Секретный маневр летчика Иконникова

Секретный маневр летчика Иконникова

100 лет назад 23 июля 1920 года родился Владимир Иконников, Герой Советского Союза, легенда 53 ДБАП, 455 ап ДД и 109 ап ДД.

Не хочу опускаться до банальности и цитировать его наградной лист на Золотую Звезду. Все это есть в Интернете. Приведу один документ: статью самого Иконникова, скорей всего из «Красного сокола», печатного органа АДД, и фактурное изложение по мотивам воспоминания его однополчанина заместителя штурмана полка капитана запаса Владимира Федоровича Боржимского. Его дочь Града Владимировна, работает над изданием воспоминаний Владимира Федоровича. Поэтому этот фрагмент не цитата из книги, а только изложение фактов одного боевого вылета из 287 выполненных Иконниковым, в котором принял участие и Боржимский.
----------------------

Маневр бомбардировщиков в бою

Пехотинцы говорят: маневр - душа боя. Без преувеличения можно сказать, что маневр определяет боевой успех и в нашей бомбардировочной авиации.

Я отнюдь не претендую на то, чтобы этой статьёй дать исчерпывающий анализ всех видов и способов маневра или узаконить свои советы. Маневр - дело творческое и зависит от подготовки лётчика, его тактической грамотности, его характера.

Для чего нужен маневр летчику - бомбардировщику?  В основном он преследует цель обороны - обороны против вражеских истребителей, против зенитной артиллерии и прожекторов.

В течение трёхлетний боевой работы за 250 вылетов у меня накопилось немало различных проёмов маневрирование. О некоторых из них я и расскажу.

Зимой 1943 года мой экипаж бомбардировал железнодорожный узел станции Дно. При отходе от цели радист предупредил меня:

- Догоняет истребитель... Дистанция 1000 метров... Выше нас...

Я сразу же с резким снижением и крутым разворотом повел самолет, стараясь очутиться под противником. Немецкий лётчик проскочил выше и потерял меня из виду.

Это обычный маневр для ухода от истребителя, атакующего сзади. Но здесь следует всегда учитывать, чтобы ваш самолет не проектировался резко на фоне местности. Летом самолет не выделяется на фоне земли, но зимой, если он окрашен в белый цвет, нельзя уходить в сторону больших лесных массивов.

В лунную ночь лучше всего уходить от истребителя в противоположную от Луны сторону. Обычно истребитель старается атаковать со стороны противоположной Луне и несколько ниже, когда силуэт бомбардировщика виден на фоне Луны.

Облака - лучший союзник лётчика. Я пользуюсь ими для скрытого подхода цели и маневра от преследования истребителя. На бомбардирование железнодорожного узла город Борисов многие экипажи нашей части шли над облаками. Я же для лучшей маскировки повел самолет в нижней кромке облачности. Самолет был закрыт, и в тоже время штурман хорошо просматривал землю. Истребителю невозможно было обнаружить нас, но один из тех самолетов, что шел над облаками, ему удалось атаковать.
 
Наш экипаж незаметно пробрался к цели, избежав столкновения с многочисленной группой истребителей, патрулирующих в районе объекта.

Несколько раз я уходил от истребителей, переходя на малую высоту - 100, 200 м. На этой высоте ночью ни один истребитель не найдёт бомбардировщик. Этот маневр требует от летчика умения грамотно эксплуатировать материальную часть и хорошо владеть техникой пилотирования.

При атаке истребителя нельзя злоупотреблять скоростью: увеличением скорости не уйти от истребителя. Наоборот, этим только увеличивается продолжительность атаки. Я поступаю в подобных случаях иначе: уменьшаю скорость до эволютивной.  Тем самым облегчаю производство маневры и увеличиваю разность скоростей своего самолета и истребителя противника. Так не раз мимо меня проскакивал атакующий враг.

Однажды ночью за мной гнались два истребителя, время от времени они зажигали свои фары. Истребители догоняли меня с большой скоростью. Я сбавлял газ и сделал крутой вираж. Истребители оказались далеко впереди меня. Развернувшись, резко снизил высоту до 300 м и невредимо ушёл от преследования.

Очень важен маневр на маршруте, обеспечивающий всесторонний просмотр экипажу. Он заключается в следующем: отворот под 45 градусов в обе стороны, вправо и влево по курсу. При этом применяется потеря высоты и крутой набор. Данным маневром следует пользоваться в светлую ночь при отчетливой видимости горизонта. Когда самолёт без бомб, я пользуюсь задирам корабля вверх градусов под 30. Это обеспечивает радисту хорошие обозрение всей задней полусферы.

