Рожденный в России

ИСТОРИЯ ПО МАТЕРИАЛАМ АМЕРИКАНСКОЙ ПРЕССЫ
                /заметка в газете в три строки/

   Всё это началось с простенькой песенки, спетой ребёнком и услышанной по радио в машине. Мелодия перелетела через океан и континент, пройдя по радио-волне прямо в сердца молодой пары жившей на Среднем Западе Америки. После международного поиска они нашли мальчика в детдоме недалеко от Москвы. Так началась их новая жизнь.

ЗАПИСКА В БУТЫЛКЕ

  Ранним ноябрьским утром 1994 года Брук Гладсон, из Национального Публичного Радио /НПР/ направлялась в детский дом города Красногорска, который находился в двух часах езды от Москвы. Там она планировала провести беседу для радиопередачи с официальными лицами о законах усыновления, бытующих в России в то время. Она была встречена директрисой детдома, доктором Соней Михайловной Басловяк. Доктор и обслуживающий персонал, ухаживающий за детьми, показывали репортеру своё хозяйство, из которого состоял детский дом. В течение всего осмотра, они почему-то продолжали повторять одну и туже фразу - “Вы должны увидеть Вову“.
Было послеобеденное время и дети только-что проснулись. В одной комнате-палате было больше двенадцати кроватей покрытых  одинаковыми, хорошо выглаженными розовыми простынями. Там, на последней кровати в углу, был ребёнок, о котором они говорили. Вова, как они его называли, сидел ожидая, что к нему подойдут.
Он выглядел типичным четырёхлетним ребёнком, несмотря на то, что доктор Басловяк утверждала, что ему семь. Под копной светлых волос прятались коричневые глаза, а купидонский  рот-бантиком был плотно сжат. Это было волевое лицо. Но его тело всегда первым обращало на себя внимание.

Его руки были перекручены, как жгуты, а локтевые суставы  неподвижны. Обе руки были согнуты в запястьях так, что находились параллельно локтевому суставу, а пальцы работали, как клещи. Его колени не разгибались, как будто замороженные. Ноги были закручены наверх и развёрнуты задом наперёд так, что когда его поднимали в стоячее положение, подошвы ног смотрели вверх сзади него. Несгибающиеся, перекрученные конечности Владимира были результатом очень редкой врождённой болезни. Те, кто рождается с этой болезнью, имеют очень малую степень или полное отсутствие подвижности. Доктор Басловяк говорила Брук, что она должна была давно перевести Владимира в отделение со старшими детьми, когда ему исполнилось пять лет два года назад, но она не в состоянии была заставить себя это сделать. Она боялась
что там он не получит такого внимания, в котором нуждается, и кроме всего прочего, она и все медсёстры  сильно привязались  и полюбили мальчика. Вскоре Брук Гладсон поняла почему. Утром, после завтрака, она прошла по длинному, узкому коридору  в комнату в которой играли дети. Несколько детей, включая Владимира, играли на полу. Она села рядом с детьми поставив возле себя включённый репортерский магнитофон. Владимир взглянул на её микрофон и моментально начал передвигаться в её сторону. Он двигался, как тюлень, используя руки и протаскивая своё тело по полу, выталкивая бёдра вперёд и проталкивая ноги.

Всё это время он щебетал по-русски:
- Как вас зовут? Как он работает? Могу я поговорить в микрофон? Могу я спеть песню? Через несколько минут он уже сидел у неё на руках, как-будто  они были старыми друзьями. В течение игры он продолжал настаивать на том, чтобы спеть песню в микрофон. Брук показала ему, как включается микрофон и он спел очень милым, детским голосом песенку, которой его научили медсёстры - “Никто не может понять почему я такой счастливый сегодня”. Наконец, настало время, когда репортёр должна была уезжать. Владимир со слезами на глазах спросил:
- Когда вы приедете опять? Она объяснила ему, что это её единственный визит, и она должна возвращаться домой и на работу.  Он ужасно огорчился и только плотно сжатые губы говорили о его самообладании, скрывая страдание. Этим же вечером Брук рассказала своему мужу о маленьком, очень умном мальчике с сильной волей.
Она удивлялась себе, тронутая поведением этого ребёнка и никак не могла избавиться от мысли, что обязательно должна что-то сделать для него.
  Её радиопередача, которую она готовила, должна была отразить изменения в политическом процессе повлиявшим на законы усыновления детей в России. Но когда она села за компьютер, чтобы начать  свою историю, к ней вдруг пришла интересная мысль. Она решила включить песню Владимира в свою историю. Песня звучала, где-то на заднем плане.
  Но когда история вышла в эфир, она пропустила её в течение нескольких секунд перед своим голосом, который говорил о том, что персонал  детского дома надеется, что за границей найдётся добрая крестная мать для этого мальчика. По мысли Брук, её радиопередача должна была выглядеть, как запечатанное в бутылку письмо-призыв, брошенное ею в море слушателей - её радиоаудиторию.
30 декабря 1994 года, через месяц после того, как прозвучала радиопередача, в рабочем компьютере Брук появилась электронная  почта от редактора Национального Публичного Радио в Соединённых Штатах Америки. В ней говорилось о том, что какой-то мужчина хочет усыновить мальчика из её истории. Брук была потрясена. Кто-то выловил бутылку.


ПЕСНЯ РЕБЁНКА

 
  Рик Стаффорд: Эта автобусная авария заставила меня задуматься над судьбами детей. В часе езды от Цинциннати, на 1-71 дороге, на обочине, висит щит гласящий, что в 1988 году на этом месте, при аварии Каролтонского школьного автобуса погибло 24 ребёнка. Я не могу проехать мимо этого места, не помолившись за детей и их семьи. Я делаю это каждый раз, когда я еду на юг от Цинциннати на встречу со своими клиентами, на автодилерскую в Луисвилл. В то утро я поцеловал свою жену Диану, которая ещё спала и выехал из дому около семи утра. У неё не было занятий до середины дня. Закончить школу и получить диплом было её заветной мечтой. После многих лет трудной совместной жизни, я был рад видеть её счастливой  и делал все, что она пожелает. Иногда, когда я еду в машине я слушаю музыку или книгу записанную на магнитную плёнку. Но в это утро, я почему-то переключил приёмник на программу “Утреннее приложение“. Там шла  передача об ограничениях для иностранцев в усыновлении детей из России. Я услышал на заднем плане говорящего на русском языке мальчика, за голосом репортёра, ведущего передачу.
  Я понятия не имел о чём он говорит, но меня притягивал этот голос и я увеличил звук в приёмнике. Репортёр говорил о том, что мальчик умён и полон жизни. Несмотря на то, что он родился с деформированнными руками и ногами, он шутит с нянечками и медсёстрами и у них поднимается настроение, когда они опечалены. Я улыбался, слушая, что этот говорящий  тоненьким голосом мальчик мог шутить, поднимая настроение расстроенных людей. Дальше репортёр говорил, что-то о том, что мальчик старше возраста положенного для того, чтобы находиться в этом отделении и нянечки прячут его, чтобы он не был переведён в другое. Потом он начал петь симпатичную русскую песенку. Музыка всегда была для меня чем-то особенным. Я услышал большую силу в этом детском голосе. Голос был высок и чист. Мне показалось, что он пел с печалью в голосе, желая передать  с песней своё особое положение. Какая потеря, йказалось мне. Я чувствовал, что во мне бурлит извергаясь, целый океан эмоций.
Диана и я не думали об усыновлении в течение нескольких лет. Мы прошли сквозь огонь, воду и медные трубы в попытках родить ребёнка. После многолетних стараний  заиметь, а позже усыновить ребёнка, мы должны были признаться самим себе, что все наши попытки напрасны и никакой ребёнок не станет частью нашей семьи.

  И всё же, в глубине нашего подсознания, мысль о сыне или дочери никогда не покидала нас. Мои мысли всё чаще и чаще возвращались к русскому детдому. Если не мы, то хоть кто-то другой пусть усыновит Владимира с нашей помощью. Я позвонил по сотовому телефону, чтобы узнать Вашингтонский телефон НПР и заказать транскрипт магнитной плёнки услышанной радиопередачи. Она могла пригодиться. В течение телефонного разговора неожиданная мысль промелькнула у меня в голове - это же мой ребёнок. Я отбросил идею помощи, кому-то другому усыновить мальчика и решил, что мы должны это сделать сами. Наконец, я решил позвонить домой. В те секунды, пока меня соединяли, я подумал, как смешно и нелепо покажется всё это моей жене. Диана подняла трубку после третьего или четвёртого звонка. Этого времени было достаточно, чтобы собраться с мыслями и изложить всё так, чтобы сказанное имело смысл.
- Как дела?- спросила она.
- О, дорогая, я только что услышал голос нашего сына по радио. Тишина на другом конце линии была слишком продолжительной. Потом она спросила о чём я говорю.
Я постарался объяснить всё, как можно подробнее. Потом я спросил, что она думает о том, чтобы узнать больше и по подробнее о мальчике. Всё сказанное, наверно, звучало так, как-будто я сошёл с ума. Но Диана, дай ей бог здоровья, сказала:
- Конечно, дорогой мы можем узнать по больше. Я не думаю, что ни я, ни она не предполагали, как эти шесть слов изменят всю нашу жизнь.


