Презрение

 Сложив аккуратной горкой чистую посуду, Самодурова влезла в палатку переодеться. Не идти же в магазин как попало! Это Кораблёв ходит, как обормот, всё ему нипочём!
   Кораблёв сидел у костра с надутым недовольным видом, тоже не желая дежурить с такой напарницей. Своим высокомерием и испорченным обедом Самодурова очень его разозлила. И Сашка задался целью конкретно на ней отыграться за голодный обед и за её сварливость, чтобы надолго сбить с неё спесь!
   Самодурова вылезла из палатки в красном сарафане в белый крупный горох с белыми оборочками. Сашка с презрением оглядел её, как купленную корову на ярмарке и с насмешкой взглянул на сабо:
- Стукачи ещё свои переобуй!
- И переобую! – полезла в палатку девчонка за туфлями, тихо бурча под нос: - Ну и попадётся же в мужья такой звезданутый зануда кому-то! Не дай Бог!
   При всём параде Самодурова вылезла из палатки, даже брызнув на себя духами и подмазав губы тёмно-розовой помадой. В расчёсанных распущенных волосах на голове сидел белый ободок. Сашка передёрнул плечами и грубо сказал:
- Ох и вырядилась! Как клоун!
   Самодурова только охнула от такого наглого поведения и хотела, было, опять возмутиться, но Кораблёв требовательно рявкнул:
- Деньги давай сюда!
   Галя вздрогнула и моментально вспомнила, с какой силой он её толкнул и придавил! И без пререканий, подальше от греха, отдала ему деньги.
   Кораблёв быстрым шагом шёл впереди. Галя, почти вприпрыжку, семенила за ним следом. И пока они дошли до магазина, она чуть не рухнула от жары! Да ещё от быстрой ходьбы натёрла пятку!
   Кораблёв шёл в подкатанных спортивных лёгких штанах, на голове задом наперёд кепи, майка в сеточку, на ногах вьетнамки.
   Наконец они зашли в прохладу магазина, где под потолком работали вентиляторы. Сашка купил батонов, докторской колбасы, яиц, вермишель и немного сыра. Он, молча, сунул Самодуровой пакет полегче, и они направились в лагерь. Тут Самодурова увидела в руках Кораблёва сдобную булку и возмутилась:
- А по какому праву ты купил себе булку?!
- По праву голодного! – невозмутимо ответил Кораблёв.
- А почему же ты мне тогда не купил такую булку?! – пристыдила, было, его Самодурова.
- Не заслужила, - коротко ответил Сашка и напомнил: - Есть захочешь, иди макаронную баланду похавай, или похлебай «хрен-чо»!
   Галя поджала губы и, прихрамывая поплелась следом. Сказать было нечего! Так они, молча, и шли в лагерь.
   В это время в лагерь приплелась Макова. Всю её мутило и колотило после нападения Лапшиной. Из памяти никак не уходили её страшные глаза тунгуски. Света обессилено вползла в палатку, влезла на свой матрас-диван и трясущимися руками натянула на себя простынь. Она с ужасом представила себя утопшей. Хладнокровие Лапшиной среди многолюдной толпы плавающих нисколько не помешало ей топить Макову! И всё из-за какого-то Ремеслова!
- Дикарка кровожадная!!! – глотая душившие слёзы, злобно прошипела Света.
   И, не вставая, яростно пнула ногой подушку Лапшиной!
   Потом с плачем зарылась в свою подушку и, вдоволь наревевшись, крепко уснула.

продолжение следует ----------------------