В тумане

Под косогором всё стало полу-видимо. Не слышно птиц и насекомых. Не видно поля, осталась лишь стена тающего заречного леса. Ещё на берегу заметны широкие кроны ив, но и они акварельные, писанные по мокрой бумаге. Кажется, что то ли деревья, то ли весь берег плывёт, чуть качаясь.
Мы с мамой погружаемся в туман. С середины его, будто из глубины доносится знакомое покашливание.
- Женя, что-нибудь поймал? - кричу я.
- Ершей на уху… - негромко отвечает туман.
На несколько мгновений показывается ореховое удилище, сутулая фигура дяди Жени, и снова растворяется в земном облаке. Я вожу рукой по верхушкам высокой травы, собирая в ладони капли. Встаю над обрывом, зовущимся Фёдором.
- Не подходи близко к краю, - говорит мама.
Над лиловой, отражающей небо рекой стелется пар. Различаю в нём леску и поплавок дяди Володи Орлова. Он - лучший рыбак, и его я никогда не беспокою вопросами об улове. Ясно ведь, что поймал, и окуней, и плотву. И будет у тёти Люды уха на веранде, и будет ужин у кошки Клоши. Хозяйка поманит её, и та выберется из тумана, зарослей кабачков и лопухов.
Мы с мамой идём дальше до места, где одна из тропинок уходит в голубой сумрак - к Пню. А прямо, по полю, среди белого купыря, по блестящему подорожнику лежит дорога к Дедушкиной берёзе и Второму обрыву. А направо - склон Борка, ещё живая сосна Лира.
Мама говорит Илье:
- А давай мы назовём эту горку в Борке Андрюшина горка?
И уже с этого мгновения я по-другому смотрю на зелёный склон. Где знаю, есть земляника, и хочется побежать туда, но уже поздно. Мы просто стоим и слушаем окружающий мир, над которым царствует эхо кукушки.
Под Андрюшиной горкой, посреди поля особенно густо лежит туман, там маленькое болотце и будто озерцо, где, кажется мне, живут самые большие на свете щуки, каких и не видывал никто. Подойти туда невозможно, да я и не пробую. Мама рассказывает, что была на месте болота барская беседка, колодец. И сразу представляю я одинокую девушку в белом платье.
Она через Борок спустилась от усадьбы, прошла среди тонких берёз, мимо прижавшегося к болоту тростника, присела на скамью у колодца.
А мы в это время уже поднимаемся обратно на деревенский косогор. Скрипнула форточка тёти Люды, и захлопнулась за прыгнувшей в дом Клошей. Тепло светятся все пять окон Гудковского дома.

2019-2020