось особенно тяжко. Если нет мужа, сына, или родни – сущая беда. На работу устроиться тяжело, да и какая из женщины работница, на то время?
— Что значит какая работница?! – возмутилась Хильда, соскочив с места. — Ты, считаешь, что мы женщины ни на что уж совсем не пригодны? Не ожидала от тебя такого!
— Пригодны, пригодны, — засмеялся я. — На многое пригодны, порой больше, чем мужчины. А почему так? Потому что живём в эпоху атома, прогресса новых технологий. Набросала грязную одежду в коробочку, нажала кнопку, сама на кухню пошла, а машина стирает. В кастрюлю накрошила мяса, купленного в магазине, крупы, расфасованной в пакетики, насыпала вкусных приправ. Щелк, газ зажегся – пол часа, обед готов. Воду не нужно таскать за пару километров, хворост собирать по лесу, торчать целыми днями на поле, под лучами жгучего солнца. А ещё детей семеро по лавкам, и всем толк следует дать. Хорошо, если муж имеется. На работу пойдёт, денег заработает. А так всё самой приходилось. Без автоматики, без благ цивилизации, без всего того, что так любо-дорого. Смогла бы так?
— Поняла я, поняла, — надула губы Хильда, присаживаясь опять на диван. — Так что там дальше со вдовой?
— Нашёл старец её дом, постучал в дверь, открыла дочь. Матери дома не оказалось, ушла куда-то заработать на ужин. Отшельник стал предлагать деньги девочке. Мол возьми, будут вам средства на безбедную жизнь, на пропитание, тебе на приданое. Но, девочка напрочь отказалась. Говорит, без разрешения мамки, такой подарок взять не может. Ничего не поделаешь, решил старец дождаться хозяйку дома. Когда она вернулась, и монах предложил ей золото, взять ради Христа милостыню, для спасения его души, то женщина и слушать не захотела. «Не возьму, - говорит, - даже слышать об этом не желаю». «Но, почему? – удивился старец. — Вы живёте в такой страшной нищете, что еду употребляете не каждый день, ходите в лохмотьях, ночуете в лачуге. Почему не хотите взять?!» Тогда женщина объяснила, что они с дочерью обходятся малым, самым необходимым, тем, что посылает им Бог. И они каждый день видят Его промысел о них, чувствуют Его поддержку, а излишество может погубить эту веру, роскошь разложить дух.
— Странная, какая-то женщина, — пожала плечами Хильда. — Зачем отказываться от денег, когда живёшь в такой, как ты говоришь, страшной нищете? Не себе, то дочери бы оставила. Если они надеются на милость Божию, то почему не принять подарок старца, как эту милость?!
— В какой-то мере, ты, конечно, права. Только, видишь ли, не всегда такого рода помощь может принести счастья, образно говоря. Я не раз наблюдал, как неожиданно свалившееся богатство настолько развращало человека, что он переставал уже быть таковым. А ещё есть странные, непонятные люди, логику которых, вообще трудно понять, или оценить. Пришёл как-то ко мне один молодой человек. Стал рассказывать, как обрушились на него все мыслимые беды, какие только могли обрушиться. С работы его выгнали, с такой характеристикой, что попробуй где устройся. А ещё долг повесили на него, не выплатит – в тюрьму посадят. Денег взять негде. Дом заложил, машину продал, всё равно не хватает. Жить негде, еду купить не за что. Девушка его бросила, а ещё мама заболела, операция требуется. Короче навалилось, так навалилось. Жалко его стало, только как ему помочь? Я сам еле концы с концами сводил тогда. Собрал ему пирожков, как раз бабушка Аня напекла, ещё чего-то. Наскрёб денег. Не весть что, но хоть на еду бы сгодились. И знаешь, что потом?
— Что?
— Пришёл он на вечернюю, через пару дней, взял на все те деньги, которые я ему дал, купил свечей, и поставил в храме.
— Хм, странный человек.
— Вот и я говорю… Есть люди, и их поступки непонятны, нелогичны, порой абсурдны. Может потому, что они видят этот мир как-то иначе, по-другому, что ли. Посему, я давно и насовсем убедился, милостыню лучше дать тому, кто наверняка нуждается. Знаю, многие с таким суждением не согласятся. Мол, в писании сказано: «Просящему у тебя, дай». Но, не всякому просящему следует дать. Дай алкашу, он пропьёт твои деньги, дай цыганчонку хлеба, он его может выбросить, так как ему приятней денежные знаки, и прочее-прочее. Помоги тому, кто будет рад твоей помощи, кто действительно нуждается, кому та милость придёт во благо.
Мы ещё долго разговаривали, пока часы не пробили двенадцать. Робкие капли застучали по оконному стеклу, начался дождь. Затяжная весна не баловала теплом. Приближалось вербное воскресенье, а за ним уж и Пасха не за горами. Больше всего я переживал, как пройдёт Пасха, главным образом Пасхальное богослужение. Условия карантина сильно усугубили, запретив любые собрания, в том числе церковные службы. Страстная неделя за порогом, особенные дни, а у нас карантин.
Отец Тарасий объявил, что ночной службы не будет. Куличи, яйца, прочее он освятит в магазинах, чтоб селяне могли купить уже «освящённые» продукты. Часть жителей села тут же принялась возмущаться. Зачем нам «освящённые» проходимцем-раскольником куличи? Где такое видано? Кто-то внёс предложение освящать пасхальные брашна возле ворот домов, только ни я, ни Тарасий, на такое дело не соглашались. Да и выглядело бы такое, мягко говоря, странно. Пасха, прежде всего – это ночная служба, возгласы «Христос Воскресе», радость Божьей благодати. Но, праздному обывателю лишь бы корзину водой помочили, потом прийти домой, чарку – другую махнуть, колбасой печённой закусить, отщипнуть кусок кулича, разноцветными крашанками с родичами постучаться, вот и весь праздник.
Что ж, решили решать проблемы, по мере их поступления. Даст Бог день, как говорится, даст Бог пищу.
дальше будет...