Случай на Лосиной Роще

        Прибыв на работу в восемь утра с копейками, директор кладбища Денис Дерябин был неприятно удивлен наличием на главной площадке машины "скорой помощи", суетящихся рядом медиков и забинтованного в нескольких местах стонущего тела.
  Нет, врачей-то сюда вызывать приходится, тут же с родными-близкими навеки прощаются, не всякий сдюжит. Вон, недавно девку молодую хоронили, прям в медовый месяц окочурилась… Так мужа безутешного здесь и тряхануло: три раза сердце запустили по дороге в больницу, а в реанимации совсем помер. Царствие обоим небесное.
  Но нынешним утром никаких траурных мероприятий не намечалось, уж Дерябин-то знал наверняка. Стало быть, ночной турист… Ведь сколько раз твердили миру, что нечего по кладбищу затемно шататься! Во-первых, атмосфера после захода солнца сама собой нагнетается, и даже если ты без нервов, что-то да примерещится. Памятник позу поменяет, или портрет с надгробья тебе подмигнет в лунном свете, или фигура из темноты проступит… А уж шаги за спиной услышать - это вообще святее святого.
  Во-вторых, здесь же последний приют. И очень спорные два вопроса, насколько он последний и насколько приют. Что было твоим глюком, а что - частью реальности, потом не разберешься, а разберешься - не обрадуешься.
  Ну и в-третьих. Бояться надо не мертвых, бояться надо живых, а живых, если тут встретишь, это не к удаче. Ночами на кладбище нормальных, вменяемых живых не бывает - ну, кроме сторожа. А в паре километров от западной границы Лосиной Рощи - корпуса психиатрической клиники, и были случаи, что сбежавших оттуда находили здесь. Маньяки, психопаты, извращенцы - на любой выбор.
  …Пострадавшего уже грузили в фургон, и Денис Дерябин успел лишь отметить, что одежда на нем превратилась в клочья, лицо - сплошной синяк, бинты на голове пропитались кровью, а укутанная во много слоев левая рука заканчивается ниже локтя. Значится, глюками не обошлось, так и запишем. Хлопнули двери, "скорая" развернулась, и шофер газанул с буксами.
  Когда осела вздыбившаяся пыль, объяснения директору дал Лева Кисляков по кличке Контуженный. Он почти не слышал левым ухом и разговаривал медленно, словно пьяный, но пьяным он не был, потому что пил, не в пример многим, крайне редко. Рядом толклись несколько рабочих, внимавших Левиному докладу.
  - Дело, в общем, такое, старшой, - рассказывал Лева. - Я это туловище на аллее подобрал, во-он там, где обелиск "Товарищам офицерам". Метрах в полста от караульного. - "Караульным" сотрудники называли вагон-бытовку, снятый с колес и водруженный в шаговой доступности от домика администрации. Подле бытовки парковался допотопный "Пазик" с черным шторами, ждущий очередного рейса. - Вызвал скоряк, вызвал милицию, перевязал как мог. Говорить он ничего не говорил. Менты пока не приезжали.
  На футболке и брюках сторожа виднелись пятна крови. Руки он уже вымыл и стоял с полотенцем через плечо.
  - Да некрофил небось, - сказал Димитрич - нагловатый пацан, курильщик травы и отъявленный лодырь.
  - А что некрофилу на Лосиной Роще делать? - хмыкнул Дерябин.
  - Ну, как что. У нас товар, у него купец…
  - Слышь, товаровед! - разозлился директор. - Пошел вон, и чтоб кусты в сквере достриг! И остальные тоже, че застряли?
  Хотя директор был низкорослым и худосочным, в дискуссии с ним старались не вступать, ибо все знали: у Дениса Марковича на любое резкое движение отработана связка уход-захват-бросок. Работяги, на ходу делясь нехитрыми гипотезами, разбрелись по участкам.
  Дерябин стащил с себя пиджак - уже припекало что надо.
  - Это… - обратился он к Леве. - Ну… А конечность его где?
  - Таковую не обнаружил, - отозвался Кисляков, щурясь на солнечный диск. - Пополнить бы нам аптечку, старшой. Я из "Пазика" всё выгреб…
  - Будет тебе новая аптечка, - пообещал директор и отпустил Леву отоспаться в бытовке до приезда милиции.

