Тридцать долларов и никаких проблем!

                3 марта 1979 год
  В самолете рейса Москва - Аддис-Абеба - яблоку негде упасть. Мы сидим втроем.  Я начала читать Маринке книжку, она, как обычно, засыпала меня вопросами. Я тоже не отстаю - задаю вопросы Роберту. Впереди сидит дама. Наш разговор привлек её внимание и она, как-то неожиданно, заговорила с нами о Йемене. «Не волнуйтесь, страна хорошая», - радостно сообщила она и показала свои украшения. Украшения, конечно, произвели на меня впечатление, но её совет, который последовал в конце разговора, удивил меня и Роберта. Она посоветовала нам не мешкать и переодеться.
 Мы с Робертом переглянулись, подумав, где тут в самолете можно переодеться. Кондиционер заработал, но было очень душно. Вскоре мы заметили, как люди, сидя на своих местах, стягивали зимнюю одежду, переодеваясь в летнюю. Я стала раздевать Маринку, и она уже весело, в одних трусиках, майке и в сандалиях на босу ногу ходила между рядами. Её шубку и шапку я свернула и упаковала в пакет. Потом приступила к своим колготкам. Роберт, посмотрев на меня, фыркнул, сделав большие глаза. Но я показала на пассажиров. Сняла сапоги и надела босоножки. Ой, уже легче стало. Переждав пару минут, стянула свитер и осталась в блузке с короткими рукавами. Зимнюю юбку не удалось заменить, так как ничего взамен я не положила вручную кладь. Роберт наотрез отказался раздеваться и сидел в зимней обуви, свитере и пиджаке. На коленях держал наше зимнее пальто и шапки. Молча потел. Потом привстал и уложил вещи на полку. Я предложила снять хотя бы носки, но он вновь «сделал большие глаза», засопел раздраженно, и я угомонилась, подумав, что неровен час - нарвусь на грубость, типа «молчи женщина». Самолет набрал высоту, кондиционер в салоне заработал на полную мощь. Пассажиры задышали радостно и, опустив спинки кресел, откинулись и расслабились. Однако сидеть в зимней одежде было очень не комфортно. Через пару минут, Роберт все же снял свитер, но пиджак надел.
               
                Конфета оказалась вкусной.
   Наконец-то, объявили, что мы приземляемся в Джибути, стоянка 30 минут. Велели взять всю ручную кладь. Роберт нес все пакеты с обувью и нашими зимними пальто, а мы с Маринкой спускались по трапу налегке. У меня была небольшая сумочка с водой для дочери. Жара стояла невероятная. Горел асфальт под ногами, горели уши. Пассажиров разделили на две группы. Одну увезли, а нас повели к какому-то небольшому одноэтажному зданию. Внутри было прохладно, но грязно. Сложно было удерживать трехлетнюю Маринку на одном месте. Пару раз она сумела выскочить из здания. Увидела полицейского в шортах, пыталась с ним заговорить. Он заулыбался и протянул ей конфетку. Я перехватила конфетку, поблагодарила его на английском и тут же, заговорив Маринке зубы, потащила её к отцу. Конфетку не дала. Мало ли что… Мы с Робертом сами её опробовали.  Оказалась вкусной. Необычной. Нас продержали не 30 минут, а час. Маринка за это время выпила всю бутылку с московской водой.
   Дождались и мы своего часа! Нас вывели на поле, и мы пошли к самолету. Бедный Роберт… с него пот лил ручьем. Маринку я взяла на руки, потому что асфальт под ногами был настолько горячим, что буквально плавился, а на ней были сандалии, и она стала подпрыгивать. Мне в босоножках на высокой подошве было куда комфортнее бежать к самолету. Вот он! Долгожданный самолет и трап, по которому пассажиры поднялись бегом. Правда, никто не толкался, и даже не тыкал в спину рукой.  Внутри просторно, проходы широкие, кресла на расстоянии друг от друга, не то, что в наших самолетах, где колени позади сидящего упираются тебе в спину, если ты решил откинуть свое кресло. А главное - прохладно. Пассажиров мало. Объявили, что полет в Аддис-Абебу займет 20 минут. В кармашке сидения я обнаружила красочные буклеты на арабском и английском, где прочитала небольшие статьи об истории Эфиопии, о самых интересных местах, несколько рецептов о кухне, кучу телефонных адресов и, особенно мне понравились - рекламы с духами и напитками, на страницах которых я обнаружила арабские пословицы. Ба, да это же аутентичный материал! Во мне заговорил учитель, и я, решив, что такие буклеты мне пригодятся как наглядное пособие в работе, всунула их в сумку.
-Ты с ума сошла?- незамедлительно последовало замечание любимого.
- Спокойно, милый, это входит в стоимость авиабилета, - и добавила, - я читала.
Тут Роберт как-то учащенно задышал. Я поняла, злится моя половинка. Но диалог не продолжился. Скорее всего, меня отвлекла мысль, что я не вижу в проходе дочурку. И только я решила встать, как перед нами возник улыбающийся араб с Маринкой на руках.
 Он оказался студентом летного училища и учился в Орле. Араб, заразительно смеясь, сообщил нам, что Марина спросила его, почему он не умылся и такой грязный. Нам с Робертом было не до смеха, мы стали извиняться и забрали малышку, решив её больше не отпускать от себя. Как бы международный скандальчик не вспыхнул. А когда араб ушел, тоже рассмеялись. Пришлось дочке объяснять, что на свете есть люди с разным цветом кожи. В ход пошли карандаши, которые были под рукой и маленький альбомчик. Я нарисовала три головки, велела ей раскрасить одну в желтый цвет, другую в коричневый, сама дорисовала глазки, носик, рот и волосы. Получились лица представителей трех рас. После этого она задала столько вопросов, что мы не знали, как её отвлечь и остановить. Спасло объявление о снижении самолета. Мы поторопились надеть ремни безопасности.
   
