Лермонтов Михаил Юрьевич - непознанный поэт

         МИХАИЛ  ЮРЬЕВИЧ  ЛЕРМОНТОВ  (1814-1841) – непознанный  поэт.
    
                В композиции участвуют несколько
                исполнителей, музыканты и вокалисты.
                На сцене, на столе – старинный канделябр
                с тремя свечами,  две из них зажжены.

                Михаил Лермонтов – такая огромная планета  в космосе мировой культуры, что можно полагать, что до сих пор он нами не осмыслен и не понят.  Лермонтов оставил огромное литературное наследие, которое и сегодня вызывает много споров.
    В 1860 году, в преддверии празднования тысячелетия государственности на Руси, правительство России решило воздвигнуть памятник «Тысячелетие России». Этот памятник поставили в Великом Новгороде.
    Наряду с изображением различных периодов развития России – таких как варяги, крещение Руси, монголо-татарское иго…-  было решено показать ряд исторических деятелей, славных людей России, которые своим жизненным подвигом способствовали развитию и укреплению страны.  Среди них были:
-  просветители,
-  люди государственные,
-  военные люди и
-  поэты и писатели.
   Отбор личностей был очень строг.  Император Александр Второй собственноручно утверждал список лиц выдающихся людей. Их было всего 109, за целое тысячелетие.
И среди них – поэт Михаил Юрьевич Лермонтов, несмотря на его такую короткую жизнь.

     «Если бы этот мальчик не погиб, не нужен был бы ни я, ни Достоевский…»
Вот так Лев Толстой оценил всё написанное Лермонтовым.
     А в жизни Михаил Лермонтов точно повторил путь Александра Пушкина:
от ссылки к смерти на дуэли и…к бессмертию.
Да. Он недаром время торопил!
И в 26 отмучил, отзлословил,
отгоревал о славе и о воле,   
отвоевал, отспорил, отлюбил.               
/В.Боровицкая/

                /Звучит скрипка, исполняется «Прелюдия»  Ф.Крейслера/
               
     Родился Лермонтов в послепожарной Москве в ночь на 3 октября 1814 года.
     За несколько лет до этого, в 30-ти верстах от Тархан – вотчины Арсеньевых – поселился, вышедший по болезни в отставку, пехотный капитан Юрий Петрович Лермонтов. Он был хорош собою: красавец, прекрасно сложён, начитан – закончил Петербургский кадетский корпус.  Один был у него недостаток – беден.
     Однако 24-летний Юрий всецело завладел сердцем единственной дочери соседей Арсеньевых – Маши.  Мать, Елизавета Алексеевна,  и слышать  не хотела о таком союзе, но дочь была так настойчива, она заставила-таки мать дать согласие на брак, и мать согласилась; - слишком дорога была ей её единственная дочь.
     Рожать поехали в Москву.
     Акушерку нашли не только ловкую, а ещё и языкастую.  Руки дело делали, а язык невесть что плёл: не умрёт, мол, младенец своей смертью и «Михаилом» его нарекать незачем.  Несмотря на  предсказания, младенца всё же нарекли Михаилом, в честь деда покойного (не своей смертью умершего). 
 Но бабушка суеверной не была.  (Кстати, в роду у Лермонтовых использовали только родовые имена:  Пётр и Юрий.
       /Зажигается в канделябре средняя свеча/
               
         Мише не было и трёх лет, когда он лишился матери – чахотка, скоротечная. Жития её было 21 год 11 месяцев и 7 дней.
                /Гасится  одна свеча/
               
Он был дитя, когда в тесовый гроб
Его родную с пеньем уложили.
Он помнил, что над нею чёрный поп   
Читал большую книгу, что кадили
И прочее…и что, закрыв весь лоб
Большим платком, отец стоял в молчанье…
   
