На старой станции

Я лежал в чулане и читал «Несрочную весну» Бунина. И описанная там станция или полустанок, где главный герой переночевал, напомнила мне другую. Но тоже маленькую, тихую, немноголюдную.
Первый раз мы, после ночного пути от Рижского вокзала, спустились на неё с братом Ильёй.
- Старая Торопа, остановка три минуты, - разбудила проводница в тёмном, спящем вагоне.
Ещё только готовилось появиться солнце. Лишь несколько человек сошли из длинной вереницы вагонов вместе с нами.
Помню, и как уезжали оттуда с братом. Долго стояли на перроне. Рядом лежала бездомная собака, а мы ждали поезда, ни о чём не говоря. Но ощущая дружбу и тёплое, никогда не проговариваемое на словах чувство родства. Вместе с поездом пришли сумерки.
А с Зиной мы, ожидая поезда, проходящего через Старую Торопу, побродили по селу вокруг станции. Было лето, и те же приближающиеся сумерки не смущали прохладой. На четвёртом пути встали платформы с сосновыми брёвнами. Не видно конца их веренице. Солнце начало скрываться, а я от нечего делать рассчитывл в голове, где будет наш вагон. Мы бродили между путями, вдоль пахнущего лесом состава.
Между мной и Зиной была тихая, нежная привязанность. Мы часто говорили «люблю» друг другу. А в животе Зина уже носила Ратю.
И вдруг в том же чулане вспомнились образы железнодорожной станции в Карелии. Не помню её название. Тогда, в 1990-м году, после почти месячного похода на байдарках, мы ждали поезда у бревенчатого, посеревшего дома, тоже называемого станцией. Вокруг село, а рядом большое озеро с накинутыми на гладь воды мостками. У нас было много времени, и кто-то из взрослых сделал мне, пятилетнему, кораблик из дощечки, палочки величиной с карандаш и куска полиэтиленового пакета от молока, вместо паруса. Помню настил, перевернутые деревянные лодки, желтоватые, выцветшие штормовки, и поверхность озера, темновато-серебристую. По нему скользило, пущенное мной наклонившееся судёнышко.



2013