Семейные портреты в историческом интерьере

Вступление.

 Зачем я это пишу, зачем тревожу время, тихо улегшееся на дно памяти? Не знаю.
 Есть большая история страны. О ней можно прочитать в учебниках, узнать сколько стали выплавляли в СССР, сколько хлеба собрали, сколько танков и самолётов построили, что писали в газетах, говорили на пленумах и съездах.
 Большая история складывается из крошечных историй обычных людей. Я смотрю старые фотографии: удивительные, другие лица, другие одежды, странные машины. Наши дети по фильмам знают об Америке больше, чем о СССР времён Хрущёва и Гагарина, Кубинской революции, чёрно-белых телевизоров. Сейчас они торопятся жить, им не до болтовни пожилого человека, но придёт время, они спросят: «Откуда мы?» Кто им ответит?

Начало.

 По догадкам учёных 13,8 миллиарда лет назад по неизвестной причине произошёл Big Bang и родилась Вселенная, чему я лично не верю. Нет во Вселенную я верю, я не верю, что до Большого взрыва ничего не было. Я уверен, если как следует поискать, то обязательно что-нибудь найдётся.
 В детстве я взял без спроса отцову ручку с золотым пером и потерял её. Папа Лёва очень расстроился и влепил мне шалбан, но бабушка живо приструнила своего сына.
 Папина авторучка нашлась. Бабушка провела следствие и выяснила, что ручка с золотым пером осталась у моего друга Женьки. Потеря была возвращена отцу.
 Папа Лёва помирился со мной, купив конструктор из блестящих железок, которые можно соединять винтиками. Получив вожделенный конструктор, я корыстно решил, что один шалбан небольшая плата за обладание прекрасной вещью, и за новенький велосипед я бы пожалуй вытерпел пару-тройку шалбанов.
 Но вернёмся к науке. У меня предложение: если учёные сами не обнаружат свидетельств существования материи до Большого Взрыва, пусть отправят на поиск своих бабушек. Те обязательно отыщут.
 Всё же, если вдуматься, учёные не так уж неправы со своим Big Bang. В моей голове, которая существует довольно давно, поместился целый мир. Вот его не было, а потом — бац! Он есть.
 Когда возник мой мир? Нет, не в день моего рождения. Я абсолютно не помню сие знаменательное событие. Знаю только из рассказов мамы, что родился весьма крупным младенцем, отличался хорошим аппетитом, и до трёх лет сосал титьку. Иногда мне кажется, что я помню, как делал это.
 Мой Большой Взрыв произошёл, когда возникла моя память. Его эхо разрозненными картинками застряло в голове.
 Утро. Солнце. Я просыпаюсь в кроватке. Белый от снега свет льётся в окно. Впереди у меня длинный, как целая жизнь, день.
 Из кухни пахнет пирожками. Бабушка. Бабушку Елизавету Анистифоровну внуки зовут Кокой. Не спрашивайте почему. Не знаю.
 Поспешно соскакиваю, надеваю лифтик - тиковую жилеточку с пажами. Непослушные чулки крутятся вокруг ноги. Коку не звать, я большой! Резиновая пупырышка застёжки прихватывает чулок, входит в узость проволочной пряжки. Теперь надеть короткие штанишки и скорей на кухню получать от Коки похвалу: внук сам оделся!
 Бабушка — главный человек моего детства. Если бы не ты, Кока, разве узнал я, что такое бескорыстная, самоотверженная любовь?
 Прожила она 87 лет, вырастив всех внуков и правнука Лёвку. Последний раз мы виделись незадолго до её кончины.
 Кока болела и уже почти не вставала. Её сознание, устав от жизни, словно спряталось внутри иссохшего тела, ушло в иной мир, другую действительность.
 «Кока, как ты?»- я присел на краешек кровати. Она меня услышала. Пелена спала с глаз. Моя бабушка не надолго вернулась.
 Мы беседовали, она расспрашивала о моей работе, детях, вспоминали, как она упала с дивана на моей свадьбе, смеялись. Потом я увидел, как тот мир позвал её. Ещё недавно ясные глаза, подёрнулись пеплом, как отгоревшие угольки. Перед тем как замолчать, она сказала неизвестно кому: «Я этого внука любила больше всех».
 Кока, я тебя тоже люблю. Спасибо, что была рядом. Помню твой голос, читающий мои любимые книжки, твой мягкий укор: «Кешка, Кешка...», когда вёл себя не лучшим образом. Помню твоё: «Мальчишки, что вам в воскресенье постряпать?» Мы заказывали беляши. Вкуснее твоих бялешей, Кока, я не ел.
 Ты мне рассказывала, чем казак отличается от мужика, какую ему справу нужно было иметь для службы, учила считать по-бурятски: «эгэн», «хоёр», «гурба»... и играть в бабки. Ты умела стряпать «подорожники» - хлеб, который не черствеет. Такой хлеб пекли в дорогу. Мы со старшим братом уплетали маслянистые, выгнутые, как блюдца, лепёшки и воображали себя казаками.