В летнее время любой маневр рекомендуется производить в тёмную в сторону: при светлом горизонте на севере нельзя делать большие крены, так как крен увеличивает площадь силуэта на светлом фоне. Светлую летнюю ночь следует избегать высот порядка 4-5 тысяч метров.

Маневр не терпит штампа и трафарета. Обстановка решает, какой именно маневр лучше всего применить в данный момент. Что значит правильно оценить обстановку . Это значит правильно ответить на поставленные перед собою же вопрос: откуда наиболее возможна атака противника в данных условиях?

О противозенитном и противопрожекторном маневре ночную сразу  с примера. Предстояло бомбить аэродром противника С.  Оборона этого объекта было организована немцами исключительно сильно. Подходя к цели, я насчитала более 6 батарей зенитной артиллерии среднего калибра, очень большое количество мелкокалиберных автоматических орудий и прожекторов.

Моё правило: подходить к цели таким образом, чтобы носом самолёта не заслонять обзор и можно было бы видеть всю обстановку целей, правильно её оценить.

В начале я демонстративно вызвал на себя огонь ПВО, чтобы выявить наземные средства противника. Определив, что вся масса зенитных разрывов находится на северо-востоке, я принял решение: произвести заход с незащищённый страны - с Запада.

И вот как происходил самый заход.

Я пошёл как бы по касательной круга обороны аэродрома. Дойдя до места, откуда надо было взять боевой курс, я развернул самолёт в право, почти под 90 градусов. Зенитные батареи открыли огонь по засеченным данным, но так как я курс изменил, разрывы оказались левее самолёта. Тогда, заглушив мотор, я встал на боевой курс. Мгновенно после бомбометания более 10 прожекторов бросили свои лучи на центр цели и восточная. Несколько лучей схватили наш самолёт. Я развернул машину резко вправа на 180 градусов и со снижением, не отдавая газа, ушёл от цели.

Против прожекторов применял такой маневр: попав в луч, ставила самолет с большим креном, стараясь уменьшить площадь силуэта корабля. Прожекторист в таком случае сразу же теряет цель и тщетно начинает шарить лучом. Иногда в самом луче перехожу в резкое снижение. Прожекторист не успевают за быстротой перемещения самолёта. Всё это дезорганизует не только прицельный огонь, но и заградительный огонь зенитной артиллерии противника.

К немаловажным факторам в маневрировании является ветер. ветер помогает уходить от цели с большей скоростью, что вводит в заблуждение вражеских зенитчиков, привыкших иметь дело с определённой и известной скоростью нашего самолета.

Если зенитные орудия бьют впереди, я уменьшаю скорость сбавлением мощности моторов, задиром самолёта, отворотом в сторону.

Если зенитные орудия бьет сзади, то увеличиваю скорость за счет резкого снижения. Увеличивать наддув не советую, чтобы не облегчать звукоулавливателям противника определять местонахождение самолета.

Я считаю большим злом, когда лётчик всё тактическое руководство передоверяет штурману или, что нередко бывает, даже радисту. Такой экипаж в боевом отношение неполноценный экипаж, а командир корабля из военного летчика превращается в простого водителя самолёта. Если лётчик хочет стать настоящим офицером авиации, умело громящим врага, такой лётчик должен изо дня в день, с каждым боевым вылетом совершенствовать свое тактическое мастерство, оттачивать искусством воздушного маневра.

Капитан В. Иконников.
------------------------------------------


По воспоминаниям заместителя штурмана полка капитана запаса Владимира Федоровича Боржимского.


После успешного выполнения боевой работы под Сталинградом экипажи 455-го авиационного полка дальнего действия возвратились на свой аэродром в Туношное под Ярославлем.

Отдыхать был коротким.  Полк в исполнении приказов Ставки немедля включился в боевую работу.

По данным разведки в направлении Гомеля по железным дорогам от Бреста и Минска на Орел и Белгород круглосуточно шли эшелоны с войсками, военной техникой, боеприпасами. На железнодорожных узлах скапливалось до 15 вражеских эшелонов, которые представляли подходящие цели для авиации дальнего действия.

В ночь на 14 апреля 1943 года 455 авиаполк вылетел бомбить скопление эшелонов с живой силой и техникой гитлеровцев на железнодорожном узле Гомель.

Предстоял 6 часовой полет в сложных метеоусловиях в облаках с вероятным обледенением бомбардировщиков, поэтому на задание были отобраны опытные экипажи. 

Над целью с мощной обороной предполагалась ясная погода. Была назначена запасная цель - ж.-д. узел г. Брянск. Осветителем цели назначен майор Рыцарев со штурманом АЭ капитаном Крыловым. Сфотографировать результаты бомбардировки поручалось экипажу Иконникова, в состав которого был включен пятым членом экипажа штурман-инструктор старший лейтенант Боржимский.