  ***

  После трех часов дня неспешно подкатила милицейская "пятерка", из которой вышли оперуполномоченный капитан Овчарук и молодой парень-дознаватель. К этому времени Лева уже проснулся и обливался водой из садового шланга. Дознаватель отправился искать следы на аллее (ну чего там найдешь-то?), а капитан Овчарук несильно и лениво попытал Леву, не видал ли он этой или предыдущей ночью других посторонних в количестве от двух, ведущих себя агрессивно или, наоборот, чересчур тихо. Кисляков, натягивая майку, ответил, что нет, не видал, этот был единственный.
  - Ворота с калиткой на ночь запираются? - спросил Овчарук.
  - Естественно, - ответил за Леву Дерябин, вышедший поздороваться с приятелем: он и Овчарук вместе служили в погранвойсках.
  - Ладно, а еще как сюда попасть можно?
  Дерябин объяснил, что по-всякому, были бы смекалка и желание. Есть запасные ворота на северной окраине, так называемый "северный вход", они почти всегда на замке, ключи в администраторской, в сейфе. Но замочек легонький, умеючи - гвоздем отомкнешь. На юге, где от шоссе Петля отводная дорога идет, нет одной секции забора - вэлком, путь свободен. На западе сплошняком бетонный забор, но первопроходцев из дурдома он особо не останавливал. Ну а при определенной ловкости где угодно залезть можно. Если очень надо.
  Потом все трое пошли в администрацию выпить по чашечке кофе, и капитан Овчарук, не особо секретничая, поделился служебной информацией. С утра он успел побывать в больнице и снять показания с потерпевшего.
  - Василь Чугуров его величать, - скучным голосом повествовал Овчарук. - Семь лет за колючей проволокой, партийная кличка - Чугур. Освободился пару месяцев назад, жил в поселке, в Калужской области, у кореша. Кореш ему сарай отвел, жратвой делился, ну а тот взамен по хозяйству пособлял. Хотя, руки-то у него под другие дела заточены… точнее, только одна теперь, и то если выживет. Врач говорит - совсем плох. Ну а по основной специализации он могилы грабил. Начинал в провинции, опыта набрался, обнаглел и в Москву, на Ваганьково заявился. Оттуда его и приняли, там строго. Не в укор вам будь сказано, господа… Там целая мафия. Где и чего он здесь успел натворить, не говорит. Но он напоролся на каких-то чертей… вроде гопников он имеет в виду… те ему и устроили суд Линча. Руку его собственной лопатой отрубили. Сами куда-то делись. Вот такая вот, товарищи, история. Я тебя, Лёв, чего и спрашиваю: посторонние были, не?
  - Не, - покачал головой Лева, сидевший со своей кружкой на высокой стопке документов. - Я не видел. А слышу я… ну вы сами знаете. Плохо слышу.
  - Я тоже спросить хотел… - Дерябин шумно вздохнул. - А тот, первый его срок… ты в материалы дела не заглядывал?
  Овчарук добавил себе еще кипятку и ложку сахара.
  - Заглядывал, че ж не заглянуть. Ну было там! - раздраженно воскликнул он. - Особое мнение следака. Что не только жмуров грабил, но и в контакты вступал. Тьфу, блин! Ну так сказано - не доказано, косвенных улик и тех не было. Мог Чугуров даже на условку со штрафом съехать, да напал в автозаке на конвойного, инвалидом оставил, ему и нарисовали семёрочку для полного счастья.
  Потянувшись до хруста в суставах, Овчарук резюмировал:
  - Но у меня, ребята, времени лишнего нету ловить, кто этому мишке лапу оторвал. И раскопки его по вашим владениям искать. Значит, подождем, пока сами не найдете или жалобу кто подаст. Классический висяк… Эх, жизнь моя жестянка! - Овчарук вышел на площадку и заорал дознавателю, топтавшемуся в кустах:
  - Ну что, Чингачгук Зоркий Глаз, выследил оленя? Нет? Хуле, сиди голодный. Ладно, граждане, - он обменялся рукопожатиями с Дерябиным и Левой. - Сто лет бы вас больше не видеть.

