Счастливая Алька

     Девчонка по имени Алька учиться не хотела. В конце учебного года учителя ей кое-как натянули тройки, но в девятый класс брать отказались наотрез.
     А на работу ее тоже никто не брал, ей еще не было и семнадцати, связываться с малолетками себе дороже – замучают проверками на соответствие КЗОТу. Вот и  сидела Алька дома на родительской шее. Но она не сильно страдала по этому поводу – возраст такой, несознательно-нестрадательный! Родители с утра пораньше уходили на работу, старшая сестра на занятия - она училась на последнем курсе института, а Алька оставалась дома одна: спала вволю, потом слонялась по дому в ночнушке, смотрела телевизор, пила чай. А во второй половине дня наряжалась и шла на гулянку с друзьями и подругами. Кто-то из ребят учился в техникуме, кто-то в школе, но во второй половине дня все освобождались.

     На самом деле ее звали Александрой. Но в молочно-манном детстве малышке никак не удавалось выговорить трудное имя Александра, и она упрощала его до Аля. С ее легкой руки и все домашние стали ее так называть, а за ними и все окружающие. Сашенька и Шурочка тоже не прижились. Так и осталась она для всех Алей, Алькой.  Имя Александра возникало только на тетрадках в школе и позднее в официальных анкетах.
   
     Девчонка была невысокая и тоненькая, самая младшая в семье и самая балованная. Мать души в ней не чаяла, наряжала как куклу. Костюм ей купила взрослый: шерстяной, зеленого цвета, под цвет глаз, пиджак и юбка отделаны зеленым же кружевом. Сапожки белые низкие на тоненьких каблучках. Зашли в магазин, дочь увидела, захотела померить. А они сидят как влитые, ножки от них еще тоньше, еще стройнее. Купили, конечно. Как такие не купить! Для чего тогда и жить, и работать – дитя родное не побаловать.

     Легкая нарядная Алька шла по жизни так же: легко и жизнерадостно. У нее была масса поклонников. Со всеми она смеялась, шутила, гуляла, курила. Но выделяла только кудрявого Макса. Он был хорош до неприличия: златокудрый синеглазый розовощекий Феб. Только ростом не вышел – один метр шестьдесят восемь сантиметров – это был его потолок! Но он на росте не зацикливался – был весел и улыбчив, и жизнь улыбалась ему в ответ. Как-то они с Алькой зашли к ее тетушке домой, на чай. Сели играть в слова. Алька по количеству выиграла, но по качеству: у   нее оказалось такое количество чудовищных ошибок, что Максим хохотал как ненормальный.
     - Аль, у тебя что по русскому было?
     - Твердая двойка; правда, один раз была четверка за диктант во втором классе, - ничуть не смутившись, ответила Алька, – зато я признаю твое превосходство даже в русском!

     К тому времени они уже почти не разлучались: «тили-тили тесто – жених и невеста». В мае Максима забрали в армию. А в июне Алька под большим секретом рассказала матери, что у нее вот уже два месяца нет месячных. Та охнула и потащила ее в консультацию к гинекологу. Худшие подозрения оправдались – ребенок. Максим - в армии, не знает ничего. Алька – сама еще ребенок. Мать посовещалась со старшей дочкой, и Альку положили на прерывание в больницу. Отцу ничего говорить не стали – не решились, на счастье он уехал в командировку. Позвонила тетушка, спрашивала, почему племянница не заходит больше, а когда узнала правду, подхватилась и поехала к Альке в больницу.
     - Алька! – кричала она под окном. – Я приехала тебя забрать. Ишь, чего удумали! Ты хоть представляешь, какой это будет чудесный ребеночек: златокудрый и синеглазый!
     - Поздно, тетечка! Поздно! Мне сегодня утром все сделали…
     И тут она заплакала - представила синеглазого кудрявого малыша. А до этого она ни о чем особенно не думала, просто слушалась старших.   