Штурман полка майор М.И. Ларкин предоставил все необходимые данные для расчета полета до цели и дополнительно предложил в рамках поверок и тренировок по радионавигации на маршруте использовать все имеющиеся средства ЗОС для рекомендации их молодым экипажам.

Полковой врач капитан медицинской службы И.С. Спирин выдал в полет по коробочке конфет «Кола» и по плитке шоколада.

Штурманы, проложив маршрут и выполнив все необходимые навигационные расчеты, доложили о готовности к боевому вылету.
-
 По самолетам! – прозвучал приказ командир полка.

Приняв доклады от авиатехников о готовности материальной части, заправке горючим и загрузке бомбами, летчики начали по очереди выруливать на старт.

Начался взлет… Курс на Гомель.  Экипаж Иконникова взлетел вторым вслед за экипажем Рыцарева.

После взлета экипажи сразу оказались в облаках, и пошли с набором высоты вслепую по приборам, используя для самолетовождения свои расчеты и радиосредства. Набрав высоту, штурман Петр Шевченко и инструктор Владимир Боржимский сразу занялись радионавигацией. Сначала Ил-4 Иконникова шел активным способом от своей приводной радиостанции, затем стрелок-радист старший сержант Николай Страхолет прослушал радиомаяки, а штурманы по двум радиопеленгам, прокладывая их на карте, определили МС - место самолета.  Не долетая километров 400 до цели, штурманы настроились на широковещательную радиостанцию Киева. Стрелка индикатора радиополукомпаса РПК-2 повела экипаж Иконникова по линии пути в логово врага.  Киевскую широковещательную радиостанцию экипажи использовали для уточнения места нахождения самолетов и правильности линейного полета. Уточнив свое местонахождение, и проложив радиопеленги, штурманы занялись подготовкой к бомбометанию.

В облаках летели тихо и спокойно. Монотонно гудели моторы. Время от времени срывался и бил по кабине лед, нарастающий на винтах и на передней кромке плоскостей. 

До Гомеля лететь и лететь.

Вдруг Иконников сделал резкий разворот вправо. Впереди был Брянск. Патрулирующие «мессеры» крутились вокруг города с зажженными фарами.

Пролетели реку Десну, справа осталась Жуковка. Штурман Петр Шевченко предложил погасить 3 минуты, командир убавил газы.

Облачность начала редеть, стала просматриваться перестрелка противоборствующих сторон на земле: вспышки от пушечных выстрелов и цветастые трассы эрликонов в небо.

В сторону бомбардировщика Иконникова пронеслась световая змейка. Это отреагировали вражеские эрликоны на звук моторов Ил-4. Но летчик знал, что до высоты полета в 5000 метров их снаряды не достанут!

Просматривалось ж.-д. полотно, на котором до сих пор что-то горело, видать, наши пикировщики здорово на нем отбомбились.

Облачность резко кончилась, и в ночном сумраке под бомбардировщиком поплыл город Гомель.

В отблеске Луны обозначился железнодорожный узел – цель бомбометания, которая ничем себя не выдавала: ни прожекторов, ни зениток… Только по сходящимся сюда железным магистралям двигались длинные составы. В тупиках и на центральных путях скопились десяти эшелонов, ожидавшие отправки.

Командир приказал всем членам экипажа быть на чеку и внимательно наблюдать за небом: в любой момент могли появиться барражирующие над Гомелем истребители противника.

- Бомбардировку производим с одного захода! – следует указание командира. 

Время бомбометания задано, и оно обязано быть выдержанным – за ними полк!

И уже без сомнений и решительно повел командир свою железную птицу на вражескую цель.

Бомбардировщик тут же врезался в самую гущу прожекторов и зенитных разрывов, которые точно приходились по высоте боевого курса, и прожектора, спаренные с локаторами, казалось намертво вцепились в свою жертву. 

Повсюду серо-бурые шапки разрывов зенитных снарядов, но экипажу не до них, все сконцентрированы на выполнении своих обязанностях.  Командир следит за боевым курсом: скорость и заданная высота бомбометания для него теперь превыше всего. Штурман кроме цели ничего не видит, и только ждет, когда она плавно вползет в перекрестье прицела.  Стрелки… бедные стрелки… ясно, что под такой обстрел зенитной артиллерии ни один истребитель не сунется… остается лишь одно – в очередной раз увещевать судьбу остаться к ним благосклонной и…  зорко наблюдать за воздухом…

Цель на перекрестье прицела и тут же боевая кнопка нажата.