НАЧАЛО ПОИСКА


 После того, как мы поженились в 1983 году, Диана и я решили, что мы сразу обзаведёмся детьми. Когда прошло несколько месяцев и она не забеременела мы особенно не беспокоились. Ей было только 23, и у нас впереди было много времени. Но в конце 1986 года наши надежды завести семью уже не казались нам реальными. Мы начали обращаться к врачам, но после постоянных стрессовых состояний и безрезультатных попыток в течение многих месяцев, я понял, что это никогда не случится. Я был полностью разочарован в Диане. У меня наступила глубокая депрессия и осенью того же года я от неё ушёл. Мне казалось, что наш брак полностью распался. Мы не видели друг друга несколько месяцев, но настал момент и мы начали встречаться вновь, восстанавливая наши взаимоотношения. Перед Новым годом, обменявшись подарками, мы решили съехаться снова. Давно была забыта идея завести собственного ребёнка. Я пошёл в школу, и закончив её, получил диплом с музыкальным образованием. Осенью 1991 года Диана и я стали опять думать о третьем члене семьи. Мы обратились в агенство занимающееся усыновлением. Я был абсолютно уверен, что дело только во времени, прежде чем мы сможем усыновить ребёнка. Однажды, по дороге домой, я остановился возле дома, в котором шла распродажа.

  Во дворе стояла в великолепном состоянии детская коляска, которую я тут же купил и поставил в третьей, свободной спальне. Это было началом будущей детской комнаты. В день празднования “Дня Матери“ я купил красиво украшенный торт для Дианы и преподнёс ей с поздравительной открыткой, в которой говорилось, что это её последний такой день без ребёнка. Рассмеявшись, она сказала, что глубоко признательна мне за неосуществимую мечту. Каким-то вторым чувством я понял, что где-то в глубине души у неё ещё  теплится надежда. Всё же она была более реалистична, чем я. Две матери, которые хотели отдать своих детей на усыновление и выбравшие нас в роли родителей в конечно итоге передумали. После следующего разочарования мы были ужасно злы на судьбу, которая выпала на нашу долю. Только через два года после этого я услышал радиопередачу по НПР о русском мальчике.
В течение двух недель Диана и я обсуждали идею усыновления Владимира.
Мы советовались с работниками социального обеспечения, с нашими родителями и друзьями. Все они, в общем, говорили одно и тоже - ждите, и добавляли: если вы решились на усыновление, выберите здорового ребёнка из американской семьи. Но меня постоянно преследовал голос этого русского мальчика.

  30 октября 1994 года я был дома, отдыхая после работы. Устав смотреть телевизор, я сидел в кресле и мои мысли снова вернулись к Владимиру. Я взял телефон и начал звонить.
- Позвоню просто, чтобы узнать побольше о нём,- сказал я себе. Наконец, я дозвонился к Бобу Дукану в Вашингтон, редактору иностранного отдела в НПР.
Я попросил его обьяснить мне, как я могу найти Владимира. Он по электронной почте связался с Брук Гладстон в филиал редакции в Москве и 31 декабря она позвонила мне. Она была также осторожна, как и мои друзья и семья.
- У него очень сильные физические отклонения от нормы,- сказала она, когда я попросил её подробнее рассказать о нём.
- Я не знаю, могут ли эти проблемы быть исправлены хирургическим путём и ещё я спросил, или он умственно полноценен
- Никаких проблем. Он очень резв, умён, напорист. Он серьёзен во всём,- сказала она. Я не думал дважды, прежде чем ответить ей.
- Это всё то, что мне нужно знать. Он меня вполне устраивает.


ПЕРВЫЙ ШАГ


  Поговорив ещё немного с Брук я спросил:
- Чтобы решить этот вопрос, меня и мою жену интересует, что нам делать дальше. Она дала мне телефон агенства в Вашингтоне, которое занимается вопросами усыновления из детдомов того района, в котором она видела Владимира. После этого разговора у меня осталось чувство какой-то неуверенности. Я много слышал о трудностях, связанных с усыновлением иностранных детей, но колесо завертелось и я решил продолжать в выбранном нами направлении. Когда я позвонил в агенство, реальность стала проявлять свои очертания.
- Мы, обычно, не действуем в таком направлении при подготовке документов,- сказала работник агенства госпожа Кристалл, когда услышала, что я узнал о мальчике из передачи по радио.
- Обычно мы вначале утверждаем семью и её  право на усыновление, а затем пытаемся подобрать подходящего ребёнка для неё.
  Кристалл дала понять совершенно чётко, что обещать ничего не может, но согласилась послать представителя агенства в детдом с целью узнать находится ли ребёнок там и подлежит ли он усыновлению. Через несколько дней мы получили из агенства по усыновлению увесистый конверт.
- Кажется всё идёт своим чередом,- обрадованно подумал я. После того, как конверт был вскрыт и информация прочитана, моё настроение резко изменилось. Все оказалось не так просто и ужасно дорого. Диана и я заполняли формы и раньше, но всё это не шло ни в какое сравнение с тем, что нужно было для интернационального усыновления. Мы должны были заполнить массу всевозможных формуляре агенства иммиграции и натурализации и нескольких других агенств. Затем эти формы должны были быть заверены нотариально, и после всего утверждены секретарём  штата Висконсин в котором мы жили. После этого, каждый документ должен был быть переведен на русский язык и только тогда Вашингтонское агенство по усыновлению, проверив материал, должно было отослать его в Москву в соответствующее Министерство.

   После тщательного прочтения каждой страницы, высланной нам госпожой Кристалл, я вложил всё обратно в конверт, бросив его на кухонный стол. Глубоко вдохнув в себя воздух я пытался успокоится. Две недели назад найти Владимира не казалось трудной задачей. Сейчас я видел, для того, чтобы привезти его сюда, потребуется масса времени, труда и денег.
- Не стоит об этом беспокоиться сейчас,- подумал я,- подождём, когда нам пришлют фотографию и медицинский бюллетень. Эти бумаги содержали информацию, на которой всё держалось. Пока эти бумаги не пришли, мы с женой находились в ужасном состоянии. Я был благодарен ей за понимание всего, что происходит, но в тоже время, я знал, как её пугает то, что будет написано в медицинском бюллетене.
В тоже самое время я должен был поехать в Нью-Йорк на рабочий семинар по музыке. На одном из последних занятий мы начали репетицию  хорового пения, и как раз посредине одной из песен я услышал попискивание бипера висевшего у меня на ремне. Я его выключил, а в перерыве увидел на нём запись. На маленьком экране было сообщение оставленное Дианой.
- Он очень симпатичный! Она была согласна продолжать начатый процесс усыновления.


ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЧУДО


  Для Дианы было достаточно одного, чтобы убедсить её: фотография улыбающегося ребёнка с расчёсанными на пробор волосами в инвалидной коляске, с медвежонком на руках. Мы выяснили, что несчастье постигшее Владимира было болезнью, которое называлось артрогрипосиз. Она появилась у него, и начала перекручивать и костенеть его суставы, ещё до его рождения. Для того чтобы иметь лучшее представление об этой болезни и способах её лечения, мы взяли полученные из Москвы бюллетени к педиатру и одному из наших друзей, хирургу. Оба сказали одно и тоже. Несмотря на то, что артрогрипосиз считается очень редким заболеванием, хирургическое вмешательство значительно изменит состояние выкрученных конечностей.
  Диана и я решили начать борьбу за нашего будущего сына. Для этой цели нам нужны были только деньги. Почти все люди желающие усыновить ребёнка, нуждаются в деньгах. Благотворительные пожертвования были одним из способов их добыть. Вскоре после того, как мы получили фотографию Владимира и медицинский бюллетень о его здоровьи, я разговорился с одним из моих приятелей по имени Жан Квыгли о благотворительных пожертвованиях. Он посоветовал обратится на радио, и прежде чем я успел подумать об этом, он уже договорился о моей встрече с ними. Мне выделили две минуты, в течение которых я рассказал о Владимире, о его болезни и о том, как мы пытаемся найти возможность помочь ему. Через две недели открытки, письма и чеки стали приходить  от слушателей, которые слышали моё выступление.

  Десятки людей прислали нам деньги для финансирования усыновления нами Владимира. Жан стал хлопотать за нас снова. В этот раз он связался с Давидом Векером, который был штатным журналистом в газете Цинциннати Пост. Однажды, он появился в нашем доме и взял у нас интервью. Мы рассказали ему о Владимире и наших проблемах, показали  фотографию маленького мальчика и проиграли запись радиопередачи, сделанной в Москве миссис Брук Гладстон. После появления в газете его репортажа, снова начали приходить чеки на наш адрес, в этот раз от читателей Цинциннати Пост. За номинальную цену мы приобрели инвалидную коляску для того, чтобы привести Владимира домой. После моего письма президенту авиационной компании Дельта, в котором я объяснил, что мы с Дианой делаем, он дал разрешение на приобретение билетов в Москву и обратно с большой скидкой, без указания времени возврата, так как мы не имели ни малейшего понятия, когда вернёмся. Создавалось впечатление, что мы являемся свидетелями одного чуда за другим. В середине апреля мы были готовы к поездке. Документы были полностью готовы и мы почти закончили альбом с фотографиями меня, Дианы, нашего дома и спальни Владимира. Когда Диана вставляла последнее фото в пластиковый пакет, я обнял её говоря:
- Кажется, действительно это произойдёт, не так ли?
- Да, ответила она,- это действительно чудо.

  Время нашего отлёта приближалось и мы, вдруг, обнаружили, что у нас не хватает около четырёх или пяти тысяч долларов, чтобы привести Владимира домой. Я пытался привлечь компанию в которой я работал, но в компании не было узаконенной статьи на которую можно было бы списать эти расходы. Постоянно думая об этой проблеме, я поехал на совещание в Калифорнию. Однажды вечером, после ужина, я прохаживался по набережной, разговаривая с одним из заместителей президента южного региона по имени Триш Клостерман и двумя его коллегами. Когда в разговоре наступил маленький перерыв, Триш посмотрела на них и сказала:
- Не возражаете, если я скажу ему сейчас?
Те утвердительно закивали, и улыбающаяся Триш торжественно объявила:
- Я говорила с президентом компании о твоём деле и он обещал выписать чек в размере пяти тысяч долларов для того, чтобы помочь с усыновлением. Я был поражён. Не зная меня Триш, рассказала мою историю президенту компании. Я никогда не встречался с мистером Раян и никогда никому не рассказывал о сумме денег, которой мне не хватало, тем более о такой сумме, как пять тысяч. Тем не менее, он решил выписать чек именно на такую сумму. Не чудо ли это? Конечно чудо!