     Старшая сестра Елена была строгих моральных принципов. Как старшая в семье она была обязательна, дисциплинированна и целеустремленна. В школе всегда добросовестно выполняла домашние задания, уроки учила даже второстепенные, поэтому хорошо училась; без труда поступила в строительный институт и закончила его с красным дипломом.
    Личная жизнь ее не сложилась: те, кому она нравилась, не нравились ей, а тем, кто нравился, не нравилась она.
    Так как собственная женская судьба Елены не сложилась, она принимала деятельное участие в судьбе младшей сестры.
     Когда-то в раннем детстве она выпросила себе у родителей сестренку. Заворачивала ее, как куклу, в одеяло, причесывала, гуляла. Позже, приходя из института домой и обнаружив у запертой двери брошенный сестренкой портфель - значит, опять забыла ключи и удрала гулять, - Елена разыскивала ее по всей улице, волновалась.
     - Что ты так волнуешься? Есть захочет – сама придет, - успокаивали соседи.
    И Алька действительно приходила голодная под вечер, когда всех ребят загоняли по домам вернувшиеся с работы родители.   
 
     К новому учебному году сердобольная соседка, сама медицинский работник, устроила девочку в медучилище. Туда брали всех без экзаменов, только учись. Но учиться Альке не понравилось. Она пошла было на занятия, но там была такая скукота! и полная абракадабра: мышцы, кости, связки… Жуть! Гораздо больше Альке нравилось в училище тусоваться. И она тусовалась то с одними, то с другими. Иногда по-детски просыпала и приходила к концу занятий, иногда просто прогуливала, предпочитая покурить с друзьями на спортивной площадке или смотаться в ближайший кинотеатр на новый интересный фильм. Так прошло полгода. Потом наступила сессия. Все друзья-приятели стали вдруг серьезными, озабоченными. Все штудировали конспекты и учебники. Все, кроме нее, Альки. У нее и конспектов-то не было: так, три начатые тетрадки. Сдавать зачеты она даже не пошла – ничего не знала, а к экзаменам ее не допустили. И после нового года Альку отчислили за неуспеваемость. Но она не сильно переживала. Теперь у нее были другие переживания. Аля вновь ждала малыша и была только рада, что не нужно больше ходить в училище и объяснять про свой растущий живот тоже никому ничего не придется.
     Как объяснишь, что однажды высокий скуластый уйгур, Виктор, со второго курса, пригласил ее послушать последний диск модной группы. Аля пошла, его родителей дома не было; сидели, слушали, потягивали коктейль, а проснулись в одной постели… И вот результат. Она пыталась поговорить с Виктором, но он сделал квадратные глаза и сказал, что он ни при чем, пусть она поищет другого дурака. На этот раз она наотрез отказалась делать аборт, решила рожать, было жалко убивать ребенка.
     Родные теперь жалели, что не родила она тогда от Максима, был бы хоть красивый русский ребенок, а то будет непонятно что  непонятно от кого. Но умыли руки – не укладывать же ее в больницу каждые полгода.  Да и опасно очень – может стать бесплодной.
     На этот раз пришлось обо всем рассказать отцу. Крупный сорокапятилетний мужчина, узнав, что скоро станет дедушкой, не обрадовался, а скрипнул зубами и потемнел лицом. «В подоле принесла!» За такое в прежнее время  ворота дегтем мазали. И хотя сейчас не прежние времена, он стыдился соседей! Позор какой! Не для того он дочь растил! Не такой хотел для нее доли.
     Он любил своих девочек, особенно маленькую. Старшая Елена всегда была умницей и папиной гордостью. А Аленька была младшенькой, трогательной в своей беспомощности. Таких всегда больше любят - не всем же быть сильными и волевыми. Отцу казалось, что и Аля любит папу больше чем маму. В детстве первая встречала его у порога: бросалась с разбега отцу на шею и, обвив ее ручонками, щекотно шептала в ухо: «А ты мне что  сегодня принес?» Он доставал из кармана два яблока или пару  конфет со словами: «Иди, угощай сестру!» Для него она до сих пор ребенок. Но сейчас он не знал, чем ей помочь, что делать в такой ситуации.
     Отец привык исправно приносить деньги в семью, но в женские дела никогда не мешался и тут оказался  бессилен. Вот до чего проклятая вседозволенность доводит. Куда мир катится?! Одна реклама чего стоит: скушай сникерс, выпей колу, купи пиво – и все можно. Обнаженное женское тело на каждом шагу, на любом рекламном щите – никакого целомудрия. Повсеместная пропаганда гражданских браков – поживите так, надо попробовать! а вдруг не подойдете? Это же просто полный уход от ответственности! Вот до чего доводит свобода отношений! Будущих детишек, чтоб не обременяли, просто убивают – «прерывание беременности» называется. Самые совестливые воспитывают потом детей в одиночку, как теперь его дочка. Хорошо еще, если родители помогут!
     От таких переживаний отец быстро поседел и ссутулился.
     Через семь месяцев Аля родила черноглазого мальчишку с алым треугольным ротиком и высокими скулами. За новорожденным в роддом отправились всей семьей с кружевным конвертом, пеленками и распашонками. Дед принял на руки внука. Назвали Виталиком.
     «Чей бы бычок ни был, а теленочек наш». Все принялись нянчить и тетешкать малыша.