- Сброс! - рапортует штурман. Смертельный груз стремглав понесся к цели… и через несколько мгновений:

- Вижу разрывы бомб! – докладывает воздушный стрелок сержант Иван Мельник.

-Вижу пожары, вижу взрывы, – кричит он по внутренней связи. Уже потом, на родном аэродроме, их подтвердит экипаж-контролер.

А к этому времени подлетели и остальные бомбардировщики полка. Цель, отлично обозначенная осветителем, начала сходу и дружно «утюжится» нашими экипажами.

Еще предстояло сфотографировать результат их работы по цели, и экипаж Иконникова в ожидании подходящего момента барражировал в стороне.

Предстояло еще раз зайти на цель, сбросить четыре фотобомбы – ФОТАБы и осветить ими в миллион свечей на мгновение то, что осталось от цели, и произвести фотосъемку. Это необходимо еще раз пролететь над целью хотя бы в течении одной минуты, точно выдерживая горизонтальный и прямолинейный курс, высоту и скорость. Это еще раз предстояло сыграть с судьбой в «русскую рулетку».  Экипаж-фотограф мог надеяться только на… нарезку из фольги, сброшенную каждым наш бомбардировщиком над целью, чтобы нарушить работу немецких радиолокаторов.

Штурман-инструктор Боржимский дал командиру боевой курс на фотографирование.  Командир лег на курс, и сразу на «Ил» набросилась вся озверевшая вражеская ПВО. Но фольговые «дурилки» сыграли сою роль: медленно оседая на землю они сбили с толку   вражеские радиолокаторы. Зенитки шквально лупили наугад, а прожектора судорожно и безрезультатно шарили по небу в поисках самолета фотографа.

В напряженный момент фотографирования командир слушает только команды штурмана. И вот сброшен последний ФОТАБ, и штурман-инспектор кричит по СПУ:

-Все!

Летчик бросает облегченный бомбардировщик на шапки разрывов зенитных снарядов – там новый снаряд уже не разорвется!

И с прожекторами Иконников затеял игру в прятки, крутил бомбардировщик как истребитель, опережая их движение.

Крикнув предварительно «Держись!», командир ушел от цели способом переворота через крыло, введя самолет в отвесное пикирование с потерей высоты в несколько тысяч метров, вывел его в горизонтальный полет над землей в 300 метров, но с обратным курсом, с которого производили фотографирование. 

Эту способ ухода от хорошо защищенных целей после бомбометания иногда нелегально применяли лучшие летчики полка Уромов В.В., Кибардин В.Е., Федоров И.Г., отработав и освоив его тайком от начальства и конструкторов Ил-4.

Увидев неожиданно на низкой высоте советский бомбардировщик, который открыл пулеметный огонь по прожекторам и зенитным батареям, немцы бросились в рассыпную. 

Бомбардировщик уходил домой с набором высоты по кратчайшему пути, влез в мощно-кучевую облачность. Его стало швырять из стороны в сторону, как щепку в море. Попав в мощный восходящий воздушный поток, в котором не помогали ни рули, ни моторы, его выбросило из объятий стихии лишь на высоте 5000 метров. Наконец-то самолет стал управляем.

На небосводе проблеснули звезды, и командир дал команду определить место нахождения самолета.

Штурманы и стрелок-радист жадно ловили в эфире сигналы радиомаяка. Курс был уточнен.

В сотне километров от своего аэродрома летчик пробил облачность вниз.  Над своей территорией по предписанию нашего ПВО снизились до 300 метров. Забрезжил рассвет, и появилась возможность лететь визуально.

Настроив «РПК-2» на полковую приводную станцию, точно вышли на свой аэродром, где Владимир Иконников блестяще посадил, изрешеченный осколками снарядов, бомбардировщик. Встав на стоянку, летчик передал машину техникам для послеполетного осмотра.

Обступившие авиатехники, считая пробоины и вмятины от осколков, в очередной раз удивлялись живучести ильюшинской машине.  Но они не знали, что бомбардировщик Ил-4 несколько часов назад отвесно пикировал и выполнял фигуру высшего пилотажа: переворот через крыло!

Владимир Дмитриевич Иконников был уверен, что бомбардировщик Ил-4 не рассыплется и сможет выполнить любую фигуру истребительной авиации и в том числе: переворот через крыло! Он в совершенстве овладел техникой пилотирования Ил-4, слившись с этой машиной в единое целое, одухотворяя ее собой.

Докладывая об успешном выполнении задания, Иконников в конце добавил, мол, ничего особенного, обычный боевой вылет, даже мессеров не видели…