                Белоснежная улыбка шоколадной красотки.
    И вот, долгожданное приземление. Мы в аэропорту Аддис-Абебы, в транзитном зале. Роберта, со всей нашей ручной кладью, провели в одну кабинку, а меня с Маринкой пригласили в другую для личного осмотра. Красавица, шоколадная эфиопка, вежливо попросила меня показать содержимое моей сумки. Улыбалась, о как она улыбалась!  Долго рассматривала мою французскую губную помаду фирмы Пума. Я предложила ей вторую, еще не распакованную. Та сказала, что помада очень красивая, но взять она не может. Широко улыбнулась, окончательно ослепив меня своими белоснежными зубами. Потом сделала мне комплимент. А тут Маринка выскочила из кабинки, я за ней с криком «Help!Stop the child!» Шоколадка побежала за нами, крича мне вдогонку, чтобы я остановилась. Не останавливаясь, обернувшись к ней, я завопила, что моя девочка сейчас выскочит на улицу. Её надо остановить. В это время малышку перехватили у самых дверей. Вижу - восседает моя красотка на руках у длинноногой стройной эфиопке, чудо до чего красивой! Еще красивее, чем та, что изучала мою помаду. Я просто залюбовалась этой картиной. Но через секунду уже поняла, что Маринка пытается всунуть свою ручку в её крупную золотую серьгу-кольцо. Та хохочет и целует мою дочь в щечку. Маринка оставляет в покое серьгу и, обслюнявив пальчики, трет со всей силой лицо стюардессы. Все, кто были в зале стали хохотать. Маринку вручили мне, вернули вещи и выпустили на улицу, где нас уже ждал Роберт возле небольшой беленькой машины.
- Что вы так долго?
- Твоя дочь решила  поиграть в догонялки, а потом проверить эфиопку -  не крашеное ли у неё лицо.
     В машине уже сидели два араба и белая светловолосая дама. Как только мы уселись, поздоровались на английском, пассажиры заулыбались и поприветствовали нас по-русски. Оказалось, Валентина Петровна Д., жена представителя ООН в Йемене летела к мужу в Сану, а арабы- студенты летели к себе домой в Ходейду на каникулы.  С одним из них Роберт ещё познакомится у бассейна, с другим – Маринка уже была знакома в самолете. А через три года, будучи в городе Ходейде,в море произошел … Впрочем, до этой встречи еще много чего произойдет. Не будем торопиться.
    
                В лучшей гостинице мира.
   Итак, повезли нас, транзитных пассажиров, в лучшую в мире гостиницу, как сказала Валентина Петровна, в гостиницу Хилтон. За окном диковинные пейзажи.
 «А-а, так вот, где проживали предки Пушкина!» - мелькнула мысль при виде этой экзотической красоты. Приехали. В дверях нас встретил швейцар - огромный эфиоп в кителе изумрудного цвета и золотыми эполетами на цепочках. Открыл дверь, помог выйти из машины. Пока Роберт оформлял наше прибытие у стойки ресепшен, я осмотрелась. Огромный зал, точнее три зала, плавно соединенные необычной разнообразной мебелью. Цветовое решение залов не повторяется, и только цветы, обилие необыкновенных цветов - это то что объединяет эти три зала. Просторно, ярко светят роскошные люстры. Предела нет. Стеклянная стена открывает вид необычного, огромного сада, вдали площадка и опять цветы, всюду цветы.
  Мой любимый, полностью исчерпав свой английский, позвал меня на помощь. Нам вручили из красного дерева небольшой бочонок с позолоченным логотипом гостиницы, на котором висели ключи от номера, предложив пройти по коридору до конца и подняться на второй этаж. Ещё передали мне талоны и объяснили, где мы можем поужинать, а наутро позавтракать.
     Порядком уставшие, мы бесшумно пошли по коридору по мягкой изумрудной ковровой дорожке и поднялись на второй этаж. Нигде не было дежурных, как в наших гостиницах. Нашли номер, открыли, вошли в просторный, зеркальный холл. Проходим дальше в большую комнату, где нас сразу поразил размер широченной кровати. По обе стороны стояли тумбочки. На каждой по библии, а над тумбочками висели небольшие, красного дерева кресты с позолотой. В углу стоял широкий письменный стол, кресло и пара мягких стульев. Роберт затянул окно массивной шелковой шторой. Мы оставили сумки и пакеты и пошли ужинать.
   