  ***

  - Слушай, старшой, - сказал Лева директору, когда милицейская машина скрылась из виду по шоссе Петля. - Что-то тут не так. С гнильцой чего-то.
  Дерябин неопределенно ухмыльнулся.
  - Да уж, - кивнул он. - Когда на кладбище находят изуродованного живого чела, отсидевшего семь лет за расхищение могил, а вдогонку еще, весьма возможно, любителя экстремального секса, и он утверждает, что его ушатали гопники - это с гнильцой, к бабке не ходи.
  - Старшой, а чего тут грабить? - вдруг спросил Лева.
  Этот вопрос выбил директора из колеи. Богатеев на Лосиной Роще не хоронят; ну, у кого нательный крестик, или кольцо золотое, но надо ж еще знать, у кого и где! С могил тоже взять нечего: разве что водку допить, поминальщиками оставленную… А ведь и впрямь, не разгуляешься у них. Чистенько, но бедненько. А тогда выходит, что…
  - Выходит, не за этим он сюда пришел… - сказал Дерябин. - А вот за тем.
  - Не, старшой, и тут что-то не выходит, - возразил Лева. Он смотрел на директора прямым не мигающим взглядом, и Денис Дерябин невольно поежился, догадавшись, что сейчас скажет сторож. - Для "вот за тем" нужен свежий труп. Не знаю уж, какого пола, но свежий. А у нас последнее захоронение - три недели назад, остальные после кремации и для утех не годятся.
  Дерябин содрогнулся. Он работал на кладбище почти восемь лет, но так и не привык, что нормальность - понятие условное, и каждую минуту ты рискуешь в этом наглядно убедиться. А вот щуплый, неприметный сторож повидал в жизни куда больше, чем он, и вообще ничему не удивлялся.
  - Еще момент, старшой, - сказал Лева. - Когда я его подобрал, уже светало. И культю я рассмотрел хорошо. Руку ему не отрубили лопатой, как он врет. Это не отсечение, я знаю разницу. Рука оторвана. Так отрывают животные, зубами.
  - Животные, зубами? - повторил Дерябин в спину уходящему сторожу. Усевшись на крыльцо, он долго тер то виски, то переносицу, пытаясь собраться с мыслями и отогнать тревожное предчувствие.
  Прежний директор Лосиной Рощи, сдавая ему дела, рассказал между прочим старую легенду о том, почему кладбище получило такое название. В шестидесятые годы здесь был дикий лес, и жили в нем несколько лосей. Однажды чины из минобороны устроили в лесу охоту и убили четверых. Выпили на радостях "за верный глаз", стали делить добычу и тогда только спохватились: пятого не хватает, самого крупного, главы семейства. Вожака. Хмельное торжество победы сменилось растерянностью, быстро перешедшей в панику. И вот в чаще затрещали ветки. Огромный лось вступил на залитую кровью поляну.
  Сначала он не напал на людей, но, делая по поляне широкие круги, оттер их к деревьям, разделил. Полковники уже израсходовали все патроны, и защищаться им было нечем. Заряженная винтовка была только у егеря, сопровождавшего группу, но он не стрелял и вообще держал оружие стволом вниз. Впоследствии его судили за неоказание помощи и бездействие, однако он отказался объяснять, почему так поступил. Во всяком случае, он единственный вернулся живым с той охоты, хотя и не совсем целым.
  Словно читая приговор, лось смотрел на врагов бешеными оранжевыми глазами, а из его пасти капала розовая пена. Потом, яростно затрубив, он внезапными бросками принудил охотников разбежаться в разные стороны. Егерю он походя вырвал три пальца на руке. А затем растерзал остальных по одному, разнес на куски, втоптал копытами в землю. Прибывшие на вертолете спасатели не нашли лося - только его следы, оборвавшиеся в непроходимых зарослях. Собрать по частям и опознать погибших тоже не удалось. Останки закопали в братской могиле, ставшей первым захоронением на еще не открытом кладбище, и установили обелиск "Товарищам офицерам", без лишних подробностей. А призрак лося до сих пор бродит в лесопосадке между кладбищем и психбольницей.
  Легенда, а что же еще. К тому же, кроме Дерябина (и, возможно, Левы Кислякова) никто ее нынче и не помнит. Но вот один не местный пассажир, в неурочный час срезавший путь через кладбище, наутро визжал как резаный, что видел за оградой гигантский силуэт, похожий на лосиный. Силуэт вздернул голову, и от рева зашатались могильные плиты. Четверо крепких мужиков с трудом вытащили бедолагу из-под бытовки, где он спрятался.
  "Что за дерьмо у меня в мозгах, - обругал себя Дерябин. - Призрак лося. Лося, блин. Придумай чего попроще, плешивый".
  …Вечером он собрал рабочих, пересчитал присутствующих и произнес короткую речь, от которой так и веяло мраморным холодом.
  - Начиная с завтрашнего дня, каждому иметь при себе прочную палку, нож или топор. И быть готовым защищаться. Есть вероятность, что на территорию приблудился дикий пес или целая стая бешеной псины. - Он помедлил, обводя взглядом работяг, и мрачно добавил: - Также, если кто-то из вас знает, что за банда здесь ночью шастала, или даже лично в ней участвовал - лучше сразу колитесь, пока я сам не выяснил. У меня всё, разойтись.