    Жить Мише пришлось с отцом розно.  Отец не мог дать сыну того положения в обществе, какое гарантировало попечение бабушки. Княгиня Елизавета Алексеевна Арсеньева происходила из старинного рода Столыпиных. Знатная родня бабушки не любила отца. То, что дочь Арсеньевой вышла замуж за бедного, незнатного армейского офицера, многих коробило. Немудрено, что мальчику обидно было за отца, и тем сильнее дорожил он сказанием о бывшем величии отцова рода.   
       Существовало предание о том, что фамилия « Лермонтов»  происходила от испанского владетельного герцога Лермы, который во время борьбы с маврами бежал из Испании в Шотландию.  Этот легендарный шотландский бард  - Томас Лермонт.  Потом его предки оказались в России.
        Это предание долго ласкало воображение Михаила, оно утешало его и вознаграждало за обиды отца.  Долгое время он даже подписывался под письмами и стихами – Лерма.
Под впечатлением этой семейной легенды он восклицает:

Зачем я не птица, не ворон степной,
      Пролетевший сейчас надо мной?               
Зачем не могу в небесах я парить               
      И одну лишь свободу любить?               
На запад, на запад помчался бы я,
       Где цветут моих предков поля,
Где в замке пустом, на туманных горах,
      Их забвенный покоится прах.
Последний потомок отважных бойцов
      Увядает средь чуждых снегов;
Я здесь был рождён, но нездешний душой…
      О! Зачем я не ворон степной?

      Бабушка души не чаяла во внуке.  Пережив страшную смерть мужа (он покончил с собой от безумной, безответной любви к  другой), потеряв единственную горячо любимую дочь, Елизавета Алексеевна всю свою любовь и заботу направила на внука.
А он, переняв всё нездоровье матери, родился очень слабым (квёлые ножки, постоянный кашель, золотуха…),  и поэтому весь заведенный в доме порядок, все молитвы, - всё было направлено только на оздоровление  Мишеньки.
      В четыре года, не жалея средств, повезла бабушка внука в первый раз на лечение на Кавказ, на воды, на грязи.
Ещё ребёнком, робкими шагами
Взбирался я на гордые скалы.
Там ночевать слетаются орлы,
Я в гости к ним летал мечтой послушной
И сердцем был – товарищ их воздушный.
                /Звучит дуэт «Горные вершины»  А. Рубинштейна
                Стихи М.Лермонтова:-     Горные вершины
                Спят во тьме ночной;
                Тихие долины               
                Полны свежей мглой;
                Не пылит дорога,
                Не дрожат листы…
                Подожди немного,
                Отдохнёшь и ты./

                Кроме оздоровления не жалела бабушка средств на образование. Экономить на чём другом – пожалуйста, но только не на науках.  В их роду слишком серьёзно относились к образованию, к обязанности дворянства – сословия, на которое, по замыслу петровской и екатерининской реформы,  была возложена миссия просвещения и воспитания «немытой» России.               
       Бабушка наняла учителей, но заставлять учиться не заставляла. От мужа, бывало, требовала многого и дочь гоняла…Попусту всё оказалось. Наученная опытом, внуку дала волю – будь, как будет. Так он сам на себя ношу взвалил, сам себя запрягать обучился: «Хоть умри, но ты должен это сделать».  Отдыхать себе не позволял: русский язык, география, математика. С детства свободно говорил на французском, английском, немецком. Читает на латыни, изучает татарский…

      1 сентября 1828 года (в 14лет) был зачислен в 4-ый класс Благородного пансиона, в Москве.  Был зачислен «полупансионером», так как бабушка жалела внука и желала, чтобы он каждый вечер мог возвращаться домой.  Несмотря на протесты бабушки («надорвётся, мол») сам берёт дополнительные уроки. Воспользовавшись тем, что занятия в пансионе велись по индивидуальным программам, Лермонтов за шесть  месяцев освоил годовой курс, и сразу сдав экзамены, был переведён с 4 курса на 5-ый.    
     В это же время (14-15 лет) начал «марать» стихи. К тому же Михаил был одарён удивительной музыкальностью – он превосходно играл на скрипке, фортепиано, флейте. Музыка была его страстью.  Кстати,  Лермонтова-музыканта узнали раньше, чем Лермонтова-поэта: в  «Московских ведомостях» и в «Дамском журнале» было сообщение, что пансионер 5-ого класса Михайло Лермонтов с успехом исполнил на скрипке  аллегро из  Маурерова концерта. (Людвиг Маурер - немецко-российский скрипач, дирижёр и композитор.)   
      А он ещё и пел! Вот в письме Сашенька Верещагина его спрашивает:  «Поёте ли вы по-прежнему дуэт Семирамиды, как и раньше?»  Но и этого мало: он ещё и рисует. Он рисовал и писал маслом. И если бы он посвятил себя живописи, то мог бы стать настоящим художником.
     А ведь он ещё и лепил. Кроме того, он легко решал сложные математические задачи,  слыл сильным шахматистом.  Так что природа одарила Лермонтова разнообразными талантами.                               