                Три десерта и все мои!
    Вошли мы в просторный зал, где столики были огорожены друг от друга изящными тумбами с цветами. Были видны только головы сидящих. Слева сидела пара, говорящая на немецком, справа сидели три хорошенькие монашки в огромных белых шапочках.  Мы обменялись улыбкой.  За моей спиной оказалась длинная стеклянная стена, которая открывала глазу прекрасный вид райского сада. Какие-то фантастические кусты и деревья, и птицы, много птиц! Одни разгуливали под деревьями, другие раскачивались на ветках.  И все это в таких ярких красках!
   Подали меню. Я не успела сказать Роберту, что не надо ничего выбирать, как перед нами появился ужин. Запомнились мне те огромные три блюда спагетти. На широкой тарелке, которая больше напоминала круглый поднос, в трех небольших лунках соблазнительно разместились три разных соуса. Соусы мне показались острыми, и я попросила заменить одну порцию томатного соуса другим, для ребенка. Роберт попытался остановить меня, но я успокоила его, напомнив, что я читала в той книге: транзитный пассажир имеет права заменить блюдо. Вилки для спагетти были такими крупными, что я не рискнула воспользоваться вилкой и стала кормить Маринку руками. Маринка стала упрямится, схватила вилку и стала ею размахивать, требуя: «Я хочу, как папа». Ну, наша возня разумеется не прошла незаметно, и вот я уже вижу, как мило улыбаются мне монашки. Я улыбнулась им, продолжая кормить дочку, предложив ей самой накручивать спагетти на вилку. Возилась она недолго, глазки её давали понять, что она засыпает. Я уложила её в широкое кресло, и она уснула. Роберт собрался уходить. «Подожди, еще будет десерт» - остановила я его. Вскоре нам подали три высоких бисквитных треугольника, поверх которых на белоснежной, лихо взбитой, массе, покачиваясь, лежали три крупные клубники с зелеными хвостиками. Это было так красиво и так вкусно! Я съела два пирожных. Никакой тяжести. Роберт посмотрел на меня и поставил передо мной третье. Я и третье слопала. Облизывая вилочку, я сообщила, что хочу пойти на кухню и узнать рецепт пирожного.
-Ты про это читала в той книге? -  с язвительной ноткой в голосе спросил меня Роберт.
- Нет.
- А, так не читала? Тогда марш за мной в номер. Роберт схватил Маринку и велел идти за ним.
- Ладно,- согласилась я, продолжая облизывать десертную вилочку.
- Оставь вилку в покое, обжора.
Вздохнув и, подумав, что я бы не отказалась еще и в четвертый  раз полакомиться этим  кулинарным чудом,  я поплелась за Робертом.
   
                - Я читала…
                - Опять ты за свое?
     В номере Маринка проснулась, и мы решили помыть ей ножки. Ванна в большой просторной комнате находилась низко, на уровне пола. Роберт попытался в ванне обнаружить кран.
- Не ищи, это английская ванна. Надо сесть в неё, вытянуться и в районе пяток вода начнет прибывать.
- Ну, нет, я не решусь.
- Я тоже,- согласилась я, продолжая исследовать довольно красивую ванную комнату, добавив, - все тут очень чисто и блестит.
Роберт подошел с Маринкой к раковине и опять возмутился.
-У твоих англичан и тут нет крана.
- Нет. Надо заткнуть вот этой красивой пробкой отверстие и ванна заполнится.
- А как будем мыть ножки?
- Так и помоем. Держи Маринку над ванной, а я стаканом буду набирать воду из раковины. Роберт продолжал бурчать, вытирая ножки уже уснувшей доченьки: «Все у твоих англичан не по-людски!». Выйдя из ванной с заснувшей Маринкой на руках, он открыл дверцы шкафа. В поисках подушки и постельного белья, открывал одну дверцу за другой, но все полки в шкафчиках были пусты. Я же в это время возилась с тяжелым покрывалом.
- Интересно, они что забыли принести нам постельное белье? -бурчал Роберт.
- Перестань хлопать дверьми, лучше мне помоги стянуть это чертово покрывало.
- Да что ты вцепилась в покрывало, брось ты его, лучше поищи подушки.
- Так в том- то и дело, что все находится под покрывалом. Только оно так туго натянуто. Я читала в той книге…
- Опять ты за своё? Читала, читала! - рассердился на меня Роберт. В этот момент, я, наконец-то, сумела справиться с покрывалом. Как только я стянула его, кровать взбухла на наших глазах, будто подпрыгнула и появились подушки. Перед нами стояла все та же кровать с белоснежной простыней и двумя покрывалами. «Вот - радостно воскликнула я - смотри! Видишь все на месте, я же тебе говорила, что и об этом я читала в той книге». На этот раз мне удалось договорить фразу до конца.
      Дело в том, как я уже писала, еще в Баку, мне на работе принесли интересную книгу советского археолога Грязневича П.А. «В поисках затерянных городов» об этой удивительной, древней аравийской стране.  Мы летели в Йемен тем же маршрутом, что и автор книги. И в этой книге было много полезной информации для советского специалиста, который летел транзитом через Аддис-Абебу в Йемен. Роберт тогда не захотел читать, сказал, что ему не до чтива. Автор писал с такой любовью о Йемене, что мне не терпелось ступить ногой на землю, о которой древние римляне говорили, как об «Арабиа Феликс», в переводе на русский «О, счастливая Аравия». Запомнилась легенда, о которой писал автор книги: «На свете не так много мест, которые заставили улыбаться Бога - Йемен одно из них. Однажды Бог решил полюбоваться своими созданиями на земле. Он посмотрел на Лондон и нахмурился: город очень сильно изменился. Потом Бог отправился в Египет и там совсем расстроился. От его создания ничего не осталось. Наконец, Бог добрался до Йемена и тут заулыбался. С тех пор, как он создал эту землю, здесь ничего не изменилось».
               
