Тунгуска

  Ремеслов в лагерь пришёл, когда почти все уже отобедали и разбрелись.
   Нынче дежурили на кухне Белов с Татариной.
- Чего-нибудь осталось? – тихо спросил голодный Серёга Ромку.
- Вон первое, вон второе, - хмуро кивнул Белов на ведро и сковороду, и поспешно добавил: - А вон соль.
   Ремеслов налил рыбный суп и хлебнул... неизвестно чего.
- Не понял, а чего это? - спросил он, сдвинув брови и глядя в миску.
- Я же сказал соли! - поставил перед ним пачку соли Ромка.
- А! Вы что же, ничего не солили? - начал солить суп Серёга.
- Забыли, - ответил Ромка.
- Тоже мне, кашевары! - усмехнулся Серёга и поумничал: - Чтобы вкусно было, надо сразу солить! Да и варить надо так, чтобы ложка стояла! А это что? - демонстративно поболтал он ложкой в миске: - Ешь, вода, пей вода...
- Ладно, ладно! - осадил его Ромка и буркнул: - Я погляжу, чем ты меня будешь кормить!
   Татарина после нахлобучки, молча, мыла посуду. Ремеслов без аппетита похлебал название ухи и подумал:
«Эх, зря я не пошёл в кафешку!»
    Потом пожевал молочную вязкую пресную пшённую кашу, хлебнул холодного чаю и влез в палатку. Его после драки Лапшиной клонило в сон. Он первый раз в жизни увидел своими глазами вблизи, как дерётся девчонка. Лапшина в такой ярости была похожа на бешеную разъярённую львицу! И Ремеслов даже поёжился. Такой Лапшину он не знал!
   Миловидная девочка с пухленькими щёчками и пухленькими губками, раскосые чёрные глазки-маслинки северянки, прямые густые до плеч чёрные волосы. Её далёкие предки были таёжными тунгусами. Всегда мягкая и спокойная, дружелюбная и приветливая. Лена очень любила носить браслеты на руках и бусы. Лапшиной симпатизировали даже мальчишки из соседних классов. Но она, ни одному из них не отдавала своего предпочтения, оставаясь таёжной загадкой.
«А зачем она меня так сильно целовала?» - в недоумении потрогал свой рот Серёга, вспоминая её крепкий бешеный поцелуй.
   При этом воспоминании он даже зажмурил глаза и, схватившись за лоб, зарылся в подушку. Всю его голову охватила сладкая истома, бегая по коже приятными мурашками. Теряясь в догадках, он задремал в прохладе палатки. И вскоре провалился в крепкий сон. Ремеслов в обед спал, как малыш в садике. Он спал даже на пляже, если не находился в лагере. Пацан ничего не мог поделать с этой неутраченной детской привычкой.

продолжение следует ---------------------