ДОРОГА ДОМОЙ


 Через несколько дней, после того, как мы приземлились в России, 2 июня 1995 года, Диана и я мчались в такси, удаляясь от Москвы в сторону детского дома. По адресу указанному в документах, водитель такси подвёз нас к бело-красному кирпичному зданию. Женщина в белом халате, провела нас по длинному, ярко освещённому солнцем коридору в помещение напоминающее комнату ожидания. Через несколько минут в комнату вошла женщина, крупного телосложения, приблизительно моего роста. Белый халат и короткая с пробором стрижка придавали её лицу строго официальный вид. Неожиданно улыбнувшись и направившись в нашу сторону, она представилась:
- Соня Михайловна Басловяк, директор детдома. Извинившись, она удалилась, чтобы привести Владимира. Для меня и Дианы наступил самый напряжённый момент в нашей жизни. Мы сидели в этой комнате, в тысячах миль от дома, в ожидании минуты, когда перед нами предстанет человек, который должен будет стать центром нашего внимания до конца наших дней. Через несколько секунд, среди радостных взрослых голосов, мы услышали щебечущий детский голос. Я моментально узнал голос Владимира. Наша переводчица начала переводить.
- Он не хочет встречать вас в инвалидной коляске,- прошептала она. Он сказал:
- Нет, нет, не в коляске. В ней не хочу. Я закрыл глаза на долю секунды. Когда я открыл их опять, в дверях стояла Соня Михайловна поддерживая маленького мальчика. Он осмотрел комнату вокруг без боязни и стеснения.

Затем, Соня Михайловна сказала по-русски, обращаясь к Владимиру:
- Смотри Володя, это твои мама и папа. Моментально, его лицо засветилось радостной улыбкой. Он бросился к нам, почти вырвавшись из её рук, прямо в наши объятия.
- Мама, папа, я люблю вас!- выкрикнул он с акцентом, обнимая меня и Диану.
Мы улыбались ему сквозь слёзы, стоя на коленях перед ним и чувство радости и восторга переполняло нас вызывая улыбки и слёзы у окружающего нас персонала. Много позже, уже дома, просматривая видео-плёнку нашей первой встречи, я увидел себя поглаживающим плечи Владимира и нежно ерошащим его волосы. Я хотел убедиться в том, что всё это мне не приснилось, а происходит наяву. Соня Михайловна дала ему большой букет белых пионов, чтобы он отдал их его маме. Он начал передавать цветы Диане  и, вдруг, остановился посреди движения.
- Половина цветов моему папе, хорошо?- проговорил он на русском языке. Мы все улыбались тронутые его добропорядочностью. В течение нашего разговора, Владимир начал что-то спрашивать и наша переводчица объяснила.
- Когда мы уже поедем? Сколько у вас машин? Могу я поехать в Америку сегодня?

Возвращение оказалось гораздо более сложным чем казалось. Нам нужен был целый день, чтобы оформить все необходимые бумаги и посетить Американское посольство, прежде чем мы смогли уехать.  А пока мы преподнесли ему в подарок куртку с рисунками Мики Мауса на спине. Соня Михайловна нагнулась и осторожно одела её на Володю.
- Вовочка, обратилась она к нему продевая его руки в рукава,- ты даже не представляешь, как я счастлива за тебя. Когда куртка была застёгнута на пуговицы, она поднялась и обратилась к нам. Её глаза были красными от слёз.
- Он уже готов,- сказала она больше, казалось, себе чем нам.
- Всё будет теперь хорошо.
  Во вторник, во второй половине дня, оформление всех бумаг было закончено и мы возвратились в детдом на празднование, в связи с нашим отъездом. Владимир раздавал конфеты и игрушки, которые мы привезли с собой, целовался, прощаясь с друзьями, и обнимался с нянечкой, которая смотрела за ним. Когда мы собрались вместе для групповой фотографии, Соня Михайловна произнесла небольшую речь.

- Рик и Диана,- сказала она глядя на нас,- большого вам счастья. Как вы видите, у него хорошая голова и он умный мальчик.  Единственное, что нужно сделать, это исправить то, что испортила природа. Самого лучшего вам. Вы замечательные люди. Закончив, она обняла нас, а я и Диана, начали обнимать учителей, медсестёр, и нянечек. Когда мы усадили нашего сына в машину, весь персонал и дети выстроились впереди. Женщины плакали.
- Вовочка,- сказала Соня Михайловна, наклонившись к окну,- досвидания.
- Досвидания,- бодро ответил он,- когда-нибудь я приеду к вам в гости. Когда двери машины захлопнулись, мы услышали, как кто-то сказал:
- Вот и всё. Он действительно уезжает.
- Да,- ответил другой голос,- он уезжает домой.


СЕМЬЯ


  Первые дни в нашей новой семье протекали в удовольствии, радости и новых открытиях. Я взял неделю отпуска на работе и проводил его с семьёй. Каждое утро, в одно и тоже время, мы завтракали вместе, изучая английский и русский, по предметам лежащим на столе и вокруг нас. Владимир обучал нас русскому языку, а я и Диана переводили на английский, стараясь произносить каждое слово чётко и правильно. Эти упражнения вызывали постоянный смех и создавали тёплую атмосферу взаимопонимания. Чувство удивления, вызываемое у Владимира, при знакомстве с новым для него языком, открывало и наши глаза на многие знакомые нам слова. Владимир любил целовать людей, которых считал своими друзьями. Однажды,  он даже предложил, чтобы мы расцеловались с официантом перед тем, как выйти из ресторана. Каждое утро  он целовал и обнимал меня, перед тем как я уходил на работу.
  Вскоре после приезда домой мы начали заниматься его здоровьем. Наш врач педиатр сказал нам, что рост  и вес Владимира не соответствует возрасту семилетнего ребёнка. Он сделал ему все необходимые прививки и направил его к зубному врачу. Именно тогда мы выяснили, что он никогда в жизни не чистил зубы. Несмотря на протесты, его зубы были почищены и отполированы.
  Следующим в нашем списке было посещение глазного врача и приобретение очков с целью корректировки его дальнозоркости и астигматизма. Мы быстро поняли, что Владимир любит хорошо выглядеть. Он был очень разборчив в выборе оправы.
Он беспокоился, чтобы его одежда соответствовала его вкусу, а волосы были всегда правильно подстрижены и причёсаны. Вот тогда то, мы и повели его первый раз к американскому парикмахеру. Его стрижка была не из лёгких, но мы сумели убедить его посидеть спокойно, чтобы сделать ему его первую настоящую причёску. В награду я взял его в торговый центр и там купил ему солнечные очки. Они были ему к лицу и ему это очень нравилось. В те первые дни, не смотря на счастье и радость царившие в семье, возникали и некоторые обескураживающие моменты. Владимир постоянно тянулся ко мне и давал указания Диане, как-будто она была одним из работников детдома, из которого его забрали. Это не были те взаимоотношения между матерью и сыном на которые рассчитывала моя жена.
  Его имя Владимир, означало завоеватель и мы иногда шутили, что он так и думает. В какой-то степени это не было сюрпризом, так-как он был воспитан  в детдоме и не знал, как вести себя с родителями.

  Мы должны были обьяснить ему, как дети ведут себя с матерью в хорошей семье, для того, чтобы он понял, чего мы от него ожидаем. Очень мягко, терпеливо и настойчиво мы указывали ему на те моменты, когда он был неуважителен с Дианой и как она должна была себя чувствовать при этом. Со своей стороны Диана делала всё чтобы расположить его к себе. Она брала его на руки и усаживала к себе на колени, когда они смотрели вместе телевизор или когда она читала ему книжку. Вначале он сопротивлялся, но Диана была настойчива, и однажды переломный момент наступил.
В один из вечеров, когда моя жена сидела на диване рядом с нашим сыном и перебирала пальцами волосы на его голове, он вместо того, чтобы отвернуться, внезапно повернулся к ней и сказал:
- Мне нравится, как ты это делаешь, мама.
- Диана расплакалась, обнимая его.


ВЛАДИМИР


  Казалось, что за одну ночь Диана и я превратились из обычной пары в очень занятую семью с больным ребёнком, не говорящем на английском языке и не понимающим нашу жизнь. Эмоционально мы находились между любовью и нашими обязанностями, приподнятым настроением и изнеможением, боязнью и радостью. Физические нагрузки вызывали стрессовое состояние и усталость от ежедневных забот о Владимире. Он был не состоянии проделывать даже самые простые задания для того, чтобы себя обслужить. Диана и я стелили ему постель, одевали его, усаживали в инвалидную коляску и заносили в машину. Только одно не было сюрпризом для нас, и Соня Михайловна оказалась права - наш сын был очень умным мальчиком, у него была хорошая голова.
В конце лета он уже достаточно свободно говорил по-английски, что позволило ему без проблем поступить в первый класс, несмотря на то, чт он нуждался в физической помощи. Владимир прекрасно понимал свои физические недостатки, но тем не менее, не делал из этого больших проблем для себя. Несмотря на то, что наш сын не стеснялся своей ущербности, больше всего на свете он хотел ходить и писать без посторонней помощи. Он хотел, чтобы у него были нормальные руки и ноги, как у всех детей. Как это осуществить было для нас не совсем ясно.
  Собрать деньги для усыновления Владимира было только началом. Как только он появился дома, все наши материальные запасы были исчерпаны. Мы с трудом сводили концы с концами выплачивая наши расходы. Вот в это время произошло очередное чудо. В августе 1995 года Давид Векер написал очередную статью в Цинциннати Пост. Он писал обо всём, что Владимир любил делать: целовать людей, произносить молитву перед едой, читать. Он также указал о том, что мы хотим прооперировать руки и ноги Владимира. Через несколько недель после появления статьи мы получили прекрасное письмо от очень богатого человека в России, который просил,  по понятным для нас причинам, его имя не называть. Он предложил стать спонсором Владимира, чтобы тот мог пройти курс лечения в Лексингтонском отделении Шрайнской больницы для детей, в Кентукки. Это отделение специализировалось в ортопедической хирургии. Часть моих финансовых проблем испарилась после прочтения письма. Я позвонил спонсору, чтобы поблагодарить его, и тут же зарегистрировался в госпитале на начало декабря. Этот промежуток времени дал возможность Владимиру лучше освоить английский и нам объяснить ему всё, что связано с будущей хирургической операцией.
  Назначенная встреча в больнице приближалась и мы всё чаще, и чаще обсуждали будущее Владимира. Я видел его высоким, стройным, молодым человеком, выходящим с девушкой из дверей нашего дома и садившимся в собственную машину. Диана признавалась, что она в своих фантазиях видела его играющим на пианино.