                На утро нас разбудил петух.
     И случилось так, что на пути в эту страну, нам предстояло провести ночь в гостинице другой незнакомой нам восточной страны. Я разложила пеленку посередине этой роскошной кровати, накрыла тонкой байковой простынкой, и Роберт уложил Маринку. Мы угомонились и легли по обе стороны от дочери. Я взяла библию, полистала и отложила. Потом огляделась и, заметив вторую дверь, встала и пошла проверить, закрыта ли она.
- Ты угомонишься? - спросил Роберт.
- Ты посмотри, тут дверь в другой номер.
- Какой еще другой номер?- переспросил Роберт и через секунду был уже возле меня.
- Побудь с ребенком, а я посмотрю, что там? – велел мне Роберт и вошел в номер. Вернулся он быстро, сообщив мне, что там нет никого и дверь закрывается только с той стороны. Решил пойти за дежурным. Тут моя очередь наступила фыркнуть:
- Дежурные по этажу остались в СССР. Тут таких нет. Заблокируй дверь столом и креслами. Другого выхода нет, иначе я не буду спать. А утром все на место поставим.
    Итак, сделав баррикаду из большого, тяжелого письменного стола и двух массивных кресел, мы улеглись и уснули.
   
   Наутро нас разбудил петух. Роберт и Маринка затеяли веселую возню: она прыгала на широченной кровати, а Роберт пытался её остановить. Я вскочила и подошла к шторам, за которыми раздавался вопль петуха, раздвинула и ахнула.  Вместо привычного окна я увидела огромную, от пола до потолка стеклянную стену. В комнату хлынул солнечный свет. Вот это да!  Небо голубое, внизу огромный бассейн, где купаются мужчины. Подошел Роберт и тут же меня отогнал. Оказалось, мужчины купались «в чем мать родила».
- Интересно, - спросила я, - а где же женщины купаются?
- Успокойся, у нас с собой нет купальников,- обернувшись в мою сторону, ответил Роберт и, заметив, что я листаю библию, предупредил: «Не вздумай взять эту книгу!» И только я хотела сказать, что библию в номерах можно брать с собой, но передумала, увидев его рассерженный взгляд. Он был так красив в гневе. 
- Хорошо, дорогой, пусть будет как ты скажешь, - смиренно согласилась я, как истинная восточная женщина.
     Пошли умываться. Умылись мы водой, набранной стаканом в раковине. Подхватили вещи и спустились позавтракать. В суматохе забыли кусок пеленки, ту самую советскую, цвета хаки пеленку, которую купили в бакинской аптеке.  Да и стол с креслами забыли передвинуть. Представляю реакцию обслуживающего персонала в одной из лучших гостиниц мира. Позже, в Сане, я купила такой красоты детские пеленки! И почему в СССР  не выпускают такую красоту?!
   
                Мини завтрак-максимум калорий
    На завтрак нам подали три горячие толстенькие сосиски, разные овощи по размеру не больше столовой ложки. Ясно дело, арабы не китайцы, которые считают, что завтрак надо съесть самому и он по себе достаточно плотный, обед надо разделить с другом, а ужин отдать врагу. Потом принесли горячее какао, три малю-ю-ю-сенькие булочки, в маленьких розетках небольшие кусочки масла и по скромной ложке джема. Я пришла в ужас от этого мини завтрака. Отказалась в пользу Роберта, но он заставил меня поесть. К нашему удивлению мы наелись! Все оказалось очень калорийным.
 
