Креатив и творчество

Жила – была женщина Мария Кузьминишна (отца ёйного Кузьмой кликали). Вышла как то Мария ночью по нужде, а ночь тихая, теплая, сделала все дела, встала на крыльце глянула на небо – звезд россыпь. Алмазно – самоцветные поля переливчатые. То желтым, то синим, то красным переливаются, помаргивают. Голову направо, налево повернула, наклонила – ёк – макарёк – это ж сарафан, а по нему самоцветы россыпью. Бегом домой кроить, сон как рукой сняло. Лампу запалила. Шторку задернула, чтоб мужа – кузнеца не будить. Бархат синий из шкапа на стол, и закипела работа. К утру сметала. А размер на девку крупну, али на бабу молодую. Утром настала работа тонка, самоцветные стеклышки пришить узором. Это тебе не огород копать, работа творческая. К вечеру готово. Ничего не ела, тока воды кувшин выпила. Довольна, как медный таз, аж сияет вся. Тут и кузнец с работы.
- Ну, Мария давай вечерять.
- Ай, милай, не готова ни чё!
- Что в печи, то на стол мечи. Кашку грешную лучком посыпала, сальца порезала тонко, а хлеб на неделю вперед напечен был.
- Ну чем днем занималась? Вижу дюже довольна!
- А смотри сам, - шторку отдернула, а там сарафан – небо ночное  с переливом звезд небесных.
- Ах, тыж зело красиво. Завтра ж суббота, ярмарка будет, неси, меньше чем за два целковых не отдавай, а проси два с полтиной.
Вынесла Мария сарафан на продажу, народ толпится, в основном бабы языками цокают, нахваливают, да цена больно кусача. Тут господин, не по-нашему одетый, протискивается, деловитый такой. Пощупал.
- Какой твой сена? - спрашивает.
Ясно - немец из городу.
- Два с полтиной, - Мария в ответ.
- Два, беру, - протягивает руку, два серебряных рубля упали Марии в ладонь.
- Креатив… Мой женщин самый нарядный будет.
Сарафан с вешалом берет, идет к бричке, останавливается и говорит:
- На следущий недель три таких сделай, к суббота, - и к бричке опять ходу.
Пошла Мария к знахарю узнать что за «креатив» такой вроде не выругался немец, а узнать надо, мало ли что. Встретил знахарь приветливо:
- Ну что за радость у тебя, али вопрос какой? Ну, рассказала про небо, про сарафан, про то, как немец купил.
- А что за слово такое «креатив».
- Ну, это если по-нашему, творчество, но творчество на потоке.
- Это как, поясни, говорит Мария.
- Ну, сшила ты сарафан одним духом, а три как немец заказал, сошьёшь?
- Не знаю, попробую.
- А чтоб все три одинаковы были как первый? Немцы народ въедливый.
- Одинаковы точно не будут. Федот, вон в кузне, подковы делает, и то не одинаковы  выходят, хотя по шаблону, и по форме, и дырок для гвоздей по четыре с каждой стороны. А тут сарафаны, эка хватил, шутишь наверно.
- Смотри сарафан ты шила – толчок был изнутри. А тут - пинок снаружи, к субботе три штуки. Ну, поняла?
- Да, как будто. Значит, сарафаны красивые шить, как картины писать. И в каждый частичку души вложить, а душа поет. И сарафан такой защитит и исцелит фасоном своим и узором. А на заказ, как подковы. Штамповка. Хошь не хошь, а сделать надо. Ради денег. Так и вред причинить можно.
- Одно и то же, правильно поняла.
Шла Мария домой все думала про креатив, про поток, про душу, про деньги и творчество. А душа то большая, на все сарафаны хватит. Пришла, давай кроить материала вдосталь. Раскроила. Уж вечер, покушали и спать. С утра опять за работу, пока настрой есть, пока не обрыдло. Трудилась не покладая рук. Муж не мешал, сам знал настрой сбивать нельзя. К вечеру четверга вроде всё готово. Но хочется улучшить, да уже и не охота. Легла Мария спать. А поутру опять к знахарю. Заходит и с порога:
- Намучилась, то ли бросить, толи ещё украсить – вразуми.
- Садись рядком, поговорим ладком, садись чайку попьем. Вон баранки, пряники, варенье попробуй.
- Да некогда мне, дело доделать надо.
- Коли надо иди, доделай, чего пришла.
- За советом.
- Пей чай. Попили чаю. Молча. Чай горьковатый запах приятный, не поймешь, что намешано. Но с сахарком вприкуску - вкусный. Незаметно успокоилась Мария.
- Говорят, что чай у тебя аж на 99 травах.
- Знамо дело, брешут, - ответил знахарь.
- Вот тебе трава заварочная, - знахарь протянул пакет.
- Вот капли, - протянул маленький пузыречек.
- Заваришь на ковш воды, как остынет, капнешь ровно 11 капель. И выпьешь весь чай.
Пришла Мария домой, заварила, как велел, чай остыл, давай капать. Горлышко узенькое, не идет ни как. Трясла, трясла. Вдруг струя - и пузырек пуст. Налила в две большие глиняные кружки, вприкуску с сахаром выпила, посидела. По телу - приятное тепло. Сходила до ветру и завалилась спать. Проснулась только утром. Муж уже ушел на работу. Оглядела новым взглядом сарафаны и решила что для немца самый раз. Кой чего конечно подправила и убрала в шкап.
Настала суббота. Вынесла Мария сарафаны на ярмарку, только развесила, обернулась немец тут как тут. Да не один, женщина с ним молодая, волос цвета пшеницы, глаза карие глубокие – не смотри, утонешь. Стройная, дородная, в теле одним словом.
- Гут, гут три сарафан 4 рубль.
- Пять последняя цена, - ответила Мария.
- За 5 рубль можно хороший каров купить. Сарафан два раза стирать, и получил тряпка, пол мыть. Камушки отлетал.
- Хроший каров может быстро сдохнуть, - передразнила Мария.
- Один сарафан стоил 2 рубля, значит 3 сарафана стоят 6 рублей, не хочешь за 5, плати 6.
- Это есть грабеж, - возмущается немец (спорили долго, вдруг из толпы голос).
- Беру три сарафана за шесть рублей.
- Это нельзя так, - кричит немец.
- Мой заказ, моя цена. Договор мой. Не сметь, это есть креатив.
Почти кинул в Марию пять рублей, схватил сарафаны и бегом в бричку. Женщина за ним. Поискала Мария взглядом, кто это цену задрать хотел. Знахарь улыбался в бороду, показалось, что подмигнул левым глазом. Повернулся и пошел по своим делам.