  ***

  Кладбище опустело. Лева Контуженный, облачившись в оранжевую штормовку, заступил на свой пост, а Денис Дерябин сел на мотороллер и совершил небольшой объезд "угодий", высматривая потревоженную могилу. Но ничего такого с дороги в глаза не бросалось, а протискиваться по тропинкам ему не хотелось. Ночь вступала в свои права, и, когда очертания ландшафта начал скрадывать первый, еще не опасный, полусумрак, директор, вывернув на себя ручку газа, поехал обратно к домику администрации.
  У него скопилась куча бумажной работы, и он предусмотрительно заварил кофе в два термоса. Нужно было еще позвонить Овчаруку, который наверняка тоже на рабочем месте. Тот и правда находился у себя и что-то жевал, разговаривая по телефону.
  - Оторвали, в смысле отгрызли? - переспросил он Дерябина. - Ну да. Мне и хирург то же сказал. Но у Чугурова еще до фига разных повреждений, хотя и тут уже сомнительно… По сути заявления, которое он мне сделал, на него напали хулиганы. Но большинство ранений такого характера, словно он нанес их себе сам…
  - Злогребучий случай, да что за бодяга?! Может, он и руку сам себе отгрыз?
  Капитан чавкнул в трубку бутербродом.
  - Нет, сам себе так не отгрызешь… Но. Синяки, ссадины, ушибы могут быть получены при падении, то есть, при нескольких падениях. То же самое - сломанные ребра. Колотые раны - наткнулся на что-то острое в темноте. Он удирал, понимаешь? Удирал, на адреналине, не разбирая дороги. Башку разбил так же, упав с высоты собственного роста. Ну в общем версия о нападении шпаны или банды психов у меня разваливается, но и на версию о хищных животных я ее заменить не готов. Зубы там были не собачьи и даже не волчьи.
  - А не лосиные? - выпалил Дерябин, не успев себя остановить.
  - И не лосиные тоже. В принципе ничьи, соответствий нет. Отработали зоопарки и цирки - крупные хищники ни откуда не сбегали.
  Дерябин невольно понизил голос: не звучат ли вдалеке скорбные трубные звуки?
  - А прижать этого Чугурова заново, никак?
  - А он помер, - сообщил капитан. - Хотел я его к другому делу подтянуть, той ночью на районе магазин грабанули, а теперь ни хрена. Короче, Денис, устал я. Давай в выходные на рыбалку махнем, что ли.
  - Ну так же спокон веков заведено… - пробурчал Дерябин и распрощался с опером, оставив его что-то доедать и что-то доделывать. Откуда же ему было знать, что, едва капитан Овчарук проглотил бутерброд, ему снова позвонили. И после этого разговора ему пришлось садиться в машину, прихватив с собой два оставшихся бутерброда в фольге, и ехать в Калужскую область…

  ***

  Утром Лева Контуженный разбудил заснувшего над бухгалтерией Дерябина.
  - Старшой, извиняюсь. Семь часов только. Я кое-что нашел.
  Протерев глаза, Дерябин увидел, что сторож стоит перед ним с лопатой.
  - Ну, лопата… - зевнул он. - Что с ней не так?
  Лева щелкнул выключателем на стене. Зажглись потолочные лампы.
  - Вот смотри, - он держал лопату горизонтально, так, чтобы директор мог рассмотреть подробности. - Черенок весь в крови, она по нему стекала ручьями. Но на штыке крови мало. Зато он перепачкан землей. Ни на какие мысли не наводит?
  С трудом оторвавшись от кресла, Денис Дерябин обошел вокруг своего стола и встал позади сторожа, изучая лопату через его плечо. С этого ракурса было очевидно, что да: кровь текла сверху, но использовалась лопата по прямому назначению, а не для нанесения увечий. То есть, некое увечье было уже нанесено… В уме директора промелькнула вереница телесюжетов о том, как бандиты заставляют жертв самих копать себе могилы. Но всё это как-то не вписывалось в последнее приключение Василя Чугурова. Что за зверь-каннибал оттяпал ему руку? Бандиты притащили с собой медведя? Да не, бред какой-то… И почему позволили Чугурову сбежать?...
  - Надо отдать ее Овчаруку, - сказал Дерябин. - Ты запомнил, где ее нашел?
  - Запомнил, старшой. Я там поблизости огляделся. Но всё случилось явно не там. У меня ощущение, что Чугуров спецом уволок лопату как можно дальше, чтобы мы не нашли, где он ею орудовал. И не потому, что скрывает место преступления. Там что-то, что лучше было бы оставить в покое. А он не оставил и крупно пожалел. Ясно, что гопников он выдумал.
  Директор подошел к умывальнику, тщательно вымыл руки с мылом и ополоснул лицо.
  - То есть, - промычал он в полотенце, - ты меня хочешь убедить примерно в следующем. Чугуров раскопал могилу, которую нельзя было раскапывать. А, убедившись в своей оплошности, закопал одной рукой?
  - Ну как-то так, старшой, - подтвердил Кисляков, заворачивая лопату в кусок полиэтилена. - Кидать землю одной правой ему было неудобно, и он придерживал черенок левой. Тем, что от нее осталось. Половина его левой клешни - в той же яме. Ему было крайне важно закопать могилу… или кого-то в ней.
  - Кого, черт бы вас всех побрал?! - взорвался Дерябин. Простейшая ситуация в несколько ходов вышла из-под контроля, а у него и так проблем по горло. - Что за дьявол был в той яме, раз Чугуров закапывал его в полторы руки?! И почему он заранее не знал,  ч т о  он раскапывает?!
  Лева качнул головой и поднес указательный палец к уху.
  - Извини, старшой. Плохо слышу.