               
 
                Тридцать долларов, транзитный перелет.
     Наш самолет вылетал в двенадцать часов. Так что в нашем распоряжении было три часа. Мы решили погулять в саду, который еще вечером манил меня своим экзотическим видом. Маринка заметила площадку с качелями и побежала к ним. Покаталась, спрыгнула и отправилась к другой крестообразной конструкции. Ей было три годика, и она не знала, как использовать такое приспособление. Толкнула одну часть и стала смотреть, как другая приближается к ней. «Ложись на землю», - крикнула я, а малышка повернулась на мой голос.  Понимая, что еще минута, и она получит удар по лицу - я остолбенела. Если бы не Роберт! Он сорвался с места, буквально полетел к ней, схватил её, и они вместе упали на землю. Железная конструкция прошла над ними. Подняв Маринку на руки, Роберт и я ушли с этой площадки и присели на скамейку в соседней аллее. Царапинки на коленках и ладошках доченьки я смазала йодом. Роберт отряхнулся. Мы посидели немного, отдышались, полюбовались красотой, и Роберт решил «пойти на разведку». Мне велел сидеть на скамейке и следить за дочкой.  Рядом с нами скакала малюсенькая птичка с длинным тоненьким, очень ярким хвостом. Я стала сочинять сказку о ней, велела дочери сидеть тихо-тихо, чтобы не спугнуть птичку - заколдованную принцессу. Таким образом - удалось удержать возле себя Маринку. Роберт вернулся, вначале только улыбался, потом стал хохотать.
- Ты чего? Где был?
- Пошел к бассейну.
- Смотрел на голых женщин?
- Нет, женщин там не было даже одетых, встретил двух студентов-йеменцев, что в самолете летели с нами. Один снял плавки и мне предложил.
- И что? - воскликнула я, не дав ему досказать, глаза мои округлились - что? Ты купался в его плавках?
- Да нет, конечно же, нет,- продолжая смеяться, ответил Роберт.
     Наш разговор прервала дочка, попросилась в туалет. Мы отправились в помещение гостиницы, в номер мы уже не могли вернуться. На первом этаже обнаружили табличку WC,от которой стрелка слева указывала на Lady’s room. На табличке была еще более мелкая надпись.
- Роберт! - обратилась я, нам нужно пятнадцать долларов. Глаза его округлились и он прошептал:
- У нас всего-то тридцать долларов.
 И тут, он вспомнил тех, кто в Москве выдал советскому специалисту эти копейки, послал их куда подальше на армянском, (вспомнил их папу), потом на русском (тут речь пошла о маме). Никак не мог успокоиться:
- Крохоборы, мать их…!
- Прекрати, тебя могут услышать и понять.
 Я не договорила, дочка уже вбежала в эту комнату, я поторопилась за ней.
 
                Нет света, нет связи, нет проблем!
   Пока мы были в туалете, Роберт попытался у служащего на ресепшен узнать, не приехала ли за нами машина. Но, поняв только одну фразу «No problem» в то время, как на часах уже было 11:00 нервно ждал нашего появления. Подошли арабы-студенты и сказали ему, что еще есть время, и ушли в зал. Я их даже не узнала. Это позже, прожив несколько месяцев в Сане, я стала различать йеменцев. А пока все они были для меня на одно лицо.
 Надо сказать, что Роберт не успокоился и потребовал, чтобы я напомнила сотруднику гостиницы о том, что самолет вылетает в 12:00.  Говорил он раздраженно, жестикулировал и велел мне не улыбаться.
- Переведи этому типу, что у нас час до вылета. Он меня, кажется, не понял.
- Хорошо.
 Я вступаю в разговор с сотрудником гостиницы, напомнив ему, что мы транзитные пассажиры и летим в Йемен. Меня внимательно с улыбкой слушает молодой эфиоп, машет головой и заявляет, что он понял моего мужа и ответил мне также коротко «No problem, madam».
- Ты на каком языке говорил?- спрашиваю я мужа - он тебя понял.
- На четырех языках говорил, - раздраженно ответил Роберт.
- Ой, значит, и на матерном тоже - подумала я, а  эфиоп, что стоял за стойкой, принялся  нас успокаивать. Роберт из всей его речи понял два слова.«No problem».Они подействовали на него, как красная мантия на быка. 
- Это я понял, ты мне переведи, что он сказал, - шумел мой муж. - Пока ты ему улыбаешься, уже двадцать минут прошло!- красноречиво жестикулируя, продолжал Роберт, требуя от меня перевода каждого слова своего и сотрудника.
- Хорошо, дорогой. Ты только не размахивай руками и постарайся не кричать.
Перевожу, заодно приношу извинения за, мягко говоря, вопли моего мужа. Эфиоп продолжает меня успокаивать. Поражает меня тем, что вдруг заявляет: «Мадам, похоже, у вас очень ревнивый муж». Это не перевожу, так как реакция Роберта может быть не предсказуемой. Роберт не дает договорить, требуя перевести все досконально. Вероятно, почувствовав, что я что-то не досказываю. И вдруг, отодвинув меня, сказав, что мой английский никуда не годится, пытается сам говорить: «Смотри сюда, - начинает он, показывая на часы, переходя на армянский, при этом «послав его папу». У армян больше принято в такой фразе маму не вспоминать. Хватает ручку со стола и рисует цифру 30, сообщая на русском, что у нас 30 минут. Эфиоп только успевает вертеть своими огромными глазами, но продолжает улыбаться и махать головой. Какая выдержка! А перед его носом уже разъяренный пассажир, то бишь мой супруг, размахивает билетами, сопровождая неординарную речь на азербайджанском языке.  Я тоже начинаю нервничать. И пока Роберт делает паузу, а эфиоп куда-то звонит, к нему подходит второй сотрудник и сообщает нам, что они понимают нашу проблему и пытаются дозвониться до аэропорта. Протягивает мне поднос с прохладительными напитками.
- Не бери - слышу я голос Роберта.
- Это за их счет. Он предлагает нам остудиться. Бери и пей.
 Роберт залпом выпил оба стакана. После чего мы вышли на улицу.
   