     К тому времени Альке сровнялось восемнадцать лет, и еще через год знакомый отца отвел ее к себе на завод и устроил на склад помощником.
    Еще через полгода Аля вышла замуж за Олега, молодого шофера из соседнего дома, который давно был в нее влюблен, но не смел надеяться, сам же души не чаял в маленьком Виталике. Тот звал его «папа».
     Еще через год у них родилась дочка Олечка. Алька с мужем и детьми жила у свекрови.

     За это время отслужил и вернулся Максим. Однажды они встретились случайно у магазина и обрадовались друг другу. Максим во все глаза смотрел на похорошевшую женственную Альку и шутливо пенял ей, что не дождалась его. Она ласково смеялась в ответ, но о ребенке ему так ничего и не сказала. Зачем?.. Все прошло и быльем поросло… 

     В стране нарастал капитализм. Автобаза Олега обанкротилась. Он остался без работы. Контора свекра тоже приказала долго жить, но у того хотя бы была пенсия. Тогда мудрая свекровь придумала выход. Она выходит на пенсию, возраст позволяет, и они  с дедом будут сидеть с детьми. А Алька пусть не берет декретный по уходу за ребенком, а работает, пока есть где, зарабатывает деньги. Но тут возмутилась Алька: с какой стати она должна зарабатывать на все семейство, когда ей положен отпуск по уходу за дочкой. Пусть придумывают другой выход. Но свекровь настаивала. И Алька хлопнула дверью: ушла с детьми к маме. К тому же у нее самой накопилось много чего к свекрови. Постоянные уборки, стирки, готовка. Пища вся какая-то жирная. И жалеет свекровь по два яичка для Виталика. А мальчик любит в чашку по два яичка. Свекровь же злится, возражает: «Вредно по два, мы-то взрослые и то по одному едим». Так что хлопнула Алька дверью и отсидела весь положенный отпуск, а потом отдала детей в ясли-сад, а сама вышла на работу.
     Олег как-то растаял, растворился в жизни, глаз не казал и даже разводиться не предлагал. Не было ни мужа, ни денег от него. Выкручивайся сама, дорогая! Она и выкручивалась…