  ***

  День прошел без происшествий, хотя Денис Дерябин места себе не находил от беспокойства. Чтобы отвлечься, он пытался выкроить из скудного бюджета деньги на покупку радиостанций. Если раздать рабочим по рации, можно будет проводить переклички, а они смогут сообщить о любой угрозе непосредственно при ее возникновении. Нажал на кнопку и ори во весь голос. А то, что на Лосиной Роще затаилось нечто угрожающее, Дерябин считал свершившимся фактом. И это "нечто" замаскировано под обычную могилу, а то и под ровную землю - во всяком случае, никто до сих пор не обнаружил подозрительно перепаханной почвы…
  Разумеется, у рабочих есть мобильные телефоны, но сотовая связь на кладбище почти не берет - старый радиополигон периодически глушит всё от 800 мегагерц и выше. Странное дело, полигон вроде бы вывели из эксплуатации, но вроде бы и нет. Школьники, болтавшиеся по антенному полю, рассказывали, что какие-то люди иногда досматривают оборудование. А на районе то электричество вырубается, то интернет падает, и кому жаловаться - фиг поймет. В префектуре отвечают - вопрос не к нам, а к кому вопрос - тоже вопрос не к нам.
  Поздним вечером приехал на собственной "Ладе Самаре" капитан Овчарук. Он привез с собой бутылку водки, батон колбасы, пару банок кильки в томате и буханку "бородинского".
  - Давайте по пять капель для начала разговора… - просипел Овчарук, когда они тем же составом - Дерябин, Лева и он сам - расселись за столом в администраторской. - Двое суток на ногах, если не выпью, свалюсь.
  Дерябин хотел продемонстрировать ему найденную лопату с окровавленным черенком, но капитан отмахнулся. Вид у него был измученный, лицо посерело от утомления.
  - Съездил я в Калужскую губернию, пообщался с парнями из угрозыска. У меня там друг армейский начальником… Заодно показали мне того типа, у которого Чугуров последний свой месяц прожил. Некто Клоков. Тоже урод высшей категории, после восьмого класса на зону загремел - вооруженное ограбление. Там с Чугуровым и познакомился. Тот следак, который дело Чугурова вел, как в воду глядел, но то ли ему начальство команду дало лишнее убрать, то ли испугался чего-то, но самое интересное в суд не пошло.
  А вот на зоне Чугур в открытую обозначил, кто он и что он. Побрякушки с мертвых - это так, на память, не пропадать же добру, а он покруче дела проделывал… По зэковским понятиям, сам себя в отбитые зачислил. Но каким-то образом никто его не трогал, а вел себя Чугур вызывающе, борзо. Клоков говорит, взгляд у него был жуткий: будто по костям тебя скоблит. Может, он и на следака этим своим взглядом страху навел… Самому смотрящему грозился - ты, мол, вечно жить не будешь, а я вечный, и, как помрешь, приду тебя в могилке проведаю. И тот отмолчался, на тормозах спустил.
  Клоков Чугурова у себя поселил с перепугу - побоялся прогнать. А Чугур после зоны только и водил жалом, где бы чего… Ну вы поняли, где и чего. Он не убийца, но, вероятно, уже дозревал. Сделал заход в тамошний морг, санитаром наняться чтобы, но у кого-то хватило ума его выставить. И вот у соседей пропала девочка. Первый класс в мае закончила, возраст семь лет. Сначала, естественно, взяли за жопу Чугура, но тот в глухой отказ: похищения детей - не его профиль, а педофилов он сам голыми руками рвать готов. Его алиби подтвердили Клоков и две бабы, которые с ними неделю напролет бухали. Красивые бабы, - задумчиво произнес капитан, - но оскотиненные начисто. От зэков млеют, а нас с участковым та-акими херами покрыли…
  Лева снисходительно усмехнулся, и капитан на секунду потерял нить повествования.
  - Ну да ладно, так или иначе, Чугуров из запоя почти шесть дней не выходил. Тут-то и решили присмотреться к пенсионерам, у которых девочка жила. Она им внучкой приходится. Какие-то они оба - дед с бабкой - испуганные, и показания одними и теми же словами дают. Но девочка-то два дня дома не ночевала, а они только на третий чухнулись. Даже не они, а соседка тревогу подняла, что Ульянки не видать. Она к Коныгиным, старикам этим: куда малую дели, а те: у подружки, в деревне за речкой… Соседка подала заявление в милицию, и, конечно, в деревне за речкой девочку не нашли. Да и подружек у нее там не было. У нее вообще не было подружек. В школе Ульяну сторонились, и был там один случай… сейчас, чуть попозже. А вот тут у меня вторая часть, она же первая, если по порядку, до Чугурова.
  Овчарук подцепил вилкой кусок кильки и отправил его в рот.