В 14 лет был написан  «Кавказский пленник», а после 16-ти  -  пошло, поехало.
В этой черноволосой голове рождалось множество идей и было желание сочинять.
Из пансиона скоро вышел он,
Устав твердить азы да буки,
И наконец, в студенты посвящён –
Вступил надменно в Храм науки.
         В 16 лет он поступает в Московский Университет,  а через год с горечью узнаёт о кончине отца. Отец умер у себя, в Кропотово, ему было чуть больше 40 лет.  Позже сыну попадает в руки записка отца: «Благославляю тебя, сын мой, и молю Господа, чтобы он был милосерден к тебе; хотя ты ещё в малых летах, но имеешь большое дарование… Благодарю тебя за доброе ко мне отношение».
       И в стихотворении «Эпитафия» сын как бы отвечает отцу:
Ты дал мне жизнь, но счастья не дал;               
Ты сам на свете был гоним,
Ты в людях только зло изведал…
Но понимаем был одним.
                /Гасится вторая свеча.
                Остаётся зажжённой одна – средняя/

      Вместе с ним в университете учились:  Герцен,  Огарёв,  Белинский,  Гончаров…
Эти мыслившие студенты читали запрещённую литературу, проявляли вольномыслие и ставили перед собой освободительные цели. Это привело к тому, что через два года учёбы студент Лермонтов был  отчислен из Университета «за нарушение университетского устава».  Вместе с ним исключён был и Белинский, и для них закрылся доступ в другие университеты России.
       И тогда Михаилу Лермонтову, против его желания, пришлось поступать в Юнкерскую кавалерийскую школу, в С-Петербурге.  Он был опечален этим.
«До сих пор я жил для литературной славы, и вот теперь я – воин».
       Как настоящий, а тем более великий поэт, Лермонтов исповедовался в своей поэзии.
Несмотря на юный возраст, у него часто внезапно  менялось настроение: от яркого жизнелюбия к печали, а чуть позже стал возникать и образ смерти.
Я жить хочу! Хочу печали
любви и счастию назло:
Они мой ум избаловали
и слишком сгладили чело.
Пора, пора насмешкам света
прогнать спокойствия туман;
Что без страданий жизнь поэта
и что без бури океан?
      В одном из писем он признаётся:  «Тайное сознание, что я кончу жизнь ничтожным человеком, мучит меня».  И он мечется, он ищет себя, «он хочет жить ценою муки».

                /Звучит романс А.Варламова «Белеет парус одинокий»/               
               
      А тут ещё трагическая любовь, не просто неразделённая любовь, а предательство в любви.  С горестным упрёком он обращается к той, ещё недавно так любимой им, которую считал ангелом:
Я не унижусь пред тобою;
Ни твой привет, ни твой укор
не властны больше надо мной,
знай: мы чужие с этих пор.
Ты позабыла: я свободы
Для заблужденья не отдам;
И так пожертвовал я годы
Твоей улыбке и глазам,
И так я слишком долго видел
В тебе надежду юных дней
И целый мир возненавидел,
Чтобы тебя любить сильней.
Как знать, быть может, те мгновенья,
Что протекли у ног твоих,
Я отнимал у вдохновенья!
А чем ты заменила их?
Прощай! Я горд! Люби другого,
Мечтай любовь найти в другом;
Чего бы не было земного
Я не соделаюсь рабом.
Отныне стану лгать безбожно,
Чтоб не любить, как я любил,
Иль женщин уважать возможно,
Когда мне ангел изменил?
Я был готов на смерть и муку
И целый мир на битву звать,
Чтобы твою младую руку -
Безумец! – лишний раз пожать!
Не знав коварную измену,
Тебе я душу отдавал;
Такой души ты знала ль цену?
Ты знала – я тебя не знал!