  Не прошло и пяти минут, как Роберт вновь пошел в зал, я за ним. Увидев нас в дверях зала, эфиоп стал махать руками, показывая жестом, что он сожалеет. Спрашиваю эфиопа, что он имеет ввиду, когда так спокойно говорит «No problem». То, что я услышала, меня испугало не на шутку. Оказалось у них нет света, а значит нет связи.
- Что? Что он сказал? - уже не сдерживаясь, закричал Роберт. Хорошо, что в зал вошла Валентина Петровна и студенты. Я передала им слова сотрудника, что в гостинице нет света, нет связи, они не в состоянии о нас передать сообщение в аэропорт. Валентина Петровна, как опытный путешественник, решила своим ходом поехать в аэропорт. Студенты с ней отправились на выход.
- Роберт Михайлович, Любочка,не нервничайте! Мы в аэропорту сообщим о вас, так что ждите, - пообещала Валентина Петровна. Мы вышли на улицу и проводили их. Маленькая беленькая машина исчезла за поворотом и стало очень тревожно на душе. За 15 оставшихся долларов нас никто бы не взялся везти. Звонить в консульство или в посольство нет смысла, потому что выходной день. Все отдыхают. «Если что, завтра позвоним, - подумала я, и тут же пришла мысль, - а где мы день и ночь проведем?» Мысль пришла и напугала. Посмотрела украдкой на Роберта. Стоит с нашими вещами под навесом, чернее тучи. А где Маринка?
               
                Синьоры итальянцы!?
     Оглядываюсь, вижу её среди шикарных машин. Пытается открутить фары. Машины красивые. На дворе 1979 год, я такие только в заграничных фильмах видела. Фары блестят, как бриллианты.
-Уйми своего ребенка!- размахивая руками, закричал Роберт.
Тут во мне проснулась освобожденная женщина Востока, я дала себе волу  и огрызнулась:
- Это и твой ребенок!
Огрызаясь, я продолжала улыбаться, так как видела, что за нами наблюдает швейцар. Пошла к машинам. Каких там только не было машин! Абсолютно чистые будто новенькие машины, одна лучше другой! Схватила дочку за руку и потянула в сторону навеса. Солнце уже припекало. «Куда я запихала панамку?» Подумать не успела, потому что перед глазами возникла сценка, требующая моего  немедленного вмешательства.
    Роберт, изнемогая от жары, перекладывает с руки на руку нашу зимнюю верхнюю одежду. Швейцар протирает рукавом своего кителя рядом стоящую вазу, заранее поплевав на эту, как оказалось, урну. Золотистая ваза - урна и без того чистая, блестела на солнце возле дверей.  Довольный собой, важный швейцар предлагает Роберту положить одежду на урну. Я тороплюсь приблизиться к Роберту, продолжая улыбаться, прошу его не делать этого. Роберт выходит из себя, дико жестикулирует, говорит, что он мокрый с ног до головы и предлагает мне самой взять нашу зимнюю одежду и подержать пару минут. Я продолжаю улыбаться. Швейцар не сводит с нас глаз. Ему не понятно, ругается эта парочка или не ругается. Мужчина кричит, отчаянно жестикулируя, а женщина улыбается. Особо не напрягаясь, швейцар делает вывод и улыбаясь, радостно и громко заявляет:
- Sеniory Italiani!?
 А Роберт опять за своё.
-Ты почему ему улыбаешься!?- ко мне обращается.
- А ты хочешь, чтоб я рвала на себе волосы? – фыркнула я, еще больше улыбаясь, хотя мне давно уже было просто не по себе от всего, что происходило с нами в это утро.
 - Видишь, какие они спокойные. Могут подумать, что мы дикари. Слава Богу, он принял нас за итальянцев, - говорю я, продолжая улыбаться.
- Сами они дикари, - намного спокойнее сказал Роберт и передразнил эфиопа «Света нет, связи нет. Проблем нет». И тут же потребовал, чтоб я пошла выяснить есть ли связь.
- Иди и спроси, может связь восстановили.
- Не пойду!
- Тогда я пойду, - сказал Роберт, но тут из-за угла появилась уже знакомая нам маленькая, беленькая машинка.
                И этот туда же!
     Мы сгруппировались. Машинка сделала круг перед гостиницей, резко повернулась, жалобно завизжала и возле нас остановилась. Мне показалось, что она сейчас развалится на наших глазах. Дверь распахнулась, и шофер выкрикнул: «Madam Robert’s». Я, подхватив Маринку, кинулась к дверям. Роберт последовал за мной и, садясь в машину, спросил:
- Он что, тебя знает?
- Роберт, ты совсем что ли голову потерял? -  прошипела я, как можно тише - садись скорее.
      На часах было 11:50. У нас десять минут, а эта рухлядь на четырех колесах двигается черепашьим шагом. И в этом я тоже была виновата.
- Скажи ему, чтоб прибавил скорость - не унимался мой супруг.
- Смысла нет. Ничего я говорить не буду, не видишь, машина еле дышит.
   Шофер, каким -то образом, поняв наш диалог, повернулся, замахал головой и, улыбаясь, произнес ненавистную уже и мне фразу «No problem». Роберт, резко откинувшись на спинку сидения, произнес: «И этот туда же!».
               