РУССКОЕ РЕШЕНИЕ


  В больнице был сделан полный комплект рентгеновских снимков и когда мы собрались в кабинете врача, они были развешаны на светящемся экране. Доктор Жанет Волкер, хирург-ортопед, под руководством которой должна была проходить операция Владимира, представила себя, она также представила нас своим коллегам - доктору Рональду Бургессу и группе других хирургов. Двое из них тщательно обследовали Владимира.
- Эти запястья настолько согнуты, что я впервые встречаю подобное в своей практике,- произнёс доктор Бургесс, внимательно рассматривая руки Владимира,- но пальцы его достаточно подвижны. Если нам удастся выровнять запястья, я думаю, что он сможет пользоваться руками.
  Врачи пришли к общему мнению, что в данном случаем придётся использовать приспособление Илизарова. Это приспособление было изобретено в 1950 году русским врачей Гавриилом Илизаровым, для лечения переломов костей. Приспособление успешно использовалось для вытягивания конечностей с врождённым дефектом или всевозможных травм костей. Использование инструмента Илизарова, в данном случае, позволяло хирургам постепенно выровнять кости в нормальное положение. Мы не переставали удивляться иронии судьбы. Нашему сыну в Америке должны были делать операцию, используя приспособление, изобретённое у него на родине.

  Вечером, когда я укладывал его спать, он не переставал задавать мне вопросы насчёт операции. Я старался отвечать, насколько мог. Наконец, я поцеловал его в лоб и пожелал ему спокойной ночи. Но у него был ещё один вопрос.
- Почему Бог сделал меня таким? Что я сделал плохого? Может моя мама провинилась перед ним? Диана и я всегда старались избегать подобных вопросов, я рассказал Володе историю из Библии, где Иисус вылечил слепого человека. Из толпы спросили Иисуса:
- Кто провинился перед Богом, он сам или его родители?
- Никто,- ответил Иисус,- Бог сделал его слепым, чтобы показать вам, возвращая ему зрение, на что он способен.
- Бог знает, что ты сильный мальчик, и с твоей помощью он совершит много чудес,- сказал я.
- Разве не чудо то, что ты здесь с нами? Я знаю, он приготовил ещё много хороших дел для тебя. Внимательно слушая меня, Владимир, вдруг, приподнялся, обняв меня своей скрученной рукой, уткнулся своим лицом в мое плечо.


ТЯЖЕЛАЯ СИТУАЦИЯ


  Операция на правой руке была сделана 5 июля, за день до его девятого дня рождения. Через семь дней мы забрали его домой. По поведению Владимира мы судили о том, что послеоперационный период проходит относительно безболезненно. Через шесть недель после операции, мы были снова в госпитале для того, чтобы снять приспособление и одеть гипс. Доктор Бургесс и мы предполагали, что после операции и продолжительного выздоровления, Владимир испугается и будет душевно травмирован. Но прежде чем мы покинули больницу он игриво спросил врача:
- Доктор, когда вы будете оперировать вторую руку? Глядя на поведение Владимира, доктор Бургесс решил установить приспособление Илизарова на вторую руку, сразу после снятия гипса, то есть, через четыре недели. Владимир был в восторге. Мы не успели заметить, как пролетело лето и уже в сентябре, снова были в госпитале для того, чтобы снять гипс. Когда он был снят, мы увидели худенькую, деликатную ручку с длинными, хрупкими пальчиками. Врач предупредил нас, что терапевтические процедуры крайне необходимы для укрепления мышц руки. Через несколько месяцев был снят другой гипс, с теми же положительными результатами

  В тот период, когда Владимир привыкал к своим новым рукам, нам стало совершенно ясно, что игра на пианино не будет частью его будущего. Использование им рук будет всегда сопряжено с определёнными трудностями. Но радовал тот факт, что с каждым днём руки и пальцы нашего сына становились сильнее и подвижнее.
  Теперь наше внимание было направлено на ноги. Тот же метод Илизарова должен был применён на них. В тот день, когда планировалась операция, доктор Волкер сообщила нам ужасную новость.
- Несколько моих коллег считают, что эта операция не самый лучший выход из положения,- объяснила она. Она вместе с другими хирургами, проанализировав ситуацию, пришли к выводу, что техника Илизарова не сможет изменить размер ног и окостеневшие коленки ребёнка. Единственный разумный выход из этого положения - это ампутация обеих ног с заменой их на протезы. Это позволит Владимиру в будущем передвигаться намного лучше, чем после операции по методу русского врача. Эта новость нас потрясла. Мы ответили, что не можем решить этот вопрос не посоветовавшись с нашим сыном. Доктор Волкер рассказала, как они предполагают реконструировать ноги, ампутировав их по колено. Позже мы объяснили Владимиру предложенную врачами операцию, объяснив ему всё с помощью куклы.
  Когда мы закончили, наступило  долгое молчание. Затем он посмотрел на нас, каким-то особым взглядом и сказал:
- Ну, что ж, в конце концов, вы не должны будете остригать мне ногти! Он всегда ненавидел эту процедуру. Володина шутка сыграла большую роль в этой необычной ситуации, в которой нам пришлось принимать трудное и необычное решение.


НЕОБЫЧНЫЙ СЮРПРИЗ


  После операции на которую мы решились, ради будущего нашего сына, прошло более полугода. Врачи, во главе с доктором Волкер, продолжали наблюдать за здоровьем Владимира, не только физическим, но и психологическим. Всё шло своим чередом, как и было запланировано. Физико-терапевтические упражнения предписанные врачами делали своё дело и Владимир потихоньку на костылях начал передвигаться. Протезы изготовленные в Шрайнской больнице были на редкость удачны. Они были легки и удивительно подвижны в суставах. Мы были счастливы наблюдая за успехами сына.
А он, этот маленький человек, отлично понимая, что произошло, делал всё зависящее от него, чтобы как можно скорее зашагать самостоятельно. Я думаю, что именно это состояние делало нашего сына гораздо более взрослым, чем он был на самом деле. Прошло то время, когда у него были проблемы с английским языком. Сейчас, разговаривая с ним мы совершенно забывали, что какие-то полтора года тому, мы привезли этого ребёнка из другой страны и он не знал ни одного английского слова. У Владимира совершенно отсутствовал акцент, что по утверждению наших приятелей было естественно, так-как мы привезли его сюда совсем маленьким. Рассуждая с Даяной о будущем, мы придавали большое значение его русскому языку. Ни в коем случае не хотелось, чтобы он его забыл, но к великому сожалению у него совершенно отсутствовало общение с русскими детьми.

  У нас в городе была русскоязычная община состоящая из иммигрантов из бывшего Советского Союза, но мы оказались плохими помощниками в этом нелёгком деле.
По рассказам одного из моих русских коллег, у него дела в доме обстояли ещё хуже. Его дети не хотели говорить на русском языке и между собой говорили только
по-английски. По его словам, тоже наблюдалось востальных русских семьях за редким исключением. Для того, чтобы Владимир на отстал в школе, миссию домашнего обучения взяла на себя Даяну. Он был прилежным и старательным учеником, что позволило ему к концу учебного года быть на том же уровне, как и его сверстники. Было совершенно непонятно, откуда у этого маленького существа столько энергии и силы воли.
Он освоил костыли в совершенстве и ему доставляло удовольствие расхаживать по дому не присаживаясь для отдыха ни на минуту. У него была мечта о которой он поделился со мной по секрету, в надежде, однажды, удивить Даяну. Он мечтал научиться ходить на протезах без костылей. Однажды, во время игры в шашки, которой я научил Владимира три месяца назад, он вдруг сказал:
- Папа.  Я хочу быть таким, как Алексей Маресьев.

  Давным давно, нянечка в детском доме, читала нам книжку про него. Он тоже был без двух ног и на протезах, но никто не знал об этом, так как он мог танцевать вальс. Он был герой. Я тоже хочу быть героем.
- А кто он и почему он герой?- спросил я, понимая, что этот вопрос может его удивить. Но удивляться пришлось мне.
- Понимаешь папа, он герой в другой стране, в той, в которой я когда-то жил. Возьми, пожалуйста, эту книжку в библиотеке и почитай мне снова. Я теперь старше и пойму гораздо больше. Мой умненький мальчик задал мне задачу, которая поставила меня в тупик. Я не знал ни названия книжки, ни её автора.
- Я попробую её найти, но видишь ли сынок, я ведь не умею читать по-русски, да и ты, насколько я знаю, не очень силён в этом языке. Лицо Владимира сникло и я видел, что он очень огорчился. Чтобы его как-то отвлечь я пообещал обратиться к моему русскому коллеге. Григорий, так звали коллегу, естественно, этой книги не имел. Он улыбаясь заметил, что это не та литература, которую люди брали с собой уезжая в эмиграцию, но историю русского летчика он мне рассказал.

