Свидание в роддоме

Ляля сидела на подоконнике обхватив руками свой огромный живот и во все глаза смотрела на Полли.
— Полли, расскажи про своего деда.

Полли пожал плечами, что тут рассказывать?
— Дед прожил долгую и трудную жизнь.
До войны он работал в Москве начальником отдела промысловой конфискации. Изымали у москвичей кошек.
— Зачем?
— Трудное время было. Не было материала для пошива меховой одежды, вот кошек и пускали на рабочий кредит под видом белок.
— Какой ужас.
— Да. Сейчас это кажется ужасом. А тогда - это было буднями. Служебными буднями.

В середине 30-х, едва уцелел в жерновах чисток.
Когда началась война пошёл добровольцем на фронт, хотя имел бронь, как руководитель отдела Очистки.

На фронте воевал в отдельной бригаде НКВД, выявлял дезертиров и мародёров. Награждён медалью за оборону Москвы.
После ранения отправлен в Самарканд, где в составе опергрупп боролся с местными бандами.

Потом по комсомольской путёвке поступил в КИА.

— КИА? — Что это такое?
— Кремлёвская идеологическая академия.
Защитил диссертацию, преподавал, стал ректором.

Он бы и до сих пор наверное жил, да не выдержал развала страны, умер в Москве в сквере имени Троцкого, что у памятника Сталину..
Он очень сильно переживал всё происходящее.

— Ну ещё бы — согласилась Ляля — всё ради чего он не щадил своей жизни — пошло коту под хвост.
— Да - это точно.
- А отец твой как?
— С моим отцом мой дед не ладил, ну и я за компанию тоже не ладил с батей, жил у деда. А отец...
Хиппи, шестидесятник, антисоветчик, либерал в общем, как сейчас говорят.

Его даже на дурку сажали, он там сидел в одном отделении с Новодворской, в перерывах между действиями уколов они с ней в подкидного на щелбаны играли.
Им уколы сделают, так все больные, как больные, стоят у стены и не могут на неё насмотреться, а эти ну ни как не могли успокоиться, всё думали, как в стране порядок навести ну и навели в конце концов.

Отец в ботаническом университете учился, в шестидесятых на стадионах стихи о новых чувствах к Коммунизму читал.
Дед плевался, когда батю по телевизору показывали и сразу же выключал телек.

Из сестринской вышла негритянка в белом халате и сделав реверанс
сказала:
— Мадам Борменталь, отправляйтесь пожалуйста в палату. - И обратившись к Полли добавила:
- Ваша дочь, мсье Шариков завтра на свет появится.

Ляля слезла с подоконника и переваливаясь с ноги на ногу, как каракатица поковыляла в палату неся впереди себя свой огромный живот.

А Полли отправился к выходу.