     В Юнкерской школе по уму, по таланту Лермонтов был намного выше окружавших его юнкеров. Большинство их взглядов Михаилу были чужды. Иногда он высмеивал их, отчего многие боялись его метких острот и шуток.
     Но в затеях и шалостях он принимал самое живое участие. Он был силён, вынослив, крепко сидел на лошади (не прошли даром старания бабушки). Он хорошо фехтовал на саблях. Это - самый сложный вид фехтования. (Кстати,  кроме Лермонтова этим видом фехтования владел ещё только один юнкер – Мартынов.  Тот самый.)    
      А по ночам Лермонтов писал. Можно только удивляться тому, что в условиях казармы он продолжал сочинять.               
      В конце 1834 г. (20 лет) он вышел корнетом Лейб-гвардии гусарского полка. Полк был расквартирован в Царском Селе, и Мишенька окунулся в полковую и светскую жизнь.
Однако, смысл и цель его жизни по-прежнему составляли занятия литературой.  Он пишет драму «Маскарад», начинает работать над  «Демоном». Поэму «Демон» он перерабатывал несколько раз.

                /Слушаем арию Демона из оперы А.Рубинштейна  «Демон»./
 
    Сюжет «Демона» восходит к библейскому мифу об ангеле, который восстал против Бога и по воле Бога превратился в духа зла.  Падший ангел воплощает идею бунта, идею неприятия мира, гордого одиночества.  Всё это было близко и самому Лермонтову и созвучно его настроению.   

                /Слушаем романс С.Рахманинова  «Ангел»/

     Многие критики не раз отмечали, насколько музыкальна лирика Лермонтова.
     В это же время Лермонтов дорабатывает  «Бородино».  Младший брат  бабушки – Афанасий Алексеевич Столыпин, к которому маленький Мишель был очень привязан,
был участником Бородинского сражения и с удовольствием и интересом об этом рассказывал.  От него же Мишель узнал, что ещё за 200 лет до Бородино – 1612 г. – русское ополчение разгромило польские войска и освободило Москву;  и там  впервые прозвучали слова:  «умрём же под Москвой…»   Это  так взволновал Михаила, что в 17 лет он сочиняет первый вариант и называет это  «Поле Бородина».
               
     А в 1837 году (Лермонтову – 23-тий год) – он в чине корнета служит в Гвардейском гусарском полку – в том самом, который в 1812 году отличился в Бородинском сражении. И для него теперь уже становится делом чести описать всё происходящее на Бородинском поле. И вот к 25-летию этого события он и сочиняет тот рассказ бывалого артиллериста, который мы с вами хорошо знаем под  названием «Бородино».
       Напомню: по признанию самого Льва Толстого лермонтовское «Бородино»  стало тем зерном, их которого потом произросло могучее древо «Войны и мира».
               
                /Слушаем «Бородино» - муз. народная /

      Лермонтов много писал, но в течение 10 лет, начиная с пансиона,  он ничего не печатал.  Он не хотел занимать скромное место в литературе.  Он готовился произнести перед миром слово, какого не сказал ни Пушкин, ни Байрон и никто другой из поэтов.
И он медлил.
       И вот  1837 год. На дуэли погибает Пушкин…
       И Лермонтов пишет  «На смерть поэта». Это стихотворение  сразу принесло Лермонтову славу и …сразу поставило его в положение гонимого.  Известно, как высказался после прочтения этого стихотворения Николай Первый:  «Этот, чего доброго, заменит России Пушкина».  Лермонтов и сам понимал, что ему грозит, и обращаясь к одной из подруг, он предрекает:
Не смейся над моей пророческой тоскою;
Я знал: удар судьбы меня не обойдёт;
Я знал, что голова, любимая тобою,
С твоей груди на плаху перейдёт.
            ( Он ещё не знал, что ему самому осталось жить четыре года.)
      За  стихи «На смерть поэта»  Лермонтов  был сослан на Кавказ.
Кавказ тогда считался местом ссылки таким же, как Сибирь. Только тёплая Сибирь.  Лермонтов попадает в спецотряд по борьбе с горцами.  Это – как сегодняшний ОМОН.
По дороге он пишет в одном из стихотворений, что «кроме преданной, любящей бабушки
…моей судьбой, сказать
    по правде, очень
    никто не озабочен…
И здесь же, как бы предвидя свой трагический конец, продолжает:
А если спросит кто-нибудь…
(ну, кто бы ни спросил),
скажи им, что навылет в грудь
я пулей ранен был.