               
                - Сэр, а где наш багаж?

  И вот, желанный момент настал! Мы приползли в аэропорт. Вошли в зал, а там тишина. У стойки ни одного пассажира. Скучающий сотрудник вяло гоняет назойливых мух. Мы бросаемся к нему, я протягиваю билеты. Он на них не смотрит, просит предоставить паспорт прививок. Все документы были у меня в сумке. Ну, и как из нормальной дамской сумки, женщине сразу достать нужную вещь? Правильно! Никак не удастся. Это просто невозможно.
   В результате моих поисков на стойку были выложены подробные списки вещей в наших тринадцати багажных мест, авторучка, мое зеркало, два носовых платка, кулечек с ватой, бинтом и йодом, мои две помады, несколько цветных карандашей, маленький альбомчик и крошечная детская книжка, Маринкины носочки и смена её трусиков, флакон французских духов Climat, детская панамка, которая оказалась в небольшой косметичке, наши паспорта, мои часики и, наконец, нужные паспорта прививок. Двое мужчин молча наблюдали за мной. Один из них, невозмутимый эфиоп, работник аэропорта, человек, на лбу которого было написано «No problem» и другой, с трудом сдерживающий себя, армянин, мой любимый.
     И в этот момент Роберт, показывая на поле, завопил: «Что ты там возишься, смотри, самолет уже выруливает!» Действительно выруливает, я тоже вижу это! Но на самолете надпись Эйр Франс. Фу, отлегло. Не показывая вида, что сама испугалась, говорю мужу: «Это не наш самолет, французский. Наш, наверно, вон тот, что слева стоит». Тут нам вернули паспорта и Роберт, подхватив Маринку, помчался к выходу на поле. А я осталась у стойки, решив узнать о нашем багаже.
-  Сэр, где наш багаж, тринадцать мест?
- Возможно он в самолете, мадам.
    Я насторожилась, что это ещё за «maybe», то есть по русски «возможно»? Я понимаю, что это означает неуверенность, то есть, возможно там, возможно нет.
- Позовите старшего дежурного, я должна убедиться, что багаж не остался в аэропорту.
Роберт с дочкой уже были почти у входа на поле. Обернувшись в мою сторону, он стал меня торопить.
 - Роберт, они не загрузили наш багаж. Надо найти дежурного.
 И, не дождавшись ответа, я перелезла через ограждение и пошла вглубь зала. Мне навстречу медленно шел высокий сотрудник в форме, а вдогонку кричал тот, что остался у стойки:
- Мадам, вернитесь, у вас нет права находится в этой части зала.
 Я продолжая идти вперед, так же громко отпарировала:
- Мадам хочет найти свой багаж. Вы обязаны занести в самолет багаж пассажира.
- No problem, madam,- начал успокаивать меня этот второй сотрудник, который почти подошел ко мне. И теперь мы шли вдвоем по пустому ангару. Роберт попытался тоже перейти через ограждение, но его не пустили. Мы оставались в поле его зрения.
- Знаю я ваше «no problem». Помогите найти багаж! - обратилась я к сотруднику, который шел со мной по ангару. Мы сделали еще пару шагов, и он показал мне на нишу. Я сразу узнала наши коробки и чемоданы. Ещё бы, две недели я смотрела на наш багаж в московском номере, думая, как мы через две страны эту кучу отправим.
- Сомнений нет! Это наш багаж, один, два, три… тринадцать. Смотрите, вон нарисован цветочек. Это моя дочка в Москве нарисовала. Мы летим транзитом в Йемен. 
    Пока я, захлебываясь от волнения, а вдруг не поверят, начнут открывать багаж, тарахтела, эфиоп улыбался и махал головой. Появились два тощих носильщика с коляской. Уложили коробки и двинулись, оставив большой чемодан в глубине ниши.
-Эй, подождите, вы забыли чемодан!
С  неохотой один из них пошел в нишу, с трудом поднял чемодан и уложил на коробки, которые тут же попадали по обе стороны тележки. И эти два тощих эфиопа, похожих на бомжей, вновь начали укладывать коробки на тележку. Потом шатаясь, двинулись в сторону поля. На выходе я обернулась и помахала рукой тому, кто стоял у стойки и крикнула:
«Thanks Аddis-Abeba. No problem now!» Спасибо,Аддис-Абеба,теперь проблем нет!
   
