Глава 1

Зинка отчаянно хотела летать.
Пятилетней прыгала с крыши сарая в кучу соломы, чудом не убилась. Лет семи нашла на чердаке старый дедов зонт и сиганула с ним с обрыва. Хорошо, река разлилась, и девочка, отлично умевшая плавать, просто упала в воду, а потом выжимала в кустах мокрое платье, дрожа от апрельской холодной воды и стуча зубами. В одиннадцать она подначила соседских пацанов, Сашку и Гришку, чтобы те сколотили раму, выдернув несколько штакетин из забора, а сама Зинка стащила у бабки простыню. Правда, никакой "ероплан" у них не вышел, пацаны получили от отцов ремня, а зачинщицу заперли дома за испорченную вещь. Зинка сидела у окна и упрямо глядела синее небо, будто давая ему обещание.
***
После 7 класса мать устроила Зинку работать в колхоз, помогать дояркам. Никакие уговоры отправить её в город, к тётке Шуре, отцовой сестре, у которой жил старший брат Костя, работавший на заводе, не помогли. Тайные надежды попасть к начальнику лётного училища и упросить взять её, бредящую небом с малолетства, учиться, были похоронены в ежедневном тяжёлом труде.
Зинка или, как с доброй насмешкой величали её старшие товарки, Зина Васильевна, работницей была на совесть: всё в руках её ладилось, спорилось. Даже вечно хмурый Иван Сидорович, что каждое утро и вечер принимал работу — шевеля усами, доставал из-за уха карандаш и черкал в блокноте, складывая литры молока, надоенные той или другой дояркой, и считал бидоны, пока Федька, шофёр, неторопливо загружал их в кузов колхозной машины, то и дело отвлекаясь на молодых доярок — даже Иван Сидорович одобрительно кивал Зинке, улыбаясь в жёлтые от курева усы.
**
Зинке исполнилось шестнадцать. Приезжала из города тетя Шура, привозила гостинцев, рассказывала про жизнь, работу на фабрике, но в гости не звала. Зинка сидела тихо-тихо и мечтала, как поедет тоже в город, наденет платье, сшитое матерью к весне, туфли с каблучками, приедет к тому самому начальнику, и скажет:
— Здравствуйте, товарищ начальник! Возьмите меня в лётчицы! — а он, высокий, красивый, в форме, ответит...
— Зина! Хватит мечтать! Уснула поди уже?  — мать тронула задремавшую Зинку за плечо.
— Или ложись, как следует, завтра в город поедешь с тёть Шурой. Можешь остаться с ночевой.
Зина услышала главное — "город".