      В этом путешествии на лошадях через всю Россию Лермонтов наблюдал трагический контраст между блеском петербургских салонов и нищетой деревень. Он проехал всю Россию не как равнодушный путник, а как родной сын этой земли.  Он видит просторы своей родины, и это вызывает в нём чувство гордости:
Прекрасны вы, поля земли родной!
Ещё прекрасней ваши непогоды –
Туман здесь одевает неба своды!
И степь раскинулась лиловой пеленой,
И так она свежа, и так родна с душой,
 Как будто создана лишь для свободы…
               
 /Звучит романс П.Булахова  «Молитва»/

                В минуту жизни трудную
                Теснится ль в сердце грусть:
                Одну молитву чудную
                Твержу я наизусть.
                Есть сила благодатная
                В созвучье слов живых,
                И дышит непонятная,
                Святая прелесть в них.
                С души как бремя скатится,
                Сомненье далеко -    
                И верится, и плачется,
                И так легко, легко…

 
Я не хочу, чтоб свет узнал
Мою таинственную повесть;
Как я любил, за что страдал,
Тому судья лишь Бог да совесть!
Им сердце в чувствах даст отчёт;
У них попросит сожаленья;
И пусть меня накажет тот,
Кто изобрёл мои мученья.
      Мучений, как он сам считал, в его жизни было предостаточно.
      «Любил я трижды  -  трижды безнадёжно».
      О внешности его судили по-разному.  Сам он считал себя некрасивым, от чего не мог успокоиться. Но ещё больше он терзался из-за своего маленького роста.  Поэтому, когда он в 16 лет влюбился в Катеньку Сушкову (а росточком она была невеликого),  то рядом с ней он чувствовал себя уверенно.  Екатерина Сушкова – «Мисс Чёрные глаза», «Мисс Блэк-Айс»!
      Он посвящал ей трогательные стихи, а она вела себя с ним, как с малым ребёнком,
ей-то уже 18, она подтрунивала над ним, а порою и жестоко насмехалась.  Он бросал к её ногам стихи в её честь  -  она их даже не читала.
                /Слушаем романс С. Рахманинова
                У врат обители святой…
                Стоял просящий подаянья
                Бедняк иссохший, чуть живой
                От глада, жажды и страданья.
                Куска лишь хлеба он просил,
                И взор являл живую муку,
                И кто-то камень положил
                В его протянутую руку.
                Так я молил твоей любви
                С слезами горькими, с тоскою;
                Так чувства лучшие мои
                Обмануты навек тобою!
(В основе этого романса лежат стихи, которые юный Лермонтов, оскорблённый насмешками полюбившейся ему красавицы, написал в 16 лет. А композитору – Сергею  Рахманинову было 17 лет.  Так что мы слушали сейчас романс двух юношей.)
 
     А повзрослевший юноша Михаил -  через несколько лет, встретившись с Екатериной Сушковой в С-Петербурге,  довольно жёстко отомстил ей за те слёзы, которые заставило его проливать её кокетство.               
      Однако Сушкова оставила потомкам «Записки», в которых много места отвела Лермонтову, полностью отдавая себе отчёт в том, что она имела дело с гениальным поэтом, и ни словом не упрекнула его за нанесённые обиды. Она сознавала, что её личные чувства, её обиды – ничто по сравнению с гениальностью Лермонтова, со счастьем быть адресатом его стихов.  (Петербургская кокетка с прекрасными чёрными глазами ЭТО понимала хорошо, в отличие от многих умных мужчин.)
Прости! – мы не встретимся боле,
       Друг другу  руки не пожмём;
Прости! – твоё сердце на воле…
       Но счастья не сыщет в другом.
Я знаю: с порывом страданья
       Опять затрепещет оно,
Когда ты услышишь названье
       Того, кто погиб так давно!
               
