Чёрная зависть
Макова лежала, уставившись в потолок палатки раскрытыми глазами. Ей никак не спалось. Проснувшись среди ночи, она думала за Лапшину.
Ведь Лена спокойно могла её потопить! С такой стороны она никогда не знала одноклассницу соседнего класса! Испуг плотно засел в голове, возвращая и возвращая назад к ужасному ощущению. Макова совсем не умела плавать! И она вновь и вновь, холодея сердцем от страха, вспоминала то испытанное чувство, когда человек захлёбывается! Страшно было то, что Лапшина топила её хладнокровно и безжалостно среди огромной толпы отдыхающих!
Лапшиной, кстати, до сих пор не было в палатке! Как ушилась она с Ремесловым вечером после ужина на гульки, так до сих пор и болтается где-то с ним!
И зависть вновь, как злая мышь, начала точить Макову!
Тут она вспомнила Марконова. С Толиком Макова танцевала в паре на хореографии. Не больше! Но, встретив Гронового, она старательно силилась забыть Марконова. Ей по-настоящему в данный момент нравился Гроновой Мишка! Но, опять же, Макова видела, что совсем ему не нравилась, как бы она не одевалась, как бы ни причёсывалась и как бы не красилась! Пацану она была абсолютно безразлична, да ещё и в тягость!
- Ему нравятся стервы! – дразнила Макову Саранская и усмехалась: - Посмотри на себя! Какая из тебя стерва?! Он же до безобразия от сладкого темпераментный! Тебе с таким не справиться!
Девчата захохотали, а Макову передёрнуло от слов Алёнки. Передёрнуло, потому что Алёнка в корне была права! И Света почувствовала себя после таких слов второсортной особой!
Она начала вспоминать во всех подробностях все свои встречи с Мишкой после дежурства с ним. К своему стыду и ужасу только и вспомнились - нытьё, капризы, жалобы и нюни! Ведь сидя рядом наедине с Мишкой, она даже не знала, о чём с ним разговаривать! Только сидела, мекала да бекала! Вот и весь её темперамент! Даже когда он попытался её поцеловать, она, изображая из себя порядочную скромницу, удрала! Лапшина вон как целовала долго своего Серёжку! Ещё и чуть не потопила из-за него её!
И Макова уже снова начала вспоминать, как она её безжалостно топила! «Я тебе не позволю позорить моего пацана! Сначала своего заимей!» - с завистью вспоминала она слова Лены в защиту Ремеслова. Вот так надо любить! А не нюни-дрюни распускать: ну полюби-и-и меня, ну пожа-а-а-а-алуйста!
Маковой до того стало противно и тошно от самой себя, что она, нервно почёсываясь, перевернулась на другой бок!
Тут возле палатки раздались осторожные шаги. Света мгновенно подняла голову, навострив слух, как овчарка на рубежах с китайской границей!
- Ну, давай, до завтра! – послышался тихий голос Ремеслова.
- Ой, хоть бы не проспать. Я же завтра дежурная с Лебедем, - произнесла Лена, взявшись за полу палатки.
«Так тебе и надо!!!» - злорадно подумала Макова.
- Ну, Лебедь точно не встанет! Его домкратом не подымешь! – хахакнул Серёга и оттащил от палатки подружку с нежным шёпотом: - Леночка, ну, подожди!
Наступила тишина. Навострив уши, как радар подводной лодки во вражеских водах, Света услышала еле заметные шорохи и прерывистое дыхание. Сгорая от зависти, она поняла, что ребята целуются. Возня нежностей ещё долго слышалась, капая на нервы Маковой горючей серой тартара. Лена начала тихо смеяться, Серёга ей что-то нежно шептал. Макова таяла, сгорая от зависти, затаившись, как ядовитая змея в кустах.
Наконец они разошлись.
Лапшина, стараясь никого не разбудить, осторожно влезла в палатку. Стоя на коленях, она быстро скинула с себя юбку и кофту. Потом, взглянув на спящую рядом Емельченко, накрылась одеялом, стараясь не потревожить сон подружки. Легла и, сладко зевнув, затихла.
Макова с неприязнью смотрела на её голову и едко думала:
«Счастливица припёрлась с гулек домой! Нашлялась, насосалась, натискалась! Бесстыжая морда!»
И вот так, сгорая в чёрной зависти, Света, наконец, забылась беспокойным сном.
продолжение следует ---------------------
Свидетельство о публикации №220072400623