  - Покойную мать Ульяны - Тамару - в поселке по сей день помнят. Она от насильника залетела. Вышла в магазин, вернулась вся избитая, ну и остальное тоже… Той осенью в районе сексманьяк завелся. Ладно бы только секс, а он еще и мясник, прям сука на части баб резал. Так его и не сыскали, кстати, хотя по всем признакам местный. Ни свидетелей, ни зацепок, ни фоторобота - живых-то он не оставлял... Тамара, можно сказать, легко отделалась, но именно от нее толку и не добились. Не видела, мол, сзади подошел и по затылку ударил. Но среди поселковых слухи ходили, что Тамара насильнику казнь назначила. С нее бы сталось: злая как ведьма, мужиков ненавидела люто, за что, про что - поди знай. А этого пса и вовсе без ножниц кастрирует. Еще когда первый труп нашли, она в дружинники записалась и в патрули ходила. Но вышло не так, а по-другому.
  Родители Тамары - вот эти самые Коныгины - запретили ей делать аборт, потому что до фига верующие. Причем упертые такие, потомственные. Перед тем, как рожать, она им сказала: мне родов не пережить, в церкви меня не отпевайте, я дьяволу душу продала. Участковый говорит, орали они друг на друга, аж весь поселок слышал. "Да как ты смеешь такое, нечистого всуе поминать, господь - твой заступник", и так далее. А она им отвечает: думаете, я шучу? Вот посмотрите. И действительно, родила дочку и умерла.
  Коныгины в горе и в непонятках, как дочку-то в последний путь провожать. Насчет дьявола они вряд ли серьезно восприняли, но она ж от господа отреклась, к сатане взывала! Обсудили с попом, тот говорит: не таких отпевали, отходную прочтем, святой водичкой побрызгаем, с миром и упокоится. Только вот, едва гроб к церкви занесли, навес входной группы рухнул, и попа в лепешку раздавило. Так и похоронили не отпетую.
  Дерябин вытаращился на капитана Овчарука.
  - У нас, что ли?!
  Тот выпил еще водки.
  - Нет, не у вас. Там, около поселка, свое кладбище. Но вы слушайте дальше. В общем, старики внучку сами растили, но видно было, что мучаются с ней. Что-то в девочке было не так. Не то мамкины гены бунтовали, не то папашкины, или другое что… А уж когда в школу пошла, все увидели - очень странный ребенок. Училась не просто плохо, а суперплохо, двойка на двойке. И еще. Старики всеми правдами-неправдами - конкретно, при помощи взятки - сдали Ульяну в школу без медицинской справки. Хоть бы кто проверил, но нет, никому ничего не нужно, никто ни за что не отвечает!
  Это был крик души человека, который сам не столь уж давно был четким пацаном и ни за что не отвечал. Дерябин и Лева сочувственно поцокали языками.
  - Так вот, милиция разбирается со стариками, и они начинают говорить что-то похожее на правду. В третий день каникул Ульяна повесилась, сама, не сама, но нашли они ее в хозблоке с петлей на шее. И решили изобразить, будто она исчезла. Дескать, на похороны денег нету, а пенсия - копейки… Старик в том же хозблоке наскоро сколотил гроб, они его в машину засунули на заднее сидение, а сверху ящики с рассадой поставили - типа, по огородным делам едут. Но был один человек, который всё понял - чутье у него на такие вещи. Чугур. Он всё насквозь видел.
  Две живые, на все готовые бабы для него интереса не представляли, а там, в хозблоке - то, что ему надо. Он взял у Клокова ключи от мопеда и проследил, куда повезут. И следующей же ночью - отсюда уже мои соображения - поехал навестить могилку. Брошенный мопед наши ребята нашли, пока я из Калужской области перся - в канаве за Петлей валялся, как раз на юге, где у вас забор порушен.
  Лопату он прихватил в сарае, дальше дело техники и навыков. Но чего он не знал - в середине учебного года покончила с собой школьная фельдшер. Ульяна не то в обморок упала, не то кровь у нее пошла, и классная ее отвела на осмотр. Через полчаса фельдшер прибегает к завучу. Губы синие, трясется: мне уйти, мне уйти, и удрала. Забежала к подруге, объяснила в двух словах, что к чему, и еще говорит: я тебе не вру, я в медицине десять лет, и меня такому не учили. И раз уж в природе  т а к о е  водится, тогда и медики не нужны. Дома записку в секретере оставила, впорола литр белой и с пятого этажа сиганула. Эту записку мне прочитать дали, и я с подругой переговорил. И она очень нехотя, сквозь зубы, но подтвердила: в записке то же самое, что фельдшерица ей на ухо шептала.
  Короче, мужики. Вот что произошло с Чугуровым. Этот мудак раскурочил крышку и полез покойнице под юбку. А там не как у людей, там - еще одни челюсти. Чугуров рыпнулся, хотел руку отдернуть - а уже всё, нету руки-то…
  Овчарук встал из-за стола, разлил по стаканам остатки водки, выпил, не закусывая, и сказал:
  - Я сейчас решаю насчет могилы, запросил ордер. Чугур умер, но пенсионеры-то знают, где внучку схоронили. Будем эксгумировать…