           А ещё до Сушковой, в 15 лет, Михаил познакомился с Варварой Лопухиной. Мишель страстно влюбился в эту молоденькую, милую, умную и, в полном смысле, восхитительную Вареньку.
Она не гордой красотою
Прельщает юношей живых,
Она не водит за собою
Толпу вздыхателей немых.
И стан её – не стан богини,
И грудь волною не встаёт,
И в ней никто святой святыни,
Припав к земле, не признаёт…
Однако все её движенья,
Улыбки, речи и черты
Так полны жизни, вдохновенья,
Так полны чудной простоты,
И голос в душу проникает,
Как вспоминанье лучших дней,
И сердце любит и страдает,
Почти стыдясь любви своей.

      В конце 1840г., находясь на кавказской войне, Михаил Лермонтов вспоминает эту свою нежную любовь:
В наш век все чувства лишь на срок;
Но Вас я помню – да и точно,
Я Вас никак забыть не мог!
С людьми сближаясь осторожно,
Забыл я шум младых проказ,
Любовь, поэзию, - но Вас
Забыть мне было невозможно.

      Он был привязан к ней всю жизнь. Очень многие её черты нашли отражение в образе Веры  в романе «Герой нашего времени».               
      Но так же, как и Екатерина Сушкова, Варвара Лопухина ещё при жизни Лермонтова вышла замуж (1835г.).  Её замужество для Михаила было ударом, от которого он так и не оправился. Это всю жизнь была его непогасшая, неистлевшая, незабытая любовь! Любовь, не приносящая радость.
Не могу на родине томиться,
Прочь отсель, туда, в кровавый бой.
Там, быть может, перестанет биться
Это сердце, полное тобой.

     Летом 1841 года, в последнее своё посещение Кавказа,  Лермонтов встретил там свою дальнюю родственницу, которая внешне была необыкновенно похожа на Вареньку Лопухину.  И это навеяло ему приятные далёкие воспоминания:
               
                /Звучит романс М. Шишкина  «Нет, не тебя так пылко я люблю…»

                Нет, не тебя так пылко я люблю,
                Не для меня красы твоей блистанье:
                Люблю в тебе я прошлое страданье
                И молодость погибшую мою.
                Когда порой я на тебя смотрю,
                В твои глаза вникая долгим взором:
                Таинственным я занят разговором,
                Но не с тобой я сердцем говорю.
                Я говорю с подругой юных дней,
                В твоих чертах ищу черты другие,
                В устах живых уста давно немые,
                В глазах огонь угаснувших очей.               
 
Нет, я не Байрон, я другой,
Ещё неведомый избранник,
Как он, гонимый странник,
Но только с русскою душой.
      Так писал Лермонтов в 17 лет, многое  предугадав в своей судьбе; даже роковое – «Я раньше начал  -  кончу ране…»
      Он вообще много чего предугадывал и предсказывал.  Одно из его стихотворений так и называется «Предсказание».  Читая в двадцать первом веке то, что он предсказывал в девятнадцатом, можно только удивляться этому пророчеству.  Может быть это просто совпадение?  Но болевые точки предстоящего социального хаоса предсказаны точно.

Настанет год,  России чёрный год,
Когда царей корона упадёт;
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пища многих будет смерть и кровь;
Когда детей, когда невинных жён
Низвергнутый не защитит закон;
Когда чума от смрадных, мёртвых тел
Начнёт бродить среди печальных сел,
Чтобы платком из хижин вызывать,
И станет глад сей бедный край терзать;
И зарево окрасит волны рек:
В тот день явится мощный человек,
И ты его узнаешь – и поймёшь,
Зачем в руке его булатный нож:
И горе для тебя! – твой плач, твой стон
Ему тогда покажется смешон;
И будет всё ужасно, мрачно в нём,
Как плащ с его возвышенным челом.
                /Звучит скрипка  -  «Каденция»/

      Всё самое гениальное Лермонтов написал практически за четыре года – с 1837 по 1841; от стихотворения  «На смерть поэта» до собственной смерти.  И всё это – творения человека сильного,  наделённого могучей волей и блистательным умом. И в то же время, в эти же годы он делает вывод, что жизнь  «как посмотришь с холодным вниманьем вокруг, - такая пустая и глупая шутка…» и усиливается образ вечно гонимого странника – «Дубовый листок оторвался от ветки родимой…»      
               
               Слушаем романс  А. Даргомыжского «Тучки небесные, вечные странники…»

     Поэт жаждал  славы, но вслед за славой шла зависть, а за любовью – ненависть.
Я много сделал зла,
Но больше перенёс.
    И среди беспощадного к нему света рождаются горькие строки:
За всё,  за всё тебя благодарю я:
За тайные мучения страстей,
За горечь слёз, отраву поцелуя,
За месть врагов и клевету друзей;
За жар души, растраченный в пустыне,
За всё,  чем я обманут в жизни был…
Устрой лишь так, чтобы тебя отныне
Недолго я ещё благодарил.