  Прошло несколько дней, а я никак не мог признаться сыну, что разыскать книжку не так то просто и единственный способ приобрести её это заказать в России. На то время я не знал о существовании в Нью Йорке русского книжного издательства и книжных магазинов, которые с удовольствием выполнили бы мой заказ. Вдруг, меня осенила мысль и я набрал телефон корреспондентского пункта Национального Публичного Радио в Москве. В трубке раздался голос Брук Гладстон:
- Алло!
- Алло Брук, это Рик Стаффорд, помните меня. Я отец Владимира.
- Ну, как же Рик, конечно помню. Спасибо вам за письма. Спасибо, что держите меня в курсе ваших дел. Звонок ваш совершенно неожиданный. Что-нибудь приключилось?
- Нет, нет Брук, всё хорошо, все слава Богу здоровы. А звоню я вам вот по какому поводу. Видите ли ваш протеже решил подражать русскому герою Маресьеву и по его заказу я разыскиваю книжку о нём. Здесь её не достать, а в Москве, я думаю, это не проблема.

- Вы правы Рик, я не думаю, что это будет проблемой, я уверена, что мои русские друзья знают и название книги и имя автора. В дополнение к этой книге, хочу посоветовать вам разузнать и рассказать Владимиру историю Патрика Андерсона.  Я не буду пересказывать, но поверьте мне его судьба не менее увлекательна и достойна подражанию.
- Заранее благодарен Брук. Привет мужу и до встречи в Америке. Думаю настало время вам снова встретится с Владимиром. Наконец, у меня отлегло от души. Я был уверен, что Брук своё обещание выполнит. Всё оказалось гораздо проще, чем я предполагал.
В районной библиотеке без особых забот мне вручили книгу Патрика Андерсона “Моя судьба”, а ровно через неделю после моего разговора с Москвой я получил с оказией книжку Бориса Полевого “Повесть о настоящем человеке”. Мой сын был счастлив, а я не знал, как мне выйти из положения не умея читать по-русски. Пока я думал выход нашёлся сам по себе. К нам в гости из Чикаго приехала школьная подруга Дианы. Она оказалась милой и обаятельной собеседницей. Узнав, что Челси приехала на двухнедельные курсы повышения квалификации мы предложили ей остановиться у нас.
Не погрешу перед своей совестью если честно признаюсь, что одной из причин по которой я согласился, чтобы у нас поселился на две недели, практически чужой человек, был наш сын.

  Дело в том, что Челси читала, писала и говорила на приличном русском языке и я тешил себя надеждой, что мне удастся уговорить её прочитать Владимиру так запомнившуюся ему повесть. Пытаясь помочь ему в осуществлении мечты стать героем я учился сам. Я ничего не знал о существовании Патрика Андерсона и тем более о русском лётчике Маресьеве. Судьба Андерсена, где-то напоминала судьбу Маресьева. Оба лётчика, оба потеряли ноги при аварии самолёта. Самолёт русского летчика был подбит во время Второй Мировой войны и ему ампутировали ноги спасая от гангрены. Американец потерпел аварию  в горах уже в наше время. Он был найден спасателями через две недели в одной миле от своего самолёта и его ноги были ампутированы по коленный сустав, так как были совершенно отморожены. Эти два удивительных человека нашли в себе силу воли выжить в экстремальных условиях и оставшись без обоих ног остаться людьми в самом высоком смысле этого слова, не уступая ни в чём  полноценным людям, а во многом даже превосходя их. Действительно, у нашего Владимира были удивительные и достойные примеры для подражания. Особенно его поразило в биографии Патрика Андерсона то, что его имя было записано в книгу рекордов Гиннеса, за шестикратное восхождение на Эверест.

  Не все альпинисты на собственных ногах в состоянии проделать подобное, а тут человек на протезах. Поразительно! Володя был под впечатлением услышанного и заставлял меня ещё и ещё раз перечитывать отдельные абзацы. Его глаза светились восхищением и гордостью за этого человека.
- Папа, ты думаешь я смогу так?- спрашивал он.
- Конечно сможешь, мой мальчик. Немножко подрастешь, наберёшься сил и будешь таким же героем как он. А если честно, то ты уже герой, ведь о тебе знают очень многие люди, и там в России, и здесь в Америке.
- Правда, правда,- раздался голос Дианы спускавшейся со второго этажа в гостиную и прислушивающейся к нашему разговору,- разве смогли бы мы с папой пройти через всё, что мы прошли без поддержки друзей многих людей не знающих нас, но знающих о тебе. Только настоящие герои решаются на подвиг, который совершил ты. А ведь ты ещё только мальчик. Представляешь, сколько ты ещё совершишь подвигов, когда станешь взрослым. Очень хорошо, что ты взял себе в герои таких замечательных людей - они достойны подражания. Жизнь человеческая полна сюрпризами. Не обошла она и нашу семью.

  Если у нас с папой процесс усыновления протекал долго и сложно, то у других пар, подобных нам, или ничего не получалось и они оставляли эту затею , или всё проходило гладко без проблем, но обязательно с примесью доли мистики. А впрочем, Бог его знает, может действительно, какие-то добрые потусторонние силы помогали и помогают людям в этом деле.


НЕПРЕДВИДЕННЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА


  Дни летели за днями. Мы вели полноценную, насыщенную жизнь, не предвидя, в ближайшем будущем никаких проблем, тем более, напоминания о прошлом или даже возвращения в него. Настоящего возвращения в прошлое вроде не произошло. Казалось всё забылось, ушло в небытие. Но нет, вот оно, наяву перед нами, в своём старом обличии. Никуда от него не деться, пройти нужно сорок лет по пустыне, чтобы от него избавиться. Однажды, наш равномерный жизненный цикл был нарушен необычным телефонным звонком. Говорила какая-то женщина на ужасном английском, а затем и вовсе перешла на русский язык. Естественно, ни я, ни Диана ничего не поняли. Мы пытались задать ей вопрос, но очевидно, на этот раз, она ничего не поняла и бросила трубку. Позже анализируя этот звонок мы пришли к выводу, что звонившая пыталась подготовить несколько фраз используя словарь, но из этого набора слов получилась абракадабра. Единственный вывод к которому мы пришли это то, что этот звонок имел какое-то отношение к Владимиру. Вывод к которому мы пришли оказался правильным, так как ровно через неделю мы получили письмо от юриста, который настоятельно рекомендовал нам появится у него в офисе по весьма важному и деликатному делу касающемуся нашего приёмного сына. Владимиру мы ничего не сказали, чтобы его не волновать. Это были дела взрослых людей. Мы вовсе не собирались идти к юристу приславшему письмо, а вот копию его и набор документов подтверждающих усыновление, на следующий день отправили заказным письмом с обратным ответом нашему юристу, услугами которого пользовались многие годы.

  Вскоре ответ не заставил себя ждать. Наш юрист разузнал больше чем мы предполагали. Звонившая женщина была родной матерью Владимира. Приехав в Америку к кому-то в гости она решила воспользоваться случаем и навестить брошенного ею когда-то сына. Косвенные намеки в деле наводили на мысль о её материальной заинтересованности в этом вопросе. Какие мотивы побудили её на это, трудно сказать. Одно было совершенно очевидно, того мальчика, которого нашли когда-то пожилые люди, возле своей входной двери, давно нет. Есть другой, совершенно изменившийся человек и физически, и духовно, говорящий и мыслящий на другом языке- наш сын Владимир Стаффорд. В юридической конторе нам подробно объяснили, что у этой женщины нет абсолютно никаких шансов не только на какие-то права, но даже на свидание с Владимиром. Кстати, по документам полученным из подмосковного детдома было  очевидно, что даже имя Владимир было дано ему там и его родная мать никакого
отношения к этому не имеет. Каким образом ей удалось выйти на нас, один Бог знает. Всё это нас в какой-то мере успокоило, но не надолго. Мы прекрасно понимали, что несмотря на то, что закон, в данном случае на нашей стороне, эта женщина ещё не раз предпримет попытку встретиться с нашим сыном.

  И мы не ошиблись. На что рассчитывала эта женщина трудно сказать, но через неделю она появилась возле школы, очевидно не подозревая о том, что Диана всегда забирает Владимира после уроков. Обычно школьников развозил по домам автобус, но мы предпочитали привозить и забирать Владимира сами. Так было нам спокойнее и вопрос “как бы чего не вышло?“ никогда не стоял перед нами. Владимир всегда выходил из школы последним остерегаясь быть сбитым школьниками, пулей вылетающими из центрального помещения, где находился его класс. Диана точно знала когда кончается последний урок и подъехала к школе ровно за пять минут до того момента, когда прозвучал звонок. Она прислонилась к машине ожидая и, вдруг, почувствовала чей-то сверлящий её взгляд. Как бы случайно уронив ключи, она нагнулась поднимая их и разгибаясь увидела в десяти метрах от себя светловолосую, ладно скроенную женщину, которая тут же отвернулась, поняв что  её заметили. Диана никогда не видела эту женщину, но тут её пронзила мысль, что это, возможно та, которая звонила. Не понимая почему, у неё, вдруг, лихорадочно забилось сердце и она резко бросилась на встречу выходящему из школы Владимиру. Не говоря ни слова, она забрала сумку и костыли  и подхватив его на руки быстро пошла к машине.

- Что случилось, мама?- в машине спросил он. Уже отъезжая Диана краем глаза снова увидела её, провожавшую взглядом машину. На душе было тревожно и в голову лезли всякие мысли. Она, наконец, успокоилась только дома. Всё это время Владимир молчал, понимая, что что-то произошло, но задать вопрос побоялся. Он видел, что Диана, чем-то сильно расстроена, но не понимал чем. К счастью он ничего не заметил и ничего не понял. На следующий день она отвезла Владимира, как обычно, к восьми, но забирать его одна не решилась, не готовая для очередной встречи с этой женщиной. Прихватив по дороге подругу Диана подъехала к школе позже обычного. Владимир уже ждал её у дверей, разговаривая с одним из своих приятелей.
- Мама, ты даже не представляешь, что произошло здесь вчера, после того, как мы уехали!- не останавливаясь выпалил он всю фразу,- какая-то женщина попала, переходя дорогу, под наш школьный автобус и её забрала скорая помощь. У нас в школе только об этом и говорят. Диана была хорошим и добрым человеком, но в этот момент, независимо от неё, какая-то волна облегчения прошла по всему телу и появилась на её лице в виде еле заметной улыбки. Она не знала была ли пострадавшая той женщиной, но ту она больше никогда не встречала.