     К тому времени алькин отец скоропостижно умер от инфаркта – не живут мужчины в нашей стране долго. У матери была маленькая пенсия. Старшая сестра ворчала:
     - Пойди, сходи к свекрови! Он – отец или нет? Его дети волнуют? Неужели на дочь не любопытно взглянуть? В кино бы их сводил, мороженого купил! Им же нужен отец! Он жив, здоров, работает, мне соседи сказали. Что ты молчишь? 
     Алька как-то попробовала поговорить со свекровью, пришла к той с дочкой Олечкой. Та степенно, не торопясь,   достала из буфета маленькую шоколадку, дала девочке, погладила ее по русой головке и сказала:
     - Отказывайся от материнских  прав - и я возьму внучку к себе. Буду ее растить, заботиться, но тебя чтоб и на горизонте не было! А не согласна – на нас не рассчитывай! Обидела ты нас очень: мы к тебе со всей душой, а ты ушла, дверью хлопнула. Значит тебе так лучше, сама все решила…   

     Поэтому теперь Алька молчала.
     Вымаливать она ничего ни у кого не хотела. Ведь сама ушла, хлопнула дверью. А хныкать и хандрить было некогда.  Нужно было жить, поднимать детей, кормить их, в конце концов. В процессе воспитания у нее обнаружился кулинарный талант. Как-то приятельница принесла на работу вкуснейшие пироги и поделилась рецептом. Алька попробовала повторить. Получилось объедение. Тогда она стала собирать рецепты и экспериментировать. В итоге  набрала целую коллекцию фирменных рецептов. Поднакопила денег и купила себе новую плиту на кухню с хорошей духовкой.
     На работе к Але на День рождения напрашивались все знакомые, уплетали угощение за две щеки и нахваливали миловидную хозяйку. На очередное такое застолье заглянул с поздравлениями и замначальника соседнего цеха Александр Павлович. Его усадили за стол. Он был покорен и пирогами, и мастерицей, пел ей дифирамбы целый вечер и под предлогом, что им по пути, вызвался провожать. Потом пригласил в кино, позже помог выхлопотать путевку в санаторий. В общем, влюбился, пропал. И Алька ответила, потянулась к нему. На работе их прозвали «А в квадрате».
     Между тем, он был женат. Жена у него была властная бизнесвумен, содержала его и выросших детей, а Алька была его отдушина, его светлый луч в темном царстве. Из-за нее он и на работу теперь шел как на праздник. Праздник длился целых три года.    
     Через три года родилась Александра Александровна или коротко  Шурочка.
     Александр Павлович посуровел, но украдкой помогал маленькой денежкой. И на шурочкин День рождения всегда приезжал с подарками.

     Старшая сестра и на этот раз ворчала:
      - Ты что, действуешь по известной песне «когда была б я без затей, я нарожала бы детей от всех, кого любила»? Разводиться твой Александр Павлович, как я поняла, и не собирается!.. Я с тобой даже разъехаться не могу -  переживаю, что вы без меня с голоду умрете… О чем ты только думаешь. Люблю, люблю!... Вот она до чего любовь-то доводит. От нее дети потом бывают. А ты расти, а они в кусты… Обстоятельства у них… А дитё кормить надо, обувать-одевать… Ну что молчишь?..
     Но Аля молчала, понимала, что сестра любит её и её  детей. Все равно ничего не сделаешь, не изменишь. И она любит своих детей и растит их.

     Аля давно уже знала всё заводское хозяйство, и весь завод ее знал – на глазах девчонка выросла. Дело свое она тоже знала досконально, была хваткая и расторопная. Но для карьерного роста Але не хватало образования. И она решилась: пошла учиться в школу рабочей молодежи, а потом поступила на вечернее отделение института.

     Приближался очередной Новый год. Самый чудесный праздник в году для детей и взрослых.
     Елка - высокая стройная красавица, таинственная незнакомка из заснеженного зимнего леса - уже стояла в темной гостиной, таинственно поблескивая мишурой.