      Одной из современниц  Лермонтова была поэтесса Евдокия  Ростопчина  -  кузина Екатерины Сушковой.  Ростопчина  (Додо, как её называли в близком кругу) собирала у себя литераторов, куда заходил и Мишель Лермонтов.  Вот как он описывает Додо: 
Умеешь ты сердца тревожить,
Толпу очей остановить,
Улыбкой гордой уничтожить,
Улыбкой нежной оживить.
Умеешь ты польстить случайно
С холодной важностью лица,
И умника унизить тайно,
Взяв пылко стону глупца!
Ты беззаботна и легка.

      В 1841г. Михаил Лермонтов прибыл с Кавказа в С-Петербург в отпуск. Он стал часто наведываться к Додо домой. Увлечение было взаимным, оба находили, что у них очень много общего:
Я верю: под одной звездою
Мы с вами были рождены;
Мы шли дорогою одною,
Нас обманули те же сны.
      Но отпуск заканчивался, надо было уезжать.  Лермонтову очень не хотелось уезжать в этот раз:  он лелеял мечту об отставке.  Ему всё время хотелось распрощаться с военной службой и посвятить себя литературному труду.
      В рапорте на отставку должны были быть перечислены полученные военные награды. На войне с горцами Лермонтов показывал себя отменным храбрецом и неоднократно был представлен к наградам своим начальником, Граббе П.Х.  Но император Николай Первый собственноручно вычёркивал Лермонтова из списков награждённых.  Поэтому и в этот раз Лермонтов должен был возвратиться на Кавказ в свой Тенгинский полк.   
     И вот как позже  вспоминала Ростопчина:  «…Лермонтову очень не хотелось уезжать:
у него были всякого рода дурные предчувствия, он только и говорил об ожидавшей его скорой смерти».  Евдокия Ростопчина прекрасно знала о любящей, безмерно заботливой Мишиной бабушке;  знала, как часто она (бабушка) выручала внука в минуты опасностей:
Да! Есть заступница родная,
с заслугою преклонных лет:
она ему конец всех бед
у неба вымолет, рыдая!
                Не получилось…
                Не сбылось…
15 июля этого же, 1841 года Михаил Юрьевич Лермонтов был убит на дуэли.
Ему не было и 27.

     А бабушка в это время выбирала для внука нового коня – подарок Мишеньке на день рождения.
     Когда-то в ранней юности Лермонтов написал странные стихи:
Кровавая меня могила ждёт,
Могила без молитв и без креста.
     И вот предсказание сбылось!   Тело его  было предано земле  без молитв: «Погребение пето не было» … Листок достиг небес…
                /Звучит романс Е. Шашиной  «Выхожу один я на дорогу…»

Да, он недаром время торопил!
И в 26 отмучил, отзлословил,
Отгоревал о славе и о воле,
Отвоевал, отспорил, отлюбил,
Отцеловал все пальцы милых рук,
Безмолвно им любимых в это лето,
Кому потом на память эполеты
И весь в крови простреленный сюртук.
Вершины гор сверкали в блеске дня,
Окно и сад полны такого света!
Но секундант готовил пистолеты,
А конюх чистил серого коня.
А вечером обрушилась гроза,
И небо, опустившись, закипело,
Когда он тихо двинулся к барьеру,
С усмешкой щуря чёрные глаза.
И смерть была мгновенна и легка,
И дождь смывал с травы потоки крови,
Его друзья склонились к изголовью,
А конь в испуге рвался с поводка.
Лежал.
        И ливень лил, как льют слезу,
И слушал гром небесного оркестра,
А Пятигорск не зная страшной вести,
Переживал нежданную грозу.
/В. Боровицкая/

 
                /Звучит скрипка: Д.Кабалевский   «Портрет Лермонтова»/


                К О Н Е Ц