  Случившееся не было трагедией ни для меня, ни для Дианы, ни, тем более, для Владимира. Мы, не вдаваясь в подробности моральной этики, скрыли от него правду. Да и нужно ли было травмировать душу ребёнка именно сейчас, когда разговоры о случившемся были ещё свежи, а Владимир был очень впечатлителен. Безусловно, в будущем ему нужно будет сказать правду и пусть он сам решит правильно мы поступили или нет. А пока, этот неожиданный поворот событий избавил нас от постоянных волнений, которые не покидали наш дом последние месяцы.


НЕЗАКОНЧЕННАЯ ИСТОРИЯ


 С тех пор прошло несколько  лет. Владимир повзрослел, превратившись в интересного и интеллигентного юношу, а мы радовались жизни понимая, что живём её не безцельно. Однако, ещё одно событие произошло в нашей семье и этот рассказ не будет полным если о нём не рассказать.
  Однажды, в один из сентябрьских воскресных дней, мы собрались всей семьёй в пригородный лес на осеннюю прогулку. Чудесная погода радовала всех совершенно безоблачным небом и мягким, ласкающим душу солнцем. Владимир был просто в ударе. Он смеялся по любому поводу, постоянно шутил, рассказывая смешные истории, которые постоянно происходили у них в школе. Мы поставили машину на стоянке одного из городских парков в ожидании приятелей, которые должны были к нам присоединиться. Лес, окружающий стоянку машин создавал ощущение спокойствия и одухотворенности.
Во всяком случае, эти ощущения проявились у меня в процессе обозрения окрестностей. В стороне от стоянки, на поляне под навесом, шумела толпа. Деревянные столы были накрыты розовыми пластиковыми скатертями на которых была разложена всякая снедь и всевозможные прохладительные напитки.

  Подъехали друзья и мы выгрузивши из багажников переносные холодильники, медленно продифелировали мимо этого навеса глубже в парк, рассчитывая найти подходящее место для отдыха. Шумевшие оказались русскими иммигрантами и волейбол затеянный ими на поляне вызывал шумную реакцию у болельщиков в моменты острых ситуаций, то у одной, то у другой команды. Владимир остановился наблюдая за происходящим, внимательно прислушиваясь к когда-то родному для него языку. Мы решили не отвлекать его, но он, вдруг, сам заторопился приближаясь к нам.
- Папа, мама, смотрите, это же русские,- скороговоркой проговорил возбуждённо он, не подозревая, что мы догадались об этом первые. Для него это было настоящим открытием. Такого количества русскоговорящих людей Владимир не видел с момента приезда в Америку. Усевшись поудобнее в раскладное алюминиевое кресло он раскрыл свой портативный компьютер, который был куплен ему в подарок в день рождения.
  Прекрасно понимая, что сон Дианы о том, что наш сын станет пианистом, никогда не осуществится, не останавливал нас перед мечтами о будущем нашего сына, нам хотелось видеть его в будущем хорошим специалистом по созданию компьютерных программ. Престижная специальность не требовала выпуклых бицепсов или способности бегать на длинные дистанции.

  Нужна только хорошая голова и усидчивость. И того и другого Владимиру не нужно было занимать. Конечно, ему, а не нам, в конечном итоге, прийдется выбирать специальность, но судя по его заинтересованности к этому предмету, наши шансы на успех имели под собой достаточно твёрдую почву. Я часто вечерами работал дома, а в моменты отдыха мы играли в шахматы используя только недавно установленную на компьютере программу. Постепенно компьютер стал неотъемлемой частью его жизни. Через месяц он оперировал программами настолько совершенно, что моих познаний в этой области уже было совершенно недостаточно, чтобы ему помочь. Компьютер открывал для нашего сына мир знаний в которые он погружался с головой, и мы были этому бесконечно рады. Вот и сейчас, он был занят како-то игрой и всё отошло на задний план: и эта залитая солнцем поляна, и лес, окруживший её стройными рядами сосен, и мы, хохочущие и дурачившиеся, как маленькие дети. Даже маленький оленёнок, появившийся на противоположной стороне поляны, не был удостоин его вниманием. Ну, что могло произойти необычного и непредвиденного на этой, залитой солнцем поляне. Оказалось, что могло. Никогда не знаешь, когда и где споткнёшься на ровном месте. Вслед за оленёнком из леса вышел огромный красавец олень и около пяти олених. Обычно, этот лесной зверь, который развёлся в этих местах в больших количествах, держится от людей в стороне, но не в этот раз.

  Сейчас уже трудно определить, что испугало оленей, но они, вдруг, сорвались с места и с устрашающей скоростью понеслись в нашу сторону. Что произошло затем невозможно описать. Переносные столики с едой, стулья, приёмник, велосипеды и Бог знает, что ещё разлетелись  в разные стороны - растоптанные, исковерканные, поломанные. Но страшнее всего оказалось другое. Весь в крови, в стороне под деревом лежал Владимир. Тут же рядом валялся, экраном кверху, раскрытый компьютер, на котором застыла сцена из игры над которой, несколько мгновений тому, корпел наш сын. Трудно сказать, сколько времени прошло с того момента, как всё это произошло, но меня из состояния оцепенения вывела сирена скорой помощи, которая появилась на поляне в том же месте, и двигалась к нам в том же направлении, как и олени, только что пронёсшиеся мимо нас. Кто-то из друзей оказался расторопнее меня и Дианы, и моментально вызвал Скорую помощь. Владимир был в шоковом состоянии и не приходил в себя. Его тут же увезли в госпиталь в сопровождении Дианы. Рентгеновские снимки не показали никаких переломов, но врачи не могли, по непонятным для нас причинам, вывести его из того состояния в котором он находился. Это было результатом испуга и помочь ему могло только чудо. Как только я подумал об этом, в палату вошла медсестра, которую и я, и Диана моментально узнали.

  Удивление наше было настолько велико, что мы оцепенели не в состоянии произнести ни слова. Она подошла к кровати и положив руку на его голову села на стул. Вдруг, ресницы его затрепетали и он открыв глаза увидел перед собой наклонившуюся над ним и говорящую ему что-то на русском языке, Соню Михайловну Басловяк, директора детдома.
- Доктор Соня,- тихо прошептал Владимир,- это что, мне все приснилось?
- Нет, родной, это мне всё приснилось. Когда, в каком необычном сне, может присниться такое - я здесь, в Америке, сижу на твоей кровати и держу в руках мальчика, которого никогда больше в жизни не предполагала встретить,- улыбаясь произнесла она и поцеловала его в светловолосые кудри, которые уже успели отрасти с момента последней стрижки.


ОЧЕРЕДНОЕ ЧУДО


  Через несколько дней мы забрали Владимира домой. Появление в госпитале Сони Михайловны Басловяк мы с Дианой сочли очередным чудом. Задавая себе вопросы, мы ни как не могли понять, как могло случиться, что Скорая помощь отвезла Владимира именно в эту больницу, кто распорядился поместить его на третий этаж и именно в то отделение, где она работала. И вообще, как она здесь появилась, в этой палате, этой больнице, в этом городе, не говоря уже об Америке. И самое главное во время, в тот самый момент когда Владимиру нужна была её рука, её энергия, которая вернула его нам. Разве всё это не выглядело, как чудо? Всему, при желании можно найти объяснение. Объяснения появились и в этом случае. Всё оказалось гораздо проще и прозаичнее, и на некоторые вопросы мы получили довольно убедительные ответы. Через два года после нашего отъезда из Москвы, доктор Басловяк иммигрировала в Америку. Стадное чувство подняло и ее с семьей и понесло по течению, по протоптанному эммигрантами руслу в страну великих надежд и возможностей. К сожалению, у доктора
не было в Америке ни родственников, ни знакомых. Помог случай. Брук Гладстон, та самая Брук Гладсон, которая когда-то помогла Владимиру, вдруг, оказалась в американском посольстве, по каким-то  своим делам, как раз в тот момент, когда семья Басловяк проходила там интервью-собеседование на предмет выезда из страны. Так она попала в наш город. Всё остальное стечение обстоятельств.

  Совпадение случайно случившихся событий может быть и не случайным. Для кого-то может это и так. Для меня и Дианы это события случившиеся по велению судьбы записанной в великой Книге нашей жизни. Ничего нельзя изменить, всё предсказано в ней каждому наперёд. Через неделю Владимир полностью пришёл в себя и мы вспоминали о случившемся, как о плохом сне. Он снова пошёл в школу и мы были рады видеть  что случившееся не оставило о себе почти никаких следов. Он просиживал часами за решением очередной компьютерной программы, и казалось, что теперь проблемы которые возникали у него в школе, в процессе обучения, он решал гораздо быстрее и проще чем раньше. Впервые это заметила Диана, когда он быстрее её нашёл решение к достаточно сложной задаче по математике. Это радовало нас и в тоже время настораживало. Заметили это и учителя в школе. Врачи к которым мы обратились, после нескольких собеседований и экзамена на умственный уровень развития, только посмеялись над нашими подозрениями, отметив, однако, что развит Владимир намного выше детей своего возраста. К нашей большой радости у него появилось ещё одно хобби. Он стал усиленно изучать русский язык. Сначала он делал это сам, пользуясь книгами и фототекой районной библиотеки, а затем подоспела помощь в образе доктора Сони Михайловны, которая стала часто появляться у нас в гостях.

