Протоиерей

Медиумический рассказ, записанный при помощи "яснослышания".

Было ли не было, однажды в окно постучали.
  - Кто там? - низеньким басом спросил слуга.
  - Кто там ещё ходит? - в тон ему, но уже у дворового спросил хозяин.
  - Нет никого, только я, - прозвучало в ответ, - никого не ждём, к хозяину?
Ответа не последовало. Стук повторился спустя время, но более настойчиво.
  - Не выходи, - сказал хозяин, - посмотри из другого окна: кто это к нам с полуночи хочет войти?
  - Ночь лунная, посмотрю. Хозяин, тут какой-то нищий бродяга стучит.
  - Откройте, - раздался возглас, стук на время прекратился.
  - Не открою. Что ты ходишь по ночам, спать не даёшь?
  - Пустите, не крепок в ногах, еле стою, - взмолился нищий.
  - Ладно, что уж, входи, коль невмоготу стало. Что так поздно?
  - Да ишь, только дошёл, ещё бы немного... Сказать надо... - он посмотрел: в углу что-то зашелестело, - да потом будет поздно, - сказал, не оборачиваясь, глядя в одну точку в углу.
  - Что там? - слуга проследил взглядом. Что увидел-то? Ну, мышь: что мышей боишься? - слуга Тимон усмехнулся.
  - Нехорошая у тебя усмешка, не смейся, - сказал нищий гнусавя.
  - Не усмехаюсь, сам чей будешь? Куда путь держишь?
  - Протоиерей я, приду - уйду я.
  - А, юродивый, значит, по-нашему.
  - Юродивый? Не-ет. Что ж вы юродивым-то меня называете, а не спросите: с чем пришёл? А я пришёл, весть принёс, тебе принёс, - он показал на хозяина, - на! Получай! - и кинул в него горсть земли.
Земля разлетелась по полу, хозяину за шиворот попала, а юродивый так размахнулся... что исчез, только земля на полу лежит.
  - Не к добру это, - почесал подбородок Тимон, - не к добру...
  - Ты иди-иди, Тима, я здесь лягу, что-то мне...
  - Постелю...
  - Иди-иди...
Хозяин сел на стул, облокотился на стол, откинулся на спинку – так и просидел всю ночь.
Едва забрезжил рассвет, Тимон был на ногах.
  - Не спалось, - сказал, - так и вижу его окаянного. Земля как земля, - стал подметать веником землю, - что такого? Сам бы не поверил, если б не исчез ока...
  - Не надо, не говори так, назвал же себя "протоиерей", пусть будет... - и начал рассказывать Тимону как служил...
Было это тогда... царей было два, ну как тебе сказать? Делили власть что ли? Тогда я был капитаном, служил... гвар... я рассказывал тебе, помнишь? - Тимон стоял с веником, слушал. – Как-то раз проехали мы, - он показал рукой, - по мостку, а за ним баба такая, ну, девка, подумали, давай манить к себе. Ну, девка упрямая, ни в какую. Мы к ней, а за мостком девочка, к мамке бежит: "Мамка, мамка, тятька зовёт!" Вот и всё, надо бы нам остаться на месте, пусть идут, а мы... - он махнул рукой, - порубили и тятьку и мамку с дочкой, а её и девочку... ещё... такие были, будто чёрт вселился. А потом встали и думаем... трое нас было, я один капитан, нет бы остановить, сам... придумали – враги всё. Где враги? Нет врагов, а мы вместе: "... не мы... проезжали мимо". Не стали допытываться, никому дела до нас нет, а мы думаем... вспоминаем... девочку ту я... Как тебе? Зверь? Зве-ерь... - он уже плакал. – Вот протоиерей по мою душу пришёл, зверскую. Сам ни-ни - бог, - он показал пальцем в потолок, - он рассудит, думал, - а он нищего послал, издохшего, без молитвы, протоиереем назвал, вот как я... а?! Глаза мокрые, а слёз нет, вот так-то, Тима, такой я герой. А потом уж... в войнах себя не жалел... ни пуля меня не брала, ни шашка: сам рублю, меня не достают... как, а?! Тимон? Тимоша... Чёрта пуля не берёт – вот что, Тимон. Ты иди-иди, я ещё подумаю, решать надо, мой бог – это, Тимон, тот самый протоиерей, к нему пойду теперь, окаянному. А что там в углу, Тимоша, что так смотрел? Посмотри-ка и ты.
  - Там, барин, ветла, веретено, баба сунула от нечистого, оно там... покажу...
Махнул рукой.
  - Вот и смотрел в угол, нечистый, а дело своё пришёл делать – не остановить. Ты иди-иди, теперь иди, нечего смотреть... тебе.
  - Коли так, скажу и я: ведь как было...
  - Это моё, ко мне пришёл, мой, значит, а к тебе ещё придёт... тоже вижу рога... - он зло усмехнулся, - иди...
Прошло четыре дня.
  - Протоиерей больше не появлялся? - спросила молоденькая жена у своего мужа и рассмеялась.

<Автор рассказа: "Так хотелось закончить и поставить точку. Однако, уходя от психологизма рассказа, от себя добавлю: покончил собой, повесился, тот убийца-насильник, его слуга Тимоня жив до сих пор, будто почуял беду, а потом... живёт слуга дьявола".>