  ***

  Формальности, связанные с извлечением трупа, заняли почти неделю. Хотя обстоятельства дела были крайне необычными, все факты знали только три человека, которые не болтали языками. Капитан доложился начальству в очень общих чертах, и ему велели не гнать лошадей, а раскрыть, в конце-то концов, ограбление продуктового магазина. Овчарук не стал париться и перевесил грабеж на Клокова. А что: срок мотал, алиби нет, мопед есть, а кто на нем приехал, тот уже ничего не скажет. Пройдемте, гражданин Клоков…
  Денис Дерябин жег нервные клетки почем зря. За отдернутым покровом тайны разверзлась бездна похлеще той, что была сначала. Каждую свободную минуту он проводил, разглядывая до рези в глазах план-схему "санитарно-утилизационной зоны Лосиная Роща". За этим занятием его застал сторож, зашедший в администраторскую взбодриться кофейком.
  - Вот здесь, здесь или здесь, - сказал Лева, трижды в разных местах коснувшись ладонью плана. - Это - пустырь, в принципе можно, но грунт твердый, копать тяжело. А они оба пожилые, не справятся. Дальше. Здесь, в низине. Земля полегче, опять же - никто туда не ходит и ничего не заметит. Только лестница крутая и ступеньки разваливаются. Не стащили бы они гроб. Он вместе с телом прилично весил. Скорее, они пошли вот сюда, на горушку. Склон почти пологий, земля мягкая. И Чугуров отсюда именно просочился. Залатать бы там забор, а, старшой?
  Дерябин отстранился от Кислякова и засунул руки в карманы штанов.
  - Ну это ты такой умный, - огрызнулся он. - А им откуда знать? Если на разведку ехать - так одним днем не обернешься. И почему они именно Лосиную Рощу выбрали? Единственное, на что я надеюсь - Овчарук всё придумал. Фельдшера придумал, записку придумал, подружку фельдшерскую придумал. Чет его понесло. Он уже с Калужской области датый приехал. Или вмазанный, наркоту отжал у кого-то.
  Лева привычно расположился на кипе бумаг, третий год ждущих отправки в архив.
  - Мне тут Димитрич на уши подсел, - произнес он. - Ты, говорит, с ментами за своего, пробей по-братски тему, чтобы мне байк Чугуровский отдали, ему-то не нужно уже…
  - Я Димитрича уволю к бениной матери. Совсем берега потерял, козлина. Ни хрена не работает, только сигареты у всех стреляет.
  - Ага, - согласно кивнул Лева. - Ну не суть, а почему мопед в канаву-то свалился?
  - Шпана столкнула, - предложил вариант Дерябин.
  - Шпана бы уехала кататься, - возразил сторож. - А то ты шпану не знаешь. Чугурову отрезали путь к отступлению, вот что. На случай, если он сможет выбраться с кладбища.
  - Кому он нужен, пути ему отрезать? Хотя, стоп. Это же старичьё! Ну, понять-то я их могу… - пробормотал он. - С таким монстром жить! Если там взаправду был монстр, как нам Овчарук баки заливал. Они заранее всё продумали, приготовили и удавили внучку. И явно не за плохие оценки… Не в их интересах, чтобы кто-то ее выкапывал. Они-то Чугуров мопед и скинули в канаву.
  - У тебя, старшой, получается, что старики прям во всех местах сразу были, - усмехнулся Кисляков. - Или вся деревня участвовала. Нет. Чугур следил за стариками. Но кто-то следил за самим Чугуром…

  ***

  Супругов Коныгиных доставили на Лосиную Рощу под конвоем. Овчарук объяснил Дерябину, что им пока не предъявлено обвинение в убийстве - только в намеренном сокрытии факта смерти ребенка. На вопрос, зачем повезли на кладбище, почему не в лесу, от хоженых троп подальше, Коныгина ответила: ну она ж не тварь какая бездушная…, - и осеклась. Дальнейшая их судьба зависит от того, что обнаружит судебный патологоанатом: было это убийство или суицид.
  О том, что еще, кроме следов убийства или суицида предстоит обнаружить патологоанатому, Дерябин и Овчарук промолчали.
  Коныгины вели сотрудников милиции тоже молча, не глядя по сторонам, а лишь прямо перед собой. Казалось, собственное будущее их не волнует - их страшило что-то совсем иное. Через четверть часа все остановились по сигналу старика - он поднял руку (на ней не хватало трех пальцев, остались большой и указательный) и шепотом произнес: здесь. Это было тот самый бесхозный участок, который выбрал на схеме Кисляков. И тут устрашились все, даже самые непробиваемые пэпээсники.
  Под ногами у них зияла воронка, словно земля взорвалась изнутри, разлетевшись комьями в радиусе десятка метров. Кроме этих комьев, можно было увидеть обломки досок и клочья ткани от платья, перемешанные с мелкими щепками…