  Она не жаловалась, она рассказывала о тех сложностях, которые подстерегали её и её семью здесь.
- Да, это правда,- говорила она, “Рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше”.
Но это только пословица, а в жизни всё гораздо сложнее. Её английский оставлял желать лучшего и нам ничего не оставалось, как хвалить её и удивляться тому, как быстро она освоила совершенно чужой ей язык, и как всё это прекрасно и замечательно, что она уже здесь, и всё в конечном итоге образуется. Нам хотелось ей чем-то помочь, но она всегда от всего отказывалась. Мы понимали, как ей тяжело, и в тоже время это была её судьба и она должна была пройти через то, что ей было предписано. Взаимоотношения между ней и Владимиром складывались на редкость удачно. Он с большим уважением относился к ней и всегда, оставив в сторону все свои дела, очень внимательно слушал её рассказы.
   На работу в госпиталь она попала совершенно случайно, только благодаря соседке по дому в котором она жила. Та уже год работала там в качестве няни.
Соне Михайловне предложили место помощника медсестры. И это при наличии диплома врача и двадцатипятилетнего стажа работы. Выхода положения не было и пришлось согласиться в надежде на то, что время покажет и в будущем обстановка изменится.

  Однажды, в один из таких визитов к нам Соня Михайловна рассказала, что за пол года до её отъезда в детдоме появилась Владимира мать с с маленькой девочкой, которая была года на два младше Владимира и которую звали Алина. Женщина рассказала, что адрес детдома дали ей соседи тех людей, которым она подложила своего сына. Эти же соседи и определили Владимира в детдом, после того, как его приемная мать умерла, а отца, через несколько дней забрала скорая помощь и обратно он уже не возвратился. После её настоятельных просьб увидеться с сыном, ей было сказано, что его здесь нет, и что он усыновлён, какой-то американской парой. Ни адреса, ни имён ей не дали, с чем она и ушла. Пропажа личного дела Владимира обнаружилась лишь тогда, когда доктор перед отъездом решила, на всякий случай, переписать наш адрес. Все её надежды на встречу с нами рушились до тех пор, пока она не повстречала Брук Гладстон в американском посольстве в Москве. Вот так просто всё становится на свои места, и то, что недавно казалось чудом, превращается в обычное стечение обстоятельств, что само по себе, если задуматься, тоже чудо. У каждого человека есть своя фантазия. Есть она и у меня. Очень уж хочется отпраздновать день рождения нашего сына.

  Да беда в том. Что не смотря на наличие документов полученных из России мы не уверены сколько Владимиру, по настоящему, лет. По нашим расчётам и утверждениям Сони Михайловны ему 12 лет от роду. По документам ему 10. Имеет ли это значение сегодня в жизни нашего сына в будущем - конечно нет - поживём, увидим.


ПУТИ ГОСПОДНИ НЕИСПОВЕДИМЫ


  Время не стоит на месте, и вот уже у нас в Цинциннати вторая половина ноября и до Рождества остаётся месяц с небольшим. У меня с Дианой забот полон рот, кажется так гласит русская пословица, когда дел по горло. В документах, о дне рождения Владимира, записана дата 25 декабря, и к ней нужно готовиться. Во-первых, ёлка - под потолок, да такая, чтобы у Владимира дух захватило, во-вторых - гости. Естественно, Владимира класс, Соня Михайловна с семьёй, наши друзья, и . . . если получится, Брук Гладстон - виновница всего того, что произошло в нашей жизни.
А ещё, есть у меня сюрприз для нашего сына. Даже Диана не знает. Но об этом позже, а пока нужно успеть всё продумать, да так, чтобы не ударить лицом в грязь. Каждый день прийдя с работы и общаясь с Владимиром, я ловлю себя на мысли о том, что было бы, если бы я не выловил тогда тогда ту “записку в бутылке”. И каждый раз прихожу к выводу, какой пустой и бессмысленной должна была бы быть наша жизнь без Владимира. Это он несмотря на свои физические недостатки, наполнил её смыслом, полноценностью, и даже вдохновением, перед лицом тех трудностей через которые мы проходили и которые нам ещё предстояло пройти. Это он, этот русский мальчик, принёс в наш дом радость и счастье материнства, переполнившее Диану добротой и благородством. Это он, своим поведением навёл нас на мысль о том, что в доме не хватает ещё одного ребёнка. Нам хотелось, чтобы у Владимира был брат или сестра, чтобы в будущем он не чувствовал себя одиноким.

  Эта мысль всё чаще и чаще посещала нас, особенно после того, как однажды, в доме моего русского коллеги Григория, я встретил двух детей, которых усыновила пожилая женщина ради своей дочери-инвалида, в надежде на то, что когда её не будет, у дочери будут родные, которые смогут за ней ухаживать. Всё это заставляло нас думать о будущем нашего сына. Эта непростая задача осложнялась ещё и тем, что наши материальные возможности оставляли желать лучшего. В стране наступил очередной период рецессии и процесс безработицы начал расти с устрашающей силой. Мы привыкли к неожиданным поворотам судьбы в нашей жизни, но иногда она преподносила такое отчего мы терялись, как слёзы во время дождя.
  Не помню уже о чём шёл разговор по телефону с моим клиентом, но зумер на второй линии заставил меня переключиться. Голос на противоположном конце провода попросил не ложить трубку и внимательно выслушать его.
- Господин Стаффорд, я частное лицо и звоню вам по поручению моего друга, который хотел бы с вами встретиться по очень деликатному и важному делу. Оно заинтересует вас в тот же момент, как толко вы услышите о ком идёт речь.

  Это, как раз то о чём мечтаете вы с Дианой и тем более ваш приёмный сын Владимир,- продолжал простуженным голосом незнакомец. От удивления я забыл, что у меня на второй линии клиент, но это уже не имело никакого значения.
- Послушайте, уважаемый,- раздражённым голосом произнёс я,- кто вы такой и что вам от меня нужно?
- Только одного, встречи с вами в три часа дня в русском кафе “Борщ и Слёзы” на улице Плизентвил. Ни о чём не беспокойтесь, мой друг вас узнает. Затем трубку повесили. Я был шокирован и заинтригован. При моём опыте общения с людьми, нужно было бы быть  поосторожнее, но мой внутренний голос подтрунивал надо мной, подзадоривая мою нерешительность. Когда я открыл дверь кафе на встречу мне поднялся улыбаясь человек лет тридцати пяти.
- Вы Рик Стаффорд, не так ли?- задал он вопрос и не дожидаясь ответа сказал:
- А я Борис Вайнстейн, присаживайтесь,- и он указал на рядом стоящий стул, протягивая мне свою визитную карточку.
- Знаете я Рик, а ведь мы заочно знакомы,- продолжал он,- и я знаю о вас почти все, а вы даже не знаете кто я.
- Чем могу быть полезен?- сухо ответил я разглядывая визитную карточку с реквизитами юридической конторы “Дэвидсон и Шиллер”.

- Не стоит обижаться за столь необычное приглашение, но у меня не было другого выхода, да и времени, честно говоря, в обрез. Хотите кофе, виски на льду, просто содовой воды, я закажу.
- Нет, спасибо,- немного успокоившись и взяв себя в руки, сказал я.
- В чём же, всё таки, суть дела?
Помните письмо, которое вы получили из моей конторы, приглашавшее вас встретится с нами и женщиной утверждавшей, что она мать вашего приёмного сына. На этот раз я не хотел приглашать вас в офис, зная совершенно точно, что вы не прийдете. Да и не только по этому. То что вы сейчас услышите является делом частного порядка и вмешивать  в это юридические инстанции у меня нет никакого желания. Тем более, что при решении этого вопроса будут нарушены аспекты законодательного права. Итак, если вы не будете возражать я начну всё по порядку. Эта женщина появилась в нашей конторе ровно в девять утра, вернее даже раньше, ожидая у входа, когда появится кто-нибудь из работников. Её направили сразу ко мне, так как я был у них единственным русско-говорящим юристом. Все сводилось к тому, что здесь в Америке живет её сын, который был у неё украден и продан молодой американской паре,  и она хотела бы вернуть его в руки его биологической матери или, хотя бы, получить материальную компенсацию за нанесённый ей моральный ущерб, так как она очень нуждается. Борис Вайнстейн отпил из чашки давно остывший кофе и продолжил:

- Видите ли Рик, я сразу понял, что здесь пахнет аферой, но меня только взяли на работу и я не мог ударить лицом в грязь. Вы понимаете о чём я говорю? Я обещал ей, что возьмусь за это дело при условии, что она будет со мной чистосердечна во всём, что говорит, и ещё она должна принести в следующий раз документы подтверждающие её претензии. Эта история должна быть вам интересна, так как вы ничего не знаете о родной матери Владимира, тем более, что вы производите впечатление умного и интеллигентного человека. Я не знал с какой стороны взяться за это дело, но мне повезло. Однажды, в доме своих приятелей я познакомился с человеком, которого звали Григорий. Говорит ли вам это имя что-нибудь?
- Да, конечно, это один из моих коллег. Он русский и его зовут Григорий. Мало ли людей с таким именем живёт в нашем городе. И какое это имеет отношение к тому о чём вы рассказываете,- сказал я.
- Самое прямое. Ваш Григорий и мой Григорий одно и тоже лицо. Он рассказал мне вашу историю, и мои подозрения подтвердились, когда, в следующий визит, моя клиентка положила н стол ваш адрес, который, как она сказала, ей удалось добыть ещё дома.  Никаких других документов в подтверждение своих претензий она не принесла, утверждая, что все документы у неё были украдены во время переезда. Именно тогда я и отправил письмо в надежде узнать всю правду от вас. К сожалению, официальный тон письма вас насторожил, и вместо встречи я получил ответ от вашего юриста.