     За день до этого Аля с Еленой и Виталиком долго выбирали ее на елочном базаре, придирчиво оглядывая ряды слежавшихся елок. Выбирали так долго, что Виталик взмолился:
     - Мама, тетя Лена, берите уже наконец! Смотрите, какую высокую пушистую ровную елку нашли! Куда лучше? А то уйду домой, сами понесете! Каждый год одна и та же история!..
     - Виталик, не ворчи! Мы с мамой целый год этот момент ждем! И елка у нас всегда замечательная: до потолка, красивая, живая, из леса, вкусно пахнет! – миролюбиво отозвалась Елена. – Ты же знаешь, твоя бабушка приучила нас ко всему натуральному.
     Потом елка отогревалась в домашнем тепле, расправляя смерзшиеся ветви, оправляясь и прихорашиваясь. Скоро она окуталась волшебной волной крепкого смолистого хвойного запаха, заполнила им весь дом и стала ждать, что будет дальше.

     Виталик сноровисто укрепил елку в ведре с мокрым песком, снял с антресолей ящик с елочными игрушками.
     Оля с Шурочкой стали убирать елку как невесту. Сначала девочки обвили её сверху донизу гирляндой мерцающих огоньков, потом по ветвям равномерно развесили нити  бус. Затем пришла очередь блестящих хрупких шаров, за ними пошли в ход стеклянные игрушки, милые зверюшки: белки, зайки, мишки. А там повисли на ветках рыжие мандарины и конфеты в блестящей фольге. В завершение на все это великолепие набросили струящийся разноцветный дождь. Очень красиво получилось. Нарядная елка боялась шелохнуться. На верхушке сияла Вифлеемская рождественская звезда. Под елкой важно стоял старинный розовощекий ватный Дед Мороз в слегка пожелтелой, поблескивающей слюдой шубе.

     Девочки придирчиво оглядели свое творение, перевесили пару шариков и довольные пошли на кухню, помогать бабушке с пирогами. Оттуда пахнуло тонким ванильно-коричным запахом.
    Елка-невеста оробела от таких превращений и стояла тихо-претихо в огромной гостиной, изредка подрагивая зеленой колкой веточкой от нежданного сквозняка или порывистого движения, мерцая тоненькими нитями серебряной фольги. 
      Две сестры, Аля с Еленой, сидели в сумерках на диване, прижавшись друг к другу, смотрели на елку и тихо разговаривали:
     - Какие девочки большие стали!
     - Кажется, совсем недавно мы с тобой такие же были и так же наряжали елку.
     - Помнишь, как мы с тобой шубу Деду Морозу надорвали, хотели узнать, что внутри? А там вата…
     - Еще бы! Здорово нам тогда досталось! Потом с  мамой эту дырку заклеивали, слюду из картонной коробочки на заплатку сыпали, чтоб незаметно было. А помнишь, мы все хотели подсмотреть, как Дед Мороз подарки приносит?
     - Ну да. И каждый раз засыпали. А утром подарки уже лежали под елкой…
     - Как время летит!
     - Пусть Новый год принесет нам всем счастье! Тебе, мне, бабуле, Виталику, Оле с Шурочкой!..
     Они замолчали. Смотрели, как вспыхивают и гаснут  крошечные огоньки на елке. И Елена думала, какая же все-таки счастливая ее непутевая сестренка.   

     И вот уже по цеху идет не Алька, а Александра Васильевна, начальник смены и уважаемый человек. Высокий скуластый Виталик с юной тоненькой Олечкой учатся в том же институте, практику у нее на заводе проходят. Спокойная рассудительная Шурочка скоро закончит школу и тоже собирается в этот же институт.  Таким образом, у Александры Васильевны образуется целая заводская династия. И так и должно быть!  И это хорошо! Жизнь продолжается!
     Дорога жизни редко бывает прямой и простой. Всё больше ухабы да колдобины на ней встречаются. Топаем мы все по ней, шишек по дороге набиваем. Так на то она и жизнь. На ошибках учатся. Главное, чтобы выучились, не упали, выстояли и шагали! Как Александра Васильевна!