  ***

  - Лева, что скажешь? - спросил Денис Дерябин сторожа. Оба отошли в сторону, предоставив капитану Овчаруку возглавлять следственно-розыскные мероприятия. Кисляков - единственный из всех - сохранил абсолютную невозмутимость.
  - Они сейчас думают, что там была мина, - ответил он. - Но это не мина. Можешь на меня положиться, старшой, я знаю, о чем говорю. Похоже, будто что-то выдернули с корнем, одним рывком. Уже после того, как Чугур раскопал и закопал могилу, чтобы… чтобы это дальше никуда не пошло. Это оказалось слишком даже для него.
  - Какое еще это? - угрюмо осведомился Дерябин, будто Леве Контуженному полагалось знать всё на свете. Порой директору кладбища казалось, что он и знает всё на свете, просто притворяется.
  Но Лева только пожал плечами.
  - Овчарук хотел сказать, но не сказал, что Тамара выпросила у дьявола вторые зубы для дочери. Чтобы через дочку отомстить мужчинам, насильникам или нет - наверное, неважно. Не, она бы такого не попросила. Своему ребенку, да такое? Нет. Она хотела отомстить, но не знала, как. Вот и поручила тому, кто умеет. Сторговалась за душу.
  - Ты что, веришь в дьявола? - изумился Дерябин.
  - Я ни во что не верю. Я просто прикидываю, что там могло быть, если было именно так. Вот почему она отказалась дать описание маньяка?
  - Ну, хотела его до ментов найти и кадык ему вырвать. Или взаправду не видела. Если он ее сразу по голове отоварил. Но странно, - Дерябин поморщился. - Чего он ее просто вырубил, а не убил?
  Лева жестом попросил у него сигарету.
  - Это был другой, - проговорил он. - Не тот, кого искали. Не насильник. Всё случилось по обоюдному согласию. Дьявол пришел исполнить, на что подписался.
  - Да снова-здорово ты про дьявола, - недовольно буркнул Дерябин. - Ты же сказал, что просто прикидываешь!
  - А от кого, по-твоему, рожают таких детей? - перебил его сторож. - Семя упало в подходящую почву, и Тамара принесла его домой. Поняла, чем всё обернулось, пришла в ужас и передумала. Любая бы передумала. Она иначе представляла, как ей будут помогать. Но… она ведь не бомжа наняла за бутылку. Она пыталась объяснить родителям, а они не слушали. Запретили ей аборт. Дочка родилась нормальной, по крайней мере, в роддоме патологии не выявили. Но через семь лет…
  Тон сторожа оставался равнодушным, как и выражение его лица.
  - Через семь лет, этим летом, Коныгин понял, что отмщение живет в его доме и зовется внучкой Ульяной.
  - Чего? - вздрогнул Дерябин. - Вот этот вот дед? А он кто или что?
  - А он бывший егерь. - Лева ковырнул землю под вековым дубом носком берца. - Тот самый егерь, ну ты понял.
  Дерябин вспомнил поднятую руку Коныгина, искалеченную, похожую на клюв стервятника. Да и сам старик, вопреки внешнему благообразию, напоминал чем-то птицу-падальщика.
  - Ну блин, почему именно он? Мало ли у кого трех пальцев нету…
  - А много, что ли? Я его видел недавно у офицерской могилы. И раньше он в этих краях ошивался, как из тюрьмы выпустили. Прощения просил, не то у полковников, не то у лося, но не допросился. Он уже был сумасшедший, после той охоты сошел с ума на полную катушку.
  - Что ж там было, на той охоте?...
  Над их головами зашелестели ветви дуба, словно пытаясь вставить свое слово в разговор о прошлом. "Отсюда, с холма, мы многое видели, многое".
  - Что там было, известно только со слов самого Коныгина. Явно был жесткий замес, кабинетные воины не вывезли, но опытный лесник? Почему он стрелять не стал? Факт тот, что все погибли, а Коныгин остался жив. Однажды его накрыло, и он начал платить выкуп за свою жизнь другими жизнями. Столько это стоило. Он стал маньяком.
  - Вот именно, - заметил Дерябин. - Маньяком-насильником. Он насиловал и убивал женщин, а не мужиков с охотничьими двустволками. Где логика?
  - Какая еще логика, - отмахнулся Лева. - Но, если хочешь логику - застреленные лоси были самками. Лосихами. Их застрелили и разделали на мясо. Самки человека за самок лося. Кровь за кровь, смерть за смерть. А остальное, да он всегда таким был. Жена могла и не знать, хотя вряд ли, но вот Тамара знала. Потому ненавидела и его, и всех мужиков под один гребень. Потому не заявила на него в милицию. А убить своими руками сможет не каждый. Она обратилась за помощью, не спрашивай меня, как. Но дьявол - хотя я в него и не верю - не мстит за зло, он ловит на слове и сеет новое. То, что он отправил в мир - оно здесь надолго. Поэтому он сам пришел и достал свой плод из могилы, в которой его хотели скрыть глупые люди.
  Лева повел глазами в ту сторону, где бестолково и в полном недоумении топтались возле безобразной ямы сотрудники в форме и капитан Овчарук в штатском. Он достал из кармана штормовки спички, прикурил, глубоко затянулся, и, когда сизое облачко дыма растаяло над его головой, негромко пробормотал:
  - На их месте я бы устроил засаду у Коныгина. Но они этого не сделают. Она вернется туда, она уже сейчас в пути. Он-то ей первый нужен. А потом она снова исчезнет… и будет искать дальше. Пока была живая, в ней оставалось что-то людское. Но теперь, когда и в землю, и обратно из земли… Помилуй бог тех, кого она найдет.