               
                Книжки надо читать, умные!
    У самолета стоял трап с стюардессой, которая приветливо улыбалась. Багаж приняли другие грузчики и начали забрасывать в багажное отделение. А два тощих эфиопа не уходили и стояли рядом с Робертом.
- Они что ждут, денег?
- Ну, да. Ждут чаевые.
На этот момент мы уже понимали, что из себя представляет государственная денежная помощь советскому специалисту, который транзитом летит с семьей в загранкомандировку. Роберт сочувственно глянул на этих грузчиков, вывернул все свои карманы и протянул им оставшиеся 15 долларов.«Sorry,ребята». Как они посмотрели в его ладонь! Я не нахожу слов, чтобы описать создавшуюся ситуацию. Глаза их округлились. Надо было видеть их жалостливый и сочувствующий взгляд. Один из них махнул рукой. Мелочь не взяли, благородно нам оставили. Повернулись и ушли.
   
  Мы поднялись по трапу и уселись. Прохладно. Пассажиров немного. Взлетели. Разнесли прохладительные напитки, предложили журналы и газеты, буклеты о Йемене. Я, конечно, пару буклетов положила в сумку. «Пригодятся на уроках по теме “Путешествие”».
-Ты опять за свое?
- Да, кстати, Библию надо было тоже взять, ясно?!
Реплика моя осталась без ответа, потому что в это время нам подали  небольшие  пластиковые чемоданчики.
- Это что?
- Не скажу. Книжки надо читать, умные, -улыбаясь, высказалась я цитатой из веселого детского кинофильма «Внимание, черепаха!» Открыла один из трех чемоданчиков и  протянула Роберту.
 - Это еда, которую ты можешь съесть, а можешь с собой взять. Ты слышишь меня, взять с собой!
-Ты об этом, конечно, читала!- недоверчиво и в тоже время раздраженно высказался супруг, рассматривая еду. Я одарила супруга молчаливым, но красноречивым взглядом. Тут Маринка попросилась в туалет.  Мы с ней и пошли туда.
   
                No problem, madam.
    Чистота, блеск и приятный свежий запах. Кабинка маленькая, на стенах позолоченные кнопки и никаких надписей. Полумрак. Я не стала закрывать дверь, подняла Маринку, держу её и предупреждаю: «Ты ничего руками не трогай». Она послушала и сделала ровно наоборот. Через мою голову нажала какую-то кнопку и дверь бесшумно закрылась. Когда я обнаружила, что дверь закрыта, мне не по себе стало.Спрашиваю её: «Какую кнопку ты нажала?» Молчит. А тут стало сильно трясти Боинг.Такой гул пошел, будто нас вот-вот оторвет и унесет в космос. Мои попытки открыть дверь не удались. Дверь не открывалась. Я запаниковала. Стала стучать руками и ногами. «Давай, кричи “Help us”», - велела я дочке. Так мы стучали, кричали и в какой-то момент я почувствовала, что стучу по мягкой поверхности, а не по двери. В полумраке вижу белый воротничок, белые зубы и два зрачка. Первое, что пришло на ум, так это закричать «А-а-а!» Через секунду - сообразила и стало стыдно. Боже мой, до меня дошло, я луплю по груди живого человека! Как дверь бесшумно открылась? Как перед нами возник высокий эфиоп-стюард - ума не приложу. Я стала извиняться и благодарить его, а он только улыбался и повторял три слова «No problem, madam». Это было так убедительно сказано – я поверила.

 Мы вернулись к своим местам, где Роберт справившись с едой, нервничал и сообщил нам, что самолет пошел на посадку. Посмотрела я в иллюминатор - под нами «Счастливая Аравия». «Ладно - сказала я - поесть мы не успеем»- и стала укладывать чемоданчики с едой в пакет. - Возьмем еду с собой». Роберт возмутился, но я запихнула чемоданчики в пакет, а он стал шуметь.
- Нас не выпустят!
- Мы пойдем первыми, а ты задержись и потом выходи.
 Разумеется, никто меня не остановил.
  Итак, перед нами столица, местные жители которой произносят её название с ударением на второй длинный слог Сана’а. Название города происходит от южно-арабского термина, означающего "хорошо укрепленный".  Однако наши приключения ждали нас впереди.