  В письме была изложена суть дела и дальнейшее занятие этим делом не имело никакого смысла. Копии об официальном усыновлении на русском и английском языках были подшиты к делу, которое было закрыто, как безосновательное. Моя клиентка ещё не знала об этом, и наша третья и последняя встреча состоялась, но не совсем так, как я предполагал. В этот момент мимо нашего столика проходил официант.
Не договариваясь, мы вместе остановили его.
- Два виски на льду,- в один голос попросили мы и тут же рассмеялись.
- Нет смысла со мной спорить,- сказал Борис Вайнстейн,- кто приглашает тот и заказывает, а пригласил вас я. То, что вы сейчас услышите нужно слушать после выпитой бутылки, а не одной дозы в фужере, да ещё разбавленной льдом,- продолжил он.
- Анастасия Горохова, мать Владимира, пробралась в Америку нелегальным путём через Польшу и  Мексику. Польский бизнесмен и его подопечные подбирали людей способных платить  за благополучную доставку их в Америку, занимаясь этим делом уже более двух лет. Это дело процветало бы ещё долгие годы, если бы у Гороховой в Мексике не украли видеокамеру, на которую она ухитрилась заснять основные этапы своего путешествия и его участников. Поймав вора полицейские отобрали у него украденные вещи и передали пограничникам. Проявив плёнку, в надежде обнаружить в ней хозяина, те были приятно удивлены попавшему к ним материалу, подтвердившего наличие организации занимающейся нелегальной миграцией людей.

  Интерпол арестовал главаря картеля и его участников прикрыв, таким образом, ещё одну точку занимавшуюся незаконной переправкой людей из одной страны в другую и нарушавших законы Соединённых Штатов Америки об иммиграционных правах человека.
Анастасию Горохову никто не беспокоил и она до поры до времени работала занимаясь уборкой квартир и присмотром за пожилыми людьми. Интересно ещё и то, что она перебралась в Америку не одна - с ней была её маленькая дочь Алина.


БЕЛОЕ РОЖДЕСТВО


  К нам в контору Горохова попала по рекомендации каких-то русских знакомых, которым мы когда-то оформляли зеленые карты. Зная, что нам можно доверять, она рассказала всё, как есть. Наша последняя третья встреча состоялась в одну из пятниц, когда все наши юристы находились в судах, командировках или отпусках.
Я был в конторе один, занят по горло и никого не ожидал. Она появилась тихо, неожиданно, без звонка, ведя за собой маленькую беловолосую девчушку. Я рассказал ей, что дело её закрыто и рассчитывать ей в этом случае не на что. Она слушала молча, не возражая, опустив голову, крепко сжимая своей рукой маленькую ручонку Алины. Затем, вдруг, как бы очнувшись, она обратилась ко мне глядя в сторону:
- Боря, сделайте мне одолжение. Можно я оставлю у вас на часок Альку, она тихая девочка и не будет вам мешать? У меня встреча с работодателем и брать её с собой не совсем удобно. Я согласился, но Анастасия Горохова за ребёнком не вернулась. Она ушла, исчезла, как-будто её никогда не существовало . Через несколько дней в одной из русских газет я прочитал сообщение о том, что в пятницу возле одной из школ в Роземонте, попала под автобус молодая женщина скончавшаяся не приходя в сознание. Сделав пару звонков я выяснил, что это произошло возле школы в которой учился Владимир, а молодая женщина была его мать.

  Аленькая чудная девочки живет пока у моей мамы. Я не хочу отдавать ее в приют, так как у меня ощущение, что её ждёт другая судьба. Вот и вся история и мне казалось, что она вас заинтересует, так как её единственный брат ваш сын. Наступило минутное молчание. Меня глубоко тронула история этих людей, а судьба Алины совпала с моими планами.
- Знаете Борис, по моему, вы очень порядочный и хороший человек. Я очень благодарен и признателен вам за то, что вы поделились со мной этой историей. Думаю, что с вашей помощью мы вместе решим судьбу Алины. Если вы не против, я позвоню вам через пару дней и мы продолжим этот разговор.
  Владимир с нетерпением ожидал приближающийся день рождения. Он участвовал в приглашении гостей, покупке украшений и уборке ёлки. Помогал Диане в доме, насколько это было в его силах. Вообщем, делал всё , чтобы мы были им довольны, не подозревая о том, какой сюрприз его ожидает.
  На улице падал хлопьями легкий, пушистый снег. Рождество выдалось в этом году снежное. Мне постоянно хотелось чем-то удивлять своего сына, доставлять ему удовольствие, радовать. Особенно в тех случаях, когда его физические возможности ограничивали его в этом. Вот и этом случае проявилось моё мальчишеское озорство. За день до Рождества, когда Владимир улёгся спать, я уговорил  Диану помочь мне скатать снежную бабу, да такую, как делают в России.

  Консультантов у меня было, слава Богу, достаточно. Три снежных шара были скатаны один другого больше, и водружены друг на друга. Ведро на голове, две пуговицы от старого пальто для глаз, морковь для носа и кухонная метла, превратили снежную глыбу в настоящую русскую снежную бабу, смотревшую прямо в окна второго этажа, где находилась спальня Владимира. Мы сами радовались, как дети, бросая снежки друг в друга и предвкушая удивление и восторг на лице нашего сына. Даже с днём рождения Владимиру повезло. 25 декабря в Америке всегда праздник и не какой-нибудь, а общенациональный. Рождество празднуется с размахом - и красочные наряды и световое оформление домов и улиц с каждым годом становится красочнее и богаче. В этом году праздник прекрасен  ещё и тем, что у нас в городе идёт снег, да такой, какого не было многие годы. Белоснежные хлопья падали всю ночь, и наша снежная баба выглядела частью этого пушистого карнавала, который устроила нам зима. Владимир проснулся раньше всех, как никак день рождения. На улицу ему выходить одному в таку погоду нельзя. За ночь снега намело дюймов восемь. На протезах особенно не походишь. И вот он прильнул к окну, расплющив нос о стекло и жадными удивленными глазами разглядывает чудеса происшедшие за ночь. Снег белый искрится, поблёскивает гранями снежинок, а снежная баба огромная, раза в два выше чем он, смотрит на него, как живая. Только что это? Чего-то не хватает ей. Ага!Рот забыли нарисовать. Уголёк нужен, а где его  взять. Ничего, папа проснётся и что-нибудь придумает.
И тут вспомнил Владимир, как давным давно, во дворе детдома, дети лепили снежных баб, катались на санках, играли в снежки и только он один сидел на стуле у двери, в стареньком, потёртом жупане, перевязанном крест накрест женской шалью.

  Ему хотелось к детям, туда где все, но он не мог. Он готов был расплакаться, так он был одинок и несчастен, и чувство обиды преполняло его маленькую душу. В тот же день ночью он не мог заснуть, а когда, наконец, заснул, ему приснились три ангелочка, которые прикрепили на его спине крылышки, и ему уже не нужно было ходить или ползать - он мог свободно летать, как они. Потом, долго, долго это чувство свободного передвижения не покидало его. Он никогда никому не рассказывал про тот сон и то необыкновенное чувство. Он почти забыл об этом. И вот сегодня, стоя у окна Владимир, вдруг, почувствовал снова ту необыкновенную лёгкость и радость, которая посетила его когда-то, и ему показалось, что он сейчас опять взлетит и будет парить над снежной бабой и гостями, которые скоро прийдут к нему праздновать его день рождения. Рождественская ёлка, которую мы поставили в холе первого этажа, была необыкновенно красива. Гирлянды разноцветных огней сбегали ручьями сверху вниз, стараясь обогнать друг друга в этом непрерывном соревновании вспыхивающих и потухающих красок. Горящий камин отражался тысячами огней в серебряных и золотых шарах, украсивших лесную красавицу, создавая ощущение домашнего уюта, покоя и благополучия. В связи с двойным праздником, под ёлкой лежали подарки для Рождества и дня рождения, приготовленные мной и Дианой.
Их полагалось открыть в присутствии гостей, что и было сделано.

  Владимир встречал гостей, как настоящий хозяин дома. Мы решили, что встречать гостей он будет в только что купленном ему костюме, а позже он сможет переодеться во что-то более удобное. Серый костюм и модный галстук осень были ему к лицу, хоть и делали его старше. Сегодня он выглядел настоящим лондонским денди. Гости не заставили себя ждать. Пять самых близких приятелей по школе приехали первыми и сразу расположились в подвальном помещении дома, где стоял биллиард, настольный теннис и, конечно, компьютер со всеми последними игровыми программами.
  Другие гости собирались постепенно, появляясь возбужденными, радостными и раскрасневшимися от мороза, внезапно ударившего и захватившего в расплод тех, кто не ожидал столь резкой перемены в погоде, в этот день святого Рождества. Наконец все были в сборе. Наблюдая за Владимиром со стороны можно было заметить, как не по детски воспринимал он всё происходящее, то бледнел от необычности обстановки, то его щёки загорались ярким румянцем, когда его поздравляли. Через некоторое время после начала торжества ко мне подошла Диана держа за руку Владимира. Хитро улыбаясь они с иронией спросили:
- Ну, где же твой обещанный сюрприз? Не зная, как быть, я в замешательстве искал выход из трудного положения. Все притихли с любопытством ожидая, что произойдёт.

  В это время, как бы выручая меня из трудного положения, раздался звонок над входной дверью. Диана и Владимир удивленно посмотрели друг на друга. Все приглашённые были на месте и они больше никого не ожидали. Зато ожидал я. Дверь открылась и на пороге появился Борис Вайнстейн из юридической конторы “Дэвидсон и Шиллер”, а впереди него стояла светловолосая девчушка с любопытством разглядывавшая присутствующих.
- Извините за опоздание,- произнёс господин Вайнстейн,- дела и погода немного подвели нас. Ну, да ладно, давайте знакомится. А это Алина, твоя родная сестра,- и он подвёл её к Владимиру. В гостиной повисла  напряжённая тишина.

                2002год