Короли

     После семидесяти даже старые друзья, которым есть что вспомнить, - такие, как мы с моим другом, - больше говорят не о прошлом, а о насущном - о здоровье. И там болит, и там свербит, а тут-то колет. По нашим откровениям получалось, что через пяток-другой лет все внутренние и наружные органы возьмут и одномоментно скажут, наконец, нашим бренным телам последнее «адью!».

     Тут я вспомнил и рассказал другу, как когда-то давно, лет двадцать назад, моя инженерная группа несколько лет работала на одного профессора. Сейчас он - мировое светило, тысячи благодарных пациентов... Поэтому назову его просто Доктором.
     Доктор жил и работал в Москве, а мы привозили ему замысловатые железячки, сделанные по его идеям. Кстати, эти заказы спасли мою группу в лихие годы, спасибо ему большое, мы уцелели как инженеры.
     На лето Доктор уезжал куда-нибудь в Европу. Если в Англию, то в Лондон. А если во Францию, то на её южный берег, куда-нибудь в Сен-Тропе. Это у него привычка такая была со студенческих времён: на каникулах всегда ездил на подработки - лечить коров от ящура в Казахстан. Ну а потом, когда выучился и стал мировым светилом – во Францию лечить миллиардеров. Причем, из слов Доктора как-то ненавязчиво выходило, что человек, научившийся лечить коров, уж миллиардера вылечит запросто.
     Я называл этот его период зарубежной шабашкой, а сам Доктор – халтуркой, по студенческой привычке.

     Друг мой в этом месте заметил, что термин Доктора звучит гораздо точнее.

     В Европе у Доктора были заинтересованные организаторы, которые снимали этаж в какой-нибудь гостинице. А он по прибытии расставлял наши железки и пользовал страждущих.
     Прознав от организаторов о таком замечательном русском докторе, который лечит от всего на свете, начиная от косоглазия и включая ящур, в Сен-Тропе собиралась тусовка из миллиардеров и жён их - миллиардерш с детьми.
     Как правило, почти все прибывали на яхтах, одна круче другой. Чтобы миллиардерам и миллиардершам с чадами было недалеко ходить, организаторы снимали Доктору зал поближе к пристани, а то и вовсе чуть ли не на набережной.
     Друг перед другом все миллиардеры делали вид, что оказались здесь случайно и о Докторе слыхом не слыхивали. Дело в том, что в тех кругах – не дай бог показаться слабым, нездоровым – тебя сразу вычеркнут.
     - Как это – вычеркнут? - спросил я у Доктора, когда осенью он делился со мной впечатлениями о проведенном сезоне.
     - Что ты, Афанасьич! Если старина Гопкинс на последней вечеринке ограничился тремя коктейлями, когда до этого пил не меньше дюжины, значит, у него что-то не то: или любовница к шофёру ушла, или плохие перспективы в делах – третьего не дано. И хорошо, если любовница! А не то - уже завтра на бирже его акции на всякий случай упадут сразу на пять пунктов, что обойдется старине Гопкинсу в сотню-другую миллиардов. Вот тогда из тусовки и вычеркнут. Понял?

     - Какая-то шаткая жизнь у богатеев, Юра, - сказал мне в этом месте рассказа мой друг. – Сплошной звериный оскал империализма вокруг. Не позавидуешь…

     Пробирались к Доктору миллиардеры и миллиардерши строго по ночам, расписание составляли устроители этой шабашки, чтоб не дай, бог, никто из миллиардеров не встретился.
     А утром, естественно, все делали вид, что ночью спали, а сейчас только что проснулись - Клара, сделай мне мой утренний бурбон.

     И вот однажды на Доктора клюнул миллиардер, который был мировым королём сахара. Примерно половина производства сахара на земном шаре и всё, что с этим связано — сахарные заводы… заводы, производящие сахарные заводы…тростниковые и буряковые поля…правительства тростниковых и буряковых стран, кроме нашего, конечно — всё это было его. Лет ему было далеко за 70.
     Яхта у короля была самой высокой — так примерно до 7-этажного дома. И белоснежная, как кусок сахара с его завода. Куча палуб, вышколенная команда, невидимая пассажирам… Пришвартовались они ночью, прямо на набережной, ближе всех к Доктору.
     Пришвартовались и той же ночью - к Доктору.
     А наутро король, как ни в чём не бывало, вышел из своей каюты на верхнюю палубу в помятых шортах, весь из себя такой загорелый… Торс обнажён… На фигуре ни капли жира…
     Во рту трубка, как у морского волка, только без дыма. То есть, вот вам факт: веду здоровый образ жизни – не курю, берите с меня пример…
     Чтобы никто не сомневался в его здоровом образе жизни, вслед за королём из его каюты выпорхнули две девушки — одна белая, другая чёрная. Абсолютно голенькие. Веселятся, друг друга пощипывают и короля задевают, а он делает вид, что недоволен, типа — ох и надоели вы мне за эту ночь!
     Все миллиардеры и миллиардерши вокруг - весь бомонд истекает чёрной завистью и негодованием. Во-первых – все приплыли с супругами, по семейному делу, да нарвались на такой театр! Одним словом, все в шоке - и верят, и не верят картинке. А тут ещё и яхта выше, чем у всех – чем не вызов обществу?
     Половина завидует, а половина плюётся и возмущается. Какая половина конкретно завидует, а какая плюётся и прячет детей по каютам – думается, можно не объяснять. Завидуют прекрасному торсу короля, его загару, а главное – здоровью, которое так убедительно демонстрируют эти две девочки.
     - И никто из всей этой братии, Афанасьич, — заканчивает свой рассказ мне Доктор, — не знает, что в голове у этого сахарного короля на самом деле не девочки, а всего одна только мысль: получится ли у него сегодня утром покакать или, на худой конец, хотя бы пописать…

     Я закончил свой рассказ, и мой друг надолго задумался. А потом встрепенулся и радостно сказал:
     - Классная история, Юра! Я тут прикинул - мы же с тобой, оказывается, сколько уж лет живем, как сахарные короли! Ну, только без яхты и без девочек…


Иллюстрация из интернета в общем доступе, спасибо художнику.