Былинные земли. Чаша Грааля в долине Vla A. Ч. 35

(Продолжение)

                "Кто от родной земли отказался, тот и от Бога своего отказался"
                (Федор Достоевский)


«ОРЕЛ» МЕНШИКОВ И ВТОРОЙ КРОНШТАДТ   

Александр Данилович Меншиков «положил глаз» на Уллу – крепостное поселение на берегу Западной Двины, форпост при входе в междуречье. По данным польского Словника – важнейшей энциклопедии всех краев славянских в составе Речи Посполитой, выпущенной в царское время, он купил Уллу, выложив за нее 30 тысяч битых талеров. Талер был давней западной валютой и котировался, правда, к тому времени потерял в весе. Если в грозновское время он оценивался в 30 грошей, то в меншиковское - через 100 лет - в 90 грошей. Но был востребован. Эпитет «битый» указывал на его крепость - речь шла об отчеканенной деньге, то есть реальной. Талер охотно копили представители капитала. Чтобы оценить сумму, выложенную Меншиковым, приведем несколько примеров. Так, доход среднего дворянина в Европе шестнадцатого-семнадцатого веков составлял примерно 120 талеров в год. Придворные художники, поэты, музыканты получали жалование в размере 200-400 талеров в год. Так что сумма в 30 тысяч очень даже солидная, для сравнения – еще один показатель, относящийся к местным условиям. Свяда – старинное поселение в центральной части междуречья, на промежуточной трассе сообщения, была продана в то же время в пять раз дешевле - за 6 тысяч.

В какие годы Александр Данилович «приложился» к улльской «чаше», Словник не пишет, однако cовершенно ясно, что было это после Казановского – другого придворного, с противоположной стороны. Тот принадлежал варшавскому двору. С восхождением на трон Петра «полюса» поменялись: теперь московская власть доминировала в крае. В отличие от Грозного, Петр Первый предварял свои поступки, согласовывая с бывшими противниками на «тайных вечерях». А проводником его идей в приложении к местным условиям стал «свой человек» Александр Данилович. Меншиков владел обстановкой – он же «отыскивал свое родовое имение возле Орши», был выходцем из местных.

Осуществлять замыслы позволял флот, Казановский продвинул его в область междуречья. Сумел ли он, обосновавшись на берегу Уллы, пустить королевские регаты, доподлинно неизвестно, однако поселение, названное в его честь, свидетельствует о выполненной миссии. Думается, что Меншиков тоже вложил немалые силы и средства, чтобы петровские струги бороздили реки и озера междуречья, однако чести не заимел. Ни одна из междуреченских весей не сохранила память о нем, и даже Улла, приобретенная им, осталась прежней. Правда, есть один нюанс. Мы уже рассказывали в предыдущих главах, что было две Уллы, и та, которая находилась ближе к Чашникам, пропала, исчезла из истории: как исчезают, в результате военных экспедиций, разрушенные города и села. И появляются затем забвенные места, наподобие Проклятого поля под Лукомлем.

Нет, я не связываю исчезновение второй Уллы с именем Меншикова. Я хочу сказать, что тайные военные замыслы всегда чреваты трагическими последствиями. И судьба Меншикова – тому пример. Его «рыцарская доблесть», к сожалению, не воплотилась в пример для потомков, он растерял свое величие неблаговидными поступками.

А петровский период, связанный с развитием военного судоходства, нашел отражение в междуречье. Как под копирку, возник второй Кронштадт на озере Оконо. Так местные жители назвали береговой мыс, и прилегающее к нему урочище, предварявшие важнейшую область речного перехода - волок.

(Продолжение следует)

На снимке: озеро Плавно, связанное с озером Оконо каналом, прокопанным после Кронштадта.

24.07/20